Все стало так, как ты и говорила

Памяти М.
Глава 1. ЗАВИСТЬ И ЗАВИСИМОСТЬ
Сегодня меня убили. Что-то тёплое и грубое колышется внутри меня.
Мэри. Моя милая Мэри. Она смотрит на меня и плачет. Её слова, почему-то укоризненным шёпотом, колышутся в моей голове. Я сделала что-то не так? Она сжимает мои дрожащие руки, потерявшие всякую, но не душевную оболочку после того, как "это" случилось. Её хрустальные слезки капают и растворяются во мне. Я не понимаю, а она кричит, всё это время она кричала на меня одним сплошным хрипом, но только сейчас мои уши пугаются этого. Потому что они услышали. Потому что теперь им не всё равно на их безопасность. Она злится, и ей не идёт это выражение лица. Тем не менее, как бы я теперь её ни боялась, что-то во мне, кажется, стало плотнее.
Я забыла то, что было мне дорого, или нет, я не знаю дорожила ли при жизни хоть чем-то. Словно её слезы разъели во мне меня, и теперь от легкости моя душа и моё тело поднимаются вверх, летя. Мэри полыхает, она страстно удерживает мои руки, царапая их своими на первый взгляд ухоженными короткими ноготками, а на второй звериными когтями. Она кричит всё сильнее, хотя кажется довольно слабой и даже больной, однако хватка её слабеет. Её лицо пропадает, и я никак больше не могу вспомнить его черты. Только находясь наверху я заметила, что всё это время мы стояли по колено в воде, но это больше не имеет значения, руки моей подруги слабо выпустили меня и я полетела наверх к звёздам насквозь бесконечного белого.
Милая Мэри. Ни одна звезда не похожа на неё, и все же я рада, и не знаю, отчего. Может милая Мэри вовсе и не милая? Может всё это время я ненавидела её? За то, что она такая умница, красавица, атлетка и просто душка. Идеальный человек. И все её любят. Мои близкие всегда были ближе к ней, чем ко мне, но они мои, мои!
Именно так путая зависть с обыкновенным презрением, и прежде ненависть со всеобщим, а также моим обожанием, мне стало ясно: я всяко вспоминала Мэри лишь ради того, чтобы я смогла её забыть, чтобы возненавидеть весь мир, коим была она мне и влюбиться в себя - такой личностью я хотела быть, ведь так безопаснее всего! Иначе моя личность может исчезнуть, как сегодня, или уже вчера? Сколько времени прошло? Мэри была для меня, и я желала опрокинуть её в пучину своей жалости и жить так, как живу сейчас, среди звёзд, что только для меня одной, что слушают меня навечно. Но даже на это у меня не хватило сил, хотя всё было только под моим контролем в том маленьком и глупом мире, любом мне. 
Зависть. К людям, что могут любить себя, за то, что они так прекрасны.
И всё же, кажется, Мэри этого не делала, Мэри улыбалась скорее другим, про себя не говорила ни слова, а в глазах её вечно блестело жёлтое, как звезда, что взорвалась относительно недавно. Я не знаю, люблю я её или ненавижу. Я не знаю её саму. Тем не менее она забрала всё, что у меня было! Но, кажется, я всё хотела от этого избавиться...
Зависть. Кажется, даже став кем-то вроде Бога, святого духа, она всё ещё бурлит во мне к тому, кто ушёл очень и очень давно, и уже никогда не вернётся. И всё таки, зависть ли это?
Я бы убила, нет, я бы перерезала на части! И все же, я не думаю, что понимаю, почему это так желанно.
Звёзды сами прилипают к моему обнаженному, как нож, каменному телу и обжигают, подобно моей "ненависти", лишь крепчая меня, и остаются жить во мне навсегда. И, кажется, это даже приятно! Я - новый объект в алом космосе. Ко мне подплывает ещё одно дитя, и я глажу его, как свою кошку, и оно обращается ей: белоснежной элегантностью с золотыми глазами. Я называю её также - Анита.
"Наконец я дома" - думаю я.
Всё, что здесь - это наверняка ведь ложь, трупный бред! - думается мне. Но паника затмевает эту мысль, и по млечному пути Анита и я бежим от реальности в объятья к еле виднеющейся вдалеке Солнцу-матушке. Я уже не осознаю своих действий и не чувствую новой оболочки, космоса, материальной реальности. Всё кажется мне пустотой, что я обязана заполонить своей слезой. Звёзды и глыбы сливаются, дополняясь друг другом, и, оборачиваясь мне подобными, они бегут за нами. Это похоже на массовый психоз, чего я - предводитель.
Я истерически смеюсь - мы стоим лишь в паре сантиметров от огненной сферы. Как и казалось мне в детстве, добежать до неё проще простого! В наших глазах горит "оно". Я зайду - и всё кончится! Распадётся глыба огнём, и я уже не...
Анита смотрит на меня. Смотрит горящими глазами и понимает меня, понимает всё. Это суицид.
"Смеси" рвутся вперёд нас, пропадая. Само Солнце сжигает их заживо, но они не кричат. Они рады? Анита смотрит в конец ровно и спокойно, ждёт лишь меня. Я, похоже, совсем не предчувствую своей реакции. Что-то стонет низким голосом в огне.
