Автор этого мира многого не сумел

Автор этого мира многого не сумел.
В этом мире многом созданиям больно.
Создавая рецепты счастья, слишком много держал в уме.
Слишком многим чудовищам вольную дал Он волю.

Много тварей, Им сотворенных,
                воистину твари.
И во многих воздушных замках Его
                тянет гарью.
Много истин Его
                времена наизнанку вывернули.
Много синих птиц
                времена на нездешнее небо выгнали.

Много Фениксов
разуверились:
в миссии:
             возрождаться к жизни.
Ибо много у жизни дрянных сюрпризов.

Да и Создателя времена не подпускают к созданиям.
Сотворение мира – дело чертовски давнее.
Сотворить-то легко, да управиться сложно.
Стал Божий мир безбожным.

Что вершилось семь дней,
                завершилось постылой вечностью.
Ее мглу не высветить солнца свечкою.

А на небе нет ангелов, что с призваньем хранители.
Праздными жить куда охренительней.
И крыла их почти отсохли.
– Все едино
                хранителям бывшим,
                как сдохнут
подопечные бывшие –
                сборище лохов!

Вся земля – территория
                одного погоста.
Нет ни пяди, что не хоронила бы кости.

И грызут голодные времена их:
не предлагает смачного твердь земная.
…А человечкам, бытующим тут пока еще –
огонькам, пока еще не погасшим –
суждено быть всего лишь снами.

– Кого? да похоже, рока.
Нет в летучих виденьях прока.

Не пристало прагматику-року помнить их.
Ему есть чем дни и века заполнить.
Его дело плестись одиноко
по земле, под землей и пО небу,
по надоевшей давно дороге,

не имея напарника.
                – Даже зверя из бездны.
Рок забыл эту страшную, грустную морду.
Что ж, и светлые звезды давно уже мертвые –
как и страхи, и страсти, и счастье, и беды.

Рок мечтает: есть где-то конец пути…
есть блаженная банька…
чтоб в блаженнейшем забытьи
там и душу вывернуть наизнанку,
и пропарить не только тело,
но и желание делать дело:
все, что, увы, устало.
Но и эта мечта, как положено, тоже обманка.
Бесконечны пути. Ведь за далями дали.

Рок все бродит – то по галактикам,
то по формулам математики,
то по мозга извилинам, жутко темным…
– Не сыскать там
ни любимого сада, ни милого дома:
нет такого на самых точнейших картах.

Остается болезному року упасть, уснуть...
И увидеть престранные сны.
Вдруг да это и есть бытия его самая суть:
в дремах жизнь проживать удивительных тварей земных –

грешной матери Евы потомков?
Оказалось, их столько!
(Жаль, не все
шли по славной стезе.)

Так порою закручены судеб сюжеты,
будто смысл, беспокойный, пьянящий,
у потускневшего белого света
не иссяк еще.

Так порою они увлекательны,
будто грезы и цели пока еще в Лету не канули.

Что с того, что их мало,
этих судеб, достойных внимания?

что так много пустых и бесплодных?
В лотерее не всем достаются прекрасные лоты.
Да и масса из тех, кто выигрывал дуриком,
прогуляли случайные тугрики.

Люди мертвые дышат, пьют водку и пашут в поту,
совокупляются, будто живые…
Порождают тщету
и двойняшку ее: суету…
Но в своих сновидениях рок
только избранных видит.
– Только тех, чье число среди толпищ людских незавидно:

сотворивших, как Бог,
пусть не мир, а мирок…
осмотрительно или азартно –
но сами,
без вышних на то указаний!

Завирально. Неправильно.
Без набросков и проб: сразу набело:
нет у яви черновиков
для отчаянных мотыльков,
что на свет в темноте стремятся.
Не желает явь на тетрадки тратиться.

Во вселенной, где мертвые звезды
по расчисленным некогда кружат орбитам,
где и цели забыты, и грезы
убиты,

лишь людишки
неоткрытые клады и тайны ищут,
и задают вопросы,
на какие ответы сыскать не просто.
И порою куражатся слишком,
порою тоскуют отчаянно:
Получается счастье, увы, не часто…
– Но иногда безмернейшим получается!

Ах, они ведь не боги, а люди,
и куда как трудней им обуздывать судьбы!

…Рок очнуться от снов не хочет,
зачарован и заморочен.

Но придется все же.
– Должен кто-то пространство и время
все снова нулями итожить,
непреложной следуя теореме.
Должен кто-то твердить,
                что божествен мир Божий.
– Что он не напрасен,
раз уж сны о нем –
                рока единственный праздник.

…А Создатель
поддатый
лежит на диване продавленном…
вроде б даже зашитый…
не тревожась о том, что, быть может, не выживет.
Ведь тому, кто не знает прелестных снов,
все и вся все равно.