Белые снегири - 66 - полностью

"БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
ПОМОГИТЕ «БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ»



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди авторов каждого номера, по библиотекам и школам страны при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


66 2025


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2025 г.

Редактор-составитель: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович
__________________________________

1. БЛОКНОТ ПОЭТА

Леонард СИПИН
(п. Вербилки, Талдомского г. о., Московской обл.)

ГРАФОМАН

                Мои стихи, без чопорных одежд,
                В рубашках неказистых, самотканых,
                Свидетели не сбывшихся надежд,
                Пленительных когда то, и желанных.

                Напомнят мне про первую любовь,
                Напомнят про наивного подранка,
                Цыганские глаза, дугою бровь,
                И юную  напомнят, хулиганку.

                Кто не любил, по своему был прав,
                Воспоминания ему, травой сухою,
                Весной не прошумят среди дубрав,
                Не прозвенят серебряной росою.

                Мне не судить, потёмками душа,
                Своя, а уж тем более чужая,
                Обрывки дней ушедших вороша,
                Воспоминаньем сердце утешаю.

                Откуда эта скоропись взялась?
                И выплески из прошлого, зарницы,
                И эта умозрительная связь,
                Открытых губ, дрожащие ресницы.

                Вот белый лист, отточен карандаш,
                Выводит муза, под уздцы Пегаса,
                И слово, как мучительная блажь,
                И ночь, и очертания Парнаса.

ДЕМОН
           В урочный час, бессонной ночью,
           Коварный демон навещает,
           Закроет рот ладонью прочно,
           И равнодушно наблюдает.

           Как всё подчинено порядку,
           Как жизнь упрямо не сдаётся,
           На миг ослабив волчью хватку,
           Он философски усмехнётся.

           Я путь прошёл до половины,
           Но нет заметных изменений,
           И снятся прежние картины,
           И не предчувствий, ни мгновений.

           И жизнь и смерть, их круг бессрочный,
           Но мне другое интересно,
           Когда то гость зайдёт полночный,
           И нам вдвоём с ним, станет тесно.

           А нынче откровенно скучно,
           Любовная кантата спета,
           Минуты тянутся докучно,
           И словно Гамлет жду ответа.

           Или Шекспир не в тренде модном?
           Или вопрос не актуальный?,
           А жизнь каскадом полноводным,
           Стремится в океан хрустальный.

ЯНВАРСКОЕ
                Луна взошла, оранжевая пицца.
                Рассыпался серебряный горох.
                И мелкой солью скудный снег искрится,
                Январь, словно заезжий скоморох.

                А ветер с юга - зюйд, а нам бы норда,
                И дефицит на снежные ковры,
                Река, словно открытая аорта,
                И в лужах отражаются миры.

                Крещенские морозы не случились,
                Не показали силу и апломб,
                На крайнем севере бродяги заблудились,
                Река взревела - проглотила тромб.

                Бессонница - закинуться таблеткой?
                Или сто грамм дежурных, на ура?
                В окне сирень зазывно машет веткой,
                Ну что ты девочка, не майская пора.
               
                С утра чуть в минус и стекло на лужах,
                Всё что угодно, только не зима.
                А где метель трёхдневная, где стужа?
                Лишь тополей пустые терема.

                Увы и ах, не русская забава,
                Какой -то кандибобер января,
                Суконным языком сказать, подстава,
                Одна отрада - флейта снегиря.

                А как же три коня известной песни?
                Снежинка, что на девичьей щеке?
                Февраль капризный из постромки тесной,
                И первый импульс в солнечном зрачке.
 

  КЛЮЧ
               К чему печалиться, пустое,
               Жизнь прожита, итог один,
               Усталость требует покоя,
               А возраст требует седин.

               И пусть подспудно тлеют угли,
               Но перейти на рваный ритм,
               Вдруг молодиться, красить букли,
               Не по плечу такой экстрим.

               Казалось есть друзья, но полно,
               Обломки старых кораблей,
               Их не раскачивают волны,
               Не носит по морю борей.

               И день за днём по кругу стрелки,
               И не поможет арьегард,
               Кто цел остался в переделке,
               Тому до финиша лишь ярд.

               Закончить спич на грустной ноте,
               Но есть всего один нюанс,
               Который день на повороте,
               Мне выпадает этот шанс.

               Глаза напоены росою,
               Коса пшеничная с плеча,
               Я ничего уже не стою,
               Но звон сердечного ключа.

               Звенит, и оборвётся в пору,
               И звонаря пора унять,
               Иду навстречу, словно в гору,
               И не прибавить, не отнять.

             
ОКЕАН
                Дельфином за русалкой по волне,
                И потеряться в синем океане,
                В той самой первозданной синеве,
                Где нет ни времени, ни расстояний.

                И на прилив надеяться в ночи,
                И наугад по лунной паутине,
                На слабый свет мерцающей свечи,
                Доверившись во всём первопричине.

                Но сколько можно за море ходить,
                И назубок молитву пилигрима,
                Мотать на палец Ариадны нить,
                Но с внуками давно былая прима.

                Записки в  стол, не многотомный труд,
                Бессонницей нашёптанные строки,
                Обыкновенный графоманский зуд,
                Простительно, но где его истоки?

                Истоки в умозрительных вещах,
                Что прячутся от посторонних взоров,
                И в подростковых кроются прыщах,
                И тема для приватных  разговоров.

                В банальной фразе - "Я в тебя влюблён!"
                Добавь сюда - божественный подарок,
                Ошеломлён, растерян, ослеплён.
                Всё минуло, обычный перестарок.

               Обычный, не ослепший и живой,
                Любовь  - поветрие, давно иммунитеты,
                Но иногда накатит синевой,
                И словно эхо прошлые заметы.

 
2. НАША ПРОЗА
Рассказы

Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Талдомского г. о., Московской обл.),
Член Союза писателей России


                МОИ  КОМПЛЕКСЫ
Своя прелесть есть и в несовершенствах.
Китайская мудрость.

Одна моя знакомая дала мне телефон очередной невесты: обязательно позвони, мол, это не девушка, а картинка, глаз оторвать не сможешь, да и замужем ещё  ни разу не была. Я сразу загорелся - тут же позвонил, договорился для начала в кино на 19-00 сходить, а потом погулять по городу. Как раз бабье лето было, липы на нашей улице вовсю листву сбрасывали, и так хорошо под ногами шуршало, что ходил бы день и ночь по таким улочкам, было бы с кем.
Ласковый голос новой невесты навеял столько всяких запретно-сладких дум, так разогрел воображение, что я еле-еле дождался встречи. Две ночи перед этим почти не спал: ворочался и слушал, как шуршат листья под ногами влюблённых пар, как будто нарочно ходивших под моими окнами туда-сюда. А когда засыпал под утро, то снилось такое, что даже я краснел, если днём вспоминал эти сны.
На автобусную остановку встречать невесту я пришел заранее. Она жила в другой части города и это было с одной стороны хорошо - в случае чего хоть не будет мелькать перед глазами. Стою, любуюсь осенней природой, мечтаю о предстоящем чудном вечере, повторяю мысленно десятки вариантов начала разговора, чтобы сразу очаровать и покорить ее. И вдруг,  меня ни с того ни с сего какая-то волнительная дрожь пробирать начинает. Какие-то нехорошие предчувствия появились, чувствую,  уже по спине  холодные мурашки поползли. А интуиция меня никогда ещё не подводила - проверено годами. Настроение начало портиться: всё, думаю, не будет сегодня любви - ни большой, ни маленькой, зря только деньги потратил на вино и фрукты. И как всегда не ошибся.
Подъехал автобус. Смотрю, выходит невеста, улыбается и идёт прямо ко мне. Узнали друг друга по описанию, ещё по телефону договорились, кто в чем одет будет. Мне по этикету надо бежать ей на встречу, ручки целовать, рассыпаться в любезностях, а меня от её вида как будто молнией поразило, онемел, ни рук ни ног не чувствую, только внутри все бурлит, то ли от обиды на судьбу, то ли от злости на знакомую, что так меня подставила. Не могла, раззява, размеры невесты указать - рост, вес, объем груди. Та, о которой я два дня и две ночи мечтал,  оказалась на голову выше меня. Да ещё  какую-то немыслимую шляпку с бантом напялила - я чуть в обморок не упал прямо на остановке. И что теперь делать,  ума не приложу: билеты в кино уже куплены, да на самые дорогие места - не выбрасывать же их. И её обратно в автобус не запихнешь сразу, неудобно как-то - первое свидание всё-таки. Может я у неё первый  серьёзный  жених в жизни - какое же после этого у неё мнение о нас, мужиках, сложится, мол, трусы и болтуны они все, наобещали, позвали, обманули и бросили. Нет, думаю про себя, надо уж нести свой крест до конца, а с той, что свела нас,  я  потом отдельно разберусь.
И вот пошли мы рядышком к Дому культуры, а на улице, по случаю хорошей погоды, народу полно, как на демонстрации и  очень много знакомых, мне здороваться со всеми приходится. Когда надо, никого днем с огнем не найдешь, а тут, все, как назло, высыпали на улицу. Кого только не встретил за эти десять минут прогулки, даже тех, кого годами не видел до этого. И такое чувство нехорошее на меня давит, будто все  втихаря за моей спиной смеются - ну и невесту ты себе нашел парень, наверно, очки забыл протереть, когда знакомился, а то бы разглядел, что она тебе не пара и т.д. и т.п. У меня спина  уже вся мокрая была, пока дождался,  когда свет в зале погасят. Только в темноте и расслабился слегка.
Невеста сидела рядом и усердно делала вид, что смотрит кино, а сама, то ёрзала задом по креслу, то вздыхала, то принималась эротично шуршать капроновыми чулками, видимо, поощряя меня к более активным действиям.  Но я думал только об одном, как бы её незаметно вывести после сеанса, и какой дорогой идти к остановке, чтобы больше никого из знакомых не встретить. Но ничего из этого не вышло. Сразу же к нам прицепились два моих дружка, уже крепко веселые: " - Пошли, братишка, у тебя посидим, у нас сегодня большой праздник. И эту версту коломенскую бери с собой для компании, ей тоже нальем пару стаканов. Водки  на  всех  хватит!" А она идёт рядом, всё слышит и по моим друзьям судит обо мне. Мне хочется сквозь землю провалиться от стыда, а им хоть бы что. Пока мы автобуса ждали, они, то ли одурев спьяну, то ли по природной глупости, ходили вокруг нас кругами и на всю остановку обсуждали  достоинства и недостатки моей невесты: и ноги худые, и грудь маловата, и зад не особо оттопыривается, и ножку не так отставила, а на шляпку надо перо, а не бант. Бедняжка тоже пережила не лучшие минуты в своей жизни, даже хотела пешком идти, но я  её удержал. Как джентльмен пытаюсь заступиться за свою даму, стыжу вполголоса этих жеребцов: " - Что вы,  дураки, несете? Как вам не стыдно? Кончайте, ребята, это же моя знакомая, мы с ней дружим". А они ещё  сильней гогочут: " – Ну,  ты нашел с кем дружить! Ой, держите нас семеро! Да мы сейчас позвоним в одно место и таких тебе ласточек приведем, не чета этой калоше!"
Нас  спас подошедший автобус. Её увёз от инфаркта, а меня избавил от драки с дружками   и от угрызений совести. А этим хлюстам я всё же отомстил. Пока они у меня сидели и долдонили о чём-то своем, я с расстройства выпил всю их водку, выгнал их на улицу и лёг спать. Снились мне, конечно, кошмары один страшнее другого. Сначала я попал в страну великанов, как когда-то бедняга Гулливер. И все великанши влюбились в меня по уши, стали соблазнять, друг у друга переманивать и вырывать. Чуть руки-ноги не поотрывали, как и жив  остался - не помню. А дальше ещё страшнее - то за мной какие-то горы мяса бегали, то я по ним карабкался, то куда-то во что-то проваливался...
Утром я  еле встал, всё тело хнычет, голова трещит, на душе кошки скребут, надо бы позвонить  вчерашней невесте, узнать, как она, не учудила бы чего над собой после такого свидания. Но так и не нашёл в себе силы снять трубку. Смалодушничал.
А глаза у неё были необыкновенные - большие и очень добрые. И как я потом узнал, она вскоре после нашей встречи удачно вышла замуж,  встретив  большую  и  светлую  любовь. Но на свадьбу меня почему-то не пригласила. Я даже на неё немного обиделся, всё  же  мы  не  чужие,  в  кино  вместе  один  раз  ходили. Не по-товарищески  это.  Я  бы  её  на  свою  свадьбу  позвал обязательно.
P.S.    Прошли  годы и  сейчас,  когда мне  уже  не тридцать,  а почти в два раза больше,  я понимаю  всю глупость молодости и вред от  таких комплексов. Просто мы бесились с жиру – молодые, здоровые, красивые. Даже денег не надо было в то время, просто приходи на танцы или на вечер отдыха  и выбирай,  вот они стоят вдоль стенок: блондинки, брюнетки, маленькие, высокие, худышки  и  полненькие.  На  все  вкусы   и  случаи  жизни.
Сейчас тоже  много красивых девушек и женщин  вокруг, но, как пишет  дедушка   Гайдар,  пришла  беда,  откуда  не ждали.  Главным  эквивалентом  любви  стали  деньги.  Есть деньги – будет любая любовь,  без  всяких  комплексов. Нет  денег – одни  комплексы. Выражается  это  в  том,  что  тех,  кто  хочет  меня,  уже  давно  не  хочу  я.  А  те,  кого  хочу  я,  хотят  молодых,  богатых,  с квартирой,  с машиной,  без  брюха  и  трёх  подбородков.
Почти  как  в  старом  советском  анекдоте.  Когда  женщину  в  20  лет хотят  познакомить   с   мужчиной,   она   спрашивает:  “ - Каков  он?”    В  30  лет  -    “- Кто  он?”     А  после  40  -  “- Где  он?”


