Цветок граната ч. 7

 
                Счастью быть!
                1997 г.
                ч. 7
 Как бы зима не затягивала своё пребывание, весна вовсю
 напоминала о себе резвыми ручьями, талым снегом, оставлявшим
 за собой тёмные проплешины земли, истаявшими сосульками с крыш
 под лучиками, набиравшими силу солнышка, набухающими почками деревьев.
 Подобно снегу медленно оттаивало сердце Аноры. Она уже без злости      
 смотрела на свой округлившийся животик, стала спокойнее реагировать         
 на биение ребёнка, не затевала разговоры об избавлении от него.            
 Роды намечались в первой декаде мая, но произошло непредвиденное,         
 дитё стало рваться на волю в середине апреля, причём скоротечно.         
 Марина с Настей едва успели довезти роженицу до больницы на соседской   
 машине и в считанные часы родилась девочка, но состояние матери и
 ребёнка было тяжёлым. У Аноры открылось кровотечение, она бредила,   
 упоминала о пожаре, о цыганах, звала родных, Анвара, всю ночь врачи
 бились за жизнь молодой женщины и её дочурки. В борьбе между жизнью
 и смертью всё-таки победила жизнь.
      
 Прошло три года со дня исчезновения Аноры. Анвар, по сложившейся
 за эти годы печальной традиции пришёл с букетом цветов к родным своей   
 любимой, в день её рождения. Его встретила Хабиба Асадовна,
 сильно постаревшая мать Аноры. Несчастья обрушились на бедную женщину,
 сначала пропала дочь, а в прошлом году покинула этот мир свекровь,
 так и не дождавшись любимой внучки.
 – Вот, что я подумала, Анварджон, уж столько дет прошло, нет моей доченьки,
 пора тебе налаживать свою жизнь. Не возражай, прошу тебя. Ну, вспомни
 признание соседки Рахимы, сколько ты занимался поиском по её показаниям?
 Никаких результатов. Не мучай себя, видно такая судьба у моей девочки.

 Анвар помнил, как полтора года назад, Хабиба Асадовна позвонила ему на
 работу и попросила срочно прийти. Когда он примчался, озадаченный
 внезапной просьбой, мать Аноры, со словами, нас позвали, сопроводила
 его в квартиру соседки Рахимы, которая уже несколько месяцев тяжело
 болела. Рахима исхудала до неузнаваемости, чувствуя свой конец,
 она решила повиниться перед ними в содеянном.
 – Недолго мне осталось, – сбивчиво начала она, – я не хотела никому зла,
 думала благое дело делаю, люди казались неплохими, а время-то тяжёлое,
 думала пристрою девушку в хорошую семью, помните, соседка, приходила
 я к Вам? Так вот, получив отказ, я передала эшони Каюму Ваш ответ,
 пообещав найти другую партию, но его реакция меня удивила и сильно
 испугала. Он стал кричать и обзывать меня грязными словами, пригрозив
 отомстить за плохую работу, несмотря на то, что я все деньги ему вернула.

 Он говорил, что его брат Ходжи Малик мне этого не простит и страшно
 накажет, если я не доведу дело до конца. Женщина обессиленно замолчала,
 вытирая слёзы, Анвар и Хабиба Асадовна напряжённо ждали продолжения.   
 Через несколько минут, Рахима повторила – я не хотела зла Вашей девочке,
 поверьте, я не знала, что они бандиты, надеялась, что как-нибудь всё
 пройдёт, тем более Вы уже готовились к свадьбе. В то утро я видела,
 как к подъезду подъехала машина Скорой помощи, но врачи не выходили
 до тех пор, пока не появилась Гулинор. Тогда один из них вышел,
 что-то ей говоря, завёл в машину, и они уехали, всё произошло так
 быстро, что я не успела подумать о плохом, тем более, что она не
 сопротивлялась даже. Но я покой потеряла, когда узнала, что её похитили.
               
 – Почему же Вы столько молчали? – Голос Анвара дрожал от досады.
 –  У меня не было никаких доказательств, что это они сделали и я         
 боялась за себя. А позже я встретила эшони Каюма на улице, он мне      
 усмехаясь сказал, что решил вопрос при помощи других людей. Вот тут            
 я и задумалась, –  произнесла учащённо дыша, Рахима, –  тут меня совесть      
 и стала мучать, давно хотела рассказать, да страшно мне было, но теперь      
 всё равно конец мне скорый, с собой не хочу уносить, простите, если   
 сможете. Через несколько дней Рахима скончалась.
 Следственной группой было установлено, что логово Ходжи Малика сгорело   
 более трёх месяцев назад, на пепелище обнаружены тела пятерых погибших.
 Малик с остатками банды ушёл в горы, объединился с другими, сбежавшими из
 города отщепенцами, грабил жителей кишлаков, но через несколько месяцев   
 банду настигли.
               
 – Анора жива, я твёрдо верю в это, понимаете, и мне никто кроме неё         
 не нужен, – оторвавшись от воспоминаний воскликнул Анвар, а про себя   
 подумал, сколько бы времени не прошло, ты со мной душа моя, мой цветок.               
 И вообще, я ремонт сделаю у Вас, вместе с братишкой Зафаром, будем в   
 свободное время приходить, не возражаете? Представляете, моя Анора   
 вернётся,а перед ней квартира красуется чистотой и уютом.
 –  Спасибо тебе, сынок –  слабо улыбнулась Хабиба Асадовна – в глазах её
 блеснули благодарные слёзы.
               
