Всё поняла и слезы капали из крупных, карих глаз

Хозяин в хлев пришёл.
Погладил по спине корову:
- Красотка наша, ты стара.
На прибыль нет уже надежды.

И вот, чтобы своё не потерять
Тебя и твоего подросшего телёнка,
Решил совет семейный на убой отдать.
Ну что ж, хоть это - тоже прибыль.

Из хлева вышел, подошёл к жене.
Шёл разговор как будто не о жизни:
О сапогах, о шубе, о мопеде.
А разве у скотины есть душа?

Всё поняла. И слезы капали из крупных, карих глаз.
На землю капали и обжигали землю.
- Ну как же так?
В чём мы с телёнком провинились?

Хозяин, что мы сделали не так?
За что попали мы в немилость?
Что зря кормил, поил, водил на выгул?
Душистой коркой хлеба угощал.

Шептал мне тихо добрые слова:
- Кормилица моя, моя надежда.
Вновь подошёл. Холщовую петлю накинул.
Краюху хлеба протянул.

Но отказалась от подачки этой.
Не выпечкой душистой пахла корка та,
Предательство руки впитала запах.
Всё осознав к телёнку повернулась

И промычала с болью и в слезах:
- Не бойся сын, ведь в смерти нету страха.
В страданье ты порока не найдёшь.
Предательство, нажива – вот порок.