Эксперимент с обрывком вечности

Я пью этот вечер глубокими вдохами, иду по жизни большими шагами, измеряю пространство километров сотнями, печаль—количеством лет между нами.

Когда-нибудь печаль исступится в своем торжестве, а до тех пор под серыми тучами я беспросветно тоскую.

Печаль кудрявится, завивается,  ножницами из пространства вырезается, из тишины—сплетается в петлю.
Она никогда не слушает, если я говорю. Я не говорю с ней, а она — со мной. Все честно. Такой волной нас зацепило в эфире вселенной.
Следует вырабатывать свой эфир, заполнять его материей этот мир, раскрашивать заново выцветшие сезоны. Истаптывать давно заросшие газоны, подстриженные же взращивать.
Людям так не хватает смятения для выработки животворящего мнения. Зато все газоны пусты.
Спасибо.
Торжество труда справедливо. Я его утвержу. Твори, пока голоден—и я провожу с почетом твой гроб. Гроб на горбу втащи на Олимп сам, при жизни. Так, чтобы каждый червь книжный о тебе читал. Или слышал. Или подозревал. Или клуб организовал, чтобы поносить твое имя.
Вот она, слава, вот, как красиво можно быть обрамленным мазками из слов, при том любого оттенка. Стенка гроба тонка—авось, повезет, увидишь. А пока... Твори, пока жив и голоден, люби, пока не возненавидишь.