 Шёл 1997 год, здоровье Аноры, полностью восстановилось, на радость      
 Марины и Насти, инвалидная коляска осталась в прошлом, речь выровнялась
 окончательно, но к дочке относилась холодно и свидетельство о рождении   
 ребёнка на свою фамилию оформлять отказалась категорически. Мрачная тень
 мучителя – Малика продолжала присутствовать в её сознании, напрочь      
 отметая материнские чувства к ни в чём неповинному ребёнку.
 Пришлось Марине оформить девочку на свою фамилию, а отчество присвоить      
 по имени своего отца. Так появилась у Марины доченька Марьяна Макаровна
 Самойлова. Подруги души не чаяли в девочке, ласково называли её Марьяшей,      
 а красивая девчушка, маленькая копия Аноры называла Марину мамой.      
 Последнее время женщины замечали, что Анора часто замыкалась в себе,         
 ни с кем не разговаривала, занималась вышивкой, перечитала все книги,      
 имевшиеся в доме и с вниманием, смотрела новости по телевизору, с   
 напряжением ожидая информацию о своей стране. Они понимали, что её      
 гложет тоска по Родине, которую сложно унять, отчего она старалась      
 отвлечь себя каким-то делом.

 Приближался день рождения Настасьи Семёновны. Анора с Мариной      
 договорились сделать ей сюрприз во время её суточного дежурства,            
  как раз выпадавшего на праздничный день. Девушка вызвалась сделать
 генеральную уборку у Насти дома, а Марина взяла на себя готовку к столу.      
 К полудню все окна в доме были перемыты до блеска, занавески,      
 отстиранные и отглаженные, красовались на каждом окошке. К ночи было   
 сделано всё, что планировалось перебрать, перестирать, отмыть и разложить.   
 Марина с Марьяшей на руках зашла и залюбовалась чистым домом подруги.
 – А накроем здесь, указав на круглый стол, украшенный красивой, вышитой
 скатертью – сказала Анора с горделивыми нотками в голосе.
               
 – Батюшки мои, какая красота! – С восхищением воскликнула Марина               
 – разглядывая широкую вышивку с витиеватым орнаментом по краю и с   
  замысловатым узором, расположившимся посередине скатерти.
 – Это наш подарок тёте Насте, дата-то непростая, согласны? –               
 с улыбкой спросила Анора Марину.
 – Рукодельница ты наша! – Только и могла сказать растрогавшаяся               
 до слёз, Марина, а маленькая Марьяша, вытерев ей слёзы захлопала               
 в ладошки.               
 Утром, уставшую Семёновну встретили на пороге её дома, попросили      
 вопросов не задавать, проводили в заранее натопленную баню, поднесли   
 травяной чай с мёдом, проводили до свеже застеленной кровати и уложили   
 спать. Насте оставалось только подчиниться.
               
 Проснулась к обеду со словами – это, что за волшебный день вы мне      
 устроили, дорогие мои девочки! Я как будто заново родилась!
 – А ты сегодня и родилась, Настасья Семёновна, поздравляем тебя,               
 с юбилеем, голубушка! Ну-ка, давай, одевай – протянула ей платье подруга,            
 у нас сегодня праздник и твой, и наш!               
 Изумлённая Настя послушно оделась в тёмно-синее платье с удлинённым
 воротничком по острому вырезу.
 – Ну, как тебе? – С удовлетворением рассматривая её, спросила Марина.
 Взглянув в зеркало, Настя всплеснула руками, – да, что же это за чудеса!      
 Когда ж ты успела, Макаровна такую вышивку на воротнике сделать?
 – С такой помощницей и горы свернуть можно! – Рассмеялась Марина, указывая
 глазами на Анор. – А ты на скатерть глянь, смотри какая работа, вот,         
 где мастерица-затейница находится!
 – Аннушка, деточка ты наша распрекрасная, кинулась к Аноре Семёновна,   
 спасибо тебе, спасибо родные мои!
               
 – О, а вон и Андреич подоспел, да не один, ой, глазам своим не верю,   
 Аделаида с ним! А, это кто такие?! – Встревожилась, глядя в окно      
 Макаровна. Анора тоже выглянула – так это же следователь, а эт…–            
 не закончив фразу, она рухнула на пол. Подоспевшие доктора стали приводить   
 её в чувство.               
 – Ну, что же вы так сразу, Сергей Анатольевич, я же предупреждал, нужно      
 её подготовить сначала, а потом уж парад начинать – с укором выговаривал
 следователю Андреич, проходя в соседнюю комнату к Аноре.       
 – Да я говорил, не торопись, а он ни в какую, – оправдывался молодой
 следователь, топчась на пороге вместе со спутником.
 – Ничего, поднимется ваша куколка фарфоровая, от шока отойдёт и присоединится
 – с деловым видом подошла Аделаида Борисовна, – а чего на пороге-то?   
 Заходите молодые люди в дом, хозяюшка, Настасья Семёновна, ты где,      
 принимай гостей! По секрету скажу, сегодня у неё юбилей, полвека как      
 никак прожито.

