Бабушка моя воспоминания

«Бабуля была из дворянского рода…» Так начинается стихотворение «Моя родословная». Это так; отец моей бабушки был горным инженером,
Ездил в командировки на Урал, собирал камешки, из них делал поделки. Одна диорама  с горным пейзажем до сих пор украшает интерьер моей комнаты, работа за подписью на стекле  «1907г. И.Я. Братановский».
     Бабушка родилась в 1902 году, до революции, в  царской России. Её мама умерла, когда моей бабушке было только два годика, - совсем малышка. В памяти мало что  осталось, только фотопортрет, на котором запечатлено благородное и спокойное, с достоинством лицо женщины. Бабушка переняла многие черты своей матери.
     Но судьба моей прабабушки сложилась трагическая. Ранний её уход, я полагаю, был связан  с тем, что соперница – новая супруга  прадеда, приложила к этому руку. Позже мои догадки подтвердили сведущие люди. Маленькая фотография мачехи не оставляет в том сомнений; жёсткое, даже злое лицо. А на фото с прадедом она просто победительница. Не исключаю, что на весь наш женский род было наложено проклятие. Судьбы женщин в нашем роду тому доказательство.
     Из всего этого можно понять, - какое детство досталось моей бабушке. Образование ей толком не дали: она едва могла читать и писать, а с двенадцати лет и вовсе отдали  «в люди». Так поступали бедные семьи, которые не могли прокормить своих детей, и те сами зарабатывали себе на хлеб, работая у чужих людей. Глубоко сомневаюсь, что семья инженера, оставившая после себя немало ценных вещей, так нуждалась. По рассказам бабушки, её пристроили в пошивочную мастерскую; ей приходилось таскать тяжёлые мешки, а она была ещё ребёнком. Никаких радостных детских воспоминаний у неё не было; мачехе она была не нужна, а отец - подкаблучник, часто отсутствовал в доме. Детство было не завидное. Это формировало характер будущего человека, который не познал любви и заботы близких людей. Не умение создать семейный уют, проявить свои добрые чувства, излишняя строгость и т.д. – вот итог влияния семьи.
     У бабушки была родная сестра, но она была лет на девять-десять старше, и никакой близости между ними не было. А окончательно их судьбы разошлись, когда после смерти родителей  бабушке достались лишь крохи в наследство. Даже могилу отца сохранить не удалось. Память о сестре была стёрта, осталось только маленькое фото.





     Подробностей юности бабушки я знаю мало, были сложные  революционные годы. Однако, тот факт, что она присутствовала на митинге на заводе  Михельсона, где Ленин после выступления был ранен  эсеркой Каплан, она подтверждала точно, т.к. была в толпе рабочих.
     После революции мало кто выпячивал своё благородное происхождение. Старались уйти в тень, слиться с рабочей массой. Так бабушка оказалась замужем за вдовцом, рабочим человеком, который был на четырнадцать лет старше и имел уже двух сыновей. Сама бабушка родила троих детей, но первая девочка оказалась больной и умерла в  младенчестве. А моя мама и дядя Витя проживали в семье деда на Фрунзенской  набережной. Там же проживали семьи близких родственников деда. Это был такой семейный клан. Было даже своё подсобное хозяйство – свиньи, куры. Жизнь на берегу  Москва – реки была совсем другая, когда не было ещё гранитных ограждений, пешком зимой через реку ходили в Парк им. Горького. После войны всё приобрело современный вид, а позади нашего дома было выстроено огромное здание министерства обороны. Жители набережной  переселялись в разные районы Москвы.
     Но ещё до войны случилась беда:  умер мой  дед Василий, оставив бабушку вдовой в 36 лет, когда родные дети были ещё подростками. В воспоминаниях бабушки её муж был человеком хорошим, добрым. Большая утрата была для моей мамы. Потеря кормильца сильно подкосила здоровье бабушки;  тогда она уже работала на пошивочной фабрике, за опоздание её
уволили с работы. Но друзья мужа помогли устроить бабушку на родной подшипниковый завод, что  на Шаболовке. Она стала работать у станка – шлифовщицей. Других вариантов, думаю, не было.
     Подступили военные годы. В возрасте 15 лет моя мама тоже стала работать на этом заводе, позже и дядя Витя встал к станку. Завод давал фронту необходимую продукцию, работали днём и ночью. Все получили награды «За трудовой фронт».
     Так на заводе бабушка проработала до самой пенсии; её наградили почётной грамотой и подарили очень красивый Дулёвский  чайный сервиз. Первые годы присылали поздравительные открытки и наведывались в гости начальники цеха. В работе, как и в жизни, бабушка была честным человеком, ответственным.
     Выход на пенсию бабушки счастливо совпал с началом моей школьной жизни. Там она оказалась активисткой родительского комитета класса, её уважали, она была человеком надёжным. Отца своего я не знала ,мама была озабочена своей личной жизнью, в школе её ни разу не видели. Все заботы  по моему воспитанию пришлись на бабушку.





