Последний кадр

Скрипит костёр, как детская кость,
Вспыхнул огнём, затих – и заглох...
На этой земле, где казнённая осень
Вяжет петлю из железных дорог.

Кружатся тени – погоны и звёзды,
Детский сапог в полусгнившей листве...
Он был «как отец», он дарил «переходы»,
Он плёнку мотал на чугунной трубе.

«Будет кино – ты станешь героем,
Ты ж в пионеры пошёл не бояться!»
И руки дрожат – но улыбка застыла,
Только бы всё получилось как надо…

Щёлк! – киноплёнка жует немоту,
На горле рассвет завязался в узлы.
Сонные травы – давай, отдохни,
Ты будешь сильнее… но только молчи.

И Солнце запутает кудри в петле,
На полном ходу сойдёт на обочину.
Здесь всё ещё слышно – дыхание шёпотом,
Где дети играли в адскую ночь....

Щёлк! – затянулись тугие спирали,
Щёки белей ледяной целины.
Память сожмётся в разбитых гортанях,
И кто-то не встретит рассвет до весны.

Больше никто и не спросит: «А где он?»,
Сгинул, как рваная кукла в костре.
Горят киноленты, но мёртвые хроники
Кружатся в пепле, звеня в темноте…

Щёлк! – больше плёнки не будет,
Скрипнула дверь – и охранник молчит.
Судья промолчит, приговор свой озвучит,
А боль запечатают в слово – Чергид.