 В комнату вошли Настасья Семёновна и Марина Макаровна с Марьяшей на руках.   
 Они внимательно разглядывали гостя, а тот в свою очередь, не отрываясь   
 смотрел на девочку. Всех пригласили к столу.
 – Давай, Павел Андреевич начинай праздник – скомандовала Аделаида Борисовна.
 Открыв мероприятие и поздравив юбиляршу, Андреич зашёл проведать Анору.
 –  Ну, что ж, будем знакомиться с Вами, молодой человек, Вы значит и есть   
 тот самый Анвар? – Спросила Аделаида Борисовна, – а мы вся здешняя семья   
 нашей Аннушки, перечислила она всех присутствующих.
 – Я благодарен вам всем, за то, что спасли мою Анору, Сергей Анатольевич   
 мне всё рассказал, вся наша семья во веки вам благодарна! Мы возвратимся   
 домой, и вы всегда будете нашими самыми желанными гостями!               
 – Но тут есть одно, но, – вернулся Андреич – Аннушка категорически не         
 хочет возвращаться, стыдится, считает себя опозоренной и недостойной дочерью
 своих родителей. Поэтому просила Вас не заходить к ней.   
 Анвар побледнел и выкрикнул, резко встав из за стола – не хочешь   
 возвращаться, а ты о нас подумала, как мы там без тебя, о бабушке,         
 которая тебя не дождалась, о маме, постаревшей на двадцать лет от горя,      
 обо мне. За всех всё решила, да? Мы-то в чём виноваты? В том, что хотели
 видеть тебя живой?!

 В сердцах он вышел на крыльцо дома, слёзы застилали ему глаза. За ним      
 вышла Макаровна.
 – Ты, сынок не обижайся на Аннушку. Знаешь, как она тебя любит, только      
 имя произнесёт и плачет, и плачет, сколько ночей пролила и за родителей,      
 и за бабушку, сколько раз порывалась поехать на Родину увидеть всех вас,   
 да, какой там… Она ходить-то недавно научилась, а так всё на кресле   
 инвалидном сидела… Ты потерпи немного, страх её донимает, что осудишь,
 виноватой себя считает. – Немного помолчав, Марина Макаровна продолжила –   
 мы ведь так и не поняли почему она в эту машину Скорой помощи сразу села,   
 не побоялась, ведь знала, что нельзя, опасно. Сама не может вспомнить почему?
 – Я вспомнила, – послышался тихий голос – там был Зафар, он сказал,         
 что тебя тяжело ранило и ты находишься в больнице, вот я и поверила…
 – Что?! Мой братишка был в этой машине?!
 Девушка слабо кивнула и стала медленно оседать, Анвар подхватил её на
 руки и унёс вглубь садика.
 – Ах, вот оно, что, бедная наша Аннушка! – Невольно воскликнула Марина
 Макаровна, вернувшись в дом.

 Анвар опустился на скамейку, не выпуская из рук любимую и вдруг зачитал      
 свой давний стих, посвящённый ей,   –

 Цветок граната ярко пламенеет,
 Среди листвы густой плод соком рдеет,
 Любимая, затмив красу граната,
 Не покидай меня в лучах заката.
 
 Не покидай, прошу тебя, прошу,
 Тревогу, грусть твою я утешу.
 И каждым лепестком твоим любуясь,
 Я слышу сердца стук, волнуясь.

 Пойми, нет пуще счастья для меня,
Ч ем лицезреть тебя одну любя!

 – Это правда? – Спросила Анора, не поднимая глаз, – в этих стихах      
 правда, несмотря на то, что произошло?
 – Правда, цветок души моей, чистая правда! Как-то одна старушка мне         
 так наказала – сбереги цветок души своей. И ты все эти годы в моей душе.
 Забудь, всё в прошлом, мы вместе навсегда. Анвар прижал её голову к      
 своей груди и стал осыпать девушку лёгкими поцелуями, прикосновения его      
 губ были такими нежными и ласковыми, что она забыла о всех страхах,   
 тревогах и волнениях, так долго её мучивших. Сердца их бешено колотились      
 в унисон друг другу. Блаженная истома охватила обоих, увлекая всё дальше         
 и дальше в мир грёз и сладостной неги. Отрезвил молодую пару, неожиданно
 нагрянувший лёгкий дождик.
 Он на руках занёс Анору в дом, бережно усадил за стол перед гостями и   
 сообщил, что делает ей предложение.
               
 – Без колечка, как будто чего-то не хватает – заявила Настасья Семёновна,
 вытащив из шкатулки, стоящей на комоде тоненькое золотое колечко и
 торжественно вручила его жениху. – Вот теперь предложение сделано по   
 всем правилам!
 – Ну, раз так, то придётся, Настенька и нам с тобой определиться –         
 вдруг изрёк Павел Андреевич. –  Да, что ты, Андреич! – смущённо зарделась Семёновна.
 – А что, я же тебя не один год жду, поди!
 – Ах, партизаны, ах, секретчики! – Воскликнула с улыбкой Аделаида   
 Борисовна, – я однокурсница, родственница можно сказать, и не в курсе      
 твоих планов, как так, Андреич?! Что ты молчишь, Настасья?               
 Давай ответ жениху!               
 – И мы с Марьяшей, бок об бок живём и ничегошеньки не знаем о нашей      
 Настасье – подхватила Марина Макаровна – ждём, ждём ответа от невестушки!
 – Да что уж там, согласна я – ответила невеста, счастливо потупившись.

