Не самый томный вечер

Отметив день получки литром пива,
Шёл в сумерках домой тропинкой тёмной.
Вдоль кромки леса клён мне машет гривой.
В черёмухе вздыхает кто-то томно.
В кустах – она! Прекрасна – до озноба!
Грудь – словно два упругие арбуза,
Слегка косит (ну, сущая зазноба!),
А на ногах – блестящие рейтузы.

- «Ах, Васенька! Мне страшно заблудиться!
Ты не проводишь девушку до дома?
Вдруг пьянь на красоту мою польстится?» -
И – шасть ко мне, как будто мы знакомы!
Она в меня вцепилась жадно, страстно,
А я пьянел, от вожделенья млея,
Хмелел от губ её карминно-красных
И поцарапал чем-то острым шею.

Был дом её таинственным и странным:
Два льва хранили вход в покои замка,
Свет люстр струился, словно кровь из раны,
А в зеркале скакала обезьянка.
Был ужин у зазнобы дивно вкусен,
Вгрызался я в арбуз и в торт зубами.
Она ж стянула, наконец, рейтузы,
Сверкнула белоснежными ногами…

…Проснулся я наутро с петухами
И с головой, тяжёлой от похмелья.
Глядь – нет девицы с бледными ногами.
Есть лишь следы вчерашнего веселья:
Огарок свечки в ржавом канделябре,
Бутылки водки, из-под торта крошки,
В углу – конфетные обёртки, швабра,
При входе дрыхнут две облезлых кошки.

Я – к зеркалу. Там – смотрит обезьяна,
Раскрашена, как корка у арбуза,
Измята, как подушка от дивана,
На шее – след, как будто от укуса.
Сел у порога покурить на брёвнах.
А батя говорил мне: «Вася, Вася!
Чтоб каждый вечер оставался томным,
Разборчив будь в своих любовных связях!»