2. 21. Как попасть на Небеса

       Помните удивительную историю про то, как наш премьер-министр брал микрозаймы у черта, вызывая того прямо в сокровищнице Его Величества? Эта сказка родилась в недрах королевского казначейства и оказалась настолько злободневной и популярной, что работники казначейства, догадывавшиеся о финансовых махинациях их шефа, с радостью поверили в нее. А сказки, в которые верят, иногда имеют свойство сбываться…
       Однажды королевский казначей, утомившись от напряженной работы, коротал долгий зимний вечер в дворцовой столовой за кружкой пива — в компании таких же ответственных придворных работничков. Послезавтра в казначействе должна была пройти ежегодная ревизия, и главному финансисту нужно было приложить максимум усилий, чтобы дебет сошелся с кредитом, а количество денег в сундуках сокровищницы — с циферками в финансовой отчетности.
       А это была та еще морока… Засидевшись допоздна и задумавшись о превратностях своей работы, казначей даже и не заметил, как за окнами стемнело, а его собутыльники разошлись по домам. Зато теперь напротив него по другую сторону стола молчаливо сидит молоденький парнишка — видимо, один из здешних половых. Ну да — в столовой, кроме казначея, больше никого не осталось, и теперь его вежливо и ненавязчиво просят на выход.
       — Я все понял — уже ухожу… — уныло произнес казначей, попытался встать из-за стола и не смог — ноги его не держали!
       А мальчик по-прежнему ничего не говорил и все так же пристально смотрел на него. И вдруг казначей с оторопью понял, что мальчик — это вовсе не мальчик! То есть не живой мальчик — он не отбрасывал тени!
       — Т-ты к-кто?! — заплетающимся языком выдавил казначей, даже протрезвев от испуга. — Ты — призрак?
       — В общем-то, да… — вздохнул парнишка, и его лицо внезапно озарилось. — Невинные дети, погибшие насильственной смертью, становятся ангелами на Небесах. То есть де факто я ангел, но де юре я им еще не стал.
       — А как ты… умер? Что за насилие? Тебя убили?
       — Мне про это нельзя говорить. Да и ты на самом деле не хочешь про это знать.
       — Но откуда ты…
       — Кроме тебя, меня никто не видит. Следовательно, я существую лишь в твоей голове. Следовательно, я знаю все, о чем ты думаешь. Логично?
       — Логично… — пробормотал казначей, покосившись на служек, неспешно убиравших со столов и в упор не замечавших его собеседника. — А зачем ты залез в мою голову?
       — Так уж получилось… — непритворно вздохнул будущий небожитель. — Дело в том, что ты — мой младший братик. Ты помнишь меня?
       — Весьма смутно. Ты умер, когда я был еще маленький, и там действительно случилась какая-то нехорошая история… А ты это к чему?
       — Помоги мне попасть на Небеса, братик! А я помогу тебе.
       — Но… Как же я могу тебе помочь?
       — Дело в том, что на Небеса без нимба не пускают… — потупился ангелочек. — А у меня, как видишь, его нет — при жизни я не был святым, да и в Бога-то верил весьма условно. Вот теперь и расплачиваюсь… Но у меня еще есть шанс — мне нужно попасть в самое намоленное, самое святое место королевского двора. Где оно находится, как ты полагаешь?
       — М-м… В дворцовой домовой церкви?
       — Не смеши меня — порочнее места еще поискать! Ответь мне так, как ты думаешь.
       — Ну, если по чести… Я думаю, что самое святое место — это королевская сокровищница! Этот чертог притягивает меня, словно невидимым магнитом! Я вхожу под его своды, словно в храм Божий! И когда я нахожусь в этом оплоте святости, вновь и вновь пересчитывая монеты в сундуках — я воистину счастлив!
       — Все верно! Ты почувствовал святость этого места неосознанно! Сокровищница королевского двора расположена на месте Ямы — древнего языческого капища. Тайные поклонники забытого идола наших предков сотнями лет возносили там иступленные молитвы, прося у бога силу, богатство и власть. Так что это очень намоленное место, с большой концентрацией маны — именно там моя невинная душа может обрести святость! Точнее, могла бы, если б не проклятое темное прошлое нашего народа, которое вновь дало знать о себе не так уж и давно. Ну, ты знаешь — о чем я…
       — Ты имеешь в виду ту сказочную историю? Неужели наш нынешний премьер действительно вызывал черта в сокровищнице?!
