Я еду в абсолютную тьму,
В метели, холода и пургу,
Я еду лишь к одному холму,
На которому зажгу я свечу.
Город холода и смерти,
Не были здесь ни чума, ни мор, ни война,
Город, что живет без бедствий,
Город, куда не приходит весна.
Ох, Норильск, каков ты стал?
Чем вдохновлено твое существование?
Ох, Норильск — чью душу ты загубил, а чью забрал?
Ты крайняя степень моего отрицания.
Твои мрачные серые дома,
Озёра, что застилает лёд вековой,
Замерзшая в полёте скупая слеза,
Почва, пронизанная полярной мерзлотой.
Над старым городком возвышается голгофа,
Политзаключенных нет, все померли или ушли,
Над стареньким городком уже возвышается новый,
Тот, в котором мечты, преступления и замерзшие кресты.
Я остановлюсь на минутку, сниму балаклаву,
Хотя, поверь мне, друг, холода лютуют,
Сложу руки, прищурюсь, на скамье сяду,
И поклянусь, что никогда их не забуду.
Норильская голгофа
© Copyright: Ричард Кауфман, 2025
Свидетельство о публикации №125020400486
Свидетельство о публикации №125020400486
Рецензии