Царь Мидас

В моей копилке денег нет. Одни стихи.
Кладу туда ещё один. Пусть отлежится.
Затем однажды отпущу его с руки.
Пусть полетает и покружится.
Он самый светлый и прозрачный,
как солнечный осенний луч.
За ним ещё, на первый взгляд, невзрачный,
умеет он нырять со скал и круч
кому-то в уши, кому-то за моря.
Игривый, словно кошка в начале сентября.
    Пусть денег нет, и пусть, но я богат, как Крёз
цветочными дождями, началом майских гроз,
легендами, мечтами, фантазиями моря
и даже миражами. Купец заморский вёз
на счастье для людей или себе на горе,
но с воза обронил. В Москве, а может, в Остии.
Я собирал в пыли, по полной, в обе горсти.
Сдувал песочек с горок аметистовых,
рассматривал и в профиль и в анфас.
Куда там Крёзу и графу Монте-Кристо,
когда я просто царь Мидас.
Но время шло... В нём что-то изменилось.
Там оси заржавели, колёсики разбились.
В нём люди стали твёрже гвоздей из стали.
Другие обленились, от сытости устали.
    - Зачем стихи, фантазии? Оставь в покое нас.
Ты вовсе не Есенин, не Блок и не Барто.
Какой ты Монте-Кристо? Какой ты царь Мидас?
Ты — нищий, если ходишь в морозы без пальто.
Возможно. Я не спорю. Реальность — тяжкий случай.
    Сокровища — за дверью, перед которой холст -
из суетности дня...
Забытый звук шагов. Стучится в доски гость.
    - Прости, прохожий. Потерян ключ
в трясине бытия.