Тщетно, по мотиву сонета Клода МакКея

По мотиву Клода МакКея (1889 - 1948)
Тщетно, с англ.

Я смехом заглушить пытался боль, 
Спалить огнём гнездилища любви,
Но в рану мне попала та же соль,
И пуще жар горит в моей крови.

Я не жалел моих последних сил,
Я обнажил бичу и плётке плоть,
Я каждому влеченью уступил,
Чтоб страсть свою унять и поборть.

Но из души моей своей рукой   
Ты вырвала одну из главных жил,
Которую от века  никакой
Врач никому еще не заменил.

Что делать мне? С сознанием тщеты,
Я всё же рвусь к тебе, и жгу мосты.


--------------------------------------------------

Коротко об авторе по Википедии и др.

Клод МакКей (англ. Claude McKay, 1889 - 1948): американский писатель вест-индского происхождения,
классик вест-индской литературы.
Сын зажиточных фермеров Ямайки. С семи лет жил у старшего брата, школьного учителя,
и воспитывался им. Начал писать стихи в десятилетнем возрасте.
Переехав в США, поступил в университет в Алабаме, но, потрясенный его полувоенным порядком
и расистской обстановкой, сменил его на Государственный университет штата Канзас. 
В 1914 бросил учиться на агронома и перебрался в Нью-Йорк. В 1917 опубликовал стихи в левом
журнале, стал соредактором социалистического ежемесячника, вошел в группу чернокожих радикалов.
В 1922 -23 гг. посетил Советскую Россию, участвовал в работе IV конгресса Коминтерна в Москве.
Встречался с Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Радеком.
С конца 1920-х выступал по преимуществу как прозаик. Разочаровавшись в социалистических идеях,
принял католичество, и последние годы жизни работал в религиозной молодежной организации.
Взгляды и поэтические достижения МакКея в начале двадцатого века задали тон т. наз.
Гарлемскому ренессансу, заметному литературному движению 1920-х годов, и стали ориентиром
для молодых чернокожих поэтов того времени.

--------------------------------------------------

Оригинал
Claude McKay
Futility

Oh, I have tried to laugh the pain away,
Let new flames brush my love-springs like a feather.
But the old fever seizes me to-day,
As sickness grips a soul in wretched weather.

I have given up myself to every urge,
With not a care of precious powers spent,
Have bared my body to the strangest scourge,
To soothe and deaden my heart's unhealing rent.

But you have torn a nerve out of my frame,
A gut that no physician can replace,
And reft my life of happiness and aim.
Oh what new purpose shall I now embrace?

What substance hold, what lovely form pursue,
When my thought burns through everything to you?