.                НАТАЛИ
Мужчина просит цветочницу:
Подберите   мне, пожалуйста, сто роз   для моей жены...
Господи, - ахает продавщица, - что   же вы такое натворили?
Анекдот

Сижу как-то вечером в пятницу дома.  Вдруг звонок в дверь - заходит один из моих неугомонных дружков с двумя бутылками водки. А я его знаю, как облупленного, и его своеобразную тактику общения тоже - сначала он тебя угощает, вроде бы как от души, бесплатно, а потом предъявляет счёт - и требует в ответ от тебя какую-нибудь услугу. А если ты уже с ним выпил, наобнимался и нацеловался, то гнать в шею после этого вроде бы неудобно, не в русских обычаях. Тем более, что пил за его счёт. Я несколько раз попадался на эту его удочку, но и сам иногда применял такой приём, когда нужно было уговорить несговорчивого компаньона. А тут, думаю, фига  два, выпить выпью, а о делах ни слова. Тем более, что у меня жена с дочкой дома, в случае чего заступятся, не  дадут  в  обиду.
Сели на кухне, пьём. Когда водка кончилась, он cделал скорбное  лицо  и  стал  меня просить: “- Выручай, друг! Только ты можешь помочь мне. Поссорился с невестой и она меня на порог не пускает. А вместе с тобой приедем, она постесняется ругаться при чужом человеке. У тебя такой вид интеллигентный, ей неудобно   будет при  тебе  меня  с  лестницы спустить. Заодно   и   посмотришь, какая   она   у меня   красавица...”
Кстати, пару раз я уже мирил его в похожих ситуациях и это ему запомнилось. Но тут всё немного сложнее: надо ехать на автобусе через Волгу, за окном уже темно, а автобусы ходят только до полуночи. (Такси в те годы ещё не было в Дубне.) Он уже и перед моей женой чуть не на коленях стоит: отпусти мужа на часик, судьба решается. Та смеётся, езжай, всё равно от него теперь не отвяжешься, раз в квартиру пустили. Пообещал вернуться последним  автобусом  и  мы  поехали.
Обиженная невеста встретила нас действительно не очень ласково. На дружка вообще не смотрит. А его это не трогает, он уселся за стол, выставил ещё две бутылки водки, купленные по дороге, и просит организовать закуску. Сидит  как  у  себя  дома и нахваливает меня, я хвалю красавицу-хозяйку, за десять минут организовавшую  нам  шикарный  стол, а она молчит  и  хитро улыбается каким-то своим мыслям. Доболтались до того, что последний автобус ушёл без меня. Пришлось позвонить жене и наврать, что дружок напился и я не могу его одного бросить - будем спать на полу валетом. Самое смешное, что через полчаса он пошёл полежать в комнату и действительно уснул мёртвым сном. А, может, хитро притворялся, чтобы проверить, что я буду делать с его красавицей-невестой.
Выбор у меня был небольшой. Поэтому мы до утра тихо просидели на кухне, беседуя, как два голубка. Совершенно неожиданно друг для друга, у нас оказалось много общих интересов в жизни, отчего я, да, наверно, и она тоже, не раз пожалели о том, что в комнате спит какой-то пьяный мужик, хотя на его месте могли бы сейчас в обнимку лежать мы. Вот так всегда в жизни и бывает - или ты опоздал  на чуть-чуть, или прошёл рядом и не заметил. А кто-то  нахально  пользуется тем, что по праву должно  принадлежать тебе.
Ностальгическую обстановку создавали и песни, тихо звучавшие с магнитофона. Не знаю, как у других, а у меня часто бывает так, что вроде бы рядовая песня в определённых условиях зазвучит совсем по-новому, затронет такие потаённые струны в душе, что роднее и любимее её уже нет. И в этот раз тоже. Хозяйку дома звали Наташей и, чтобы как-то вызвать её на откровенность и заинтриговать, в самом начале наших посиделок  я  ей честно признался, что  никогда  раньше не встречался с девушками с таким  красивым и редким именем. Кого только не было, а вот с Наташами катастрофически не везло. И тут как раз она поставила кассету Григория Лепса с “Натали”. Мне сразу так понравилась песня, что  я прокрутил её несколько  раз подряд.  А  после того, как дружок отрубился, можно сказать, что мы только эту песню и слушали. Хозяйке она тоже чем-то нравилась. Тогда я  высказал  ей  свою догадку, что это,  наверно,  песня  про Пушкина и его жену Наталью Гончарову, первую красавицу России  в те годы,  и чуть-чуть про нас, потому что мы тоже - Саша и Наташа. К тому же я поэт, пишу стихи, а она самая красивая женщина в городе, среди всех, кого я встречал в последнее время. И мы так же счастливы и несчастливы одновременно, как и наши далёкие предшественники. Счастливы оттого, что встретились и сидим за одним столом, а несчастливы, потому что через стенку спит современный Дантес, который может в любую минуту проснуться и начать стрелять. Мне самому эти исторические сравнения очень понравились и я даже немного загрустил. Моя  визави  тоже задумалась, видимо, представила себя первой красавицей города, и  потом до утра     слушала  песню,  загадочно  улыбаясь  каким-то своим  тайным  мыслям.
Пока звучала “Натали”, мы просто сидели и виновато смотрели друг на друга. Я страдал от того, что она была девушкой друга, а что думала она, ясно читалось  в  её  грустных  больших  глазах. Рыцарский  кодекс дружбы  мешал  мне  сделать  себя  и её  счастливыми  хотя  бы  на  одну  ночь. За  всю  ночь  я  даже   ни  разу   не  решился  взять её  руки  в  свои,  потому  что  потом  было бы  уже трудно  остановиться. Оставалось  только восхищаться  ею  на  словах  и  бесконечно повторять,  как  я  завидую  другу,  что  он  наконец-то  встретил  такую  прекрасную женщину. Натали со своей стороны  тоже  пыталась сделать мне  что-то  приятное: она  постоянно варила крепкий  кофе,  чтобы  я  не  уснул  за  столом,  предлагала    всё  новые  и новые  закуски  из  своих  запасов и  почему-то  всё  время  спрашивала,  что  мне  ещё  хочется.
Несколько  раз  за  ночь  я  ходил  будить  спавшего  дружка,  чтобы  он  своим  присутствием  внёс  какое-то  разнообразие  в наши  посиделки,  но он  спал  мертвецким  сном. Поэтому,  исчерпав  все  темы для  разговоров  и  не  решившись  на  большее,  я  за  полчаса  до  первого  автобуса  стал собираться  домой. Единственное,  в  чём  я  не  смог отказать  себе,  так  это в  моёй  обычной  благодарности  таким  женщинам. Уже  одевшись,  в  коридоре, я  с  чувством  поцеловал  её  мягкие  тёплые  руки. Она  почему-то  засмущалась  и  тут же  спрятала  их  за  спину.
Моя  миротворческая миссия  ненадолго продлила их союз.  А  опытный  в этих делах  дружок,  предчувствуя  развязку,  и  не  дожидаясь  её,  быстро нашёл  себе  новую  пассию. С  тех  пор    Наташу я не  видел  и  ничего  о ней  не  знаю. Зато когда  слышу  нашу  любимую  песню “Натали”  в  исполнении хрипатого  Лепса,  то  сразу  вспоминаю  ту бессонную  ночь,  ласковую хозяйку  и  её  грустные  широко  распахнутые  глаза.   


                ПОЦЕЛУИ

Про поцелуи  уже  столько  всего успели написать, что я здесь вряд  ли  смогу сказать что-то новое или удивить откровением. Все рано или поздно через это проходят: и мужчины, и женщины. Разница только в качестве поцелуев, в их количестве и в месте назначения. Монахи и монашки тоже целуют – только иконы, святыни, руки начальству. Даже предатель Иуда  Христа поцеловал за тридцать серебреников.
Так как эта заметка из раздела “Записки разведённого”, то нет смысла писать здесь о поцелуях детей, родных, друзей, коллег, артистов и т.п. Вспомню только о поцелуях страстных, эротических, обещающих, заманивающих, прощальных и им подобных.
Сама история поцелуя очень интересна и о ней можно смело писать роман или диссертацию. На Руси очень ревностно относились к нравственности, особенно это касалось поведения  девушек. Целоваться на людях было большим грехом, позором. Зачастую молодые первый раз целовались только на свадьбе. Я сам ещё застал время, когда по неписаным законам общения, поцеловать девушку можно было только на третьем свидании. И со многими я так и поступал, просто прижимал  спиной к дереву или к стене и говорил: всё, три дня отходили за ручку, давай теперь целоваться. Сейчас это смешно звучит, но в 1970-е годы прошлого века такие были нравы в Московской и Калининской областях. В другие места целоваться не ездил. Не довелось. Просто не повезло в жизни.
Первую свою большую любовь в деревне я так и не поцеловал. Не умел, боялся и стеснялся. Два лета просидел с ней на лавочке у неё под окном в темноте и лишь  держал её за руку. В первое лето я только перешёл в восьмой класс, какой из меня был жених. (Позднее у Михаила Жванецкого я услышал шутку, подходящую к моему случаю: “Не можешь любить – сиди дружи!”) Зато  остальных невест я всех целовал по несколько часов подряд, до звона в ушах, пока губы не начинали  неметь. Нравы в деревне тогда были такие, что кроме поцелуев девчонки ничего не позволяли с ними делать, вот и оставалось только  целоваться. Спасибо им и на этом.
В десятом классе на выпускном вечере я танцевал с одной девчонкой,  а  целоваться до утра ушёл с другой. Как так получилось, до сих пор для меня остаётся  загадкой. Первая была просто красивая, а вторая - рыжая, вся в веснушках,  с пухлыми зовущими губами и озорными глазами.
У меня у самого с детства губы были большими и мягкими. Но не как у артиста  Георгия Буркова, который в “Калине красной”  даже кличку имел Губошлёп. Поменьше немного были. Многие девчонки мне тогда говорили, что я хорошо целуюсь, красиво, нежно и с чувством. А потом я женился, развёлся, целовался мало и как-то остыл к этому делу. В то время я обычно знакомился и завоёвывал симпатии женщин, целуя им ручки. Во время перестройки, когда на виду (в ресторанах, в компаниях) были почти одни воры,  бандиты и неудачники, женщин эта моя манера поведения особенно шокировала и заводила. В одном из рассказов я описал   их  реакции и мои  победы (“Целую ручки!”).
А самое главное, конечно, в том, что целоваться надо только с любимой женщиной или хотя бы с той, к которой непреодолимо тянет. Ну, вот хочется, и всё тут. И неплохо, если она отвечает взаимностью, да так, что приходится отрывать её время от времени от себя, чтобы вдохнуть воздуха и не потерять сознание от захватившего процесса.
Иногда, чтобы сэкономить силы для более важных дел, приходилось целоваться вполсилы, выжидая удобного момента. Один раз мне даже сделали за это замечание и преподали наглядный урок. Я  сидел зимой в гостях и ждал, пока  уснёт сын хозяйки. А чтобы не скучать без дела и самому не уснуть в тепле, легонько чмокал сидящую у меня на коленях  красавицу в разные места. Она терпела эти поцелуйчики несколько вечеров, а потом,  вдруг   улыбнувшись одной   из  своих самых очаровательнейших улыбок, ласково так говорит мне, совсем как умудрённая жизнью учительница, своему беспутному ученику, доставшему её своими проказами: “- А ведь ты, парень, целоваться совсем не умеешь...”  Вот  тебе  раз, думаю, что же  мне теперь, одеваться  и уходить? Стало даже немного обидно, вроде  как  я хуже других, неполноценный какой-то. Спасло меня, как обычно, моё природное чувство юмора. Решил всё перевести в шутку: “- Да, - говорю, - вот такой я. Наверно, старый уже  для   этих дел. Взяла бы надо мной шефство и научила   дядю,   как   надо   целоваться”.
             Она посмотрела на меня уже без смеха, молча обняла и стала целовать. Я замер  и старался ничем ей не мешать, с тоской понимая, как много в жизни потерял, бегая не там и целуясь не с теми. Сравнить было всё равно не с чем, потому что меня давно так никто не целовал, если вообще когда-нибудь целовал. За один  такой  урок я готов был отдать ей полцарства, если бы оно у меня было. До этого,  я  её  просто обожал, как красивую женщину, а после её,  от  всей  души  подаренных  мне поцелуев, понял, что она не такая простая, как кажется с первого взгляда. Из  небогатого  жизненного  опыта  и почерпнутых  из   книг  сведений,    я  и раньше знал, что  в каждой женщине есть своя изюминка  и  надо лишь суметь найти   её  и попробовать на вкус. Но одно дело чистая теория и совсем другое - практика или,  по-простому,  сама   жизнь, такая  короткая, что не успеешь оглянуться, как  всё у тебя уже позади. Надо было бы радоваться, что мне опять повезло, случился такой праздник на моей улице, а я почему-то  расстроился. Шёл домой, чуть  не  плакал,   и   всё   вспоминал  только  что  появившуюся   модную  песню:  “ - Ах,   какая   женщина, мне  б   такую!”


Ирина Вячеславовна ЕРМАКОВА
г. Талдом, Московской обл.
Родилась в Талдоме. С отличием окончила филологический
факультет Орехово-Зуевского государственного педагогического
университета (сейчас ГГТУ им. Морозова).
С 2017 по 2022 год работала в газете «Заря».
В настоящее время – редактор в МБУ Центральная библиотека Талдомского городского округа.
В 1997 году очерк «Последнее заседание масонской ложи» впервые
был опубликован в сборнике «Еда, питье и вещи в литературе»,
в 2006 году вышел цикл статей в журнале «Современный офис». Участвовала и занимала призовые места в журналистских конкурсах. Сатирические рассказы, предлагаемые вниманию читателей, были представлены на конкурсе имени М.Е.Салтыкова-Щедрина, который проходил в округе в 2021 году.