 Все рассмеялись, захлопали в ладоши, поздравляя новую супружескую пару.         
 В разгар праздничного застолья, Анвар заметив погрустневший взгляд      
 любимой,прошептал ей на ушко – не будем думать сейчас о печальном            
 и мягко сжал её руку.
 Засиделись далеко заполночь, решено было гостей оставить в посёлке,         
 всех мужчин разместили в доме Настасьи, а женщины расположились у Марины.   
 Анвар и Анора вышли в сад и до утра проговорили обо всём, что с ними   
 произошло за эти годы. Горько оплакивала девушка свою любимую бабушку,   
 узнав о её смерти.
 – Не плач, цветок мой, она сейчас с сыном, отцом твоим вместе, пусть      
 спят спокойно, не тревожь их слезами – как мог успокаивал Анвар любимую.      
 – Небеса забрали бабушку вовремя, болезнь её очень мучила, и душевно         
 она сильно страдала, а ушла она тихо, как будто уснула с улыбкой на лице.      
 Я рядом с Хабибой Асадовной был, потом подошли мой отец и … Имя брата      
 Анвар не назвал.
 – … и Зафар, продолжила она. Почему, почему он это сделал? В её голосе
 слышались отчаянье и боль. Что его могло связывать с этими бандитами?               
 – Вернёмся домой, и я во всём разберусь, обещаю тебе, душа моя.               
 А как мама обрадуется, представляешь?!
 – Мамочка моя бедная как она настрадалась, – снова расплакалась Анора         
 – хочу её побыстрей увидеть и прижаться к ней сильно, сильно и не      
 отпускать никогда, никогда!
 Помолчав, Анвар вдруг сказал – а ты представь, что по тебе также будет   
 скучать дочь.
 –  Не продолжай, прошу не продолжай дальше. Она не моя дочь, её мать      
 Марина Макаровна. Я видеть её не могу, она кошмарное напоминание всего,         
 что я пережила, не говори мне о ней, прошу.
 Анора встала, намереваясь уйти, Анвар удержал её и крепко обнял.

 Не вспоминай о тяжких днях,
 Они ушли, им не вернуться.
 Они не встретятся в стихах
 Им вслед лишь стоит улыбнуться.

 Забудь тревогу и тоску,
 Мы вместе, вот в чём наше счастье!
 С тобой я рядом, начеку,
 На зло невзгодам и ненастью.

 Он закончил свой стих долгим страстным поцелуем, увлекая любимую  в
 неизведанные волнующие ощущения, его руки мягко перебирали её шелковистые
 косы, касались нежного лица, тонкой шеи, хрупкого, гибкого тела.      
 Сладостные волны накатывали на них всё с большей и большей силой,            
 не давая волшебству остановиться, но ночную обволакивающую тишину            
 нарушило первое пение ранних птиц, забрезжил рассвет нового дня.
 Утром все, вместе с гостями выехали в райцентр по своим делам.         
 Подруги с Анорой и малышкой отправились в магазины одежды и обуви.         
 Настя и Марина с грустной улыбкой наблюдали, как Анора примеряла наряды.
 – Улетит наша птичка, как мы без неё будем, она же нам как родная стала?         
 – Сказала Марина, смахнув слезу.
 Настя согласно кивнула в ответ, любуясь Анорой. – До чего же красивая      
 наша девочка, как царевна из сказки, помнишь про Алладина, в детстве   
 смотрели, ой, запамятовала, как же её звали?
 – Будур, царевна Будур – напомнила Марина, – да, восточная наша красавица.
 – А вон ещё одна – произнесла Настя, глядя как Марьяша, недавно      
 научившаяся самостоятельно ходить, подошла к обувной полке и стала            
 с увлечением сбрасывать туфли на пол. Заметив эту потешную картину      
 женщины рассмеялись.
 – Вот, кто с нами останется, уж с ней-то не заскучаем – тормоша      
 смеющуюся девчушку приговаривала Настя.
 
 Анора приглядела себе пару платьев, одно тёмно бирюзовое с белой      
 кружавкой на воротничке, скромное и одновременно нарядное. Другое         
 светло сиреневое с изящной вышивкой на груди, молочного цвета босоножки      
 и бежевые лёгкие туфельки. Больше для себя ничего брать не стала.
 –  А маме можно взять? – Спросила она, указав она на тёплую кофту         
 тёмно вишнёвого цвета?
 – Конечно, бери, что хочешь, твой достаточно денег оставил, наказал,         
 чтобы покупала всё, что надо – упомянула Анвара Марина Макаровна.
 Только к вечеру усталые, но довольные вернулись с покупками домой.      
 Следом подъехали Андреич с Анваром и Сергеем Анатольевичем.               
 Летний вечер прошёл в суете дорожных сборов и закончился грандиозным      
 ужином с пирогами и разносолами, а к чаю женщины подали плюшки с творогом      
 и со свежепоспевшей малиной. Ранним утром, прощались со слезами на глазах.
 – Не забуду вас никогда, родные, вы мои ангелы-спасители, – поочерёдно   
 обнимая Марину, Настасью и Андреича – говорила Анора, утирая слёзы, – к нам
 приезжайте, я буду вас ждать, родные мои!
 – Вы наши самые желанные гости, как самые близкие родственники – тепло
 поддержал её Анвар.
   
