Ночь, дождило
чавкая, заглатывала грязь.
Фонари, остолбенелыми глазами
в зеркале асфальта отразясь,
мокли по расхристанным кварталам.
Лёд пруда был мокр, шершав и глух.
Всё казалось обречённо-малым,
съёжившимся. Но небесный слух
тихо слушал, в высоту вбирая
даже самые невзрачные черты
наших дней, что никли, умирая,
как любовь, как птицы, как цветы.
Свидетельство о публикации №125021101124