 
СКОВАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ

В тот день вновь избранный мэр небольшого провинциального городка N-ска проснулся в особенно дурном настроении. Борис Борисович Плутовкин уже трижды одерживал победу на выборах, каждый раз опережая своих конкурентов. За время своей верной службы народу Борис Борисович успел обзавестись не только сединой и плотным животиком, но и зарубежными счетами с кругленькими суммами, прикупил кое-какую недвижимость, стал собирателем антиквариата. На приобретение раритетов и древностей, оплату услуг экспертов ежегодно тратились средства в размере полугодового бюджета всей Затрапезной области. Трёхэтажный особняк стал похож на антикварную лавку, выдавая отсутствие вкуса своего владельца. Однако вновь избранного мэра это обстоятельство ничуть не смущало, напротив, он продумывал хитрый план, чтобы пополнить коллекцию очередным полотном художника-авангардиста Мыловарова.
1
Федосий Мыловаров был высок, небрит и угрюм. Когда-то с позором выгнанный из ремесленного училища, где получал профессию маляра-штукатура, Федосий устроился в котельную. Работы было гораздо меньше, чем свободного времени, и Мыловаров малевал углём всякую всячину. Кто-то из приятелей-собутыльников ради шутки подарил ему краски и… В одно прекрасное утро Мыловаров проснулся знаменитым. Вся N-ская администрация, а затем и сам главнокомандующий Затрапезной области вдруг кинулись скупать его мазню не считая денег, поскольку деньги все равно были казённые. Федосий быстро разбогател, однако по-прежнему жил в котельной, говорил, там тепло и муза уже дорогу знает.
2.
Каждое утро Плутовкин, облачившись в шёлковый халат, неторопливо пил кофе на веранде. Оттуда открывался прекрасный вид на бассейн, по площади превосходивший местное озеро. Затем он переодевался в добротный костюм-двойку, поправлял безукориз-ненный узел галстука, садился в «Майбах», замаскированный под «Волгу», чтобы не нервировать лишний раз жителей, и шофёр вёз его на работу. Больше всего Плутовкин ненавидел вторник – в этот день у него в графике значился приём населения.
Как раз был вторник. Первой в роскошный кабинет, отделанный красным деревом, робко вошла маленькая сухонькая старушка. Она просеменила к столу и остановилась, прижимая к груди папку с доку-ментами. Плутовкин ещё старательнее стал делать вид, что ужасно занят. Старушка переминалась с ноги на ногу, кряхтела, шелестела бумагами, которые торопливо доставала из папки.
– Ну, что там у вас? Быстрее давайте, я занят, – рявкнул Плутовкин.
– Батюшка, голубчик, только на тебя надежда. Живу одна, на
5 этаже. Как дождь посильнее, так заливает квартиру. Обращалась в жилконтору. Один раз пришёл рабочий, поставил заплатку, вот, мол, мы свою работу сделали. А там не заплатку ставить, а ремонтировать всю крышу надо.
Плутовкин поморщился:
– Проблему знаю. Не вы одна жалуетесь. На следующий год мы будем формировать график проведения капитального ремонта жилого фонда. В настоящее время работает комиссия по обсле-дованию состояния домов, указанных в соответствующем перечне, она должна дать заключение о степени обветшания жилья и рекомендации по видам работ, которые требуется выполнить на каждом объекте из сформированного списка. Следующий, – крикнул Плутовкин.
Старушка вышла в недоумении. «Вроде и не отказал, а будут мою крышу ремонтировать или нет, не поняла, а переспрашивать неудобно. Он вон какой занятой, оттого и сердится», – рассуждала она. «Ох, грехи мои тяжкие… Все они такие, современные руководители, – хитрят, лукавят и лгут на каждом шагу. И этот такой же, хоть бы раз правду сказал!» – женщина оглянулась на массивные двери мэрии, шкафопободного охранника в строгом костюме. Лицо секьюрити пересекал грубый бордовый рубец. «Да уж, отгородились от народа, охрану везде понаставили. А от кого охранять-то? Боятся, значит, народного гнева. Народ-то не дурак, справедливость понимает». Старушка медленно побрела прочь.
3
Следующим в кабинет буквально влетел субтильный молодой человек. Он с шумом отодвинул массивный стул, бесцеремонно уселся в него и нервически теребил руки.
– Борис Борисыч, умоляю, помогите!
Плутовкин про себя возмутился: «Этому-то что от меня надо?»
– Вот уже два года прошу у вас помещение для моей галереи. Приходится организовывать выставки чёрт знает где, в сортирах и подвалах! Скажите, кто придёт за искусством, скажем, в здание, где почти полвека был общественный туалет??? Не знаете? Вот и я не знаю! – на одном дыхании выпалил посетитель.
Плутовкин почему-то обиделся и возмутился.
– Вы забыли, где находитесь??? Выбирайте выражения!
– Да, да, конечно, прошу прощения, – залепетал молодой человек. – Трудно сдерживать эмоции, когда не покидает чувство безысходности. Будто бьёшься в закрытую дверь, лоб разбил, а дверь, как была закрыта, так и осталась. Здание ветшает, ремонт так и не начался, хотя восстановление бывшего купеческого особняка под галерею значилось в вашей предвыборной программе. И поме-щение другое не даёте, говорите, нет свободных. Как же так? Неужели для искусства нельзя ничего подыскать, желательно поближе к центру?
– Юноша, умерьте свой пыл. Свободных помещений действи-тельно нет, но мы постараемся что-то порешать, – и подумал: «Что же я, по-вашему, должен был отказать двоюродному брату своей жены? Его брокерская контора приносит больше пользы и денег». – Что касается ремонта, мы подготовили всю проектно-сметную докумен-тацию, согласовали её во всех инстанциях. Когда будут средства, тогда и приступим. Рекомендую обратиться в управление культуры, они, возможно, посодействуют. Марьяна, проводите.
Молодой человек стремительно вышел из кабинета, от отчаяния громко хлопнув дверью.
«Вот наглец какой!– подумал Плутовкин. – Ещё и дверью хлопает! Пусть спасибо скажет, что сразу не выгнал. Пожалуй, хватит на сегодня». Он нажал кнопку селектора и приказал секретарше пере-нести всех просителей на следующий вторник.
– Борис Борисович, следующий вторник весь занят, – робко возразила Марьяна, секретарь-референт и по совместительству сер-дечная подруга мэра. Плутовкин устало произнёс:
– Делай, что хочешь, но чтобы сегодня я больше никого из жалобщиков в своём кабинете не видел!
Плутовкин поднялся, но тут в тишине кабинета раздался звонок чёрного телефона спецсвязи. Мэр похолодел, сорвал трубку с аппа-рата и вытянулся по стойке смирно. Армию и сержанта Вахромеева он до сих пор не забыл.
– Да, слушаю вас, – с придыханием сказал он в трубку. Голос что-то прогудел, и раздались резкие короткие гудки.
Плутовкин торопливо вышел в приёмную, махнул рукой своей помощнице на прощание и поехал к министру «на ковёр», поскольку тон, который тот взял в краткой беседе, не предвещал ничего хорошего.
«Надо давно было в Испанию переезжать», – с тоской подумал он. Но по-прежнему понадеялся на русский «авось».
4
За время административной работы тучи над головой Бориса Борисовича сгущались неоднократно: то происки желающих занять его кресло, то неприятности у высоких покровителей, то собственная неосмотрительность подводили его, угрожая немалым сроком и конфискацией имущества. Каждый раз Плутовкину удавалось отвести от себя острый меч Фемиды, и каждый раз он снова возвращался триумфатором в свой рабочий кабинет.
Серёга Вахромеев, нынче Сергей Петрович, был всегда подтянут и гладко выбрит. Ещё в школе он начал заниматься рукопашным боем и достиг заметных результатов, в армии быстро выбился в сержанты, заслужив уважение не только солдат, но и командиров. С Борей Плутовкиным они сошлись на почве любви к самоволке и женскому полу. После армии сержант Вахромеев применил свои бойцовские навыки в преступной группировке, да так успешно, что быстро сделал политическую карьеру. И про армейского дружка Плутовкина не забыл.
Сейчас министр Сергей Петрович Вахромеев сидел в кресле и что-то сосредоточенно читал. Как все люди невысокого роста, он любил просторные кабинеты и большие автомобили. Вошла секретарша и глубоким контральто томно произнесла:
– Сергей Петрович, к вам господин Плутовкин. Ожидает в приёмной.
Вахромеев поморщился и махнул рукой, мол, пусть уже заходит.
Борис Борисович вошёл в кабинет, быстро осмотрелся и поздоровался. Вахромеев, не ответив на приветствие, начал:
– Что ж ты, сукин сын, творишь? Сам в грязи по самые уши и меня вымазать хочешь? На, почитай, что люди про тебя пишут, – и швырнул в лицо стоящему Плутовкину кипу бумаг. Листки разлете-лись по всему кабинету.
Тут Плутовкин понял, что оправдываться он не может, и привычно солгать не получается. Слова как будто застряли глубоко в глотке. Сам того не ожидая, Борис Борисович заплакал и, размазывая слезы вперемешку с соплями, стал торопливо говорить, боясь, что его остановят, и он не успеет сказать самое главное.
– Я вор, вместо детского сада построил базу отдыха для своих друзей, талантливый художник на улице остался, зато жена доволь-на, а Федосий – вообще бездарь, я покупал его мазню, потому что не хотел выделяться, хотел быть своим… И старушке надо было бы давно помочь, да только возиться не хотелось. Взятки в особо круп-ных размерах брал, да только с тобой, друг мой, щедро делился…
Тут Вахромеев нажал под столом тревожную кнопку. Тотчас же появившимся охранникам Сергей Петрович коротко приказал: «Убрать!»
5
Пациент Плутовкин, упрямо считавший себя воином правды и обличителем лжи, задумчиво сидел у зарешеченного окна комфор-табельной одноместной палаты спецклиники № 8. И здесь армей-ский дружок постарался: договорился о размещении по классу «люкс». При сборе анамнеза лечащий врач отметил лишь навязчивое желание высокопоставленного пациента то ли спасти старушку от крыши, то ли крышу от старушки… Пациент оказался дисциплини-рованным: все назначения добросовестно выполнял, в нарушениях режима замечен не был. Однажды приходила к нему грудастая блондинка с заплаканными глазами, после чего больной впал в буйное состояние и опять рвался кого-то спасать. Санитары не дремали и попытку побега пресекли. Больше к нему никто не приходил.

6.
В официальных СМИ был опубликован некролог: безвременно ушёл выдающийся общественный и политический деятель, безмерно любимый народом Борис Борисович Плутовкин. Активисты-общест-венники тут же объявили о сборе средств на монумент, который будет установлен на площади перед мэрией. У Марьяны теперь новый босс.
7.
О том, что покинул этот мир, осенённый светом народной любви, Плутовкин так никогда и не узнал: принести газеты с новостями было уже некому, а телевизор не предусмотрен распорядком лечебницы, даже в палате «люкс».



 3. СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ
         
Любовь СЕРДЕЧНАЯ
( г. Санкт-Петербург),
Член Союза писателей России

БОГДАН И ЗАБАВА
            Сказка
(Продолжение, начало в ном. 65).

19.
«Ладно, мы пошли! Не кисни!»
«Если что, ты только свистни!
Вмиг услышу, прилечу,
Всех врагов поколочу!»
«Да, тебе уж только дай!
Строй избёнку вон давай!»

И пустились за клубком
Через чащу прямиком,
По горам и по оврагам,
По песку и по корягам,
Так и чешут, знай-ка,
Наш Богдан и Зайка!

Долго, коротко ль плутали,
Но совсем оголодали.
А еды-то не достать,
Видно, надо помирать…
Ну не есть же Зайца, право!
«Всё. Прощай моя Забава!

Вот платочек твой возьму,
Полюбуюсь и усну,
Навсегда, навеки
Я закрою веки…»
Вот платочек он достал,
На пенёчке разостлал.

Вдруг, - Смотри-ка! Что за чудо?-
Появились ниоткуда
Хлеб и лук, и сала шмат,
Пару жареных цыплят,
Три солёных огурца…
«Ай, Забава молодца!»

20.
Подкрепились, отдохнули,
Все остатки завернули
Аккуратненько в платок…
«Зайка, стой, а где клубок?
Помню, был всё время рядом…»
И вокруг пошарил взглядом.

Нет клубочка! Нет, как нет!
Только от копытцев след
Убегает в глушь лесную…
«Я сейчас те поворую!
Возвращай клубочек! Ну же!
А не то ведь будет хуже!

Я такой! Я не шучу!
Враз я Змея присвищу!»
«Ой-ой-ой! Не надо Змея» -
Говорит от страха млея,
Кто-то дряхленький в пальто.
«Ты-то кто?»  «Я дед Пыхто!»

«Отвечай-ка, голубок,
Для чего тебе клубок?»
«Да, клубок-то мне не нужен,
Просто я с Кощеем дружен.
А Кощей мне приказал,
Чтобы я клубок украл.

Бабку вы тогда сыскать
Не сумеете…»  «Как знать.
А зачем Кощею Бабка?»
«А вот это, брат, загадка!»
«Всё! Свищу, немедля, Змею!»
«Расскажу я, как сумею!»

21.
«Наш Кощейка  - тот пройдоха.
Многим от Кощея плохо!
У него на Бабку зуб:
Хоть Кощёй и зол, и груб,
Он Бабулю нашу сватал,
А она ему – лопатой!

Вот Кощей и осерчал.
Проклял Бабку. Так сказал:
Будет жить моя старушка,
Лишь пока стоит избушка.
Без избушки Бабке – крышка.
Без избушки Бабка – Мышка!

И спасёт её тогда
Лишь какой-то там Богдан.
Почему, и сам не знаю.
Только я подозреваю,
Что-то там у парня есть,
Может,  выпить, может, съесть,

Может, просто приложить…»
«Ну и ну… Не может быть!
Как же я сумею,
Найти, что я имею?
Ну, да ладно! Там поймём,
Только бабушку найдём!

Ну, паршивец! Ну, Кощей!
Не собрать тебе костей!
Только как же мне узнать,
Где мне мышь теперь искать?
Ведь клубок и тот не знает,
Где та мышка обитает…

22.
Так… Постой-ка, Дед Пыхто,
Как Кощей узнал-то, кто
Тут по лесу рыщет,
Бабку Ёжку ищет?
Как он дело справил,
К нам тебя направил?»

«То – особый разговор.
Может, он, конечно, вор,
Только есть вещица –
Каждому сгодится,
Вроде бы и блюдце,
Но вокруг клянутся,

Что в него он видит всех…»
«Ну, удача! Ну, успех!
Мне ж оно и надо!!!
Это же награда!!!
Ну-ка быстренько к Кощею,
Я ему намылю шею!!!

С нами ты, Пыхто, аль как?»
«Я ж - Пыхто, а не дурак!
Вы мне с Зайкой любы:
Ласковы, не грубы!
Вон, ни разу не задели,
Да и Змею не свистели…

Я-то ведь не голубок…
Ну, держите ваш клубок!
Будем дальше вместе
Во времени и в месте…
И, конечно, коль смогу,
Подскажу и помогу!»

