На крючке у сценариста. Мемуары зрителя

Говорят, что человеческая память хранит триллионы байтов информации. Но до сих пор толком не известно, как эта информация туда попадает и как она там пристраивает себя на хранение. Иногда человек прилагает неимоверные старания, чтобы что-то заучить, или, как говорили некогда студенты, зазубрить, но в самый критический момент эти знания куда-то уползают, и их не дозваться. А иные факты нередко всплывают в памяти совсем не к месту, и не понять, как и когда они в неё вообще затесались.

Много лет назад мне встретилась на улице младшая сестра моей бывшей однокурсницы. Она была чем-то сильно расстроена, и я стала допытываться, что с ней приключилось. Оказалось, что она получила на экзамене оценку «хорошо» вместо ожидаемого «отлично» - тогда в институтах знания оценивались весьма незатейливо: «неудовлетворительно», «удовлетворительно», «хорошо» и «отлично». Это злосчастное «хорошо» лишило девочку надежд на повышенную стипендию, а значит и многих девичьих радостей, которые можно было бы прикупить на дополнительные, пусть и «деревянные» рубли. Поскольку студентка училась на том же факультете, который мы с её сестрой уже к тому времени закончили, она нашла в моём лице самого сочувствующего слушателя.

Экзамен был по истории Англии. Моей знакомой достался вопрос о политике правительства королевы Анны, на который она ответила без запинки. Но раз уж экзаменуемая претендовала на «отлично», лукавый экзаменатор решил задать ей дополнительный вопрос: «Когда был заключён Утрехтский мир и каковы были его условия?» Девочка почти сразу же выпалила: «26 октября 1713 года» - и собралась было продолжать ответ, но экзаменатор прервал её и попросил подумать о дате. Она и подумала, но в голове намертво застыла лишь эта дата, и она так расстроилась, что и условия договора тоже немедленно улетучились из памяти. Вредный профессор с явным удовлетворением снизил её оценку на балл. Бывают такие экзаменаторы, которые не любят раздавать студентам высшие оценки, потому что считают, что на отлично всё знают лишь они сами, а студент ленив умом и прочных знаний, по своей студенческой натуре, иметь не может. Вот тому и подтверждение!

Тут пришёл мой черёд удивиться: ведь я тоже в своё время сдавала этот экзамен. «А что тут не так? - спросила я. - Разве не 26 октября 1713 года?» «Вот и ты так помнишь – именно эту дату! Но почему? Откуда мы её взяли? Ведь Утрехтские соглашения между Францией и Великобританией и её союзниками были подписаны 11 апреля 1713 года. А Испания заключила договор с Великобританией и Савойским герцогством 13 июля. Вот, смотри!» - и с этими словами огорчённая студентка ткнула пальцем в нужную страницу учебника, который по этому случаю ей пришлось извлечь из сумки. Так почему же мы с ней, в полном убеждении в своей правоте, так одинаково ошибались? Хоть учёные и уверяют, что человеку в день приходит в голову до семидесяти тысяч мыслей, но ни одна из моих мыслей не содержала в тот день разъяснений по поводу этого странного совпадения.

Прошло много лет, появился Интернет. И вот однажды в нём, как-то сам собой, проявился старый советский телефильм, который в своё время мне очень нравился. Это исторический водевиль по мотивам комедийной пьесы французского драматурга девятнадцатого века Эжена Скриба. Называется он «Стакан воды»: забавная любовная интрига, разыгранная на фоне завершающего этапа Войны за испанское наследство. Фильм, вне всяких сомнений, замечательный, поэтому я немедленно уселась перед лэптопом с кружкой кофе, предвкушая радость встречи с одним из моих самых любимых советских артистов – Кириллом Лавровым. И вот на экране возникает текст, который, для подкрепления впечатления, озвучивается за кадром бархатным баритоном Лаврова: он там играет главную роль - виконта Болингброка. Когда я раньше, и не раз, смотрела этот фильм по телевизору, то не обращала особого внимания на детали: меня занимал исключительно сюжет. Но на экран компьютера я автоматически смотрю с более пристальным вниманием, даже если загрузила развлекательную программу – видимо, это привычка. А тут, к тому же, ещё и текст идёт, то есть информация подаётся одновременно в аудио и видео формате. Текст вот какой: «Англия, 26 октября 1743 года». При этом Лавров-Болингброк заверяет зрителей, что этот день ему особо дорог, поскольку прошло ровно тридцать лет со дня подписания Утрехтского мира, в чём он, Болингброк, сыграл решающую роль.

Вот это да! Я ведь тут же вспомнила тот давний разговор с сестрой моей сокурсницы. Смотрю фильм дальше. А дальше виконт начинает рассказывать об удивительных событиях, которые предшествовали тому эпохальному договору. И события эти, согласно их непосредственному участнику, начались в августе 1713 года – такая вот конкретика! То есть, получается, что подготовка вполне реального исторического договора с его чёткими хрестоматийными датами, началась через несколько месяцев после того, как он, на самом-то деле, был уже заключён. После этого выплывает письменное предупреждение о том, что авторы фильма не ручаются за точность изложения последующих событий. Но это же последующих, да ещё и событий! А изначальная дата вроде бы верна, не так ли? Во всяком случая, именно так она воспринимается зрителем, пусть даже и неосознанно.

Но этой начальной исторической информации создателям фильма, видимо, показалось недостаточно, потому что во второй серии фильма последовало ещё два аудиовизуальных подкрепления дат. Кульминация водевильной развязки пришлась на 12 сентября 1713 года, о чём сообщается как голосом Лаврова, так и с помощью текста на экране. В результате запускаются переговоры о неминуемом мирном соглашении, которое и подписывается как раз 26 октября того же года - назло партии Вигов и к величайшей радости партии Тори, возглавляемой Болингброком. С тех пор якобы прошло ровно тридцать лет, и славный виконт ударился по этому случаю в воспоминания.

