Той, которая для внуков баба Таня

Та, которая для внуков баба Таня
Для которой, я без имени, никто
Нерадивое бельмо перед глазами
В черный список обреченное, в игнор

Обезличивая, смертью угрожая
Разрушительный питая маховик:
Либо будь таким каким сказали
Либо с глаз исчезни, отвали!

С глаз исчезнуть бабы Тани выбираю
Черный список и пожизненный игнор
Жизнь глазами психопата наблюдая
Попрощаться нам с тобой пора давно

Из книги Беттельгейм Бруно. Просвещенное сердце (1960 год)

 Анонимность

Не привлекать внимание, быть незаметным — один из основных способов выживания в лагере. Но именно этот способ более, чем какой-либо другой, помогал СС «вывести» массу по-детски покорных, легко управляемых существ.

Подчинение всем командам и запретам было несовместимо с выживанием в лагере. Все время что-то приходилось нарушать, но не попадаться. Это правило довольно быстро усваивали все заключенные, но его же внушала СС. Снова и снова все эсэсовцы, начиная с коменданта лагеря, повторяли: «Не смей выделяться», «не смей попадаться мне на глаза». Таким образом, традиционных добродетелей «хорошего» ребенка типа — «видим, но не слышим» — было недостаточно. Заключенный должен был стать «еще более ребенком»: его не только не должно быть слышно, но и не видно. Ему настолько нужно было слиться с массой, в такой степени лишиться индивидуальности, чтобы ни на миг не выделиться из толпы.

Случаев, подтверждающих пользу такого поведения, было множество.

Например, во время утреннего построения начальники помещений и блоков, и еще хуже СС, вымещали свою злобу прежде всего на тех, кто стоял поближе. Если они могли придраться к чистоте обуви или одежды или считали, что кто-то плохо стоит по стойке «смирно», то раздавали тычки и удары в основном тем заключенным, до кого можно было добраться, не ломая строя. Опасность была меньше, когда со всех сторон тебя окружали другие заключенные. Поэтому обычно построение сопровождалось дракой за наименее заметное место в строю.

Были и другие причины спрятаться среди людской массы. Стоя впереди, нельзя было не видеть того, что происходило на плацу. Здесь, там, — везде начальники и эсэсовцы оскорбляли и били всех, кто шевелился или выступал из строя. Не видеть всего этого было не только безопаснее, но и избавляло от бессильной ярости, клокотавшей внутри.

Цитаты из книги "Пленительный мир психопата" (Наталия Земская):

https://proza.ru/2024/09/06/1133

Психопат как будто застревает в детстве, и это также отмечают специалисты. Мне довелось наблюдать, что, когда психопаты лгут, в них присутствует какая-то детскость. Поверьте, это очень подкупает.

Скажу так, человек, который разбудит любовь психопата, без сомнения, получит Нобелевскую премию, так как ему будет известен способ активизации атрофированных пучков мозга, отвечающих за передачу чувственных переживаний от лимбической системы к неокортексу.

Любовь – это чувство, которое может существовать только там, где есть мораль, а там, где орудует психопат, морали быть не может.
На вопрос: может ли полюбить психопат, отвечу категорически: нет. Поверьте, в моем ответе нет злорадной мести в отношении этих людей. Отсутствие способности ко многим чувствам у психопата – это их проклятие.

Надо заметить, что психопат раскачивает не только вас на отношения, но и сам себя расшатывает ради удовольствия. Только вы формируете при этом эмоциональную связь, а он просто испытывает удовольствие от инстинктивных импульсов.

Необходимо помнить, что связь с психопатом всегда разрушительна, и если вы имели слабость что-то от него взять, он будет считать вас обязанным прислуживать его гипертрофированному чувству собственной грандиозности, чтобы потом унизить и предать вас за эту слабость.

Надо заметить, одна из особенностей психопатов, когда они вкладывают в людей свои мысли и безоговорочно верят в то, что именно так окружающие и думают. И убедить в том, что это их домыслы, практически невозможно.

А теперь представьте себе мир психопата: эмо­циональная пустота, похожая на безмолвный космос, пульсирующие инстинкты в ответ на происходящее, с набором простых реакций – бей, хватай, беги, замри и прочие простейшие потребности. Посмотрите его глазами на людей как на предмет подчинения его инстинктам, то есть как на объект потребления. Он берет – вы отдаете. Он на вершине пищевой иерархии – вы пользуемое им существо, которое напрягает тем, что время от времени приходится прикидываться кем-то, чтобы от вас что-то взять. Он могущественно возвышается – вы все больше верите в его грандиозность и больше отдаете, укрепляясь в роли ничтожества, а это начинает раздражать так, что вызывает усталость. Еще немного – и вы становитесь невыносимы, и, психопат снимает маску…

Практически все исследователи, изучавшие внутренний мир психопатов, рисуют неутешительную картину. Они говорят о банальности, незрелости и ущербности философии их жизни. К примеру, Роберта Хаэра однажды попросили проконсультировать знаменитого режиссера по созданию образа психопата, максимально приближенного к реальности. Через некоторое время ему позвонил сценарист и с отчаяньем стал объяснять, что не может сделать персонаж интересным и показать его мотивы, желания, проблемы, которые были бы понятны зрителям. «Я захожу в тупик. Эти парни [два психопата] слишком похожи друг на друга, и в них нет ничего интересного», – причитал сценарист.

Перелопатив значительный объем специальной литературы по психопатии и основываясь на своем опыте, могу сказать следующее: пленительного мира психопатов не существует, а взаимодействие с ними – это психологический ----- (тупик) на задворках собственного бытия. Психопаты забираются в трещины нашей души и паразитируют там по нашему же согласию на это. Искажение реальности заключается в том, что выбранная ими будущая жертва на почве развившегося из-за эмоциональных качелей невроза собственноручно включает программу уничтожения своего здоровья, личной жизни, семьи, имущества, карьеры, репутации и т.д. – все это вместе или по отдельности. А психопат все время переписывает свои сценарии под предложенные жертвоприношения и создает иллюзию управления эмоциями, что он существует в жизни жертвы во благо.

На сегодняшний день нет ни одного вопроса, который бы я хотела задать своим психопатам. У меня складывается такое ощущение, что я о них знаю больше, чем они могли бы сказать о себе. Но вот вопросов к себе у меня масса – на часть мне удалось ответить, на остальные еще предстоит.