       — Чего сам не видел — того утверждать не стану. Но неспроста же на сокровищнице лежит демоническое проклятие! Именно поэтому там время от времени возникают искажения времени и пространства.
       — А-а, вот оно что! Вот почему в той сказке золото словно из-ниоткуда появлялось! Вот теперь я понимаю, почему у меня дебет с кредитом не сходится и деньги невесть куда пропадают! А когда устанешь искать недостачу и в сердцах воскликнешь: «Черт-черт, поиграй да отдай!» — тут-то все сразу и находится! Как это можно исправить?
       — Да очень просто — сокровищницу нужно освятить, и тогда там появится путь на Небеса!
       — Так это я запросто! Схожу в наш собор к Чудесному источнику и наберу там святой воды. Одна нога здесь, другая…
       — Не спеши ноги разбрасывать! Источник, может, по своей природе и чудесный, но вода в нем отнюдь не святая! Не может вода быть святой, если ее освящают прохиндеи, взяточники и содомиты! А в нашей Церкви на высокие должности только такие и попадают — сам же знаешь…
       — И то верно… Но где же тогда мне взять святую воду?
       — А я у тебя для чего, братик? Я хоть и недоангел, но уже кое-что могу! И воду освящать — в том числе! Правда, поскольку я сейчас нахожусь непосредственно в тебе, то и воду я могу освящать только внутри тебя. Логично?
       — Логично… — согласился казначей, и его мутный взгляд уткнулся в стоявшую перед ним пивную кружку — почти опорожненную. — Скажи, брат, а ты… Ты только воду можешь освящать?
       — Не только воду.
       — Вот и замечательно! — воодушевленно воскликнул казначей. — Эй, половой! Кварту пива мне на стол! Избранник Небес готов стать производителем святой воды!

       События вчерашнего вечера казначей помнил весьма смутно. Да и некогда было ему об этом вспоминать — работа, навалившись прямо с утра, захлестнула его с головой. Всю первую половину дня начальник казначейства корпел над счетами, накладными и финансовыми отчетами. И ему таки удалось свести дебет с кредитом!
       А всю вторую половину дня главный счетовод провел в сокровищнице, в которой после освящения витали малоприятные запахи. Там навести порядок было в разы сложнее, поскольку в королевской казне имелся неподдающийся учету фактор — королевские прихоти. Его Величество имел дурную привычку заходить в сокровищницу без уведомления, брать оттуда деньги на текущие расходы и забывать сказать об этом сотрудникам своего финансового ведомства. А те потом лишь по косвенным признакам списывали убыль в расходы. Ну а в худшем случае покрывали недостачу из иных источников — внебюджетных и нелегальных.
       Вот и сейчас в закромах сокровищницы обнаружилась недостача, которая никуда не исчезла даже после двойного пересчета. Выгнав с расстройства подчиненных из помещения и присев на сундук, казначей напряженно думал, как же ему вывернуться документально и где же раздобыть недостающую сумму? Причем сделать все это до завтрашнего дня! Вот если бы призрачный братец помог… Но был ли он вообще? Или то был лишь его алкогольный бред?
       С расстройства казначей приложился к объемистой бутыли с пивом, которую притащил сюда намедни. Он пил и молился попеременно. И где-то на четверти бутыли его молитвы были услышаны — юный ангелок явился прямо посреди сокровищницы, сияя и красуясь новехоньким нимбом! Значит, все, что случилось вчера, было взаправду!
— Что же мне делать?! — взвыл казначей, бухнувшись перед ангелом на колени. — Как мне отчитаться перед ревизией?!
