Из Элизабет Дженнингс. Память

Нет никого в этой жизни теперь,
Кто мог бы особенно стоить печали,
Сколь много ушедших меня не встречали,
Но тихо пополнили список потерь,
А я предаюсь по ним горьким слезам
Не по заслугам и не по делам.

Как жили они и покинули мир,
Я знать не хочу в чистоте этой скорби,
Моё одиночество - в нищенской торбе
С тех пор, как покинул меня мой кумир,
И память мою обо всех я несу,
Пусть даже лицом не встречались к лицу.

Все сантименты я выгоню прочь,
Классику жанра оставлю в покое —
Розы, и маки, и женские вои,
И эпитафии — всё мне невмочь.
Земля взяла, огонь ли принял их —
По людям не жалею слёз моих.

***

In Memory of Anyone Unknown to Me

At this particular time I have no one
Particular person to grieve for, though there must
Be many, many unknown ones going to dust
Slowly, not remembered for what they have done
Or left undone. For these, then, I will grieve
Being impartial, unable to deceive.

How they lived, or died, is quite unknown,
And, by that fact gives my grief purity–
An important person quite apart from me
Or one obscure who drifted down alone.
Both or all I remember, have a place.
For these I never encountered face to face.

Sentiment will creep in. I cast it out
Wishing to give these classical repose,
No epitaph, no poppy and no rose
From me, and   certainly no wish to learn about
The way they lived or died. In earth or fire
They are gone. Simply because they were human, I admire.