Баллада о маках

Ночь, канонада уже затихала,
лишь едкий дым ветер к морю пригнал.
Рана покоя ему не давала.
Тельник кровавый к груди прилипал.

Острые камни изрезали спину.
Белым туманом застило глаза.
Ноги как будто слепили из глины.
А на глазах, нет, не слезы – роса.

Он приподнялся, чуть-чуть, через силу.
Острою болью пронзило все тело.
Понял, что против врагов он бессилен.
Губы шепнули – все, кончено дело.

Рокот прибоя о скалы седые.
Звездное небо плывет над землею.
Все промелькнуло будто впервые,
все проплыло перед смертной порою.

Море и солнце, ласковый ветер.
Беленький домик на скалах зеленых.
Женщина чинит рыбацкие сети,
дети играют средь лодок смоленых.

Вот и мальчишка бежит босоногий,
вместе с друзьями он в салки играет.
Вот он с портфелем на школьном пороге.
Галстук торжественно он одевает.

С криками чаек встает на рассвете,
пенятся волны о ноги босые.
Грузит в баркас он рыбацкие сети,
вместе с отцом тянет снасти тугие.

Девушка с русой косой за плечами
с берега взглядом его провожает.
Слышится голос певучий, ночами
там, где по морю, Луна убегает.

Долго чихает мотор на баркасе.
Нет новостей из монгольских степей.
Сам поднимает тяжелые снасти,
сам управляется с лодкой теперь.

Мать вместе с девушкой с берега машут.
Мать изменилась под черным платком.
Больше не будет той жизни, вчерашней,
утро раздавит железным катком.

Землю утюжит тяжелым металлом
рваное небо в зловещих крестах.
Груда развалин на выжженных скалах.
Ужас на бледных девичьих глазах.

Месть за святое – винтовку сжимает.
Мало их было, да разве унять.
Враг в изумлении не понимает,
как, так броню кулаками измять?

Вот он в горячем от крови бушлате
друга в последнем броске заслонил.
Все! Отомстил! Слышишь ли батя!
К городу “черных” не подпустил!

Мамочка, где же ты, где ты, родная?
Три капли крови упали на камень.
Мама! И тьма навалилась густая.
Только три капли краснеют, как пламень.

Море и солнце, ласковый ветер.
Три алых мака на скалах зеленых.
Женщина чинит рыбацкие сети,
дети играют средь лодок смоленых.