Глаза оленёнка

Глаза "оленёнка"

Я стояла на краю скалы с широко раскрытыми и, вместе с тем, ничего не видящими глазами. Сказать, что мне было плохо, это значит обозначить, что я что-то чувствую. А у меня не было никаких эмоций. Внизу, сверху и вокруг меня была бездна. Она дышала, подмигивала мне искорками звёзд, переливалась всеми оттенками чёрно-коричневого, как огромная каракатица, выпустившая струю чернил, чтобы скрыться от врага. Хотела бы и я мимикрировать так, чтобы меня никто не видел, не слышал, не замечал. Я хотела остаться со своей болью один на один. Мне кажется, что если бы сейчас подошёл медведь, и снял с меня скальп, я и этого не заметила бы. На столько душевная моя боль была сильнее физической.


- Дашунь, тебе какой кашки сварить сегодня? Пшенной или рисовой?
Заботливый Данька хлопотал на кухне, что-то напевая себе под нос и даже пританцовывая. Боже, как мне нравится мой муж.5 лет мы почти не расстаемся, а чувства к нему, как в день знакомства.
-Оййй!
-Что случилось? Опять шалит?
Данька кинулся ко мне и встал возле дивана, на котором я сидела, на колени. Положил голову на мой живот, стал гладить и приговаривать:
-Костенька, сыночек, ну ты чего там дерешься? Мамуля у нас одна, она же девочка, и её мы должны с тобой беречь.
Меня всегда удивляло и умиляло, каким голосом Данька говорил с сыном: он становился мягким как пластилин в руках, и с хрипотцой от волнения. У меня от его голоса мурашки были размером с диван, который был подо мной.
Костенька слушался папу больше, чем меня. Привычно поджимал ножки и ручки, и покачивался тихонько, как в колыбельке, было так приятно.
-Дань, посиди со мной чуть-чуть. А кашу я буду пшенную.
Я чмокнула Даньку в макушку. Он поднял глаза и я, как всегда, утонула в них. "Олен;нок, мой олен;нок", - подумала я.

Глаза оттенка тёмной вишни с золотыми искорками это было первое, что увидела я на остановке трамвая в день нашего знакомства. Я тогда подвернула ногу, а Даня вызвался проводить меня до дома. Жили мы, как оказалось, в одном районе, но раньше не пересекались, потому что дома по 25-35 этажей. Даже в одном доме можно заблудиться.
Любовь с первого взгляда, вот она какая. Нежная, пронзительная, щемящая, разливающая счастье внутри меня океаном, который заполнил всю нашу планету.
Больше мы не расставались. Ну ненадолго, только на время работы.


Данька сел рядом. Положил руку на спинку дивана и обнял меня.
Я бы хотела так просидеть вечность, но живот предательски буркнул.
-Так так тааак, - смешливо сказал Данька, - пошёл-ка я, поставлю кашу и вернусь к тебе, не скучай.
Муж поцеловал меня и вновь, пританцовывая и напевая, пошел на кухню. Кухня и гостиная в нашей квартире была сделана одной большой комнатой, нам казалось, что так больше места и света.
-Будет Даша меня слушать, будет Даша кашу кушать.
Муж рассмеялся и плюхнул на столик рядом с диваном две тарелки каши с растекающимся солнышком масла.
-Давай будем кормить маму и нашего Котика.

Через два месяца я родила Костика. Маленький любимый вкусно пахнущий бутуз. Я не понимала совершенно, на кого похож был наш сынуля, но это ведь было неважно. Когда Костик в первый раз взял мою грудь, я расплакалась. Костик начмокивал и даже как будто мурчал как кот, а у меня текли слезы, слезы счастья.
На выписку Данька пришёл с огромным голубым медведем, у которого к лапе были привязаны голубые шары-сердечки и с огромным букетом бело-голубо-синих цветов.
-Господи, Данька, - засмеялась я, - где ты взял голубого мишку и такой обалденный букет? Я даже не все цветы знаю.
Данька подмигнул мне заговорщически и тут я увидела, как у моего мужа трясутся руки.
- Дань, ты вчера с ребятами отмечал, что ли?
-Нееет, ты что, мы вчера квартиру драили, бутылку доместоса перевели.
-Ну вы даете! А руки тогда чего трясутся?
Данька засмущался и перевёл тему.
-А можно я возьму Костика?
Я посмотрела на Даньку и сказала:
-Держи сокровище, но аккуратно. Только позже я поняла, что мой муж волновался до такой степени, что руки ходили у него ходуном. Шутка ли, сына первенца забирать.

Костику было 7 месяцев. Он капризничал, почти перестал спать, отказывался от еды. Конечно, мы решили, что это зубки. А потом Костика начало рвать. Данька был бледный, как мел. Он бы сам захотел болеть, лишь бы наша кровиночка был здоров. Во мне переворачивалось все наизнанку. Я не смела плакать, нельзя было пугать ни мужа, ни сына. Мы вызвали скорую. Но поехать с Костиком нужно было Дане, накануне я подвернула ногу и ходила по дому еле-еле с опухшей лодыжкой.
По дороге какой-то пьяный мажор со всей скорости на красном цвете светофора въехал в скорую. Даня, Костик, два фельдшера погибли на месте, водитель скорой был в тяжелом состоянии. Мажор был жив, и почти не покалечен.
Я не помню похороны, я не помню ничего. Жили мы на окраине города, дальше был огромный парк, лес и куча скал и даже свой фьорд. Вот туда я и уехала через три месяца, как не стало моих самых близких и любимых. Я хотела уйти, раствориться в этой пропасти.
И тут как будто я услышала голоса, голоса мужа и сына.
-Не делай этого, тебе надо жить ради нас, пожалуйста....................

Я села на камень и начала рыдать, рыдать так, что испугалась сама себя, потому что среди скал было природное эхо и оно отскакивало от каменных стен и возвращалось назад ко мне. Слезы высохли. И тут вдруг я увидела в небе две ярких звезды, которые помигали, помигали и стали обычными звёздами в ярком ночном небе.

Через 2 года я познакомилась с Костей. Сначала я очень тяжело относилась к его имени. Потом начала привыкать. Костя был совсем не похож на Даню. Он более молчалив, и фигуры совсем разные. Но в его глазах чайного цвета, и пусть даже без золотых Данькиных искорок, я видела взгляд моего мужа. С Костей мне было очень хорошо, надёжно, его заботу и защиту я чувствовала даже во сне.
Ещё через год у нас родилась Аришка. Она смотрела на мир глазами, полными любви. И в этом взгляде слились любовь Кости-сына и Кости-мужа.
07.02.25