10. сверхьестественное. великий новгород

Тишина.  Абсолютная, давящая тишина, длившаяся вечность, или, быть может, мгновение.  Иванов открыл глаза. Он лежал на холодной, влажной земле,  под  серым,  безжизненным небом.  Голова раскалывалась,  тело ломило,  в  ушах  стоял  еще  глухой  звон  того  ужасающего  гула.  Рядом,  с  застывшим  на  лице  выражением  непонятного  ужаса,  лежал  Дима.

Вокруг простирались поля,  покрытые  желтоватой,  увядающей  травой.  В  далеке  белели  купола,  и  Иванов,  с  трудом  сфокусировав  взгляд,  распознал  их – это были купола  церквей Великого Новгорода.  Они оказались не там, где должны были быть.  Перемещение было мгновенным,  без всякого ощущения движения.  Как будто  их  просто  бросили  сюда,  в  это  место,  словно  какие-то  ненужные  вещи.

Дима  медленно  приоткрыл  глаза.  Его  лицо  было  бледным,  губы  почти  бесцветные.  Он  попытался  сесть,  но  пошатнулся  и  опять  упал.

"Новгород…" – прошептал он,  голос  его  был  слабый,  едва  слышный.  "Мы… в Новгороде…"

Иванов помог Диме подняться.  Оба  чувствовали  себя  сломанными,  изможденными,  словно  из  них  выкачали  всю  жизнь.  Но  одновременно  с  этим  в  них  господствовало  странное  ощущение  покоя,  примирения  с  чем-то  неизбежным.  Они  не  могли  понять,  что  произошло,  но  интуитивно  чувствовали,  что  их  жизнь  изменилась  безвозвратно.  Что  они  прикоснулись  к  чему-то  такому  древнему,  такому  могущественному,  что  человеческий  разум  просто  не  в  состоянии  это  осознать.

Они  пошли  к  ближайшему  селу,  направляемые  инстинктом  выживания.  В  голове  Иванова  крутились  фрагменты  виденного  в  запредельной  тьме:  древние  руны,  непонятные  символы,  лицо  Пушкина,  выражающее  ужасающее  знание…  Он  понимал,  что  они  стали  частью  чего-то  больше,  чем  просто  люди.  Они  стали  частью  тени,  и  теперь  теперь  эта  тень  вела  их  по  своим  непонятным  путям,  по  старинным  улицам  Великого  Новгорода,  хранящего  свои  тайны  под  серым  небом  и  седыми  куполами  церквей.  Их  путешествие  только  началось,  и  они  еще  не  догадывались,  какие  испытания  ждут  их  впереди.  Тайна  происхождения  тени  не  была  разгадана,  но  она  теперь  жила  в  них  самих,  превращаясь  в  часть  их  сущности.Первое, что встретилось им на пути к селу, был старик, сидевший на лавочке у покосившегося забора.  Его лицо, изборожденное глубокими морщинами, казалось, хранило тайны веков.  Он смотрел на них проницательным взглядом, не говоря ни слова, словно ожидая, что они сами расскажут о себе.  Иванов почувствовал, что старик знает о случившемся больше, чем они могут себе представить.

Старик, которого звали Григорий, пригласил их в свой дом –  низенькую избу, пахнущую  древесиной и травами.  Он молчал большую часть времени, лишь изредка кидая на них короткие, но пронзительные взгляды.  Только к вечеру, когда небо над Новгородом стало цвета воронова крыла, он заговорил.  Его голос был хриплым, словно шепот ветра в зарослях.

"Вы пришли из… другого места", –  сказал он,  и в его глазах мелькнуло странное знание.  "Тени… они всегда находят свой путь.  Новгород помнит много теней. И многие тени помнят Новгород."

Григорий рассказал им легенды о городе, о тайных обществах, о людях, способных переступать границы реальности.  Он говорил о  забытых ритуалах, о  силе древних рун,  о  том, как  самые  темные  углы  истории  пронизаны  мистицизмом и  магией.  Он  упомянул  о  "Книге Теней",  запретной  книге,  в  которой  записаны  истории  тех,  кто  прикасался  к  запредельным  силам.

Иванов понял, что лицо Пушкина, увиденное им в  том ужасающем  видении,  было  не  просто  образом.  Это был  ключ.  Пушкин, как  и  многие  другие  великие  люди,  прикасался  к  тайнам,  хранящимся  в  тенях  Новгорода.  А  теперь  они,  Иванов  и  Дима,  стали  частью  этой  тайны.

На следующий день они обнаружили, что Григорий исчез, оставив им лишь  потрепанную книгу, переплетенную  в  кожу. На  лице  обложки  была  выгравирована  древняя  руна.  Открыв  книгу,  Иванов  увидел  чернильные  страницы,  испещренные  непонятными  знаками.  Среди  них  он  узнал  фрагменты  рунического  письма,  увиденного  в  том  жутком  видении.  Их  путешествие  продолжалось,  и  теперь  у  них  был  путеводитель  по  лабиринту  теней,  лабиринту,  который  мог  привести  их  к  разгадке  их  собственного  происхождения,  и  к  неизбежной  встрече  с  силами,  превосходящими  все  воображение.  Новгород хранил свои тайны, а тени  — свои  истинные  лица.  И  Иванов  с  Димой  были  лишь  пешками  в  древней,  могущественной  и  невероятно  опасной  игре.