 Подруги согласно кивали, улыбаясь сквозь слёзы, и глядя как машина      
 увозила их дорогую, крепко любимую девочку, найденную когда-то сырым   
 осенним утром на железнодорожной насыпи, и навсегда сроднившуюся с ними.
 В поезде, обнявшись Анвар и Анора смотрели на проплывающие мимо красивые
 пейзажи пшеничных полей, зелёных рощиц и перелесков, станций и населённых
 пунктов. Несколько дней пути домой давали им прекрасную возможность      
 общения друг с другом. Он рассказывал ей о событиях прошедших лет,            
 об общих знакомых, об акаи Хасане и его семье, спасших его от смерти,         
 о добрых соседях Клавдии и Равиле, находившихся в трудные минуты всегда   
 рядом, о её подружках Анисе и Амире, уехавших в Самарканд сразу после её
 исчезновения.
 Анора с огромной теплотой вспоминала о Сайрам, помогавшей ей в побеге         
 из дома Малика.
 – Как она, жива ли, знаешь, эта женщина мне как старшая сестра, вот приедем,
 обязательно займёмся её поисками, ладно?
               
 Анвар был под впечатлением от рассказа Аноры о побеге.
 – Какая мужественная женщина! Надо же плечо подставила тебе, такое не
 каждому мужику под силу, конечно будем искать – пообещал он.       
 С каждым днём, поезд приближал молодых к родному городу.               
 – Ну, всё, завтра утром, дай Аллах будем в Душанбе – сказала с улыбкой
 проводница Светлана, ставя на столик горячий чай с сахаром. За несколько   
 дней пути они подружились с этой приветливой женщиной.               
 После гибели мужа от рук бандитов, она одна воспитывала двоих сыновей-
 близняшек.               
 – Я за своим мужем была, как за каменной стеной,Сафар покойный был очень
 хорошим человеком, мы ни в чём не нуждались, я не работала, по дому
 хозяйничала, за свекровью ухаживала, она болеет давно, за младшей его
 сестрёнкой присматривала. Десять лет прожили, как говорят душа в душу,         
 а два года назад трагедия случилась – рассказывала она, – пришлось работу
 искать. Вот теперь я проводница, сначала трудно было, уставала очень,      
 потом сменщица появилась Сайрам зовут, гораздо легче стало.               
 Она хорошая девушка, трудяга такая, порой вместо меня очередную смену
 отрабатывает, чтобы я с детьми побыла подольше, у самой семьи нет и родных
 никого не осталось.

 – Сайрам? – встрепенулась Анора, – хотя нет, не может быть таких совпадений,   
 –  переглянулась она с Анваром. – Мы одну девушку ищем, Сайрам зовут вдруг,
 это она? – С надеждой в голосе пояснила Анора.       
 – Она завтра смену принимать будет, подойдёт сюда, вот и увидитесь,            
 а пока отдыхайте, – и с пожеланиями добрых снов Светлана вышла из купе.
 Мерный стук колёс поезда убаюкал молодую пару. Летние ночи быстротечны         
 и вскоре на небе занялась розовая заря. Проснувшись, Анвар увидел Анору,
 задумчиво глядевшую в окно.
 – Почему ты не спишь, цветок мой?
 – Знаешь, родной, я видела Зафара во сне. Он плакал, я вспомнила, он вот   
 так плакал в тот день в Скорой, уткнувшись лицом в ладони. Они вытолкнули   
 его из машины, а он крикнул, что не хотел этого, просил простить. В памяти
 всплывают какие-то фрагменты того дня, но не задерживаются, ускользают.
 Наверняка они заставили его так поступить, угрожали чем-то, прошу тебя не
 наказывай своего брата, он ведь единственный у тебя, обещай мне, нельзя в с
 счастье зло на кого-то держать.
               
 Анвар молча взял руку своей любимой и прижался к ней губами – ты не держишь   
 на него зла после всего, что с тобой произошло по его вине? – С искренним
 удивлением и благодарностью, глядя на неё.
 – Приедем и ты во всём разберёшься, и выполнишь мою просьбу, договорились?   
 А теперь почитай мне что-нибудь из своего, Анварджон твои стихи мне душу
 греют. Он подумал немного и произнёс новые строки –

Пусть пройдут потоки дней дождливых,
В клочья разнесутся облака,
Кончится сварливость слов фальшивых
Светлые настанут времена!

Будет солнце освещать дорогу,
Будет радость жизнь нам озарять,
И на век рассеются тревоги,
Счастье будет в жизни окрылять.

 – Да, именно так, пусть счастье нас окрыляет по жизни, я буду тебе
 самой лучшей женой, Анварджон, обещаю.
 – Я и не сомневаюсь, нам дано свыше встретиться вновь, несмотря на,
 казалось бы, непреодолимые препятствия, нам суждено быть счастливыми,   
 цветок граната мой!

 А любимый город неумолимо приближался навстречу молодым, сначала
 окрестностями, а затем во всей прелести своей суетной деловитости.
 Анора жадно вглядывалась в любимые картинки родного Душанбе, со
 стихийными базарчиками, где, несмотря на ранний час раскладывались
 спелые фрукты и овощи, лавочки с разными видами горячих румяных лепёшек,
 разложенными на прилавках, дворниками, снующими со своими метёлками            
 по улицам и аллеям, ранними прохожими, спешащими кто-куда.
 Она со счастливой улыбкой откинулась на спинку сиденья. Анвар любовался      
 её глазами, излучавшими радость, нежно разрумянившимся личиком, сияющими
 шелковистыми волосами, заплетёнными в косу, заметив его взгляд Анора   
 зарделась ещё больше, а он одарил её ещё несколькими газелями –
                *****         
О, как прекрасен лик любимой,
С цветком граната несравнимый.
 