23.
«Ну, пойдёмте мышь искать…
Эх, Кощею б наподдать!
Это ж надо так придумать
Бабку в мышку враз засунуть…
Как земля такого носит?
Ну, да ладно, время спросит.»

«Что нам времечко терять?
Всех мышей могу созвать
Я на эту вот поляну…»
«Ну зови, на них я гляну,
Может, мы её отыщем.
Их мышей, поди, не тысчи…»

Дед  Пыхто присел, подпрыгнул,
Пошептал, ногою дрыгнул,
Прокричал: «Енмокарон!»
И сейчас со всех сторон
Понеслись к поляне мыши.
Только шорох лапок слышен.

Ажно лес заколыхался!
Тут Богдаша испугался.
Он от страха стал зелёный:
«Тут не тысчи – миллионы!
Ёжкин кот! Вот это да!
Но нужна-то мне одна!

Как в такой вот кутерьме
Отыскать бабулю мне?»
Зайка так сказал: «Богдаша,
Где то здесь Бабуля наша.
Нужен новый поворот...
Нам поможет Ёжкин кот!»

24.
«Кот-то бабкин не простой,
Он один такой на сто!
Он, как пёс, Бабуле служит,
С ней уже два века дружит.
Уж её-то он найдёт!
Он на то и Ёжкин кот!»

«Да, идея-то проста,
Только, как найти кота?»
«Помнишь, мы его кормили?
И теперь он в нашей силе!»
Позови его – примчится!
И посмотрим, что случится.»

Ну, сказал Богдан «Кис-кис!»,
Сам  с опаской смотрит вниз…
Там мышей – сплошной ковёр,
Каждый зверь писклив, хитёр.
Каждый норовит, кажись,
Оборвать Богдану жизнь…

Вдруг ковёр зашевелился,
Заметался, завозился,
Зашуршал и запищал,
И, как не было, пропал…
И остался лишь мышонок –
Носик чёрен, хвостик тонок.

Посмотрев  за поворот,
Увидал Богдаша – кот!
Тот, мяукнув чуть в сторонку,
Тигром бросился к мышонку!
Замурлыкал, заурчал
И мышонка облизал.

25.
«Вот она, Бабуля наша!
Молодец же ты, Богдаша!»-
Закричал от счастья зайка.
«Ты, Косой, с пенька слезай-ка!
Ты мне будешь помогать.
Надо ж мышь расколдовать!»

Вот Богдашка и Косой
Разложили, что с собой
У Богдана было:
Вот кусочек мыла,
Вот Забавушкин платок,
Ниток бабкиных клубок,

Черепаший гребешок,
Из ореха посошок,
Медальон для Ёжки,
Каравая крошки…
Да… Вещей не много…
От какой - подмога?

Всё мышонок облизал,
Крошек хлебных пожевал,
Разворачивал платок,
Перематывал клубок,
Спинку тёр о гребешок,
Мыла пробовал кусок,

Посох чуть не перегрыз,
В медальоне сам завис,
И совсем нежданно –
На руки к Богдану…
"Что, грустишь, Мыша? А то!
«Видно, всё, Бабуль, не то...

26.
Ничего не помогает.
Что поможет, кто же знает?
Ладно, Бабка, ты не кисни,
Сколько той мышиной жизни!
Не печалься! Веселее!
Утро ночи мудренее!

Мы тебе помочь сумеем!
Мы расправимся с Кощеем!
Ну, давай, веди, Пыхто!
Ты товарищ, или кто?»
«Я вам друг, не отрицаю,
Но дороги я не знаю.»

«Вот так новость! Здрасте- нате!
Как же мы  поймаем татя?
Ты ж запудрил нам мозги!
Мы ж с тобой теперь враги!
Всё свищу я Змея…
Братцы, есть идея!!!

Молодчина ты, Пыхто!
Ты нам друг, не абы-кто!
Без тебя о Змее
Не было б идеи!
Затыкайте уши!
Я свищу Горюше!»

Пальцы в рот и засвистел.
Вот бы каждый так умел!
Тотчас небо потемнело,
Затрещало, зашумело,
Листик  в вихре закружился
И Горыныч появился.

27.
«Вот, Богдан, как обещался,
Тот час я к тебе примчался.
Что, сынок, нужна подмога?»
«Ты скажи мне, где дорога
К безобразнику Кощею?»
«Ну, давай, садись на шею!

Вмиг к нему тебя домчу,
Мне такое по плечу!»
«Ну, быстрее! Кто со мной?
Отвечайте!» - «Я, Косой!»
«Дед Пыхто!», «Я! Кот!» «Мыша!»
Ай, команда хороша!

«Хватит силушки, Горыня?
Я хотел бы, чтоб отныне
Это имя ты носил…»
И Горыня пробасил:
«Забирайтесь! Эту массу
Я промчу по бизнес-классу!

Уговору не нарушу!»
«О-го-го!!!! Качать Горюшу!»
Все расселись на спине
Комфортабельно вполне.
И пустились влёт по небу…
Жалко я там с ними не был.

А пока они  летели,
Сверху на луга глядели,
Им Горыня расскзал,
Дом уже почти собрал,
Есть и кухня и санузел,
Ванна хитрая - джакузи...


28.
Долго так они летели.
Наконец на землю сели
В чаще леса у горы,
У какой-то там норы.
«У Кощея замок тут.
Под горой оне живут -

И сложил Горыня крылья,
Чуть подёрнутые пылью -
Ну, пойдёмте брать Кощея!»
«Утро ночи мудренее!
Что с налёта, да нахрапом,
Надо покумекать, «папа»!

Нам Кощея так не взять.
Тут же хитрость надо знать.
Стойте, братцы, не спешите,
Раньше батьки не бегите.
Сказок много есть на свете,
В них Кощёй всегда в ответе.

Сказок много прочитал,
Вот что я из них узнал:
В этих сказках говорится,
Что кощея смерть хранится
Где-то на конце иголки…»
«Да такие ходят толки.

Чтоб Кощея победить,
Надо смерть его найтить!!!» -
Так Горынюшка сказал,
Хвост в раздумье облизал…
И команда загрустила,
Буйны головы склонила.

29.
Вдруг воскликнул Дед: «Робяты!
Я пред вами виноватый!
Я ж про всё про это знал,
Только сразу не сказал.
Вы не думайте, не скрыл,
Просто я, дурак, забыл.

А хранится смерть Кощея
На евойной тощей шее!
«Никому, сказал, не верю!
Никому я не доверю!
Буду сам я смерть хранить
И со смертью буду жить!»

«Ну и ну! Вот это фишка!
Ну, по мойму, это слишком!
Ну и как теперь нам быть?
Как нам смертушку добыть?»
Так Богдаша наш сказал
И затылок почесал…

Тут, смотри, честная сила,
Мышка вдруг заговорила!
«Я пойду туда с котом,
Я-то знаю этот дом!»
«Кот Кощея отвлечет,
Ну а мышка смерть сопрёт!

Ну, Бабуля, молодец!»-
Так сказал наш удалец.
«Это всё не может сбыться.
У Кощея ж есть вещица.
Он всё видит, он всё знает,
Он же сразу их поймает!» -

30.
Задрожал от страха Зайка.
«Ай, Косой, да ты всезнайка!
Ту вещицу, я не скрою,
Надо вывести из строя!» -
Вновь Богдаша наш сказал,
Вновь затылок почесал.

Стали думать и гадать,
Что такое предпринять…
Вдруг Горыня завозился,
Чуть покашлял, извинился,
И сказал, почти немея:
«Был в гостях я у Кощея,

Стал я крыльями махать,
Ну а он меня ругать!
«Что ты делаешь, дурак!
Тут махать нельзя никак!
Напряженья не хватает,
Мой компьютер зависает…»

Но о чём сказал, не знаю.
Может, я не понимаю,
Но сдаётся мне, что, может,
Это как-то нам поможет» -
Так Горынюшка сказал,
Снова хвостик полизал.

«Ну, попробуем, а что!
Зайца уводи, Пыхто!
Хорошо, что дело к ночи.
Ты, Горыня, что есть мочи
Поднатужься… Ну, маши!
В путь, ребятушки! Пошли!!!»

31.
Как и что, честные люди,
Мы рассказывать не будем…
Вот выходят наконец
Мышь и котик-молодец.
«На, Богдан, держи иглу!
Сам Кощей сидит в углу

И ругает на весь свет
Там какой-то интернет.»
«Ай, да бабка! Молодец!
Ну, давай вперёд, «отец»!
Дед, Косой, скорее в дом!
Вот теперь мы все пойдём.»

Вот вошли они в палаты.
Там Кощей сидит лохматый,
Знать обиделся: «Ну вот,
Смерть моя ко мне идёт.
Просто так мне стыдно сдаться.
Я ж  со всеми буду драться!

Подходи по одному.
Кто там будет первый! Ну!»
Говорит Богдан Кощею:
«Я тебе намылю шею!
Ну-ка, Зайка, дай воды,
Да мыльцо тащи сюды!

Будешь ты, поганец, знать,
Как других-то обижать!
Вот как выгоню из сказки!..»
«Ой-ой-ой, как щиплет глазки!!!
Старичка-то пощадите.
Что вам надо? Говорите!»

32.
«Перво–наперво, Кощей,
Нам нужна из всех вещей,
Лишь одна. Конкретно – блюдце,
То что с яблочком…» «Добьются,
Видно эти своего…
Забирайте! Я б его

Сам разбил бы, не иначе –
Ну а сам-то чуть не плачет –
Зависает, тормозит,
Ну того гляди сгорит!
В виртуале сам завис…»
И покорно смотрит вниз.

«Во-вторых, Кощей проклятый,
Ты пред бабкой виноватый!
Возвращай её обратно!
Хватит ей мышой…» «Понятно.
Это дело тяжелее,
Хоть я бабку и жалею.

Было то давно когда-то.
Сильно я вспылил, ребята.
Я же к ней со всей душой,
Мол, пошли, Яга, со мной.
Я ж не просто, я же сватал!
А она меня – лопатой!

Я заколдовал плутишку
И от злости сделал мышкой.
Но была в избушке сила,
Та старушку защитила.
Без избушки Бабке крышка,
Без избушки Бабка – мышка.»

33.
Ей поможет лишь Богдан.
Парню был когда-то дан…
Только вот не помню что,
Где, когда, зачем, почто…»
«Всё, Кощей, довольно врать!
Мне ж иголку в раз сломать!»

«Пощадите, братцы!
Хошь, давай меняться!
Вы мне – смерть, я вам – секрет»
Но Богдан ответил: «Нет!
Ты секрет и так расскажешь,
Может быть он просто лажа!

Эй, Косой, где мыло?»
«Там в подвале Сила.
Не один, с Любовью! –
Нервно дёрнул бровью –
Чур, иголку не ломать!
То твои отец и мать.

Как в полон я их забрал,
Тут же ключик потерял
Я от той темницы,
Где чета томится.
Но надеюсь, живы оба,
Ведь у них любовь! До горба!»

А Богдан от гнева бел:
«Как же ты, Кощей, посмел!
Срочно к ним меня веди,
Не обманывай, гляди!
Если ты, Кощей, наврёшь,
Часа ты не проживёшь!»

34.
Вот подвал, стальные двери.
Свет проходит еле-еле,
Духота и мрак вокруг.
Вроде слышен лёгкий стук.
«Есть тут кто-нибудь живой?»
Два удара за стеной.

«Ну, кощей, гони ключи!»
«Ты, Богдаша, не кричи,
Я ж сказал, что ключ потерян…»
«Врёшь, вражина, я уверен.
Расскажи, как дверь открыть!
Или надоело жить?»

«Ну не знаю я, клянусь!»
«Ну и гад же ты! Ну, гусь!
«Двери я сейчас хвостом
И когтями, и огнём!»
«Подожди, Горын, зависни.
Тут поможет сила мысли…
 
Где-то спрятан тут подвох.
Ведь Кощей у нас не лох.
Тут зацепок миллион…»
«Ой, Богдаша, Медальон! -
Вдруг воскликнул наш Косой
От волненья сам не свой, -

Что Забава передала,
Вдруг она и угадала?»
Медальон Богдан нашёл,
К самой двери подошёл,
Та чуть-чуть сместилась вправо…
«Ну, невеста! Ну, Забава!!!»

35.
Дверь открылась понемногу,
И тот час же на пороге
Появился… наш Богдан!
Те же очи, тот же стан!
Только с длинной бородой
И совсем, совсем седой.

«Где так долго вас носило? –
И земной поклон – Я Сила.»
А за ним сама Любава,
Как и прежде, величава.
Как увидела: «Сынок!...»
И схватилась за висок.

Что тут было, мы пропустим.
Много счастья, много грусти.
Но поведаю для вас
Силы с Любушкой рассказ.
Так, как помню, так, как знаю,
Ничего не пропуская.

«Мы с Любавой обвенчались,
Кольцами мы обменялись
И зажили дружно,
Как нам было нужно.
Долго, коротко ли жили,
Пацанёнка народили.

Нечисть я бивал и зло.
Тут Любаве не свезло.
Тосковала, горевала,
Но любовь не убывала.
Нас в любой печали
Кольца выручали.

36.
Кольца сняли мы однажды,
Почему уже не важно.
И тогда мы стали сразу
Уязвимы для заразы.
Тут Кощей нас и поймал
Заточил к себе в подвал.

Уничтожить же не смог:
Слишком мы сильны, сынок.
С той поры в плену мы жили.
Но надеялись, любили.
Точно знали, наш сынок
Разобьёт любой замок.

Вот тебя мы и дождались…»
И от счастья разрыдались.
Тут взорвался молодец:
«Всё, Кощей, тебе – конец!»
Тот ну плакать, голосить
И пощады стал просить.

«Пощади меня, Богдаша!
Я злодей, тут правда ваша.
Но суди, легко ль Кощею
Смерть свою носить на шее?
Ну и что, что я Кощей.
Просто я совсем ничей.

А что зол порой бываю,
Это я ж недоедаю.
Накорми меня сытнее,
Приголубь меня нежнее,
Снова стану молодец,
Хоть сегодня под венец.

37.
Острый ум весёлый взгляд,
Да такому каждый рад.
Только я люблю Ягу,
А Бабуля ни гу-гу.
Вишь, оно теперь как вышло.
Вот теперь Ягуся – мышка!

