Жил-был поэт. Один из сотни многих.
Он ел и пил, как и любой из нас.
Погиб поэт. И кланяется в ноги
Ему страна. Моя страна.
Он "наше всё". Он избран был народом,
Историей, во тьме веков сиять.
В Европу Петр — окно, а он — ворота.
Так мыслю я. Не только я.
Нет, он не мертв! Он памятником замер
И время для себя остановил,
И показал своими мне глазами
Диван в крови, в его крови.
Диван — что гроб, где он смежил ресницы
В глубоком сне, в последнем сне.
Он стал ценней Туринской плащаницы
Не только мне.
Пушкину
© Copyright: Анфиса Третьякова-Федина, 2025
Свидетельство о публикации №125021104248
Свидетельство о публикации №125021104248
Рецензии
Пушкинский диван в экспозиции Музея-квартиры поэта на Мойке, 12. При жизни Пушкина диван находился в его кабинете; на него уложили смертельно раненного поэта после его дуэли с д’Антесом; на нём Пушкин провёл свои последние дни. Подлинность дивана и его принадлежность были доказаны исследованиями, проведёнными в 2008—2009 годах, показавшими идентичность обнаруженных на обивке дивана частиц крови с частицами крови на жилете Пушкина, в котором тот был на дуэли.
Анфиса Третьякова-Федина 11.02.2025 13:20 • Заявить о нарушении
Анфиса Третьякова-Федина 11.02.2025 13:20 • Заявить о нарушении