      Вот и мне пришлось претерпеть от её крутого характера. Позже я стала понимать, почему её дети не были близки с ней; её сын, дядя Витя перед смертью, которая случилась довольно рано, вовсе не велел показывать бабушке его могилу. Но смерть сына была большой болью для неё, я видела её страдания и слёзы, но построить хорошие отношения с сыном у неё не получилось. Мама моя тоже, как я понимала, готова была уйти к кому  угодно, только не жить под одной крышей со своей матерью. Думаю, это большая личная трагедия моей бабушки, её изломанной и несправедливой судьбы.
     Единственным смыслом её жизни на старости лет оставалась я. Бабушка честно участвовала во всех моих делах, была помощницей.  Друзья школьные и даже позже всегда были о ней хорошего мнения. Она с удовольствием встречала моих гостей. Достаток в нашей семье был маленький, мама уже не жила с нами. После окончания школы мне пришлось сразу пойти на работу. Это был наш подшипниковый завод: я работала в ЦИЛ-е – центральной измерительной лаборатории. Через год я поступила в Архитектурный техникум, выбрав профессию, которую хотела, но не могла себе позволить мама,- была война. Но она тоже любила рисовать,  самоучкой играла на гитаре, хорошо пела. Дядя Витя тоже обладал великолепным сильным голосом. Бабушка была особая рукодельница: хорошо вязала, вышивала, сама шила мне одежду. Семейные таланты достались и мне.
     В комнате, где раньше жили шестеро, остались мы вдвоём. Возраст бабушки был уже преклонный, и уборка  по очереди в коммунальной квартире пришлась на меня. Моя личная жизнь тоже не складывалась, да и оставить бабушку одну я не могла, не имела права. Но мирной нашу общую жизнь назвать было трудно: она всегда была чем-то не довольна.
     Когда я смогла выхлопотать себе освободившуюся комнату в нашей коммуналке, у меня родился ребёнок. Но моя дочь тоже родилась без отца. На годовщину её рождения в Новый год я попросила бабушку сказать что-то по этому поводу и услышала: «А что хорошего? Принесла обузу в дом.» Полагаю, здесь даже не нужны комментарии. Она часто жаловалась моим подругам на меня, а они уверяли, что я хорошо к ней отношусь. Я часто интересовалась, как она оценивает свою жизнь в пожилые годы, и никогда не слышала от неё позитивных ответов.
     Нам повезло, и уже в конце нашей «советской» жизни мы получили, ни без моих стараний, отдельную двухкомнатную квартиру в «сталинском» доме. Казалось, - живи и радуйся! Но и этого было мало. Близкий мне человек, который серьёзно помогал мне в жизни, всегда раздражал бабушку.
     И думаю, это была божья  кара, - бабушка, упав с кресла, сломала себе шейку бедра и оказалась обездвиженной, хотя, учитывая её преклонные



 
годы, была вполне здравым и самостоятельным человеком. Мы даже успели  отпраздновать её юбилей – 90 лет. Теперь она просто лежала на кровати, передвигаться не могла, и работала только её голова. А поразмыслить ей было о чём. Чередом в памяти проходила вся её жизнь. От прежнего недовольства ничего не осталось. В таком ограниченном состоянии, в бездействии, на вопрос: « Как тебе?» Она отвечала: « Всё хорошо».
     И случилось почти чудо: бабушка стала просить прощения у моей мамы, у меня. На вопрос – за что она просит прощения, понимая, сколько она сделала мне добра, она отвечала: « За то, что так часто была к тебе несправедлива».
Я рада, что взрослый человек произвёл в себе такую трансформацию, которая не случилась за такую долгую жизнь, а последние семь месяцев до её ухода примирили её со всеми обстоятельствами жизни. Не каждый человек перед уходом успевает сделать такую работу  своей души. На стене у изголовья висело изображение иконы Божьей Матери. На наших глазах бабушка перекрестилась, и душа её отлетела в мир иной, но она успела очистить свою душу покаянием.
     «Будет ли время промолвить – прости?» Так заканчивается моё другое стихотворение.