Уолтер де ла Мар Портной. Скрипач. Осточертело

Уолтер де ла Мар  Портной.

В могиле Портной. Пускай отдохнёт !
Бывало, с утра и до вечера шьёт.
Всех лучше одевался прежде -
теперь навек - в одной одежде.
Насмешники ! - Не надобно острот !

Walter de la Mare  A Tailor

Here lies a tailor; let him rest
Of all man's ninths hе was the best
He plied his needle early and late
Yet now must in one garment wait,
Scoff not, ye tinsel - robbet, I wist.
(June 1941)

Уолтер де ла Мар  Скрипач

Надгробье Скрипача. Играл он слаще,
чем пели соловьи в зелёной чаще.
И пальцы ладили со струнами блестяще.
Вся жизнь была мелодией звенящей.

Игра была искусным волшебством,
но струны лопнули однажды под смычком.
В миндальной роще сладостный уют.
Но нынче только птицы там поют.






Walter de la Mare  A Fiddler

Here lies a Fiddler, play could he
Sweet as a bird in almond tree.
Fingers and strings - they seemed to agree.
Life itself is a melody.

Up slid his bow, sloped leisurely
Music's self was its witchury.
His gut is broken. Mute lies he
And the bird sings on in the almond tree.
(June 1941)

Другой вариант перевода.

Уолтер де ла Мар  Скрипач

Жил-был Скрипач, игравший слаще,
чем громкий птичий хор
в густой миндальной чаще.
У рук и струн был будто уговор.
Взлетел смычок - и замер на мгновенье,
затем запели колдовство и вдохновенье.
Хоть сморщено лицо, но дивно хороша
была открытая всей публике душа.
И вся Вселенная в звучанье отражалась.
Так каждый слушал, не дыша.
Но скрипка поломалась.
Игравший онемел,
а птичий хор и дальше в роще пел.

Уолтер де ла Мар  Осточертело.

Радости прежде, радости нынче -
вводим глупцов в состояние клинча.
Век спотыкается. Век бестолков.
Ходит с серпом по полям сорняков.

Беду уж не прогнать. Скорбеть не нужно.
Но нА сердце и горько и недужно.
Клубок ! И нужно рвать всю паутину:
искать, где золотая середина.

Walter de la Mare  Enough

Pleasure early, pleasure late
Brings a fool to fool's estate:
oh, the fields of tares that lie
When sickled Age goes kobbling by:

Toiling late and moiling early
Brings a sour heart and churly.
Oh, then, what a coil I'm in,
For to find the golden mean.
(June 1941)