Лекарство от отчаяния

Только страдание напоминает мне о том, что я существую: чем невыносимее становится боль, тем отчетливее и резче становится для меня ускользающая реальность. Я исчезаю и тону в мире теней, и лишь страдание позволяет мне выпасть из мира счастья, в котором я нахожу примирение с реальностью и растворяюсь в ней без остатка.

Сильнее всего я боюсь исчезнуть, и счастье для меня – это синоним такого исчезновения. Я вынужден выбрасывать себя из реальности и спокойствия, чтобы подтвердить сомнительный факт собственного существования.

Самый сильный источник страдания – это прекрасное: оно пробуждает во мне невосполнимое чувство несовершенства и безнадёжное стремление к совершенству, невозможному в этом мире.

Я вынужден стремиться к невозможному, чтобы не исчезнуть в тех возможностях, в которых меня уже не существует.

Я никогда не могу сказать себе: «Я есмь». Я ощущаю себя Адамом, ежедневно обновляющим своё грехопадение и принимающим плод познания, чтобы пробудить в себе отчаяние, вину, чтобы пробудить в себе свободу, не ведущую ни к чему, кроме вечных мук. За мучительным разрывом, который содержится в гамлетовском вопросе, следуют только гамлетовские предсмертные слова: «Дальше – молчание». Молчание смерти – это сумерки, в которых тени реальности замирают навсегда.

Существует такая степень тоски, в которой красота совпадает со смертью. Наказание, возложенное на человека, заключается в том, что невозможно прикоснуться к Прекрасному, не избежав при этом смерти: именно в этом – источник отчаяния.

Что такое совершенство? Это сумерки, в которых смерть является последним лекарством от отчаяния. А дальше – молчание.

Что же такое искусство? Искусство – это плод преступной любви к Прекрасному, потребность застыть в падении.

Человек – это скиталец в сумерках Прекрасного.