Как мне быть, пойди узнай,
Хоть ложись, да помирай!
Надоело жить без толку…
Всё, Богдан, ломай иголку!»
«Ты с иголкой погоди,
Что там будет впереди!

Может, станешь жить в чести,
Будешь нам волков пасти!
И присмотришь за лисой…
Сможешь! Правильно, Косой?»
«Не Косой я, а Косая!
Я Забава, а не Зая…»

И в сторонку Зайка – скок!
Колесо и кувырок,
Два подскока, два прыжка,
Три малюсеньких шажка,
Лапку влево, лапку вправо…
Глядь, уже стоит Забава!!!

Глазки яхонтом сверкают,
Зубки жемчугом сияют,
Губы, словно маков цвет,
Краше девки в мире нет!
Улыбнулась, поклонилась
И к Богдану обратилась.

38.
«Я навек твоя, Богдан,
Знаю, ты мне небом дан!»
И ко всем: « Люблю Богдана,
С той поры, как из капкана,
Вынул в прошлом январе
На Кудыкиной горе.»

«Ну, теперь расклад мне ясен.
Что ж, пора и восвояси!
Впереди венчанье,
Свадьба, да гулянье!
Все готовятся в полёт!
Ну, Горыня , полный ход!»

«Не могу! – и  кап слеза, -
Мне к людям никак нельзя!
Силе я давал зарок,
Что я к людям не леток!»
«Это точно. Было дело!
Взял тут Силушка умело

Из ореха посошок:
«Ну-ко, станьте все в кружок,
Крепко за руки возмитесь,
Да три раза поклонитесь…»
Стукнул оземь наш старик,
И все вместе в тот же миг

Очутились дома.
Там-то всё знакомо:
Вот хоромы, вот он, двор,
Вот он, праздничный ковёр,
Вот родные у крыльца,
Вот заветных два кольца.

39.
Как их Мышка увидала,
Засмеялась, зарыдала,
Как задрыгала ногой!
Снова сделалась Ягой!
«Вот какая в кольцах сила!» -
Прошептал Любаве Сила.

А Кощей увидел Бабку –
На колени, оземь шапку!
«Я люблю тебя! Ей-ей!
Ну, прости и будь моей!
Я один, и ты одна.
Будем вместе навсегда!

Со всей силы постараюсь,
Честно! Перевоспитаюсь!
Будем время коротать,
Будем внуков ожидать.
Буду сказывать я сказки,
Внукам мастерить салазки,

Будем мы читать газеты,
Путешествовать по свету,
В замке мы музей устроим
Или выставку откроем,
Буду я волков пасти…
Ну, прости меня, прости!»

Хоть Яга, а тоже баба…
И речам таким-то рада.
«Я-то тоже виновата:
Вот зачем тогда лопатой?..
Ладно, Костя, так и быть,
Будем вместе дружно жить!»

40.
«Ну, смотри, а если что,
То судья тебе – Пыхто!
Я ему даю иголку.
Самому она без толку.
Береги бабулю нашу!» -
Косте так сказал Богдаша.

Тут Забава и Богдан,
От любви и счастья пьян,
Оба встали на колени
Получить благословенье.
Их родня благословила:
Мать, отец, Любовь и Сила.

Обвенчались в тот же вечер…
Было то давно, далече.
Только говорит народ,
Если задом наперёд,
Сесть и ножки свесить,
И поклон отвесить,

До трёх сотен досчитать,
То возможно повстречать
Силу и Любаву,
Богдана и Забаву,
Кощея, Бабку Ёжку,
Котика и кошку…

Дружно счастливо живут,
И детишек в гости ждут!
Так что вы-то не зевайте,
Кашу быстро доедайте,
И ложитесь на кровать:
В гости к ним поедем спать!

КОНЕЦ

          4.  ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
(г. Талдом, Московская область),
Член Союза журналистов и Союза писателей России.

ПИСАТЕЛЬ И ПОЭТ ЩЕДРИН И КЛЫЧКОВ. ДВЕ ИПОСТАСИ

   Золотой и Серебряный век русской литературы сошлись на стыке конца 1880-х и начала 1890-х годов. Ярчайшими их представителями являются М.Е.Салтыков - Щедрин (1826 - 1889) и Сергей Антонович Клычков (1889 - 1937).
Оба - из тверской глубинки, родились на границе нескольких губерний: трёх - Щедрин ( в селе Спас - Угол) и двух (Московской и Тверской) Клычков (в д.Дубровки). Это, возможно, и способствовало пробуждению их творческих сил в таких местах духовной мощи на северных просторах будущего Подмосковья...
   Оба литератора - веры христианской - крестЪьянской, за что и пострадали невинно от госчиновников и доносчиков, так как они "не давали в обиду мужика".
 Один (Щедрин) передал эстафету другому (Клычкову) в 1889 году, почти 135 лет тому назад (если учитывать день зачатия Сергея Клычкова примерно в октябре 1888-го года, почти во время крушения императорского поезда на станции Борки - 17.10. Царь Александр 3 и его семейство чудом уцелели...Это чудо дало толчок к строительству на Руси храмов в честь небесного покровителя царя - св.блгв.князя Александра Невского. Один из таких храмов ( а затем монастырь Александро - Невский в селе Маклаково)был построен и на земле тверской, ныне Талдомской и московской...Об этом Клычков напишет в своих романах из жизни российского крестьянства ( планировалось создать девятикнижие "Живот и Смерть").

   ИЗ СТЕНОГРАММЫ ВЫСТУПЛЕНИЯ В РДК Г.ТАЛДОМА НА ВЕЧЕРЕ С.А.КЛЫЧКОВА в 1986 Г.
ЧЛЕН КОРР. АН СССР ПРАВНУК Л.Н.ТОЛСТОГО НИКИТА ИЛЬИЧ ТОЛСТОЙ.
   Судьба сложилась так, что ещё в юности я, как всегда мы знакомимся с хорошим, случайно познакомился со стихами и некоторыми прозаическими произведениями Сергея Клычкова. На мою тогда неопытную юношескую душу это произвело очень большое впечатление. Сейчас, оказавшись в зрелых и уходящих годах, я также любовно, но, может быть, серьезнее и глубже воспринимаю Клычкова. Читая Клычкова и думая о нем, вспоминаю очень хорошо известную фразу, ставшую для многих из нас аксиомой, что народ, забывший свою историю, не может строить своего будущего. Точно так же народ или интеллигенция, не знающие свою литературу, или вырвавшие из литературы одну страницу, не могут дальше продолжать литературу.
   Вот такой совершенно необходимой страницей в истории русской литературы была страница Сергея Клычкова.
Здесь уже говорилось о глубоких крестьянских корнях Клычкова, но дело не только в происхождении. Упоминался здесь Лев Николаевич. Его тоже можно назвать крестьянским писателем. Дело в той исконно русской землепашеской совести, ответственности перед небом и землей, которую использовал и продолжает использовать русский крестьянин независимо от того, пашет он сохой, плугом или сидит за трактором…Вот если это не утрачено, не утрачены этические основы, значит, есть и настоящее, и будущее. Настоящее как бы некий миг, как вот сейчас этот вечер. Мы с вами сидим, а потом его не будет. Будет память об этом вечере и мысль о том, как жить дальше.
Вот это всё было у Клычкова. И если взять всю традицию русской литературы, и сейчас самое интересное направление, которое мы наблюдаем в русской советской литературе, то мы находим это и у Клычкова.
Не секрет, что сейчас лучшие писатели – деревенщики. По-разному к ним относятся. Не все гладко, но литература – это вообще не гладкая дорога. Но сейчас не читать деревенщиков – Белова, Распутина, Астафьева и так далее – это значит не знать современную литературу.
А эту тему и этот подход – глубокой совести мы находим уже у Клычкова.
У него мы находим такие удивительные темы как темы мифологии, казалось бы, чертовщины. Не ради шутки, а чтобы задуматься об очень серьезных вещах.
Вы все знаете, что это было и у Гоголя. Но у Гоголя была украинская мифология. Он прекрасно её знал, он не только её использовал, но, скажем, Сухово - Кобылин, «Смерть Тарелкина», написаны на мифологических основах, которые были рассказаны Гоголем Сухово – Кобылину.
Я должен сказать, что Клычков был необычайно точен во всех описаниях русских мифологических представлений. По его романам, в особенности по «Чертухинскому балакирю», можно писать научное сочинение. Может быть, кто-то и напишет. Но это не самое главное, а главное в подходе мифологическом, который мы потом нашли у Булгакова в «Мастере и Маргарите». Но «Мастер и Маргарита» - это нечто городское, нечто западное, нечто придуманное. Я не хочу сказать, что это плохо, что в литературе нельзя придумывать, необходимо придумывать, но ещё важнее и ещё нужнее просто видеть. И Клычков это всё видел в природе. И это видение ему нужно было для того, чтобы увидеть и в жизни, и в литературе, и в совести, увидеть в трудный момент, когда даже Фадеев позволял себе говорить: «Долой Пушкина с парохода современности».
Этого не делал Клычков, потому что Клычков жил не только в современности, но и в будущем. И вот наступает это первое будущее, которое видел Клычков, и потому с такой радостью, с таким трепетом мы воспринимаем переизданные книги Клычкова.
Мне кажется, что Клычков ещё не прочитан, хорошо, что мало написано сейчас о нем досужими литературоведами и журналистами – борзописцами. Мы будем воспринимать его спокойно и не торопясь, как воспринимают его как глубокую или сакральную книгу.
(орфография и пунктуация оригинала).
Перепечатано Т.А. Хлебянкиной.
Отрывок из стенограммы был опубликован в газете «Заря» № 84 от 12.07.1986, стр.4 под заглавием «На родине помнят Сергея Клычкова» и начинался со слов: «Читая Клычкова и думая о нём…».
   Позволив сделать себе такой экскурс в недалёкое прошлое (37 лет тому назад!)автор объясняет это тем, что в то время именно академик Никита Ильич Толстой возглавлял комиссию по литературному наследию С.А.Клычкова, решение о чём было принято Правлением Союза писателей РСФСР 23.01.1987 года, протокол 3, за подписью Сергея Михалкова- председателя Правления.
   И всё это не случайно...
   Щедрин передал творческую эстафету земляку Сергею Клычкову, сыну своему духовному...Талдомская земля - матушка и природа нашего края, как бы не потерпев скорого ухода, невосполнимой утраты и пустоты без Щедрина, почти через 68 дней подарила нам ещё одного Гения, Сергея Клычкова...
   Если первый был крещён с именем Михаил ("Кто как Бог"), то второй с именем Сергий ("высокочтимый" - а самый наиболее чтимый всеми народами - Бог!!) и покровителями своими они имели Архистратига Михаила ( в городе Талдоме храм Архангела Михаила, ведёт свою историю примерно с 1680-го года, как и село Спасское). Неподалёку от Талдома и д.Дубровки - Сергиевский храм в с.Зятьково, посвященный игумену земли русской св.прп. Сергию Радонежскому...
   Интересно, что этот знаменательный год закреплен даже в надписи на фресках храма в Спас - Углу его иконописцем "писал А.М.Стрельников 1889 год", где есть изображение в рост свв.прпп.Кирилла и Мефодия, учителей словенских.
Символично, что 16 сентября 2001 года, почти в день выхода в свет сборника духовной поэзии Талдомского благочиния "В начале было Слово", произошло чудо обновления фресок и икон Преображенского храма, о чём был подан рапорт священноначалию...В этом сборнике рядом Щедрин (стихотворение "Лира") и Сергей Клычков...
   Хотелось бы упомянуть и о том, что многие знаменитости, связанные с нашими героями и их окружением, носили имена, отчества, фамилии, производные от имен наших литераторов и главных святынь края...
   К примеру: Александр Сергеевич Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов,
Иван Сергеевич Тургенев, Фёдор Михайлович Достоевский;
Сергей Есенин, Сергей Конёнков, Михаил Пришвин,Михаил Булгаков...
Сергей Михалков, Александр Иванович Михайлов, Мишель Никё...
Михаил Петрович Седов (1882 - 1938), Иван Сергеевич Романов (1888 - 1965)
Сергей Макашин (1906 - 1889),Дмитрий Сергеевич Лихачёв , Андрей Михайлович Турков (1924 - 2016)
Сергей Кошечкин,Сергей Субботин, Наталья Михайловна Солнцева, Сергей Куняев, Сергей Дмитренко
режиссёры Сергей Овчаров, Сергей Князев, Сергей Алимов
фотохудожник Виктор Сергеевич Молчанов...

В заключении обратимся к "Мелочам жизни" Щедрина:
   "Ах, это писательское ремесло! Это не только мука, но целый душевный ад. Капля по капле сочится писательская кровь, прежде нежели попадет под печатный станок. Чего со мною не делали! И вырезывали, и урезывали, и перетолковывали, и целиком запрещали, и всенародно объявляли, что я — вредный, вредный, вредный. Трудно поверить, а в провинции власть имущие делали гримасы, встретив где-нибудь мою книгу. «Каким образом этот „вредный“ писатель попал сюда?» — вот вопрос, который считался самым натуральным относительно моих сочинений, встреченных где-нибудь в библиотеке или в клубе. Один газетчик, которому я немало помог своим сотрудничеством при начале его журнального поприща, теперь прямо называет меня не только вредным, но паскудным писателем. Мало того: в родном городе некто пожертвовал в местный музей мой бюст. Стоял-стоял этот бюст год или два благополучно — и вдруг его куда-то вынесли. Оказалось, что я — вредный…"

 В «Завещании моим детям» Щедрин пишет сыну Константину: «…Паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому…»…

 Поэт, прозаик, публицист, переводчик Сергей Клычков мечтал выпустить 4-х томник своих произведений....
Его завещанием можно считать и эти замечательные стихи:
 
До слез любя страну родную
С ее простором зеленей,
Я прожил жизнь свою, колдуя
И плача песнею над ней.

В сторожкой робости улыбок,
В нахмуренности тяжких век,
Я видел, как убог и хлибок,
Как черен русский человек.

С жестокой и суровой плотью,
С душой, укрытой на запор,
Сберег он от веков лохмотья
Да синий взор свой, да топор.

Уклад принес он из берлоги,
В привычках перенял он рысь,
И долго думал он о Боге,
По вечеру нахмурясь в высь.

В ночи ж, страшась болотных пугал,
Засов приладив на двери,
Повесил он икону в угол
В напоминание зари.

