Один день рассказ

«Дети каждый день растут.
Каждый день меняются и каждое утро просыпаются новыми людьми» А. Куприн



Скорее бы наступило утро, – думал я, ложась спать раньше обычных десяти или одиннадцати часов вечера. Мне не хотелось сидеть вечером дома, ждать, когда бабушка закончит готовить ужин, сидеть за столом и только потом готовиться ко сну. Мне очень нужно было поскорее проверить рыбные ловушки, которые я установил на ночь – это были старые автомобильные шины, которые я притащил с помойки к большому пруду и просто бросил их в воду у берега (по легенде во внутрь покрышек должны были заплыть на ночь ратаны, которыми я планировал накормить нашего кота, которого звали Алисик). 
Я был твердо уверен, что если уснуть сейчас, когда еще не сильно стемнело, то ночь пролетит для меня мгновенно, поэтому, я пошел на террасу, открыл старый деревянный шкаф, где хранились кое-какая бакалея, хлеб и сладости (вкусности, к сожалению, крайне редко там появлялись) и выхватил оттуда пакет с половиной сдобной булочки, оставшейся еще со вчерашнего дня.
Быстро съев булку и запив ее холодной сырой водой из колонки, я наспех приготовился ко сну. Сегодня я был настолько утомлен летом, с его играми в прятки и догонялки с соседскими пацанами, что готов был отключиться еще в полете до мягкой перьевой подушки, но, когда лег в кровать под одеяло, то во всем теле вдруг почувствовал, как интенсивное кровообращение щекочет капилляры сосудов, – усталость и эмоциональное перевозбуждение не давали разрешения на сон. Мысль про рыбные шины-ловушки не давала уснуть, но в какой-то момент я отключится, очнувшись уже рано утром – на будильнике ржавые стрелки показывали восемь часов и пять минут.
Разбудил меня запах горячих оладьев, которые бабушка уже успела напечь к этому времени. Утреннее солнце большими золотыми лучами пробивало блинную дымку, застелившую весь дом, но завтракать сейчас было некогда, меня манила чудесная неизвестность, одолевал вопрос: поймались ли все-таки ратаны в мои ловушки или нет. Поэтому я быстро натянул шорты, красную футболку с дырой на левом плече, застегнул сандали, отхлебнул воды из стакана и, спрыгнув со ступенек крыльца, побежал по улице – в сторону пруда.    
И бежал я навстречу не только новому дню, но и новым впечатлениям, а главное – неизвестным еще до этого дня чувствам.
Сбавив ход, я пошел обычным спокойным шагом, ощутив резкое чувство голода, тут же подумалось: какой же я дурак! Почему я не поел горячих оладьев со сгущенкой и чаем?, ведь они, наверное, вкусные. – Ну да ладно, никуда они не денутся от меня, – только успел подумать я, как мой расслабленный и беззаботный взгляд наткнулся на яркое белое пятно на высокой яблоне «белый налив», – присмотревшись и подойдя ближе, я разглядел девочку примерно моих же девяти или десяти лет, с длинными и очень светлыми волосами, собранными в хвост, на ней было одето белое платье в мелкую серую клетку, украшенное воланами по кругу, а на ногах – новые сандали, которые, видимо, совсем недавно ей купили родители.
Она не заметила, как я подошел ближе и лезла дальше вверх, находясь уже на высоте около трех-четырех метров от земли, ее тонкие исцарапанные руки, превозмогая неизбежную боль от уколов древесной коры, перебирали и прощупывали на прочность близлежащие к ней ветви, которым она могла бы довериться, крепко взявшись за них. Ее лицо при этом было серьезно и немного морщилось, как будто она выполняет какую-то очень важную работу, но от этого ее точеные черты лица приобретали вид еще более красивый.
Шершавый и мощный ствол дерева служил ей основной опорой, на изгибы которого она аккуратно, но с какой-то удивившей меня уверенностью опиралась ногами, – прицельно замахиваясь то левой, то правой на более высокие участки ствола и крепких ветвей. Застарелая древесная кора и торчащие мелкие сучья причиняли ей все новую и новую боль, царапая ноги и руки, но она как будто умела не замечать этих «нюансов» на пути к совей цели.    
Я хотел окликнуть ее, поставив в известность сове присутствие, но подумал тут же, что от испуга или неожиданности она может оступиться и, не дай Бог, сорваться вниз. Поэтому, было решено ждать того, когда она сама меня увидит и, как оказалось, ждать мне пришлось недолго.
Прошло около пяти минут и вот, ее удовлетворенное выражение лица, легкие и так привычные ей одной движения руками, собирающие ее распустившиеся волосы, которые прилипли из-за испарины к ее пыльным щекам, – все это означало то, что она добралась до совей цели и она довольна собой.
– «Привет!» – громко крикнул я ей.
Она, ничуть не шевелясь телом, удивленно и быстро посмотрела вниз, и тут же нашла глазами меня. Она молчала.
– «Как тебя зовут?» – проорал я, но уже тише, чем в первый раз.
– «Света! А тебя?» – прокричала она тонким девичьем голоском, нежность которого меня удивила.
– «Меня Сережа!, слезай оттуда!, как ты туда залезла-то!?» – прокричал я, подумав о том, как же она будет с такой высоты сползать… Забраться всегда проще, чем слезть.
Света медленно начала нащупывать точки опоры для ног и рук, было очевидно, что она далеко не в первый раз лазает по деревьям и уже успела выработать действенные способы и приемы для безопасного спуска. Подрагивающими от напряжения ногами она безошибочно находила все новые и новые «ступеньки яблоневой лестницы» и по прошествии около пятнадцати минут благополучно спустилась на землю, спрыгнув с последней ветви, которая находилась в полутора метрах от земли. Она не очень удачно приземлилась – прямо в рыхлый муравейник. Ее ноги в новых сандалях, уже поцарапанных корой деревьев, оказались по щиколотку облепленными муравьями, она мгновенно отдернула ноги одну за другой в сторону:
– «А-а-а-й..! Убери с меня их!..» – провизжала Света так звонко, что ненадолго в моих ушах зазвенело. Я тут же бросился смахивать ладонями насекомых с ее ног, пытаясь не оставить и не упустить ни одного муравья.
Когда она была уже в полной безопасности, я поднял свой взгляд и увидел ее взволнованное, но улыбающееся лицо:
– «Спасибо, ты меня спас.., я терпеть не могу муравьев, они жалятся, и долго потом болит» – сказала она чуть дрожащим, но нежным голосом, который растекался внутри моего сердца одновременно ароматом спелой клубники и горячим бодрящим кофе в сильный мороз.
В летнем утреннем воздухе зазвенела томящая меня пауза.
Была у меня всегда одна привычка, которую я сам себе и выдумал, она помогала мне в режиме «здесь и сейчас» решиться на какое-либо трудное действие: считать до трех и моментально осуществлять то, что для меня необходимо в данный момент. Причем, если уже про себя решил, что считаю до трех, то обратного пути нет.
Итак, я точно решил, что возьму Свету за руку и поцелую ее в щечку, а там будь что будет. Осталось только посчитать до трех про себя… В это время она принялась снова собирать распустившиеся длинные и светлые волосы под резинку, пытаясь, очевидно, заполнить паузу нейтральными действиями.
Раз, два, три… И ее рука оказалась в моей руке, и еще я почувствовал запах солнца на ее щеке…
…А про рыбные ловушки на сегодня я уже забыл напрочь.