Факап как мера вещей

ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой обрисовывается некий зловещий замысел,
а мы рассуждаем о микробах

Рассказ не будет слишком долгим, но ты успеешь охуеть,
ведь он глубок, как воды Волги и лупит в башню как медведь
могучей волосатой лапой. А впрочем, нахер хвастовство.
Засим, однажды тихой сапой, поправ людское естество —
что для мутанта не зазорно — герой наш, именем Капрал,
неторопливо, но упорно, в подвале что-то собирал.

По виду — адскую машину. Тентаклей выпустив жгуты,
задумал в сотую годину какой-то лютой греботы
он подорвать ракету Маска. (Пусть будет Маск — так проще, yes.)
Напомним, наш рассказ не сказка, а охуительный замес
из космооперы ебучей и биопанка в полный рост.
Над ним уже сгустились тучи, ведь каждый мелочный обсос
визжит как мразь: стихи — не проза! Поди ты в задницу, микроб.
Кобыле легче, если с воза тебя столкнёт красивый сноб,
такой, как автор этих строчек. Уймитесь, карлики. Итак.
Проклятий прах собрав в совочек, вскочил в космический елдак
герой наш (а вернее анти-) и под ущербною луной
помчался в космопорт в Атланте, где был субботний выходной.

ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой обрисовывается потенциальное противодействие
зловещему замыслу, а мы рассуждаем о кунилингусе

Пока спешит мутант на Запад, мы обратим пытливый взгляд
в салун, где крепкий женский запах. Где ***мразям не велят
бухать, курить... Но делать куни, напротив, должно всякий день.
Кого мы встретили в салуне? Шерифку Мэри, ясен пень.

На ней блестящие сапожки, скафандр в серебряный отлив.
Повадки — хищной крупной кошки и на сисяндрах бронелиф.
На чувственных губах улыбка. Ей донесли через вацап:
Капрал, природная ошибка — мутант, патриархал, кацап —
летит сквозь ночь быстрее мысли к Атланте. Слышь, не сигма бой!
Носил бы ты на коромысле руду из шахты, а в забой
спускался бы рубить породу. Такой уж в космосе удел
у спермобаков. Год от году он — кто бы что бы ни ****ел, —
обязан въёбывать без чила. (Забыли, ублажая баб,
мы сообщить, что всё случилось на планетоиде Факап.)
В холодном поясе Эджв;рта (ну Э;джворта, окей, задрот)
реприза этакого сорта, такой сюжетный поворот,
такой кунштюк, блудняк и фортель, такой, простите нас, курбет
не намечался даже вроде за многие десятки лет.

А тут — извольте! Наша Мэри, откинув крышку кобуры,
во всём подобная Венере (для этой чёртовой дыры
она чрезмерно охуенна, должны заметить между строк),
ковбойски вывернув колена, шагнула Мэри за порог.

Над ней раскинул купол чёрный в прорехах звёзд вселенский цирк.
Любой — шахтёр, шериф, учёный — в него уйдёт, отдав концы.
Таков закон факапских будней. И выходных, которых нет
для прилетевших в космос мудней за жалкой пригоршней монет.
Что? Мы шаббат упомянули? Так лишь для красного словца.
Ага, соврали, ну и хули? Отвесьте розог стервецам.

А Мэри — вылитый ганфайтер — в глазах кураж, в руке страпон,
ждала, когда залётный фраер челнок опустит на бетон.

Мелькнув по небу метеором, елдак разбился. — Аз воздам!
****а тебе! — вскричали хором в салуне мальчики для дам.

Ужели вопреки надеждам не будет поимет злодей
мутантских ягодиц промежду страпоном бренда «Fuck today»?
Шерифка с матом ищет что-то и шарит по броне-соску,
находит кнопку «вызов бота» и посылает к челноку.
Громоздкий бот ломает двери. Да только *** там ночевал —
не дожидаясь гнева Мэри, съебался загодя Капрал.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой внезапно появляется сеновал,
а мы рассуждаем о подлости

Оставим Мэри ненадолго. Сейчас надёжней быть вдали.
Она стократ свирепей волка, её ж как дуру наебли.
Обж;лили, переиграли. И поимели. Ладно, стоп.
А где мутант? На сеновале. Ласкает своды женских стоп.
Пусть это и невероятно – фантомный морок, вирто-сеть,
но все же, знаешь, как приятно красавицу на сене еть.

Где, что ни звук — то вздох и шёпот. И стон, и влажные шлепки.
Движение упругой попой, изгибы спин — и языки,
которые, преград не зная, скользят, не ведая стыда.
И просьба «медленнее, зая», и смех «глупышка, не туда».

И «ню» лобка и «йота» члена, «омеги» маленьких грудей,
и взрыв вновь созданной вселенной… И резкий, жуткий треск жердей,
что держат кровлю сеновала. И чья-то туша — вся в снегу —
что, крышу проломив, восстала, сжимая в кулаке слегу…

Читатель, прозой искушённый (в стихах уклад совсем другой),
смекаешь, кто мутанта стоны прервал недрогнувшей слегой?
Да, это Мэри. В дюзу сучку! Пускай нас критики простят,
но случку, пусть и вирто-случку, изгадить — это как котят
лишить сметаны в час урочный. Отнять конфеты у детей.
А мы-то думали, порочный антигерой, мудак, злодей
у нас мутант. Но вышло вон как. Да нахуй эти кренделя,
в которых даже Вилли Вонка покажется эмпатом, бля.

Воздастся каждому по вере, сказал святой. Или мудрец?
Не важно. Долг наш сучке Мэри заправить киберогурец…

Постойте-ка. Она снимает скафандр, кирасу, сапоги.
С акцентом произносит «zaya», прикрывши лоно и соски,
вступает в сено, будто в пену, и опускает руки вниз.

Катрен про секс, как взрыв вселенной, перечитать извольте please.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,
в которой обрисовывается разгадка зловещего замысла,
а мы рассуждаем о космогонии

У всех возник вопрос с подвохом: так что же мастерил Капрал?
Собрав практически по крохам доступный нам материал,
не будем заправлять арапа и против истины грешить.
Ответим: Солнце для Факапа. Пусть космос и сумел лишить
факапцев яркого светила, но жить за годом год впотьмах,
ебашить в шахте как терпила, сидеть на труъ-комбикормах?

— Имел я в рот такой клоповник! — решил мутант. — Создам звезду.
Пусть я на троечку любовник и как конструктор ни в ****у,
но дело мастера боится. И вот герой наш в одного
херачит так, что дым клубится над 3D принтером его.

Подробности — удел задрота, а мы красавчики ваще.
Кладём вертушку с разворота в центр неебацца хитрых щщей.
Ага, кого-то беспокоит неумозрительный факап —
и в этот раз не планетоид. Чо взгляд отвёл, салунный раб?
Ведь это ж ты виновник ****ства, стукач, мазепа и подлец.


Да, скоро, скоро пригодятся страпон и киберогурец…

Пока из кратера Атланта стукач бежит, роняя кал,
на грозном лике сверхгиганта мы пишем: близится финал.
Пусть сверхгигант — Сатурн? Юпитер? — не фигурировал у нас,
но знает натурал и пидер, и Мэри, радость наших глаз:
упомянуть его не худо. Он, будто царственный венец,
что алым красит гребень уда, украсит наш рассказ.

ГЛАВА ПЯТАЯ,
заключительная, в которой обрисовывается конец,
а мы рассуждаем о терминах, которые применимы к автору
этих строк

Конец.