В напоминание и память
О том, что изначальный свет
Пролит был щедро над полями,
Ему же и кончины нет.

И пусть зовут меня каликой,
Пусть высмеет меня юнец
За складки пасмурного лика,
За черный в копоти венец,

И часто пусть теперь с божницы
Свисает жидкий хвост узды,
Не тот же ль синий свет ложится
На половицы от звезды?!

Не так же ль к избяному брусу
Плывет, осиливши испуг,
Как венчик, выброшенный в мусор,
Луны печальный полукруг?!

А разве луч, поникший с неба,
Не древний колос из зерна?.
Черней, черней мужичьи хлебы,
И ночь предвечная черна...

И мир давно бы стал пустыней,
Когда б невидимо для нас
Не слит был этот сполох синий
Глаз ночи и мужичьих глаз!

И в этом сполохе зарницы,
Быть может, облетая мир,
На славу вызорят пшеницу
Для всех, кто был убог и сир.

И сядем мы в нетленных схимах,
Все, кто от века наг и нищ,
Вкусить щедрот неистощимых,
Взошедших с древних пепелищ.

Вот потому я Русь и славлю
И в срок готов приять и снесть
И глупый смех, и злую травлю,
И гибели лихую весть!

(1930г.)
Вторит как бы поэту Клычкову и
Салтыков - Щедрин - в эпиграфе к раннему своему произведению
КАПЛУНЫ
Последнее сказание.

"Кастраты все бранили
 Меня за песнь мою
 И жалобно твердили,
Что грубо я пою.
И нежно все запели;
Их дисканты неслись...
И, как кристаллы, трели
 Так тонко в них лились.

Начиная говорить о каплунах, я ощущаю некоторую робость. Каплун птица нешуточная. Будучи досыта накормлен, он тихо курлыкает и чувствует себя совершенно довольным, — качество, как известно, слишком редко встречающееся в наше тревожное и тяжелое время. Отсюда всегдашняя ровность и ясность духа, отсюда — самоуверенная законченность видов и соображений, отсюда — текучесть и плавность речи, отсюда, наконец, — права на всеобщее уважение..."
   «Сумрачный лицеист» — эти слова точно отражают состояние души Салтыкова в годы учения в Царском Селе. И если для Пушкина воспоминания о Лицее — это прежде всего теплые воспоминания о друзьях и преподавателях («...И вижу вновь семью друзей»), то в памяти Салтыкова Лицей остался казенным учебным заведением, в котором он не нашел ни одного близкого друга, где «педагогика была во всех смыслах мрачная: и в смысле физическом, и в смысле умственном», где он терпел «всевозможные преследования» и проходил испытания карцером за своё сочинительство.  Несмотря на это,  своё первое опубликованное в журнале «Библиотека для чтения» стихотворение «Лира» (1841) Михаил Салтыков посвятил Пушкину и Державину:
На русском Парнасе есть лира;
Странами ей - солнца лучи,
Их звукам внимает полмира:
Пред ними сам гром замолчи!
И в черную тучу главою
 Небрежно уперлась она;
Могучий утес - под стопою,
У ног его стонет волна.
Два мужа на лире гремели,
Гремели могучей рукой;
К ним звуки от неба слетели
 И приняли образ земной.
Один был старик величавый:
Он мощно на лире бряцал.
Венцом немерцающей славы
 Поэта мир хладный венчал.
Другой был любимый сын Феба:
Он песни допеть не успел,
И в светлой обители неба
 Уж исповедь сердца допел.
Певец тот был славен и молод.
Он песнею смертных увлек,
И мира безжизненный холод
 В волшебные звуки облек
 Угасли! В святые селенья
 Умчавшись, с собой унесли
 И лиру, одно утешенье
 Средь бурь и волнений земли!..
Всего до нас дошло 11 стихотворений Салтыкова (в том числе переводы из Байрона, В.Гюго и Гейне) и по ним можно судить, что не зря в своём курсе Михаила Салтыкова называли «воспреемником Пушкина»… В годы учёбы М.Салтыков часто бывал в литературном салоне Языкова-друга Панаева и Белинского…Его тяготение к демократическим кругам продолжилось и после: М.Салтыков знакомится с друзьями Герцена, ходит на собрания петрашевцев, а затем увлекается утопическим социализмом. За первые свои прозаические произведения сатирик оказался в ссылке в далекой Вятке. Оттуда ему удалось выбраться только через 7 лет благодаря хлопотам бывшей жены Пушкина Натальи Николаевны Ланской и её второго мужа. И ещё одна пушкинская скрепа: известный щедриновед  С.Макашин в книге «Салтыков-Щедрин.Последние годы. 1975-1889» писал: «в начале мая 1880 года, всвязи с предстоящим открытием памятника Пушкину в Москве, Салтыков выступил с инициативой «Пушкинского капитала» Литературного фонда. Написанный им проект соответствующего постановления был… утвержден 25 мая 1880 года…».   
С талдомской землёй был связан и знаменитый знакомец Пушкина. В межевом описании 1855 года: «село Семеновское. Константиново тож с каменной церковью принадлежит генерал-адьютанту светлому князю Михаилу Семеновичу Воронцову (см. Межевое описание Тверской губернии Калязинского уезда. СПб.,1855, с. 1664, № 639). Именно этот представитель рода Воронцовых (род. 1781 г.), по-видимому, и являлся заказчиком существующей церкви Богоявления, освященной в 1843-м году. Имя этого вельможи хорошо известно из-за взаимоотношений с А.С.Пушкиным. Интересно, что именно эти две церкви Богоявления в с. Свято-Семёновское и с. Глебово, связанные с именами Пушкиных и Салтыковых, не были закрыты в годы гонений.
Пушкин становится главной опорой и для другого нашего земляка Сергея Клычкова:   
    "Чувство влечения к Пушкину, любви к его поэзии - как чувство голода, жажды: почти физическое чувство. В разгар футуризма и поэтического атеизма, Пушкин для меня всегда был образом утешения, успокоения и надежды (...)" – Анкета о Пушкине.-«Книга о книгах», 1924, № 5/6, стр. 18).
В 1824 году, за сто лет до выхода первого романа Сергея Клычкова, П. А. Вяземский сетовал, что "мы не имеем русского покроя в литературе". Следуя гоголевским традициям, но оставаясь при том самим собой, Клычков своей прозой явил ярчайший образец именно "русского покроя", который не мог стать незамеченным и не мог быть не наказан… В библиотеке Клычкова были и Пушкин, и Щедрин. В своем романе «Сахарный немец» Клычков обращается к Щедрину, также, как и в своей публицистике, статьях «Лысая гора» и др.: «Сказано: а душу можно ль рассказать? Не потому ли Пушкин истину называл «низкой»… Истины нет, есть одна большая обобщающая ложь. «обман возвышающий»… И далее: «Вот почему Пушкин и обмолвился как-то: из мелкой сволочи вербую рать!». И почти в завершении: «В нужный час необходимый размер, ритм придет сам без кокарды и без бляхи: рифма, говорит Пушкин, приведет рифму…» («Красная новь», № 5. 1923 г.). Из ответа на анкету «Пушкин и современность» Клычкова: «Пушкин говорил, что гений прост и простодушен. Гения определяет сердце. Наше время бессердечно в искусстве. Поэтому Пушкин был сброшен в свое время с «корабля современности», корабль плыл в бурю, буря эта была в стакане воды. Потому-то снова спрашиваем изумленно друг друга, что Вы думаете о Пушкине?»..
В начале статьи «О зайце, зажигающем спички» («Литературная газета», 30 сентября 1929 г.) Клычков опять обращается к Пушкину: «По мудрому изречению Пушкина, критика современников – слепая и близорукая старуха… И в третьей статье «Свирепый недуг» Клычков не может обойтись без Пушкина: «Вот как Пушкин мыслил «о роли расстояния» в творчестве: «Я ещё не мог доселе постичь и обнять вдруг умом этого исполина: он слишком  огромен для нас, близоруких, и мы стоим ещё к нему близко – надо отодвинуться на два века. Не надо торопиться!» Если Пушкин с его огромнейшим даром творческого провидения не надо было торопиться  с эпохой Петра… нам не подобает излишне махать подчас пустыми рукавами, ведь по сравнению с Пушкиным мы все не больше, как… огородные чучела! Недаром же он все же написал-таки «Полтаву», а вот что мы оставим о современности?».. («Литературная газета», 21 апреля 1930 г.). В своих «Неспешных записях» Клычков подмечает: «На Пушкина был Фадюха Булгарин… я не Пушкин, но и на меня есть Бескин»... «Бескин… Бальзак где-то говорит, что фамилия у людей не созря… По этой формуле Бескин – бес… черт… дьявол… Бес - моя основная философская тема: все имеет, выходит, предреченную связь и зависимость».



   А нам бы хотелось, чтобы традиции любви к русской литературе, к произведениям Салтыкова-Щедрина и Сергея Клычкова, щедринолюбие и клычковолюбие его земляков и любителей российской словесности не кончалось, а продолжалось и далее, в 21-м и 22-м веке, чему порука намечающиеся преобразования на родине писателей: Салтыкова-Щедрина- возрождение усадьбы Салтыковых и господского дома-колыбели великого русского писателя-сатирика, святого источника Иорданка...Ждёт своего часа и усадьба Клычковых. Есть проекты и креативные начинания...

    И сегодня как никогда актуально звучит обращённый к нам призыв писателя Щедрина: «Люби Бога – ибо Он жизнодавец и Человеколюбец, ибо в Нём источник добра, нравственной красоты и истины. В Нём – Правда».
   Настоящий Поэт и Писатель, как правило, имеет две ипостаси: если он в творчестве - писатель, то в душе всё равно Поэт... и наоборот...
   Кажется, у литераторов Щедрина и Клычкова было именно так. И оба они были готовы "положить жизнь свою за други своя", за правду...


5. ПОЭЗИЯ НАШИХ СЕРДЕЦ

Татьяна ШТЕПА
(г. Невинномысск, Ставропольского края).

Я ДНИ СВОИ ПИШУ НА ЧЕРНОВИК

Я дни свои пишу на черновик.
Вплетаю в многоточье облака.
Отобразить неповторимый миг
Стремится долгожданная строка.
 Пусть буквы в ней бегут и вкривь,и вкось:
От совершенства муза далека-
Копьём из ручки побеждаю злость,
Пока владеет навыком рука.


НЕ ОТ ТОГО ЛИ ПИШУТСЯ СТИХИ...

Не от того ли пишутся стихи,
Что мы живём не так, как бы хотелось?
Что ранят сердце прошлые грехи,
Душа никак не обретает зрелость?

Что счастье нас обходит стороной,
Сопутствуют тревоги и печали.
Что не понять вовеки мир земной,
Душе продрогшей некуда причалить?

Не привлекает бытовой восторг,
Дней ярких попадается немного.
На пьедестал идти или в острог:
Тернистою окажется дорога.

Не от того ли пишутся стихи,
Что рядом лица в безразличных масках?
Безмолвным равнодушием глухи
Не внемлют нам, со старою закваской?

СЛОВА

Слова-гиганты. Слова-песчинки.
Слова-смешинки. Слова-слезинки.
И  в каждом есть, неизменно,сила:
То ввысь взметнула, то подкосила.


Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Московской обл.),
Член Союза писателей России
 
      
                ГРУСТНОЕ
Никто  не   знает  час,  когда
Господь  подует  на  огарок;
Живи  сегодня  -  а  тогда
И  завтра  примешь,  как  подарок.
     Игорь  Губерман

Пропали  сила  и  задор,
Искра  погасла.
Я  раньше  лез  через  забор,
Теперь  -  опасно.

Иду   тихонько  вдоль  него,
Столбы  считаю.
И  сколько  так  ещё  идти,
Скоро  узнаю.

А  был  когда-то  я  орлом,
Взлетал  высоко.
И  тамадой   был  за  столом
Всегда  без  срока.

В  компаниях  был   нарасхват,
Умел  дружить.
Мечтал  построить  город-сад
И  в  нём  пожить.

В  любви   я  тоже  был  не  строг,
Не  из  жестоких,
Любил  глазастых  недотрог
И  одиноких.

В  работе  и  в  учёбе  был
Одним  из  первых,
А  вот  в  любимчиках  не  слыл,
Всегда  на  нервах.

Зато  теперь  я  -  аксакал.
На  эту  тему,
Про  то,  как  раньше  я  скакал,
Пишу  поэму.


          МЫ  ВСЕ  ИЗ  ОДНОГО  АНКЛАВА    (пародия)

Я родился и вырос здесь, в зелёном анклаве.
Анклаве науки, культуры, любви.
И душой я сейчас с остротой понимаю:
Лучше города нет, хоть сто стран обойди.
        Сергей Соколов “Я вернулся в Дубну”.

Я  жить  могу  в  реторте  грусти,
И  в  радости  -  как  мёд  в  колоде.
Меня  когда  нашли  в  капусте,
Всё   зеленело  здесь  в  природе.

Я  сразу  тут  попал  в  анклаву  -
Меня   любил  и  стар,  и  млад.
Я  даже  злую  бабу  Клаву
Расцеловать   всегда  был   рад.

Отец  и  дядьки  -  все  по  бочкам,
Племянницы  и  тёти  -  в  вёдрах.
А  я,  босой,  скакал  по  кочкам,
Наращивая  мышцы  в  бёдрах.

Всё  детство  помню,  как  в  тумане:
Сушили  сено  для  коровы,
Блинов  любил  поесть  в  сметане  -
В  анклаве  были   все здоровы.

Потом  в  геологи  подался,
И  молотком  стучал  по  скалам.
С  ножа,  чем  только  не  питался,
Скучал  ночами  по  анклавам.

И  вот  вернулся  -  зелень  всюду,
В  анклаве   дышится,   как  в  песне.
И  жизнь   подобна  стала  чуду,
Она  мне  стала  интересней.

Кругом  друзей  живёт  когорта,
И  все  ко  мне  идут  гурьбою,
А  я  сижу   в  своей  реторте,
Мне   это  нравится,  не   скрою.

Друзья  все  разные,  конечно,
Но  ложками  стучат  похоже.
А  я  кормлю  их  всех  беспечно:
И  в  снег,  и  в  дождь,  и  в  день  погожий.

Есть  друг  -  родился  в  автоклаве,
Он  тоже  наш,  в  веснушках  летом.
Прописан  здесь,   в  моём  анклаве,
Но  он  не  стал,  как  я,  поэтом.