          *****         
Цветок граната ал и ярок,
Но милой беспредельны чары.

                *****         
Струятся локоны, вплетённые в цветок,
На шее нежной вьётся каждый завиток.

 Тем временем поезд замедлял свой ход, пыхтя и отдуваясь, двигаясь всё
 медленнее и медленнее, пока не остановился совсем. В купе заглянула   
 Светлана, с улыбкой сообщив, что пора готовиться к выходу.
 –  А Сайрам? – с беспокойством спросила Анора.
 – Жду с минуту на минуту, а вы пока собирайтесь. О, вот и она посмотри,      
 это та Сайрам?
 Анора неуверенно выглянула из купе, взглянув на приближающуюся женщину,   
 ноги у неё подкосились, и она стала медленно оседать, видя, как к ним   
 подходит Сайрам.  – Ападжон – прошептала Анора, но почувствовав крепкие   
 руки Анвара, поддержавшие её, произнесла громче – ападжон Сайрам, это я
 сестрёнка Ваша Гулинор, узнаёте? 
 Женщина на миг остановилась, ничего не понимая, но всмотревшись бросилась      
 к девушке со словами, –сестричка, сестричка моя, ты жива?! Хвала Аллаху,   
 что сохранил этого ангелочка, заключив девушку в объятия, – повторяла она
 вновь и вновь, заливаясь слезами. – Я ведь думала, что погибла ты, сколько
 оплакивала тебя, ведь не знала, как тебя искать, у нас ведь тут что было,   
 одно слово – война! Ой, жаль смена у меня, но как вернусь встретимся
 обязательно! Светлана, я теперь не сирота, у меня сестричка появилась,
 представляешь счастье какое – воскликнула она радостно!
 – Ападжон, родная, мы будем Вас с нетерпением ждать и Светлану с собой
 приведите, она тоже близкой нам души человек! До скорых встреч, дорогие!
 
 Тепло попрощавшись, молодая пара вышла из вагона. Но сюрпризы для девушки      
 на этом не закончились, на перроне её ждала мама, выронив из рук сумку Анора
 подбежала к ней, кинувшись в объятия, и крепко прижавшись. Так они молча
 стояли, обнявшись и плакали, и никакие слова тут не были нужны, они слышали и
 понимали друг друга по взволнованному биению сердец. Когда эмоции немного
 утихли, Анора увидела отца Анвара, Орифа Исаевича. Он подошёл к ней со   
 словами – доченька моя, наконец-то ты с нами, какое счастье! И обнял,
 поцеловав её в лоб.   
 Дорога домой была короткой, Анора с удовольствием вглядывалась в знакомые,
 утопавшие в зелени улицы города, мелькавшие за окном машины.               
 – Я в Душанбе, какое счастье, глазам не верю, мама я в нашем городе!
 На светофоре машина остановилась и мимо прошествовала свадебная процессия      
 в сопровождении музыкантов, наигрывавших весёлую музыку, под которую   
 танцевали девушки и парни, окружившие жениха и невесту, они направлялись      
 в столичный Дом бракосочетания.
 – И людей много в городе, и свадьбы играют, и возвращается мирная жизнь,      
 –  с удовлетворением подчеркнул Ориф Исаевич.
               
 Зайдя к себе домой, Анора ахнула, от удивления – мама, когда ты успела   
 сделать такой красивый ремонт?
 – Это всё заслуга Анвара и его братишки Зафара, они в свободное время
 приходили и ремонтировали комнату за комнатой, только недавно закончили,      
 ты не представляешь, как я довольна, доченька!
 – А, где Зафар, разве не у Вас, Хабиба Асадовна? – Спросил отец, недоумевая,   
 –он как ушёл к Вам вчера, я его больше не видел.
 При упоминании младшего брата, Анвар нахмурился.         
 Заметив перемену в лице любимого, Анора заглянула к нему в глаза и   тихо
 сказала только два слова – ты обещал!
 – Нет, Ориф Исаевич, он поздно вечером ушёл, сказал, что в комнате работу
 завершил и до сих пор не возвращался. Это самая красивая комната твоя,
 доченька, пойдём сама увидишь – с радостью сопроводила Анору мама.         
 – И правда очень красивая комната – признала Анора, любуясь нежно розовым
 оттенком стен.
 – Обоев сейчас не найти, поэтому все стены в комнатах покрыли эмульсией, –
 рассказывала мама, – на Саховате,* говорят завезли много портьерных тканей,
 вместе съездим доченька, подберём к каждой комнате.
   
 Анвар с отцом засобирались домой, обеспокоенные отсутствием Зафара.
 – А вы побудьте вдвоём, вам есть о чём поговорить – обратился он к женщинам,   
 с нежностью глядя на любимую.
 – Я буду ждать тебя очень – прошептала Анора, провожая Анвара.         
 Мужчины вернулись домой, в надежде застать Зафара дома, но его не было.
 – Давай, отец дождёмся его дома, он ведь не первый раз так делает, а лучше
 приберёмся, критически оглядев квартиру – сказал Анвар.
 – И правда сынок, так и сделаем, ты наводи порядок, а я займусь обедом         
 –  поддержал сына Ориф Исаевич, отправившись на кухню.
 Клавдия с утра приняла дежурство в реанимационном отделении больницы.   
 Привычно разложив инструментарий, медикаменты, карты интенсивной терапии
 пациентов, она подошла к больным. В крайне тяжёлом состоянии находился   
 один, остальные среднетяжёлые. Она прочитала историю болезни, множественные
 осколочные ранения от взрыва мины. Привезли ночью, сразу на операционный
 стол, ФИО неизвестны. Повреждены внутренние органы, часть лица, не жилец,
 подумала она, взглянув на забинтованного пациента.
    