       — Не печалься понапрасну, братик! — звонким голоском изрек ангел, погладив страдальца по голове. — Ты помог мне, а я помогу тебе! Благодаря нимбу, я обрел дополнительные сверхъестественные возможности и теперь вижу то, что не дано видеть смертным. На заднем дворе дворца есть мусорная куча, куда повара сваливают кости от разделанных туш — их потом пережигают и используют, как удобрение. Но дело не в этом: там, на дне кучи, один из твоих предшественников запрятал золотые слитки, украденные из королевской казны! Это очень старый клад, и про него никто не знает — кроме тебя. Но будь осторожнее — на кладе лежит проклятие! Ты можешь взять лишь столько, сколько нужно для возмещения убытка, не положив ни единой золотинки в свой карман! Ты все понял? А с документами…
       — Понял я, понял, — озабоченно пробормотал казначей, озираясь в поисках чего-нибудь вроде лопаты. — С приходными документами я и сам как-нибудь разберусь — не впервой…
       Раскопки мусорной кучи производились затемно — чтобы никто не видел. И уже к полуночи золотой клад переместился в самый большой сундук сокровищницы. На всякий случай казначей прикрепил к этому сундуку бирку с надписью «Долгосрочные вложения» — чтобы ревизоры не ломали голову над тем, отчего это золото покрылось патиной и пованивает тухлятиной. Ведь деньги, как известно, пахнуть не должны!
       Выполнив привычную махинацию с приходниками, финансовый комбинатор облегченно приложился к пивной бутыли. Ну как тут не расслабиться — ведь теперь все в ажуре! Ревизия пройдет, и потом целый год можно спокойно шпынять сотрудников, раздавая им ценные указания и лениво поплевывая в потолок. А братца-хранителя надо бы отблагодарить…
       — Братик, ты мог бы помочь мне еще кое в чем? — внезапно раздался голос у него за спиной, и казначей едва не поперхнулся пивом. — Я все еще не могу попасть на Небеса — мне крылышки нужны!
       — Ну а в этом-то я как могу тебе помочь? — недоуменно произнес казначей, глядя на грустного ангелочка. — Где я их возьму? Ангельскими крыльями в лавке не торгуют!
       — Крылья у ангелов появляются совсем по другой причине… — вздохнул мальчик-невидимка, подняв очи горе. — Это происходит, когда родственники ставят свечку за упокой их души.
       — Да не вопрос! — отмахнулся казначей. — Я тебе хоть сотню свечек в дворцовой церкви поставлю… Нет? Не в церкви? А где тогда? Что, прямо здесь — в королевской сокровищнице?! А, ну да — это же самое намоленное место королевства. Логично… Но в храм мне все же сходить придется, ибо церковные свечи в товарных количествах можно раздобыть только там. Что-то боязно мне дом Господень обносить — как бы чего не вышло!
       — Ну пожалуйста! Ты же ради брата стараешься, а это дело святое!
       — Ладно-ладно — уже иду! Только перед «святым делом» я еще выпью — для храбрости…

       События минувшей ночи казначей помнил смутно. Да и некогда ему было вспоминать — королевские ревизоры нагрянули в их контору прямо с утра, словно свора голодных озлобленных собак! Пока одни ищейки вынюхивали подвох в финансовой документации казначейства, другие церберы рылись в недрах сокровищницы с таким остервенением, будто пытались найти там кости, заныканные на черный день.
       Когда исследования дошли до сундука с надписью «Долгосрочные вложения», главный ревизор, сунув внутрь свой длинный нос, брезгливо поморщился, ничего не сказал и покосился на казначея с таким нескрываемым отвращением, словно этому волкодаву вместо положенного супа с сахарной косточкой налили в миску вчерашние помои! На этом ревизия, собственно, и кончилась. Подписав справку о соответствии, главный ревизор сухо попрощался и удалился прочь, ворча о том, что хранитель сокровищницы совсем сбрендил, превратив свое рабочее место в какой-то поминальный вертеп!
       А казначей, оставшись в одиночестве, с облегчением выдохнул и приложился к любимой бутылке. Великое дело было сделано лишь благодаря брату, не зря ставшему ангелом! Чтоб ему было сладко и гладко там, на Небесах…
       — Братик, а братик…
       — Что… Ты еще тут?! — возопил казначей, скатившись с сундука и едва не разбив драгоценный сосуд с пивом. — Что тебе еще надобно от меня, белокрылый благодетель?!
       — Нужна твоя последняя помощь, — жалобно всхлипнул ангел, шурша своим новообретенным крылатым «обмундированием». — У меня есть замечательный нимб, есть прекрасные крылья, а благодаря источнику маны в сокровищнице я даже смогу создать здесь Небесные Врата. Но я не в силах их открыть! Нужно снять печать, а это может сделать лишь смертный!
       — Постой-ка, ты что-то недоговариваешь! — недоуменно произнес казначей. — Какая еще печать?