               МАДОННА  СТРОИТЕЛЕЙ

Сотниковой  Светлане  Петровне – лучшему  инженеру-сметчику  СМУ-5  к  юбилею

Мы  Дубну  построили  с  тобою,
Где  живут  и  физики  и  лирики.
И  теперь,   любуясь  красотою,
Радуемся,  словно  в  храме  клирики.

Я  всю  жизнь  для  жителей  старался  -
Был  на  страже  русской  нашей  речи,
На  переднем  крае  оказался
В  битве  за  законы  человечьи.

Ну  а  ты,  бумаг  перелопатив  тонны,
Город  превратила   в  дивный  сад.
Жаль,   что   нет  у  нас  пока  Мадонны,
Охраняющей  от  зла  наукоград.

Мы  с  тобой  из  стана  победителей,
Тех,  кто  строил  город  много  лет.
Нам   нужна  Мадонна  для  строителей
И  твоей  кандидатуры  лучше  нет  -

Для  иконы  с  образами  светлыми,
Пред  которыми  не  стыдно   преклониться,
И  чтоб  все   с  желаньями  заветными
К  той  могли  Мадонне  обратиться.

Город-сад  с  годами  всё  прекрасней,
Летом  нет   отбоя  от  туристов.
И  сейчас  уже  всем   стало  ясно  -
Помнить  будут  нас  ещё  лет   триста.

Не  дубы  мы,  древесиною  железные,
В  городе-саду  нашем  родном,
Но  кусты,  наверное,  полезные
И  красиво  по  весне  цветём.

Два  куста  среди  крапивы  с  повиликою:
Я  -  малина,  а  ты   -  красная  смородина.
Хоть  прожили  жизнь  мы  не   великую,
Но  отдали  всё  для  счастья  Родины.

4.11.2023.


ВДОВА

Пьёт водку на кладбищенской скамейке,
Закусывая чёрствым пирогом,
Старуха в полинялой телогрейке
С яичной скорлупой под сапогом.
                Татьяна  Реброва
Я  видел  вдов  за  жизнь  различных –
И  молодых,  и  постаревших,
Красивых,  добрых,  безразличных,
К  утехам  жизни  охладевших.

Век  доживали,  песни   спеты,
Одни,    всем  миром  позабыты.
А  все  их  тайны  были   где-то
Под  чёрные  одежды  скрыты.

На   городских  погостах  чистых
Они   ещё  не  так  скучали,
Среди  сынов  своих  плечистых
Все,  как  могли,  фасон  держали.

А  в  деревенском  запустенье
Дорогу   не всегда  отыщешь
К  погостам  с  тишиной  и  тенью,
Где  наших  предков  лежат   тыщи.

Их  посещать  удобно  летом:
Тепло,  и  всё  успеешь  к  сроку.
Но  в  грязь  и   стужу ледяную,
Спешить  совсем   уж  нету  проку.

Там  бабушка  моя  под  праздник,
В  рабочей  старой  телогрейке
(Хоть   дед  по  жизни  был  проказник),
Сидит  тихонько  на  скамейке.

В  оградке  с  мужем  мама  рядом,
И  тятя  чуть  правее  где-то.
Всех  охватить  успеет  взглядом
И  всем  послать  туда  приветы.

А  что  ещё  ей  остаётся,
Одной,  в  разбитой  жизнью  лодке?
Всплакнёт, потом  вдруг  встрепенётся,
Припомнив,  как  была  молодкой…

А  после  в  жизнь   свою  вернётся,
Где  в  доме  надо  кормить  кошек.
Плотней  в  фуфайку  завернётся
И  будет  думать  о  хорошем.


Валерий МОРОЗОВ
(г. Ногинск, Московской обл.),
Член Союза писателей России

ХРИСТОПРОДАВЕЦ

На случайные встречи не падкий,
шел беспечно с работы домой.
Тут, навстречу походкою шаткой
незнакомец. Что твой домовой.

Год не бритый и год же не мытый.
Подожди, неужели Сергей?
Однокашник. С уже позабытых,
наших давних студенческих дней.

В пьяном, клоунском полупоклоне,
мол, "Куда нам до вас, до господ!"
-- Не позволите, дон Корлеоне,
проводить Вас до ваших ворот?

Отказать? Да не вижу причины.
Были, помню, когда-то в друзьях...
Но, погрязло лицо под "личиной",
что и в дом пригласить-то нельзя!

-- Ну, да Вы не пугайтесь уж очень,
жизни радуйтесь! Живы, пока...
У "пропащих" свои заморочки -
на "буржуев" глядим свысока!

Денег не попрошу. Не приучен.
Предлагаю Вам сделку одну.
Полоса... И сгущаются тучи.
Коль не выплыву, то потону.

Распахнул свою рвань балахона,
а на шее, на грязном шнурке
горним светом сияла икона
Богородицы в вечной тоске.

Ах! Ну, пусть тебе мир опостылел.
Ну, пусть трещина в личной судьбе.
Но менять на винишко Святыни?!
Ведь, на верную гибель себе.

Где, брат, те каменистые тропы,
на которых ты душу сносил?
Утонула в разгульном потопе
васильково - небесная синь...

У России глаза помутнели,
и кощунства гремит маховик...
Предвещает снега и метели
Богородицы горестный лик...


БРОШЕННАЯ ДЕРЕВНЯ

Зима без снега, лето без дождей...
Зачем в родной умёт зовёт дорога?
Там не осталось близких мне людей
и сотни верст до отчего порога...

Вхожу с опаской в милый сердцу дом,
машину бросив на краю, в низине...
Идут на ум Гоморра и Содом --
что здесь за бесы в шабаше резвились?

Без стекол окна, сени без дверей,
пустой ошейник у собачьей будки,
в колено хлам, крапива да пырей
и на столбе понурый репродуктор.

Ну, надо ж, потешаясь, разломать
всё то, что не украсть, взвалив на плечи!
"В ноль" согнута железная кровать,
но больше всех досталось русской печке.

Кормилица, пекла духмяный хлеб,
отогревала в зимний мозглый холод.
На печь ложился хворым человек --
вставал наутро и здоров, и молод!

Я тоже помню, в редкий свой приезд,
как к маме, к ней щекою прижимался...
Во весь белёный бок фашистский крест
с похабщиною гнусной "красовался".

Разбит подтопок, вырван колосник,
труба ещё поддерживает крышу...
В грязь втоптан мамой вышитый рушник.
А наш сверчок? Подавно не услышу.

Изба, похоже, вырвалась сейчас
из пыточной. Из вражьего полона.
Разграблен вдрызг резной иконостас,
лишь на полу бумажная икона.

Спаситель смотрит на меня печально
и словно говорит мне: -- Слушай, брат!
Не ты ли взломщик истин изначальных?
Ты, перебежчик, первый виноват!

Оставив пашню, пажити и хату,
скотину, лес, речушку и погост,
уехал к жизни лёгкой и богатой -
к земле, где народился, не прирос.

Легко наладил скатертью дорогу,
к лукавому, в предел сманил людей.
Ну, вот тебе "подарочек" прилогом --
зима без снега. Лето без дождей.


ИНСПЕКЦИЯ

На утренней линейке директриса
кричала в строй, посверкивая глазом:
-- К нам едет знаменитая актриса
а с ней -- всё руководство Наробраза!

Я с вас, собак, спущу четыре шкуры,
кто рот откроет на предмет питания -
"Наш Детский дом -- повышенной культуры
образования! Жизни! Воспитания!

Я запрещаю даже заикаться
о том, что Зотов выбросился с крыши!
От карцера не надо зарекаться,
а лучше быть на завтра тише мыши.

Теперь же, шагом марш, в свои "палаты".
Собрать окурки. Вымыть всё до блеска!
В сортирах смыть похабщину и маты,
чтоб нам не провалить проверку с треском!

Всех воспитателей прошу в мой кабинет.
Иван Георгиевич, где у вас компьютер?
Ах, да! Ну, что ж... Озвучу весь пакет
вещей дареных. Все вернуть наутро!

Завхозу -- обеспечить все продукты!
Не знаю! Хоть из дома приносите!
Чтоб было мясо, овощи и фрукты --
вон, поваров в компанию возьмите...

Бухгалтеру -- готовой быть к опросу.
Как, "Где возьму?"Вон, шефов потроши!
С такой-то мордочкой
                быть не должно вопросов,
которых невозможно разрешить!

Всем сдать мне заявления об уходе
без дат и указания причины.
А что, кому-то весело там, вроде?
Смех без причины -- признак дурачины!

Назавтра быть к семи. Без опазданья.
Нам надо продержаться -- то, полдня!
Все знают персональные заданья?
Не слышу! Ух, смотрите у меня.

PS:
Когда приедут гости на постой,
вот, рассадить бы их под образами,
сиротский хлеб намазать им тоской.
И щей налить. Посоленных слезами...


НЕПРИСТУПНАЯ ВЫСОТА

Через "Каменный Пояс", могучий Урал,
я машину гоню, все запреты минуя.
Я баранку кручу, хоть порядком устал,
позарез нужно мне на сторонку родную.

И, съезжая накатом с седого хребта,
начинаю искать я тоскующим взглядом
этот дом на пригорке, и сень от креста,
и церквушку, и скорбное кладбище рядом.

И туман, и река... За рекой тополя...
В память мне та рассветная изморось,
заревой небосклон и без края поля --
это наша Сибирская низменность.

Под моим пиджачишком сутулилась ты,
ну а я, нога на ногу, гордо молчал.
Вдаль глядел. С покоренной глядел высоты,
как полковник там... Или, вообще, генерал!

Ну, зачем мне какая-то низменность?
Что за горы такие, поршивый Урал?
Тайной тропкой, с названьем неискренность,
ранним утром, один, я в Москву удирал...

Через пару годков заезжал как-то раз,
не держа за собою и капли вины.
На приветную нежность больших твоих глаз,
осмелев, я с привычной зашёл стороны.

А в ответ увозил я огнем на щеках
две, с оттягом, пощёчины хлестких!
Вновь один уезжал. Без поклажи в руках,
а в душе... груз тащил не из лёгких.

Я писал. Но на зряшную письменность
нет ответа. И, знать, неспроста.
Видно, брат мой, на нашу вот "низменность"
неприступная есть высота!



БУКЕТ

-- Ах, что за черт!
                Да, слышу...
                Да, Морозов.
— Привет, Ледышка! Кто? А, угадай!
Отбрось на время будничную прозу
и вспомни тот далёкий, тёплый май.

Припоминай:
.                Урал, костёр, палатки
и росный след на влажном берегу...
(Я память выжимаю, словно тряпку,
но вспомнить эту встречу не могу).

— Позвольте, дама. Это не ошибка?
— Ты прав, имела место и она.
Такая встреча. Да не встреча — сшибка!
Бывает в жизни только лишь одна.

Ну, что? Не вспомнил?
— Как сказать тут... Смутно...
Уж Вы простите, как Вас там, ау-у...
—"Ау" — мой знак! И самолёт попутный
меня уносит рано поутру.

Туда же, на Урал, где ветер стылый
давно задул и угли от костра,
что был до неба...
.                Ты не вспомнил, милый?
Ну, что ж, бывай! Здоровья и добра!

Гудкам коротким в трубке аппарата
Удары сердца вторят в унисон...
Ау, забытый образ невозвратный.
Ау, беспечной молодости сон.


***
                Памяти О. М.
Ушел человек.
Но... утихнут тревоги.
Завянут венки. Горечь станет слабей.
Да, был в ее жизни кусочек дороги,
совместной дороги. Её и моей.

Дороги неровной. Без "ладу и складу".
Увы! Не умели себя укрощать.
И кто посоветует, что теперь надо -
прощенья просить? Самому ли прощать?

Никто не окликнул меня спозаранку,
когда уходить я решился "навек"...
Сквозь ворох букетов из траурной рамки
глядит равнодушно чужой человек!

Чужие глаза! А ведь не было ближе
когда — то давно. И родней и нужней!
Её молодого лица я не вижу.
Не помню! Все стерлось за давностью дней!

Всё кануло в лету: упрёки, наветы,
сомнения, слёзы, души непокой,
"Прости" и "Прощай"... Огонёк сигареты,
пустая скамья и туман над рекой...

У "города мертвых" стою на пороге.
Две белые розы в озябшей руке.
И чертит отрезок прощальной дороги
слезинка от ветра... по впалой щеке.



Людмила КУЗЬМИНА
(п. Вербилки, Талдомского г. о., Московской обл.).

* * *
Весна капель пускает в гон,
Ручьёв команды собирает.
Природы царственный закон
Без уклоненья выполняет.

Сокрыто солнце…
Власть над НИМ «причинно»
в горести ослабла:
Разладил «связь» магнитный сплин,
Осадки пасмурности рады.

Мороз вояжи отменил,
Несмелый плюс в права вступает,
Прилёты птиц на взмахе крыл
Зиму на Север собирают.
Март 2013 г.

ДНЮ СОЛНЦА И ТЕПЛА
Мариночке Панфёровой

Твоим рожденьем Осень правит,
Кидает золото к ногам,
В пурпурно-красочном наряде
Стоять деревьям и кустам.

Творит обряд хозяйка разноцветья,
Ссыпая в закрома богатый урожай,
Дни посылает возвращённым летом,
Готовясь к перелёту птичьих стай.

Тепло и радость – штрих привета,
Реприза неги перед сном,
Мотивом солнечного света
Твой день рожденья озарён!!!
09.09 2023г.

* * *
Себя давно уж не писала,
Намётки тем в корзине спят.
Их летаргия укачала,
В Картины снов они глядят.

А ТАМ свободу от бездвижья
Мечтают робко получить.
К развитию податься ближе,
Перо хозяйское водить.

ОНО застыло, в лень вцепившись,
Надежду слабую храня,
Чтоб в день грядущий устремившись,
Жить в ожидании дождя,

Ветров холодных, стойкой непогоды,
Посмев загнать меня в постель.
Виршеслагательству в угоду
Продолжить рифмы карусель.
14.09.2023 г.

ПОСВЯЩЕНИЕ ЕЛЕНЕ

Елене Мольковой

Ей службу женственность несёт,
Пленяет нега озареньем,
Движений мягкий оборот
Ведёт ко трону поклонений.