 Анвар быстро убрался в квартире, чертыхаясь на младшего брата, принял душ      
 и отправился на работу, пообещав отцу не задерживаться. К концу дня в его
 кабинете раздался телефонный звонок. Клавдия сообщила, что в больнице
 находится Зафар в критическом состоянии. Примчавшись на место, он зашёл      
 в реанимацию, и увидел братишку. Клавдия, всхлипывая рассказала, что не   
 узнала его поначалу, поняла, что это он, когда перевязку стала делать.
 – Жить будет? – Спросил Анвар, глотая слёзы.
 – Одному Богу ведомо, Анварчик, он сейчас в коме.
 – Надо отца привезти.
 – Я Равилю сказала, он его скоро привезёт.
 Зафар находился в коме трое суток, дважды у него была остановка сердца, но
 врачи упрямо спасали парня от смерти, только на пятые сутки он окончательно
 пришёл в себя. В то утро его навестила Хабиба Асадовна. Узнав, что состояние
 Зафара улучшилось она позвонила его отцу.       
 –А Вы, кто? – Увидев приятную голубоглазую девушку, подошедшую к кровати
 Зафара – спросила она.
 – Я медсестра, меня зовут Зухра, – представилась она. Теперь Клавдии А
 Александровне будет полегче, я её сменщица. Ну-ка посмотрим, что у нас      
 тут – занялась она ранами на теле Зафара. – Вот и хорошо, уже затягиваться
 начинают Ваши ранки, сейчас мы их обработаем и через недельку, другую   
 будете, как новенький.
 Зафар угрюмо рассматривал трещинки на побеленной стене, не выказывая   
 никакого интереса к симпатичной девушке. Через несколько минут она   
 закончила свою работу и отошла к другому пациенту.
               
 Вскоре в палату вошёл лечащий доктор, и осмотрев больного распорядился
 перевести Зафара в общую палату. – Было бы мирное время, тебя бы ещё   
 подержали здесь, парень, но сейчас сложно…       
 К приходу отца и брата Зафар был уже переведён в другую палату.
 Увидев их, Зафар залился слезами.
 – Что ты ещё он натворил? – С трудом сдерживая себя, тихо промолвил Ориф
 Исаевич.
 В повисшей тишине, слова прозвучали, подобно выстрелу – Я убил людей.      
 Пусть меня арестуют.      
 – Говори – потребовал Анвар. 
 – Когда Вы приехали, я не хотел показываться вам на глаза, поэтому вышел,
 собираясь пойти домой – начал Зафар – подошёл к остановке и увидел,   
 проходящего мимо Матлаба.
 – Опять этого проклятого Матлаба чёрт принёс, – проворчал сердито Ориф Исаевич.
 – Что дальше было? – Жёстко спросил Анвар.
 – Мы поздоровались, он пожаловался, что люди Малика снова в городе, и ему
 приходиться их кормить. Хотел, ака к тебе бежать и сообщить об этом, я же
 помнил, что вы эту банду долго преследовали в горах, но решил проверить,
 правда ли это и прячась пошёл за Матлабом. Шли долго, на улице стало совсем
 темно, он не понял, что я за ним иду. Дошли до шалмана, он зашёл. Это на
 Нагорной, там ещё базарчик раньше был. Я подошёл в окнах темно, подождал,      
 но ничего не услышал, электричество было на всей улице отключено, уже
 собирался уходить, но вдруг свет дали, и перед собой увидел человека.         
 Он крепко схватил меня, завернул руки назад и затащил в шалман.               
               
 Там, в маленькой внутренней комнате я увидел громилу, он лежал на курпачах,
 сильно ранен был. Он спросил, что я здесь потерял, ответил ему, что пришёл   
 за дозой, тут ко мне подошёл Матлаб и спросил есть ли у меня деньги.      
 Узнав, что денег нет, он стал меня выгонять из дома. Но громила спросил   
 откуда я адрес узнал, Матлаб мне не дал ответить, испугался, что виноватым
 окажется и несколько раз ударил по лицу, я упал на пол. Потом слышу:
 – Это ты его привёл?
 – Нет, ходжи Малик, нет, я его не приводил! – закричал он, но был застрелен.
 Малик стал целиться в меня, но выронил пистолет, у него рука сильно кровила.
 На моё счастье свет снова отключили. Малик стал материться и требовать,   
 чтобы зажгли спичку. Я ползком наугад добрался до двери и упал с крыльца,   
 кое-как встал, слышал, как Малик орал чтобы меня поймали.               
 Я боялся, что свет опять включат и меня убьют, стал убегать, но ногой задел   
 какой-то провод, вдруг произошёл взрыв, я потерял сознание.               
 Зафар виновато пряча глаза, повернул лицо к стене – простите, пап, ака,      
 я готов за всё ответить…

