Психея и Эрот

Что б тварный ум умел внимать Орфею,
Не только счет ценить, но и красоты муз,
Создатель наделил его Психеей,
Скрепляя телом бренным сей союз

Психия поэтична, чувств полна
Дар красноречия не чужд ей временами
Но к сожаленью смертна , ибо рождена
Но, до кончины, днём и ночью с нами

Трубит о ней кругом мирская слава,
Ей посвещает каждый свой талант,
За ней влачится разномастная орава,
Будь он художник пиит иль музыкант.

Но как-то  Эрос, олимпийский бог,
С небес зачем-то к нам спустился,
Узрев психею устоять не смог,
И был сражен, короче, он влюбился.

Сей земледелец вспахивает мир,
В него как в поле вкладывая семя,
Шепнул оракулу на ушко, чрез эфир,
Текуший вне пространства и сквозь время:

Скажи Психее, жизни путь ее измерен,
Олимп решает, что будет с кем и как,
И неотложен брак ее со страшным зверем,
В том нет сомнений и препятсвий - будет так.

И почему-то, сам не знаю точно,
Свой лик дневной не мог он открывать,
И стал супружничать с психеей темной ночью,
Как страстный зверь, ложась с ней на кровать. 

Но ласков был и нежен он с супругой,
С рассветом улетал решать дела,
Со временем, что не идет по кругу,
Та успокоилась и счастье обрела.

Но на Психею ее "сестры" злопыхали, 
Решили подло  ее счастье загубить,
Все как всегда, свиные рыла под вуалью
Попы, политики вещают как нам жить.

Зверь притворяется и ожидает срока,
Ей говорили, слог высокий призывая,
Что бы убить тебя, сиё дитя порока,
Не может добрым быть, поверь, мы его знаем.

Что б не погибнуть, бредням их поверив,
Взяв лампу с маслом, нож в руке держа,
Где спит Эрот, в ночи, под видом зверя,
Она заходит, от волнения дрожа,

Но обомлела, осветив лицо Эрота,
Поэт опишет чувство чрез слова,
Супруг прекрасен, от такого поворота,
На облик с лампы масло пролила.

Любовь светить словами, труд не легкий,
И Истину чрез слог не уловить,
От взора ускользает свет далекий,
Но без пытаний сих никак нельзя прожить.

И улетел Эрот на свой Олимп высокий,
Психея подвиги свершая для него,
Поэтам дарит вдовновений строки,
И для ума полезна суть сего.

 Оставим Зевса Афродиту и Олимп,
 Сей мир богов и их игру с судьбою,
 Средь человеков тьма носящих нимб,
 Их тоже прочь, я говорю с тобою.

 С тобой, кто уже пожил и узрел,
 Что человек явленье не простое,
 Кто знает. что у тела есть предел,
 Что ум и чувство дело нажитое.

 Психея смертна и угаснет ум,
 И тело распадеться на кусочки,
 Погаснет нимб, затихнит мира шум,
 Когда единство трех достигнет точки.

 Ты скажешь мне, опять ты о своем,
 Спрягаешь образа чужих историй,
 Отвечу, я глас хора, мы поем,
 Что б жить осознано нужно "моменто мори".

 И счастлива душа, что принимает ум,
 Порой, который ее режит по-живому,
 Ведь внешний мир источник его дум,
 Она ж смирение, явление иное.

 И тело плотское ее приют в дороге,
 Не тяготится им, но все ж не потакает,
 С умом в союзе сочиняет слоги,
 На триединство жизни намекая.

 Пока, мой Ментор уж вздохнул устало,
 Ты знаешь все и без моих подсказок,
 Смотрю вокруг и вижу, взрослых мало,
 Я сам дитё, а значит время сказок.

P.S.
Вникай в письмо, рви красоту конверта
Психея может стать душой бессмертной