       — Та самая! Две тысячи лет назад, когда наши предки пришли в эти земли, их первый король открыл небесный портал, чтобы благодать Небес излилась на новый дом нашего народа. Но его дочь, одержимая демоницей и создавшая секту поклонников старого бога, втайне от отца закрыла портал и запечатала его волшебной печатью! Потом демоницу изгнали, а отобранная у нее печать так и осталась у короля. Она и сейчас у него — две тысячи лет спустя.
       — Логично… Я знаю, что Большая королевская печать по сути своей является артефактом — она не будет работать в руках людей, не имеющих допуска к делам Его Величества, а ее оттиск невозможно подделать или поставить под принуждением. Ты хочешь сказать, что эта печать еще и открывает Небесные Врата?!
       — Ну… Ты, по сути, сам все сказал. Если ты не добудешь эту печать, я никогда не попаду на Небеса!
       — Ух… Твое счастье, что я время от времени хожу в королевский кабинет с отчетами и настолько примелькался охране, что они уже не обращают внимания на мои визиты! Твое счастье, что я знаю, в каком ящике королевского стола хранится Большая печать и как правильно открывать этот ящик, чтобы не сработала магическая сигнализация! Твое счастье, что у меня таки имеется допуск к работе с этим артефактом! И твое счастье, что сегодня вечером в королевском кабинете будет проходить окончательное утверждение результатов ревизии. На ревизионном циркуляре как раз Большая печать и ставится — мне просто надо будет вернуть ее на место к указанному времени… Ух, чего только не сделаешь ради брата, пусть даже и покойного!
       — Да, твое счастье… — эхом прозвучал голос ангела в его голове. — Оно уже так близко, братик — осталось только руку протянуть!
       — Как бы мне в процессе изъятия печати ноги не протянуть… — угрюмо пробурчал казначей. — Одно дело — стащить свечи из церкви. И совсем другое — обнести королевский кабинет! Если что-то пойдет не так — мне не то что увольнения, а и каторги не избежать… Эх, ну да ладно! На святое дело иду — брата выручать! Стало быть, надо выпить для храбрости!

       События того злополучного дня мы опустим и сразу перейдем к их феерическому финалу. Оказавшись в сокровищнице с Большой печатью в руках, казначей помолился, для поднятия уровня храбрости приложился к заветной бутыли и дал отмашку юному ангелу, пребывавшему в состоянии полной стартовой готовности.
       Небесные Врата появились внезапно — внутренняя сторона двери сокровищницы замерцала лучистым светом и превратилась в портальную арку, перегороженную золотой решеткой. По другую сторону решетки сияло яркое солнце, расстилалась бескрайняя облачная равнина, и оттуда веяло воистину неземной благодатью! Еще немного, и…
       — Чего ты тянешь, братик — распечатывай портал! — взмолился ангел. — Я не могу долго держать его открытым!
       — А… как?
       — Брось в него печать!
       — А, это так работает… Ну ладно.
       Большая королевская печать, пролетев сквозь Небесные Врата, исчезла с яркой вспышкой! Зажмурившись, казначей протер глаза и обнаружил, что сокровищница сияет волшебными сполохами, а золотая решетка открыта настежь! В следующее мгновение из портала вышли два рослых ангела в белых халатах и ненавязчиво положили руки на плечи открывателя Врат. А в сияющей небесной глубине портала появились еще три размытые фигуры.
       — Пора идти! — сурово промолвил один из небожителей, кивнув на Небесные Врата.
       — Идти — куда? Туда? — робко спросил казначей, кивнув на бескрайнее запортальное небо.
       — Туда, — подтвердил другой ангел. — Они там тебя давно заждались.
       — А кто — они… — пролепетал казначей, указывая на мерцающие фигуры в портале. И вдруг, просияв, воскликнул: — Папочка, ты снова со мной! И дедушка — тоже! А это кто там, с печатью в руках? Неужели это ты, мой старший брат?! Ты уже попал на Небеса и хочешь взять меня с собой? Да, я уже иду к тебе! Спасибо тебе, брат! Большое, огромное спасибо!

       — Каждый сходит с ума по-своему… — глубокомысленно изрек король, наблюдая, как санитары бедлама уводят своего нового пациента — восторженно вопящего, пускающего слюни и непрестанно благодарящего какого-то брата. — Однако считается, что устами безумцев глаголет провидение. Надеюсь, я когда-нибудь все же стану дедушкой.
