Осталась песня лебединая не спета

Она  сидела в тишине, томилась в сладком ожиданье.  Сердечко билось в груди, вот- вот придет он на свиданье.  Сгущались сумерки, - темно. Свечи она не зажигала и в ожидании немом, так незаметно задремала. 
-Как зябко,- думалось сквозь сон, но властен был над нею он.  И,  силы нет, чтоб  пробудиться,  и  шалью теплою накрыться.
 Но, не беда. Сейчас она в красивом танце закружит.  Вот- вот, - уже,  мелодия  звучит. Она на сцене, в  платье белом, как птица, взмыла в небеса.
- Как грациозна! Как легка! Как безупречно хороша!
 Оркестр умолк.  Аплодисменты…. И крики – Браво!  И цветы.… В корзине, розы хороши…
- Но, что за шум?  Совсем не к месту! - Хотите, «Царскую невесту»?
 - Я лишь танцую, не пою…., но оперу хорошую люблю
 И снова, крики, -  Браво! Бис!- из зала полного неслись
 Цветы  к ногам ее ложились, и… птицы белые кружились.
 -О! Боже! Надо торопиться! Еще, еще раз поклониться.
 -Но, кто осмелился стучать?! Успеть бы, все цветы собрать….
   Вдруг  злая тьма все проглотила, - аплодисменты, сцену, зал. Зал,  - заколдованный молчал.  И, птицы, черными вмиг стали и зло насмешливо  кричали.   
  Не сразу стала пробуждаться, так больно  было расставаться  с мечтой своей, а стук, все громче и сильней…
 
-О! Ольга!  Я к тебе спешил!  Цветы роскошные купил.  Я от любви,   сгораю,   как заклинанье,  твое  имя,  повторяю. 
- Открой, любимая скорей!  Я в ожидании, - у  дверей. Я - твой холоп! Я - твой лакей!    К  ногам припасть хочу быстрей.
   Она дрожащею рукою свечи огарок, подожгла, и зябко, кутаясь в тряпье к двери разбитой подошла.
   И,  вот предстал пред нею он. В наряде жалком был смешон. Потертый фрак был рван, помят. Но ровно тысяча чертят, в глазах его играли,  и благородство, и любовь, и страсть желанья излучали.
Букет из жалких старых роз, что век свой доживали, галантно даме преподнёс, в потертой рваной шали.
 Худой  заброшенный  сарай  свеча тоскливо освещала. Все начиналось хорошо, ничто беды не предвещало.
 Она засуетилась сразу, цветы поставить мне бы в вазу. Но, вазы нет. И в банке их, на табурет.
Вот стол накрыт (в подобье жалком), вино,- какой то суррогат.
Ах, грустно как..., уж лет пятнадцать… употребляют все подряд
Куски… обрезки…   даже фрукты, от сервировки  такой жутко….
А было время, время грез, когда носил охапки роз…. В помине не было печали, и лучшие сорта
Французского  вина, после спектаклей, распивали.
   Прохладно в райском шалаше…, их испытания  в судьбе….
Как странно, пить они не стали…. И вспоминали, вспоминали….
Гастроли, залы, блеск огней…. Влиянье  Бахуса сильней…. Но вот уже гастролей нет, и в прошлом, за чертой балет….
  Вновь незаметно сон подкрался…. И каждый робко задремал…. Огонь свечи коснулся пола, резвясь по шторам, побежал, к столу покрался и дверям. И вот уже бушует пламя, то  здесь, то  там, то здесь, то - там.
   Они ж, стояли на подмостках, и стоя зал рукоплескал, цветы к ногам ее бросал
Все глуше крики,- Браво! Бис!    Машины красные   неслись….
Был грустный повести финал, - сарай холодный догорал….
   Артисты оперы – балета…  осталась,  ария    не спета….