- А ты ведь знаешь, что сейчас с твоей кошкой? - начала она предсмертную беседу. Её голос мил, как у маленькой девочки - именно такой я и представляла Аниту.
- Да, перед моей казнью я отдала её в неплохой приют. Она милая, прямо как ты, ей быстро найдут хозяина.
- А что, если хозяин окажется плохим?
- Я надеюсь, что всё будет хорошо.
- А почему вы не лишились жизни вместе?
- Я любила её, я хотела, чтобы она жила.
- Ах, - тихо почти буркнула она. - Значит ты бросила её?
Я - плохой хозяин?
- Что ты такое говоришь?
- А разве ты не понимаешь? Ты знала, что ей может попасться плохой человечишка, однако предпочла забыть про это, чтобы тебя не мучала "совесть", но если ли она у тебя, а, Аспект? Ты знала, что приют хороший, наверное прямо как дома, да? Ты предпочла думать о том, что за всю отданную тебе жизнь она не привязалась к тебе, и найти новый дом ей станет легче лёгкого в том числе и морально! Ты предпочла выставить отвержение факта того, что она сама не так уж дорога тебе надеждой! Ты соврала самой себе, а она поплатилась за это жизнью! Она умерла просто потому что ты так предпочла, ты поставила её ниже себя, хотя сама пугливей и ничтожней даже самого маленького котёнка!
- Как ты можешь такое говорить? Как ты можешь знать мертва она иль нет? Может быть ей попался хозяин даже лучше меня!
"Анита" смотрит в камни на моей груди.
- Ах, но разве ты не знал? - обратилась она ко мне в мужском роде.
Я вопрошающе смотрю, постукивая зубами, дергая руками, но только не отвечая за свои грехи.
- Аспект. В этом мире это - твоя душа, твоё сердце, либо же ты сама, тут смотря как посмотреть. Настолько оно каменно и холодно, что и смерть близких отторгает? Или они просто тебе не так уж и близки? Похоже даже самые яркие звёзды, как те, что "обволакивали" тебя, не сумели тебя согреть. К тебе и впрямь совсем не подобраться? Ах, как странно, я ведь сделала это за секунды!
- О чем ты?! - это был почти шёпот. Я - плохой хозяин, плохой человек.
- Аспект Анитушки только что слился с самим Солнцем на твоих глазах. Как и все, кто были вокруг нас, она пошла за тобой, слилась с кем попади да и "сгорела" заживо. В вашем же мире она умерла в утро после твоей казни, от побоев нового хозяина, которого нашли действительно быстро! Мы считали, тебе это известно, а нам то и подавно, дитя чувствуют и знают, как и когда умирают нам подобные. После "смерти", как это называют в мире "нечто важного", животные становятся детьми Солнца и Тьмы - звёздами. С людьми всё гораздо сложнее и муторнее, я сама мало что о них знаю! Кто-то, как и ты, обращается камнем, некто - планетой. Это означает, что не Богов назвали в честь планет, а планеты в честь них, более того, это они и есть, и они вовсе никакие не Боги, обыкновенные груды отчаяния, которых решили кликать великими! Они ведь такие страдальцы! Прислушайся - они дышат! Кто-то становится частью млечного пути - только подумай! По сути мы только что бежали по немым, но очень даже живым мертвецам! Разве не познавательно?
Я чувствую слабость в своих коленях. Я отрывисто шепчу почти забытую молитву, трепясь в колеи тревоги. Кажется, Бог никогда не слышал меня.
- Аверсия затмила тебя, не так ли? Ах, как же хрупки человеческие создания! Даже будучи камнем, разбить их о такой же камень легче лёгкого! Иронично? - Воздействие. Каждое слово ударяется о стенки моего черепа. - А всё же небытие самой души и разума невозможно. Цикл будет бесконечен, даже если ты сама захочешь умереть. От этого мира никто не уйдёт, а если уйдёт, так в другой! Анита, в любом случае, жива.
Это - другой мир? Впрочем я приняла решение молчать. Я наконец готовлюсь войти, и я обнимаю Солнце. Оно кажется огромным, но, глядя на некогда ушедших "страдальцев", пожалуй, это мы очень маленькие. Жаль не всем страдальцам доводится стать большими. Или их слёз и соплей просто недостаточно, чтобы они окутали весь мир?
- Оно тоже было человеком? - всё таки бурчу я, прижавшись. Солнце испаряет мои слезы. Я устала.   
- Априори, всё, что находится здесь когда то было у вас. Но, знаешь ли, до вас тоже ещё много что есть!
Я обжигаюсь.
- Тогда почему же я этого не помню?
- Адский мир ваш заставляет войти душу в осознанный возраст. Тем не менее, вы сами сделали его таким. Чтобы вспомнить всё, придётся вернуться в начало, о котором не слыханно и мне. Я также совсем не уверена в том, что начало вообще существует. Как никак мир не видит конца боли, это правда, и это бесконечно. Если нужно, вы, люди, убьёте, а мы затем оставим у себя, мы, "животные", сохраним, мы утешим, к нам приходят, чтобы найти в нас замену людям, или умиление, мы - те, кто, на деле, куда человечнее вас! Вы мыслите о конструктивных отношениях, но, по сути, ради них готовы перерезать!
