1142. Carta numero cuarenta y cuatro

/ 44 / 18 de noviembre de 2024

…когда ветви деревьев превращаются в иероглифы,
растушёванные по небу при взгляде вверх,
а застывшие слёзы дождя, словно в кинематографе
разливаются звоном, как божий неслышимый смех,

наступает зима – распашонкою новорождённого,
подвенечным невесты, саваном мудреца
покрывая мосты, наготой до того искажённые,
что неузнанными быть проще в оке слепца.

Снежной шалью она плечи кутает стылому городу,
и землистая тяжесть уходит с его лица,
обретая покой и легкость, которых смолоду
не хватало ему среди мрамора и свинца.

Безвозвратно вплетённая в зиму любовь в этом городе,
будто снегом припорошённая, нежность моя,
ещё теплится среди узоров морозного омута
предрассветных трамвайных стекол. В канун декабря

звук любви подобен мелодии танца снежинки,
что коснувшись ресниц, превращается сразу в слезу;
не услышишь её, но почувствуешь на ложбинке
ускользающей теплотой на холодном ветру.

Есть инаковая любовь, что в часах свиданий
не нуждается – точно солнце в луне поутру,
любовь – маленькая звезда над пустыней желаний,
что указывает твой путь и меняет судьбу.

Странник зимних миров на границе забвения и яви,
с чистой ноты начавший зиму, – мелодию твою
я узнаю из тысяч снежинок, которые правят
тихим вальсом, что эхом вторит повсюду: «люблю…»