 В палату зашла голубоглазая медсестра – пора на перевязку, доктор приказал   
 Вам ходить понемногу, я сопровожу Вас до процедурной. Зафар стал медленно
 приподниматься, ему на помощь кинулись отец и Анвар, поддерживая под руки.
 Через несколько дней Анвар сообщил отцу, что между различными криминальными
 группировками продолжаются разборки, особенно между теми, кто занят
 наркобизнесом. Матлаб был в числе приговорённых, его дом заминировали,   
 Зафар, случайно задев провод во время побега лишь ускорил процесс.      
 Теперь будут проверять его причастность к происшедшему.
 После долгого молчания Ориф Исаевич произнёс – что ж, если виноват пусть
 отвечает по закону, не вздумай вмешиваться, сын.
 Анвар видел, как трудно дались отцу эти слова, но он был с ним солидарен,   
 этот урок будет младшему на пользу.
 Прошло три недели, на выписку Зафара собралась вся семья. Хабиба Асадовна и
 Анора заметили, что Зафар ведёт за руку смущённую девушку.       
 – Мама,это та самая медсестра, о которой ты рассказывала? – Спросила Анора      
 с улыбкой.
 – Да, очень хорошая девушка,заботливая такая – ответила мать.
 – Папа, Анвар, дорогие родные, это моя невеста Зухра, я решил познакомить   
 вас с нею.
 У Орифа Исаевича на глазах появились слёзы – я очень рад, что у меня      
 теперь две дочери, благодарю Всевышнего за такой подарок! Ну, что, сыновья
 будем готовиться к двойной свадьбе, жаль моя Малохатхон не дожила до этого
 светлого дня, но верю, что душа вашей мамы рада за вас, мои дорогие мальчики.
 
 – А теперь все к нам и никакие возражения не принимаются! – Решительный тон
 Хабибы Асадовны сподвигнул всех к единому желанию – подчиниться.   
 Добравшихся до дома гостей встретили Сайрам и Света, они хозяйничали на кухне.
 Через несколько минут подоспели Клава и Равиль, а с ними Ильёс.
 – Какой приятный сюрприз, Ильёс, ты вернулся! – Воскликнул Ориф Исаевич,      
 – на побывку или?
 – Вернулся с семьёй вчера вечером, мы так тосковали по Душанбе за эти годы,   
 не передать словами!
 – Правильно сделал, в Таджикистане теперь грядут большие перемены к лучшему.   
 Я как историк говорю, человеческий мир, это вечная борьба светлого с тёмным,
 чистоты помыслов с порочностью, силы духа с соблазном. В мире всегда бушуют
 войны, но они заканчиваются и начинается период созидания.               
 Наша страна переступила этот порог, кто как не вы, молодёжь встанет на      
 путь её восстановления и развития?       
 У женщин выступили слёзы на глазах.
 –  История нашей маленькой семьи показала многогранность этого мира,   
 счастье достигается через беды и страдания, как бы тяжко не складывались
 обстоятельства, находятся светлые люди, которые спасают и помогают в
 преодолении трудностей и их помощь бесценна.
               
 Голос Орифа Исаевича дрогнул. Отпив чай из пиалы, заботливо поднесённой   
 Зухрой он помолчал. Справившись с нахлынувшими эмоциями, он продолжил         
 – Я счастлив, что рядом с нами находились такие люди – ангелы, Сайрам,
 Марина Макаровна, Настасья Семёновна, волшебный доктор Павел Андреевич
 с начальницей Аделаидой Борисовной, которые спасли нашу прекрасную Гулинор.
 Семью Хасан ака, вытащившего еле живого моего Анвара из лап смерти.
 Соседушку Клаву и её супруга Равиля, которые всегда шли на помощь моим
 сыновьям. Мой всем вам сердечный отцовский поклон, и он приложил
 руку к сердцу.   
 Прошло два года, Таджикистан широко праздновал 1100 летие основателя таджикской
 государственности правителя Исмоила Сомони IX–X веков из династии Саманидов.
 Историк до мозга костей, Ориф Исаевич мог часами рассказывать о таджикском
 правителе, который сплотил разрозненные народы Ирана, Таджикистана,
 Узбекистана и Афганистана, принёс с собой возрождение персидского языка,
 расцвет культуры и науки, находившихся долгое время под влиянием арабов.
               
 В этот знаменательный год у Анвара и Аноры родился сын, названный Исмоилом.               
 Все собрались у Хабибы Асадовны на праздничный плов поздравить с малышом.   
 При входе в дом перед Анорой с мальчиком на руках был расстелен под ноги
 пойандоз (яркий кусок хан атласа, в знак особого уважения или радости перед
 гостем). Таким гостем являлся новорождённый внук. Первыми по традиции с
 приветственным поздравлением выступили старейшины Хабиба Асадовна и Ориф
 Исаевич. Бабушка, приняв из рук дочери малыша и поцеловав его пожелала
 мальчику здоровья и долгих счастливых лет жизни.
 Держа в руках младенца, дед возликовал – Исмоил Анварович Исаев! – Вот оно
 счастье новой жизни! Вот наше будущее, наша надежда и гордость! Смотрите
 вперёд, мои дорогие, цените и берегите мир, доставшийся таким неимоверным
 трудом, дерзайте, созидайте, любите наш горный край –Таджикистан и пусть всё
 будет хорошо!

*Саховат – название вещевого и продуктового рынка в Душанбе, (прим. авт.)

Душанбе февраль 2025г.