Я не знаю, не знаю. Что мне сказать теперь? Я - плохой человек, потому что я принадлежу своему роду.
Я извиняюсь, как могу извиняюсь, но ни за что не прощаю себя. Я стою на коленях и молюсь не знамо кому.   
- Ах! - снова стонет кто-то предо мною. Кто-то, кому я и молилась?
Я поднимаю голову и плачу. Мои глаза слепит что-то яркое, редко мигающее тьмой. Не вижу, ничего не вижу. Я больше не хочу ничего видеть.
Но я смотрю, и мне больно. Я смотрю на Солнце, точнее в него. Что же это был за человек? - проносится в моей голове без всякой интонации, с одной только иронией. Каменные, вроде меня, приходят к нему, чтобы умереть, и все равно даже этого не могут. Мог бы он сам быть каменным? Наверно, так было бы лучше. Теперь он заперт здесь, в очень чёрной тюрьме, в очень запертой дыре, теперь он накопитель. И всё таки, он - одна целая звезда. Звезда... Это был вовсе не человек, так? А планетный вид и огромный размер еле шепчут о том, что он и не животное.
- Кем же был он? - в истерике спрашиваю я у дитя, посмеиваясь и кивая на гиганта. Мне нужны ответы, чтобы знать смысл своего существования. Мне нужен смысл, чтобы заполнить пустоту. Неужели все мы - искупление Бога перед "ним"? Я задыхаюсь.
-  Апогей. Когда ЗВЕЗДНЫЙ АПОСТОЛ затмил саму тьму; Когда он расчистил для нас ЧЕРНОЕ ПОЛЕ; Когда он создал СМЕРТЬ, спустя лишь пару часов, или даже минут, все оказались здесь. Смерть не щадила никого - это закон. Все, кто умирали, выходил к нам из его аспекта, а его стали звать "Апогеем".
Я смотрю с непониманием. Это - голый аспект? Настолько он огромен? Это то, что внутри меня? Анита мгновенно читает меня.
- Авось, зайдешь в него обратно - и вернёшься! Все так думали. Но, в конце концов, аспекты просто сливались. Это миллионы душ, что действуют, как одна, а апогей давно затерян среди звёзд и камней. Всё это - громадная и очень страшная смесь.
- И это он стонал сейчас, этот Апогей?
- А ты как думаешь? Здесь ведь центильоны аспектов! Разве я смогу понять?
Мы смотрим вперед, но во что? Что же "это" теперь? Тем не менее, это ведь не Бог?
Мне тяжело, и моя грудь хочет разорваться на части и уронить меня в мир, откуда я и пришла. Я больше не хочу участвовать во всём этом. Я не хочу нести ответственность за то, что прожила эту жизнь, это ведь так больно!
Но слиться - это разве страшно? Это приятно. Я стану куском, нет, аспектом чего-то важного. Я достигну Апогея и, быть может, это придаст мне счастья?
- Ты пойдешь за мной? - спрашиваю я у АНИТЫ. Никто не слышит меня.
- Ты пойдешь за мной? - спрашиваю я у БОГА. Никто не слышит меня.
- Ты пойдешь за мной? - безо всяких слёз, безо всякой жалобности спрашиваю я у самой лжи, желанной. И она говорит мне чистую правду:
- Априори, - вновь начинает она с буквы "А", похожей на неё, на звезду. - Априори, пойду я с тобой - я исчезну, я пропаду. В отличие от тебя, милочка, я не готова жертвовать, лишь бы забыться! А вы, люди, столько всего придумали для этого! Алкоголь, наркотики, сигареты - все они придуманы людьми не с целью загубить, как в этом не слишком влияюще убедили всех, и ты это понимаешь. Что же ты не воспользовалась ими?
- Это плохо.
- А-ха-хах! Сама невинность! Живёшь себе вроде, как надо, да, как правильно? Только никому это не ценно, а вот чуть что - нос воротят! Стоило ли оно того? И всё же, мы заговорились. Я не пойду с тобой, дорогая.
- Но в чём же тогда по твоему смысл жизни? Почему не хочешь слиться да уйти из этой дыры?
- Ах, но разве у всего обязан быть смысл? И разве так я смогу уйти? Зачем же ты тогда так усердно бежала сюда мгновения назад? Смысл? Порой, чтобы вырасти, нужно побыть ребёнком. А индивидуальность мне своя дорога. "Дыра" эта - действительно ад, как бы ни старался Апогей. И всё же, всё это - место моё, любимое.
- Капризное же ты животное, звезда. - Ворчу я напоследок - И, всё же, как тебя зовут?
Она пробурчала что-то, что уши уже не восприняли. Но я запомню её, как свою музу.
- Могу я звать тебя своей музой?
- А-га! - отрывисто звенчала она, топчась, трясь об мои ноги. - Прощай!
И вправду. Прощай.
Конец Главы 1.