Эпоха Серебряного века - неоконченное

Эпоха Серебряного века, противоречивая и многогранная, предполагала особое отношение к проблеме литературного перевода. Писатели, поэты и драматурги былых эпох рассматривались литераторами Серебряного века как «вечные спутники» поэтов современных, а порой и как литературные двойники, затерянные в пространстве и времени, удивительно близкие и в то же время – далекие. С этими «двойниками», «братьями по духу», поэты Серебряного века вступали в диалог, то есть не только переводили, но и преобразовывали оригинальные тексты в духе эстетики и поэтики Серебряного века. Так, К.Д. Бальмонт видел самого себя, близкое себе, своему художественному миру, в творчестве Перси Биши Шелли и Эдгара По, В.Я. Брюсов в поэзии Дж.Г. Байрона и У. Шекспира, Н.С. Гумилев – в поэтах Озерной школы, С.Т. Кольридже, Р. Саути и У. Вордсворте. Выбор произведений для перевода объяснялся спецификой того литературного направления, той школы, к которой принадлежали поэты Серебряного века, то есть спецификой символизма, акмеизма или других школ и направлений.
Особенности отражения эстетики, поэтики и религиозно-философских особенностей русского символизма в переводах англоязычной поэзии, осуществленных поэтами-символистами, мы рассматриваем на примере переводов В.Я. Брюсова и К.Д. Бальмонта. Соответственно, переводы англоязычной поэзии, выполненные Н.С. Гумилевым, анализируются нами в контексте эстетики и поэтики акмеизма, специфики акмеизма как культурной парадигмы.
Н.С. Гумилев в статье «О стихотворных переводах» писал, что существует три способа переводить стихи: «При первом переводчик пользуется случайно пришедшим ему в голову размером и сочетанием рифм, своим собственным словарем, часто чуждым автору, по личному усмотрению то удлиняет, то сокращает подлинник» (Гумилев Н. Собрание переводов в 2 т. М.: Терра-Terra, 2008. С. 5) . При втором способе перевода переводчик поступает примерно так же, как в первом случае, но уверяет себя, что если бы переводимый поэт писал бы по-русски, то писал бы именно так. Однако существует третий способ (по мнению Н. Гумилева, более гармоничный). В этом третьем случае переводчик пользуется формой как единственным способом выразить дух переводимого текста. Для акмеизма как культурной парадигмы было характерно повышенное внимание к форме поэтического текста, и поэтому Гумилев предлагает переводчику поэта стать внимательным исследователем чужого текста и проникновенным критиком и, забыв свою личность, думать только о личности автора.
Однако и Н. Гумилев выбирал для перевода близкие ему по духу произведения, что мы покажем на примере гумилевских переводов поэзии английской Озерной школы. Более того, во многом эта поэзия созвучна эстетике и поэтике акмеизма, что будет доказано нами  диссертационном исследовании.
Тем не менее, Н. Гумилев был не только переводчиком, но и исследователем поэзии Озерной школы. Его перу принадлежат статьи, посвященные Р. Саути и С.-Т. Кольриджу, он вместе с Н.А. Энгельгардтом готовил к печати первое полное собрание сочинений У. Вордсворта на русском языке. Гумилев был крайне внимателен к формальным особенностям переводимых им стихотворений.
В.Я. Брюсов, учитель Н.С. Гумилева, был также очень внимателен к вопросам формы переводимых стихотворений, но при этом не чужд духу мистификации. Так, например, Брюсов мог выдавать за переводы собственные тексты, как произошло, например, с первым изданием романа «Огненный ангел». Наконец, Брюсов часто вводил в переводимый текст собственные идеи, элементы символистской эстетики, т.е. осовременивал переводимое произведение, делая его созвучным духу эпохи.
Более того, В.Я. Брюсов находил созвучное собственным идеям и символистской эстетике в произведениях древнеримских поэтов, что можно увидеть, например, в его прозаическом произведении «У Мецената». В этом рассказе идеи, близкие символизму, звучат из уст Овидия, а поэзию старой, гражданской, школы воплощает собой Гораций.
К.Д. Бальмонт видел в Перси Биши Шелли, как и в Эдгаре По, своих «братьев по духу» («вечных спутников» в терминологии Д.С. Мережковского), и поэтому его переводы наиболее субъективны. В диссертационном исследовании проанализирован поэтический турнир между Брюсовым и Бальмонтом, переводившими «Ворона» Эдгара По. Бальмонтовские переводы Шелли рассмотрены нами в контексте мифа о Шелли, активным создателем которого в русской литературе Серебряного века был именно К.Д. Бальмонт.
Поэты-переводчики часто были создателями мифов о переводимых ими поэтов. Так, нами будут рассмотрены элементы мифологизации жизни и творчества Дж. Г. Байрона, П.Б. Шелли, У. Шекспира, Э. По, а также С.Т. Кольриджа, У. Вордсворта и Р. Саути, характерные для русской литературы Серебряного века. В частности, байроновский миф в русской литературе Серебряного века сближался с лермонтовским, что будет доказано нами на примере брюсовских переводов поэзии Дж. Г. Байрона.