Путеводная звезда

Ночь – такая дивная пора:
Темно и одиноко,
Уже уснула детвора,
И никого не видит око.
Лишь с уличного фонаря свисает свет,
Тускло разбегающийся по аллее.
Этот вечер тишиной своей согрет,
И с каждым мигом на душе твоей теплее.

Ты привык существовать один,
Внимая молча вальсу жёлтых листьев.
Да, разум твой неукротим –
Воображает и малюет ярче всяких кистей.
К затворничеству тоже ты привык,
Давно не видел человеческого лика,
С природой у тебя особенный язык,
Где места нет для яростного крика.

Вдруг видишь ты: идёт перед тобой
Девица, точно с неба ясного спустилась,
Пленит твой взор, сияет ангельской звездой.
И как поверить, что такое чудо не приснилось?
Уверен, грациозен, л;гок её шаг,
Словно кружится она в весеннем бальном танце.
Поднял лишь свой нелепый зрак,
И вот уж твои щёки налились румянцем.
О, как она мила с тобою в разговоре,
И как же ярко в ней горит энтузиазм,
Ты с ней навек забудешь горе,
Как незаметно для себя, забыл про свой сарказм.
Ты чувствуешь, что обретаешь счастье,
Однако ранее ты тоже был счастливым,
Но это бурное блаженное ненастье
Дало понять, что раньше было всё каким-то лживым.

Встреча эта несомненно стала судьбоносной,
Мгновенно вы слились в единый силуэт,
Вся наивная романтика тебе вдруг стала сносной,
И этой ночью точно пригласишь её на менуэт.
Но как же всё со стороны смотрелось глупо:
Средь тишины кружиться листьям в такт,
И как же прозвучало б грубо,
Что их внезапная любовь – ещё не достоверный факт.
***
В твоём безлюдном мире, она точно лучик солнца,
И ты не мыслишь жизни больше без неё,
Без той, кто каждый вечер бьёт циничное оконце,
Чтоб снова осветлить сознание твоё.
Она, как озаренье, снизошла к тебе,
Ворвалась в твой несуразный косный дом,
И как петух на утренней заре,
Разбудит всё, что только дремлет в нём.

И ты уже неравнодушен к людям,
Осознал, что тоже человек,
Проникся их натурой, словно сладким блюдом,
И ты теперь не столь никчемен: ты – поэт!
***
Вкусив сполна плоды малейшей славы,
Забыл ты невзначай о милой той,
Которая в ту ночь посмела браво
Нарушить твой незыблемый покой.

И вновь лишь ради собственной любви,
Не помахав тебе в последний раз рукой,
Ушла в толпу забвения по шумным мостовым,
Чтоб не нарушить больше твой покой.

И сколько б не сидел ты больше в той аллее,
Сколько б не обманывал, отныне не вернуть
Ту, чей призрак в дождь и в стужу отогреет,
Ту, что указала верный путь.