две жизни

абсолютно не выдохнуть в этой простыне посередине площади голый страшно толпа или полное обезлюденье быть увиденным схваченным петлей на фонарь или перестать отражаться во всех зеркалах что страшнее
никогда никого не коснуться плотью в плоть полностью или чтоб зубы в меня воткнулись в кость плотность судорог

войти в тебя вечная жажда жизни войти в тебя ощутить наконец исполнение на десять минут на полчаса притвориться зрячим чутким потонуть в сухости и страсти не смочь удержаться на краю и выброситься на берег китовая колыбельная кровавая пена все жизнь, моя дорогая, все жизнь

смотрю порно, как они любят друг друга, учусь любить, деньгами тебе обеспечить уют и быт, путешествие каждый месяц, теплое море, загар так полезен для кожи и домик из брёвен и невозможность стена от меня до любви и покоя кирпич к кирпичу

здесь чувство моей справедливости не позволить себя оправдать уязвимость осколков зубов вечная жажда принятия убаюкать руками держа на воде я старею наружу выходят залежи боли и гнева руки до пола немею не возможно закрыть глаза все смотрю как горит поцелуй ты уходишь и скоро ещё один дом обходить стороной я старею и новым рубцом украшаю левое лёгкое правое лёгкое сердце насколько ты выдержишь? кажется это последний надрез

я немею - это кирпичик, моя справедливость - это невозможность отпустить и позволить себе самому. так большая стена забирается выше и выше но увы все уходит под землю
и я под землёй здесь нет воздуха просыпаюсь один в простыне в невозможности вдоха
***

представляю тебя людоедкой и плачу
ещё один способ спастись
сожалею о том что тебе было больно
о том что тебе было страшно
о том что пришлось веселиться и плакать
узелок слов посреди гортани трахеи желания и трагедии
пусть превращаются в маленькие ветра теплые краски любящие глаза