Ей благосклонная Судьба
Дорогу прями предрешила,
Достойная её семья,
Даёт признание и силу.

Растущий опыт – духа ширь!
– Спасенье от унынья плена.
Достоинство её души
С прекрасным именем Елена!
15.09.2023 г.

ОТЯГОЩЕННЫМ ВЛАСТЬЮ И НЕДОМЫСЛИЕМ

Вирш созиданья чуждо им,
Плен рифмы непреодолим.
Размеры скудные наитий
О нищемыслие стучат,
Им мнится интеллект в развитье,
Но… в постижениях разлад.
К какому чтиву дух стремится
Раскатит эхо, суть явя.
Не стать кунице певчей птицей,
Регистры не её стезя!

Судить таланты благородно,
В скупых критериях плетясь,
Достоинств не имея сходных,
Стремится разрушенья власть.
Не существующих заслуг
Себе находит повсеместно,
Лишь ширится порочный круг,
Таланты вышибая с кресла.

А созиданье из «ничто»
Законом за уши тягает.
Убогостью рождает зло
И вряд ли это понимает.
01.10.2023г.

* * *
Названье спаржи позабыла…
Отправив к памяти призыв,
Ассоциаций, как ветрило,
Пускала в ход, чуть окрылив.

Но прочностью не блещет память,
Служак усталых отпустив,
Полуослепшими глазами
Взирая в потускневший штрих.

Слабелой явностью дышит,
Вцепившись в «прочность» по кривой.
И будь, что будет!
Ибо, свыше – любезной памяти отбой!

Зато толпится в построенье
Упрямых толчищ юный рой.
А рифма с ними в поклоненье
Слагает танец огневой!
15.10.2023 г.

* * *
В картинном блеске день явился
Совсем не схожий с октябрём,
Он под лучами золотился
в зелёной мощности ковром.

Побеги трав, малины листья
Возвратом нежности сквозят.
Маслята и лисички чисты,
Эмоциями ворожат.

Но тих, печален голос снегириный
В кустах на берегу ручья.
Примета Осени – звук флейты дивной
Поёт мотивы Октября.

А синева небес глубоких
В фермате восхищенье шлёт,
Тепло и зелено!
Палитра красок стойких
Свой шанс возвышенно несёт!
15.10.2023 г.


БЕССОННИЦА… ЭКСПРОМТЫ

День очарован серой хмарью,
Упрятав Солнце в войлок туч.
Сбегают влажные печали
С владетельных небесных круч.

Лазурь и золото сны видят,
Напрочен отдых им давно,
Периодические стыни
Перемежаются с теплом.

Кристаллы влагу посылают –
Плоды продрогших облаков,
Сгоняет ветер тучи в стаи,
Его так радует «улов».

Приходят в память песни Солнца
С игрою золотых перстов,
Природы сон в преддверье бьётся
И ждёт оковы холодов!
16.10.2023 г. (ночь)


ВСЕВЛАСТНОЙ РИФМЕ

В оплетьях отдыха, игриво,
Явилась рифма без звонка.
Подталкивать меня шутливо
Вдруг вознамерилась она.

Настало время непогоды…
Пора перо прибрать к рукам.
Сезону творческой свободы
Пришла пора, та-ра-ра-рам!!!

«Проснись и пой – сказала рифма
складируй мысли во меня,
пусть непогоды коромысла
наполнят творчеством тебя».

Взаправду-то!
И я решила,
Куда ж от рифмы убежать.
Пою, пишу с возросшей силой.
Какая ж это благодать!!!
16.10.2023 г.

* * *
Ночь… Как-то не спится…
Мыслей гон суровый!
РИФМА в слов криницу
Заглянуть готова.

Уложить, утешить
мыслей тех побеги.
Коль посмели спешить,
Наградить их негой.

Разметать их лаской
И рассеять пылью
С царственной указкой,
Чтоб не приходили.

Заговором – рифмой
заручусь вполне,
чтоб не заходили
в голову ко мне.
16.10.2023 г.


6. ПАМЯТЬ

Наталья ПРИСТУПА
Беларусь

 ОДНАЖДЫ ПЕРЕСТУПИВ...

Все мы склонны упрямиться
невозмутимости вето.
Рябь реки загорается
лишь поцелуем рассвета!

Ляжет слово обманное...
Сверишь минувшие встречи
Мир затянут туманами
внутренних противоречий.
В СТРАСТЬ уйти поспешившие
славим нелучший бестселлер.
Связь, мечту воплотившая,
прервана немилосердием.

Быть добрее, терпимее-
больше. чем слыть недовольным.
Даже если любимые
ранят особенно больно.

Зреет чувствами новыми
жизнь вне обидевших трений.
Радостью васильковою
крупно распишется время.

Пусть наполненность прочего
скрасит печаль и усталость.
...А рождение дочери
вестью на счастье не станет.


 ОСЕННЕЕ

Молодые, дерзкие...Переменам рады.
Высшая ответственность- чистота затей.
Карауля прихоти госпожи своей,
на мгновенье замерли в мире листопады.

Вдруг и не по-летнему холодком потянет.
Слишком уж оранжевы выводы, не жаль.
У сердец пригреется первая печаль,
тучи несмещённым нам пригрозят дождями.

Ветры, щегольнувшие смелостью веселья,
унесли последнюю паутинку-нить.
Мы на то и сильные, чтобы пережить
время меланхолии затяжной, осенней.


БЛИКИ ЮНОСТИ

К сути сей прикоснулся, наверное, каждый
недовольный собой.
Я наивная дверь приоткрыла однажды
и впустила любовь.

Пусть встречать по одежде доступнее истин-
выбор твой на весах.
Восхищенья достойны наряд серебристый,
колдовские глаза.

Им внимать красоте в королевстве успеха,
зажигать без огня.
Шаловливая звонкость летящего смеха
покорила меня.

-Течь внушала не солнце, а косу...-И всё же
золотую струю!
Как смогу, не солгу - торопилась похожей
быть на гостью свою.

Утвердилась среди дорогих обретений
не за риск, не за страх.
Отчего и зачем повзрослевшие тени,
след печали в стихах?


ГРЕШНА

Загадки судеб для сердец отважных.
Я думала, что умереть не страшно.
С чужой подачи собственные взгляды
разыгрывала в сфере рая-ада.

Вопросики с лукавинкой, смущенье
и недоумевающий священник
исполнены, как акт Пасхальный, лестный.
Прозрение в серьёзности болезни.

Проста развязка, да хитро сплетенье.
Не плачу, не молюсь об исцеленьи.
Манит строка в поэзию...И всё же
вход совершится лишь по воле Божьей.

Объявится подробностью вчерашней
иллюзия, что умирать не страшно.
И навсегда занозит сожаленье
о прерванном, как жизнь, стихотвореньи.


ХУДОЖНИКИ СУДЕБ

Оживите, спасите полотна небес
голубой акварелью.
Велика вероятность(со мной или без)
счастья в новом апреле.

Чистым звоном капели заслушалась страсть.
Мир велик воскресеньем.
Всех, оставивших кисть, пригласите пропасть
в настроеньях весенних!


НЕСЧАСТЛИВАЯ

Подзатянулось ожиданье...
Захожие сваты - не те.
Не страхи в воздухе витали,
жизнь, посвященная мечте.

Держалась искренне и строго.
Сомнения, как письма, жгла.
Тоску оспорила дорогой-
в даль отрешённую ушла.

Начнётся с ветерка раздолье
уже сегодня, прочно - впредь.
Осознавала, будет больно,
но...надоест себя жалеть.

Успех всегда с усердьем дружен,
логичен тем её успех.
Летели облака из кружев
Для восхищающихся всех!

Не станет сказывать о чувствах,
но как ей было, не любя,
создать бессмертие искусства
во имя смертного тебя?!


Я РАДА ВАМ... ЖИЗНЬ ДЛЯ КРЫЛА ЛЕГКА

Я рада вам...Жизнь для крыла легка.
Любите зеркала - в них лица, лица...
Шампанское искрится, как снега!
Мои друзья умеют веселиться.

Ещё чуть-чуть и все сойдут с ума.
Есть в безрассудстве жажда и причина.
...Какая бесконечная зима.
И СМЕРТЬ МОЯ друзей не огорчила.


С ИМЕНЕМ ТВОИМ, МАМА!

Александре Григорьевне

Зима неурочно роняла холодное крошево.
Пожалуй, отыщется в памяти что-то хорошее-
живущее зыбко, спасённое для утешения.
Вчера и сегодня - заносы, провалы, лишения.

Пыталась исправить - увы, ничего
не поделаешь.
Пути бинтовала метелица белая-белая.

Ты плакать не смела, ты знала, слеза-
бесполезная.
Не слишком успешно, но стойко боролась с болезнями.

Печаль и досада - залёты знакомого почерка.
Ты лучшей судьбы, несомненно, хотела бы
дочери.

С минутки - безмерье, мечта начинается
с имени.
привычно детей называть именами
любимыми.
Везение тоже всегда и везде избирательно.

Цена на века -
отношения самые нежные.
Твой внук Александр обеспечит
подъём незаснеженный!


ЭТО ПРАВДА, ВИНУ ОПРОВЕРГНУТЬ НЕЛЬЗЯ

Это правда, вину опровергнуть нельзя
никаким безразмерьем.
О блаженстве шептали уста, а глаза
говорили: - Не верь им.
Уходил по разгульной , порочащей мгле
леденяще, летально...
Ты дышала - рисунок зимы на стекле
всё заметнее таял!


 ЗАЧЕМ? КУДА?... РВАЛАСЬ ДУША ИЗ ТЕЛА

Зачем? Куда?... Рвалась душа из тела.
Поговорим о том, что наболело.

Есть шанс спастись уступчивостью женской,
пока манят пурпурные блаженства.

Я в бездну их ныряю безоглядно.
Не может быть забвенье неприятным.
Топь чистоты!
То не про нас, что всуе.

...
Жизнь первые морщинки нарисует,
шепнёт на ушко, улыбнётся даже.
И за измену как-нибудь накажет.

Угрозы, проза...Всё - неразбериха.
Смысл урагана в слове самом тихом.

Предаст душа несовершенность тела.
Увидит Бог, я этого хотела.


ДУША И БЕЗ ТОГО НЕ ЗАБЫВАЛАСЬ

Душа и без того не забывалась.
Ночь затекла в оконные провалы...
Не видеть правду не хватало сил.

Он - лучший, но опять не позвонил.

Мгновения иные оживляла...
Цветных надежд, увы, для счастья мало.
И остывал в глубокой чашке чай...
В шаль чёрную закутана печаль.

Пророчества её не станешь слушать.
Он - лучший, даже если равнодушен
к тому, что ночь делима на двоих.
...Любовь не смертна в зеркалах твоих!


ПАРАДОКСЫ

       1
О бедности вопрос звучал резонно.
Распаханы поля до горизонта.
С усердием исполнены посевы.
Крестьянин отдан в плен забот осенних.

И небо сути сей не возражало.
Осанна предстоящим урожаям!
Все торжества страданиям в угоду.
...А хлеба недостаток год из года.

       2
Опавших яблок нет покрова краше.
Восточный гость узнать желал, что дальше.
Открытость сердца выстрадана нами:
-Искусно пробежимся тракторами.

Менталитет не внял недоуменья-
Земля России жаждет удобренья.
Безмолвие японца было прочным.
...Возможно, переводчица не очень.


 ИСТОКИ

Сплетите веночек из трав придорожных.
Не так уж признания их безнадёжны.
На родине всё откровеннее, ближе.
Я словом беспечным её не обижу.

Лазурь над деревней чиста и безбрежна.
С годами во мне обострённее нежность.
Спасётся душа в Луговом переулке!

Опять приглашаю отца на прогулку
туда, где июнь, где деревья-гиганты,
и день выходной тишиною талантлив.

Горячий песок не утешится тенью.
На памяти выжжены несовпаденья.
Отец - очевидец иных изобилий.
Его безмятежность фашисты бомбили.

Есть право на юность, высокие цели,
но женщины плакали, избы горели.
Слагалось затмение гуще и гуще.
...Ромашка цвела о победах грядущих!

На все поколения, сроки и дали.
Мы верили.Правде её сострадали.
О тех, кого любишь, рассказывать сложно.
Сплетите веночек из трав придорожных.


ОБЪЯСНЯТСЯ ГОРЕСТИ ПРОСЧЁТАМИ

Объяснятся горести просчётами.
Только быть бы рядом.
Заискрилась искренность, польщённая
пристальностью взглядов.-

Ты приехал! август не кощунствовал.
...Блекли всё заметней
облака, пленённые предчувствием
радости последней.

Происки то близкие, то дальние...
Страсть небезответна.
Замерли в тревожном ожидании
все четыре ветра.

И  пытались мы - уже нездешние
отшутить, оспорить
расставанье - правду безутешную
праздным разговором.

Надвое делимы взрывы высшие,
дороги печали.
Остывал закат досрочный, выжженный,
И сердца кричали.


ВСЁ ЯВСТВЕННЕЕ СТРАСТЬ, ХУЛА ВЕСОМЕЕ...

М.И.Ляшук

Всё явственнее страсть, хула весомее...
Не сможешь не услышать.
Блуждает слепо ночь с нечистой совестью
по безмятежным крышам.

Не свойственна невежеству застенчивость.
... Тем проще, если вместе
внушать неискушённым и доверчивым
"благую мысль" о мести.

Представится, как грех, судьба бедовая...
Любой каприз за деньги -
лукаво тиражировались доводы
свершавшихся падений.

В три голоса, в три жажды зависть грезила
разгульно, властно, зримо.
Пусть возомнит земное мракобесие
себя неоспоримым.

Бег короток у лжи, пути - к концу её.
Не все - слабо и тленно.
Что есть угрозы для звезды, танцующей
на сквозняках Вселенной?!


 ПЕРЕСУДЫ, СКЛОКИ, МАЕТА БЕЗ МЕРЫ...

Валерию Гришковцу

Пересуды, склоки, маета без меры...
Говорят, что пьющий, что семье неверен.
Посвятил дорогам душу без остатка,
приручает слово высшего порядка.
Клёвые залёты...
Всё не -  так, всё - мало.
- Одинока в Пинске старенькая мама.
Веская причина упрекнуть найдётся.
В оправданье сына улыбнётся солнце,
ибо знает цену самых прочных истин.
Я тому свидетель, как он бескорыстен.