Ну, как же можно подсознательно не запомнить эту «историческую» дату 26 октября! И как не поверить гипнотическому голосу Кирилла Лаврова? Именно таким, настойчивым, но не очевидным методом обычно и внедряется рекламная информация в головы ничего не подозревающих зрителей и слушателей. Она обязательно потом непроизвольно мелькнёт в памяти под воздействием направленного на неё стимула. Я это не раз испытывала на себе: смотришь рекламу, потом о ней напрочь забываешь. Зато при выборе продукта в магазине автоматически выбираешь то, о чём тебе до этого прожужжали все уши. Думаю, что и та девочка-студентка смотрела по телевизору фильм «Стакан воды»: тогда было мало телепрограмм, выбор был невелик, и если уж шёл по телеку новый фильм с популярными актёрами в главных ролях, то его смотрели все. А если фильм повторяли, то его смотрели по второму и третьему разу. Вот нам с сестрой моей институтской подруги и впечаталась в память фиктивная дата - 26 октября. Больше нам её взять было неоткуда. Жаль, что с годами разрываются многие связи, и я не могу сейчас поделиться со своей однокурсницей и её сестрой своим неожиданным открытием.

Конечно, исторические комедии никакого отношения к реальным событиям не имеют, и от их авторов не ожидают исторической точности. Но не до такой же степени искажать исторический фон! Да и зачем? Ведь можно безо всякого ущерба для сюжета перенести вымышленную водевильную интригу и на март 1713 года, а после указать правильную дату подписания Утрехтского мира. Тогда всё было бы относительно логично. Разве мыслимо представить себе кадры из фильма, где действие разворачивалось бы на фоне Бородинского сражения, а голос за кадром и экранные титры убеждали зрителя, что шёл исторический 1815 год? Должна ли сюжетная фантазия сценариста всё же вписываться в исторические рамки, не искажая дат реальных событий?

Вот о чём я подумала, пересмотрев недавно этот великолепный во всех прочих отношениях старый фильм: «Интересно, а как сам Эжен Скриб разбирался с датами и историческим фоном своих пьес?» По этому поводу я загрузила текст пьесы «Стакан воды, или Причины и следствия» (Le verre d’eau ou Les effets et les causes, 1840) - как на русском, так и на французском языке. Оказалось, что хитрый драматург вообще никаких дат там не упоминал, что и понятно: он же перетасовывал исторические события, при этом сжимая или растягивая их во времени в угоду драматическому сюжету. Какие уж тут даты! Но всё же несложно вычислить, когда именно, по замыслу Скриба, произошли описанные им удивительные приключения его героев. Оказалось, что это было вовсе не 12 сентября, как это указано в фильме.

В последнем, восьмом явлении пятого действия пьесы, главная отрицательная героиня – герцогиня Мальборо – сообщает королеве Анне: «Лорд Мальборо извещает вас, что в Денене французские войска атаковали принца Евгения и одержали полную победу*». И вскоре опускается занавес: финита ля комедия! Битва при Денене, предопределившая неизбежность Утрехтских переговоров, произошла 24 июля 1712 года. Вот тогда-то, по Скрибу, и закончилась его весёлая история. А далее, по приказу королевы Анны, началась длинная цепочка переговоров. То есть, при всех прочих исторических вымыслах, водевильная интрига произошла за год до подписания Утрехтского мирного соглашения, а не после него, как у режиссёра и сценариста Юлия Карасика. Наверное, у последнего были свои творческие соображения на этот счёт, но сложно понять, какие именно. Жаль, что консультант-историк не посоветовал автору перенести интригу на март. А мне бы лично и ещё одну конкретику хотелось бы изменить.

Герой Лаврова пустился в воспоминания о делах давно минувших дней на тридцатую годовщину со дня подписания Утрехтского мира. Об этом он докладывает как в самом начале, так и в самом конце фильма. При этом Болингброк рассказывает, что Абигайль, главная положительная героиня фильма, до сих пор иногда забегает к нему поболтать о прошлом и посоветоваться о делах насущных. Но лучше бы виконт вспоминал это на двадцатую годовщину того события, то есть в 1733 году, а не на тридцатую – в 1743. Какая ему, в принципе, разница, на какую из этих годовщин предаться воспоминаниям? Дело в том, что реальная Абигайль Мешем скончалась после продолжительной болезни 6 декабря 1734 года. Так что, если в 1733 она ещё успела бы забежать к старому другу Болингброку, то в 1743, увы, к нему мог бы являться только её призрак. Тут начинаешь невольно беспокоиться о его душевном состоянии. Хотя это не так уж важно, но всё же, раз героями фильма являются вполне реальные люди, лучше бы не менять главные даты в их биографии. Тем более что для этого нет особой драматургической необходимости, поскольку образы главных героев от этого никак бы не пострадали бы. Во всяком случае такое у меня сложилось зрительское мнение.

С одним лишь из авторских утверждений в экранных титрах фильма я полностью согласна: подлинные исторические факты, взятые для обрамления сюжета, «были ещё более удивительными». Это верно сказано! Поэтому приключения реальных героев пьесы – Абигайль и Самюэле Мешемов, герцога и герцогини Мальборо, а также изобретательного виконта Болингброка заслуживают отдельной документальной истории. Но, раз уж режиссёром- сценаристом этих жизненных историй было само Время, от себя в них автору добавлять ничего не стоит.



*Скриб, Эжен. Стакан воды, или Причины и следствия. (Le verre d’eau ou Les effets et les causes).
Загрузка: 31.1.2025