В друзьях у неё аллегорий когорты

Налейте вина мне, я нынче в ударе,
во мне вновь веселье клокочет,
и пусть на любимом, истерзанном шаре
грядущее гневно рокочет,
допрыгну строфою до звёздных скоплений,
луну облечу я на строках,
поэзии славной я преданный пленник,
купаюсь в великих истоках.

Богаты её бесконечные пашни,
она плодоносит обильно,
вонзаются в небо поэзии башни,
воздействует часто всесильно.
Под пристальным взором баталии мира,
нюансы доступных событий,
не может не спеть о них честная лира
под натиском дивных наитий.

Я ей поклоняюсь как мощным стихиям,
как чистым прозрачным истокам,
достичь мастерства помогает витиям,
поИт восхитительным соком. 
Она пробуждает прекрасные чувства,
желание стать идеальным,
она украшение жизни, искусства,
сражается смело с банальным.

Вот голос подала божественный птица –
и строки уже наготове,
мелькнули за окнами поезда лица –
найдут отражение в слове.
Повисли как чудо хрустальные капли –
они попадут снова в строфы,
окажутся в стихотворениях цапли,
степные сметливые дрофы.

Любые штрихи разноцветного мира,
любые создания планеты,
захочет воспеть беспокойная лира,
её не пугают запреты.
В друзьях у неё аллегорий когорты
и выручит войско метафор,
а флот защитят укреплённые порты,
где первостепенен не пафос.
 
Она развернёт если надо знамёна
и с ними одержит победу,
на все времена вручена ей корона,
не сможет отнять её недруг.
Унизить её, запугать не по силам
ни гениям зла, ни кащеям,
какая б опасность опять ни грозила,
бессмертна она словно фея.

Трудились поэтов всегда легионы,
её превращая в бесценность,
фантазий используя пышные кроны,
чтоб не угрожала ей бренность.
Теперь не исчезнет, достигнуты цели,
умрёт лишь с последним двуногим;
волшебны её сладкозвучные трели,
они убивают убогость