Елизавета Батори, Эржебет Батори-Надашди. Недописа

В Чахтицком замке поселилася Графиня,
Богатая и знатная жена,
И многие из нас смотрели фильмы,
Где участь жертв была предрешена.

И в мае некогда минувшего столетья
В пятнадцать лет княгиня отдана,
За графа замуж по расчёту, верьте,
И титул так графини обрела.

Графиня Батори была весьма красива.
А муж ее – семьи известной сын,
Не долго вместе жить дано счастливо,
Да на войну собрался дворянин.

Ференц Надашди войны вел годами,
И полчища осман с земель своих прогнал,
Не думал он, и вовсе не гадал он -
Что дома в замке обезумела жена.

По слухам, говорили, что княгиня
Ребенком заимела вдруг болезнь,
Как следствие ее – шизофрения,
Припадков эпилепсии мишень.

И верным слугам отдала она приказ
В окрестных деревнях искать младые жертвы,
И лохань кровью ей наполнили, как раз,
Чтоб молодость вернуть и обрести бессмертие.

Другие ведают, что кровь их выпивала,
Стекающую с вен в бокал из серебра,
И жертву каждую в журнал свой записала,
Мертвы в ней все, да смерть та не быстра.

Иль плоть сама кусала с бела тела,
Ожоги оставляла на лице,
Узрели все – графиня не старела,
Не зная, что происходит во дворце.

И год за годом ритуал вершила,
И так же оставалась молода,
И каждый раз порезанные жилы,
И дети исчезали без следа.

Но стали появляться где-то слухи,
Что молодость графини неспроста,
А кто-то утверждал, что видел духов,
Земля, что рядом с замком проклятА.

С войны вернулся муж, был очень болен,
И вскоре не смог на ноги он встать,
До смерти он не ведал беззаконья,
Что в замке продолжали совершать.

Графиня открывала в замке школы,
Для девочек с помещичьих семей,
Подвалы замка в крови были, холлы,
Да разве просвещать их надо ей?

И слухи те дошли и те догадки,
До власти, только правду говори!
Прислуга, что служила тогда в замке,
Поведали, что видели внутри.

Дьёрд Турзо, не дождавшись самосуда,
Приказ исполнил и графиню под арест,
А четверых сообщников с прислуги
Наутро сразу казнь ждала да смерть.

В подвалах того замка, что в Чахтицах,
И мертвых, и живых еще нашли,
У мертвых изуродованы лица,
Живых они от смерти сберегли.

И знатный род тогда был опозорен,
И власти в тех краях лишен отныне
Был суд. согласно приговору,
До смерти в своем замке жить Графине.

Давали ей еды немного, воду,
Да окна заложили, двери все,
Известно ей – не выйдет на свободу,
Не радоваться солнцу и росе.

И так она жила четыре года,
В один из дней как холод был в руках,
Кто знает: может яд подсыпал кто-то?
А может просто спать легла да померла.

Но ходят слухи, признак той графини,
Бредет по замку, меж домов окрестных сёл,
Она мертва, злой дух ее отныне
Желает смаковать еще из крови соль.