       — А я — папочкой! — ухмыльнулся командир дворцовой стражи. — Если, конечно, Ваше Величество не против!
       — Да я-то не против… — хмыкнул король, обращаясь к третьему участнику вечернего перфоманса. — А теперь слово предоставляется «брату» того, кто отправился прямиком в райские кущи. Ради чего мы терпели эту дичайшую буффонаду?! Когда пьяный казначей обоссал все углы в моей сокровищнице — я деликатно промолчал. Промолчал я и тогда, когда придурок зачем-то раскопал мусорную кучу и набил ее содержимым денежный сундук. И даже когда этот полоумный взломал домовую церковь и устроил на подотчетной ему территории что-то вроде языческого святилища — я и тогда ничего не сказал, поскольку это было нужно для следствия. Но его последняя выходка с кражей Большой королевской печати меня просто взбесила!
       — Зато теперь мы знаем, какова была истинная цель воров, — спокойно возразил сыщик, возвращая печать королю, а затем извлекая кое-что из сундука с надписью «Долгосрочные вложения» и с кучей старых костей внутри. — Это портальный монокристалл. С его помощью господа жулики нашли место, куда надо было открывать портал. И они таки его открыли, но уже под нашим контролем! Жаль, что мы находились не на той стороне — иначе мы смогли бы увидеть того, кто собирался поймать печать, брошенную в портал. Впрочем, у нас еще есть шанс вычислить этого хитроумного вора — мы положим монокристалл на прежнее место и посмотрим, кто за ним придет.
       — Сокровищница — это самое защищенное место королевского двора! — раздраженно проворчал король. — Магический портал туда открыть можно, спору нет, но работать он не будет! Если бы было иначе — в моей казне давно бы уже ничего не осталось, кроме пыли и паутины!
       — Но я хочу сказать, что… — попытался снова возразить сыщик, но осекся на полуслове, вовремя сообразив, что с королями спорить не следует.
       — А теперь послушай, что я хочу сказать тебе, дорогой «братец»! — резко перебил его король, чье лицо раскраснелось от гнева. — Вреда от такого сыщика как ты, как бы не больше, чем пользы! Так что с сегодняшнего дня ты на меня не работаешь — собирай вещички, выметайся из моего дворца и ищи себе квартиру где-нибудь в другом месте! А тебе, мой уважаемый безопасник, выговор с занесением! Куда, что и в какой таре заносить — сам знаешь, ибо это уже не первый твой залет!
       — Меня, однако же, смущает другое, — возразил командир стражи, пытаясь хоть как-то оправдаться за свой просчет. — В истории нашего королевства уже был эпизод с попыткой проникновения в сокровищницу. Для взломщика он закончился весьма плачевно, так что провернуть подобное снова отважились бы лишь истинные мастера воровского дела — каковых в криминальном сообществе нашей страны по пальцам пересчитать. Кто бы это мог быть, Ваше Величество?
       — Ой, какой знакомый запашок… — уклонился от ответа король, взболтав остатки содержимого пивной бутыли и принюхавшись к ее содержимому. — Прямо-таки до боли знакомый! Это та самая глючная радость, которой меня опоили в моем собственном кабинете! Хотя я пил ее только один раз — мне и этого хватило с лихвой! А бедолага-казначей дул пиво с присадкой из синевы три дня подряд! Неудивительно, что к исходу третьего дня крышу его рассудка сорвало напрочь и унесло в дальние дали! Мне вот интересно, чья же ловкая рука заряжала фантазиями это пиво? Кто бы это мог быть?
       — Кто-кто… — тихо, сам для себя ответил начальник охраны. — Понятно же, кто! Одну такую шустрячку мы едва не изловили — второй раз во дворец она не сунется. Но эта теневая воровка не могла проворачивать все в одиночку — у нее наверняка имелся напарник! А точнее, босс, не понаслышке знакомый с изнаночным устройством королевского двора. А такой у нас только один — тот, про которого я не могу доложить Его Величеству. Да и совесть не позволяет — ведь волею короля он стал моим наставником и обучил меня воровским навыкам и ухваткам… Эх, в какую же грязную игру меня втянули! Но хотя бы пред ликом Господним я буду чист — на следующей неделе моя очередь исповедоваться в домовой церкви…