Мандельштам к АН Толстому и дал ему пощечину

РОКОВАЯ ВСТРЕЧА.
Председательствовал на заседании Алексей Толстой. Осип Мандельштам изложил свое дело. Саргиджан при этом преспокойно развалился в кресле – явно был уверен, что ему ничего не грозит.
Выслушав обе стороны, Алексей Толстой ненадолго вышел. По одним сведениям, его проинструктировали, кого надо поддержать, по другим – он руководствовался какими-то своими расчетами. Так или иначе, вернувшись, он объявил решение: Саргиджан должен вернуть Мандельштаму деньги. Точка! Саргиджан пообещал, что когда будут – тогда и вернет. Толстого это устроило.

Мандельштам был вне себя от ярости. Ведь суд состоялся вовсе не из-за денег. Дело повернули так, будто Саргиджан вообще не сделал ничего плохого. Разгневанный Мандельштам выкрикнул, что он этого Толстому не простит.
ТА САМАЯ ПОЩЁЧИНА.
Через полтора года в Ленинграде Осип Мандельштам по случаю завернул в Издательство писателей. Там в это время было людно, присутствовали работники, писатели и переводчики. Но самое главное – там был сам Алексей Толстой.
То, что произошло дальше, шокировало всех до единого. Мандельштам целеустремленно подошел к Толстому и… При всем честном народе дал ему пощечину.
Конечно, физического вреда это Толстому не причинило. Поговаривали, что удар был чисто символический – на больший у Мандельштама просто не было сил. Но жест оказался сильным. Толстой побагровел до корней волос: такого унижения ему переживать еще не приходилось.
ФИНАЛ.
Закончилась эта история печально. Очень скоро Осипа Мандельштама арестовали. Сам он о Толстом не вспоминал и рассказывал, что ему предъявили антисталинское стихотворение «Мы живём, под собою не чуя страны», которое Пастернак справедливо назвал самоубийством. Но многие считали, что причина не только в этом.
Кто донёс на Мандельштама, доподлинно неизвестно.

 Но, во-первых, драматург Александр Гладков прямо записал у себя в дневнике, что Саргиджан имел отношение к аресту Мандельштама. Во-вторых, свидетели говорили: когда Мандельштам ударил Толстого, тот прошипел: «Что вы делаете? Я могу вас уничтожить».
Какой-то остряк прокомментировал: «Еврей дал пощечину графу!» Горький позже добавил, что покажет, как бить русских писателей. В общем, Мандельштам нажил себе врагов…
Но развязкой ссоры с Толстым поэт, судя по всему, был удовлетворен. Ведь самого главного он добился – отомстил за честь жены. Хотя, пожалуй, по справедливости пощечина должна была достаться Саргиджану.

Когда пришли с первым обыском, Осип Эмильевич решил, что это из-за пощёчины. Известно, что Толстой никуда не заявлял.
Друзья и родные Мандельштамов пытались помочь поэту: писали письма, встречались со знакомыми чекистами, собирали деньги в дорогу. Приговор был по тем временам мягкий - ссылка на 3 года в Чердынь (Пермский край), а затем в Воронеж.
Сталин, рассматривая дело, внес резолюцию: "Изолировать, но сохранить".
Поэту оставалось жить 4 года...
Все события произошли после прочтения Мандельштамом своего знаменитого стихотворения, написанного в 1933 году:

Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, куёт за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.