Русский Шагирт. Глава 19. Анютка

            Окраины Москвы встретили солдатское пополнение августовским мелким сумрачным дождём; прошли Рогожскую заставу и унтер-офицеры по команде побежали отыскивать штабной дом и представителя егерского полка. И пока они бегали и согласовывали места размещения, Иван с друзьями уселся под ветвистой берёзой, вытянув ноги и разглядывая ближайшие избы. Пустынная улица с небольшими лужами на песчано-глинистой поверхности дороги, серые брёвна построек, покосившиеся заборы. «Да, везде одинаковая жизнь, невесёлая: что в городе, что в деревне. Нет радости. А, как бы хотелось….».
         Иван оглядел рядом сидящих товарищей: «Сколько мы уже вместе? С апреля, однако». Их – десять рекрутов из артели все называли «пермяки – солёные уши».  Осторожно повернул голову и улыбнулся: рядом скрючившись, приткнулся спиной к стволу берёзы то ли отрок, то ли мужик, не броский по виду, и казалось слабый и безобидный, но эта видимость была обманчивой.  Филимон, рабочий с Камбарского завода, которого Иван звал Филей, обладал неуёмной силой, взрывным и упёртым характером. Когда они в Перми принимали присягу, то Филимон притих и прошептал Ивану на ухо: «Я не могу это обещать». Они должны были обещать с целованием креста и святого Евангелия: «…Великому государю служить верно…, ружья и строевого платья не продавать…, дурна или озорства не чинить и пьяным не напиваться». Как не увещали его унтер-офицер и священник, Филя отказался обещать «пьяным не напиваться».
       В Нижнем Новгороде перед дорогой, в закреплённой артели их, в очередной раз повязали круговой порукой и уведомили, что в случае их побега замену будут брать из родственников с их родных дворов.
       Рядом с Филей дремал Тимофей из Кунгура: он был высок, строен и силен, легко обучался военному делу и уже носил не серый, как все рекруты, а красный солдатский воротничок и был назначен в артели ефрейтором.
Первое время в Перми, в дороге и первоначально в Костроме, они осваивали строевые приёмы без ружья, а когда получили оружие, то стали изучать приемы с ружьём, заряжание, движение в строю, учились стрельбе, а в Нижнем Новгороде уже начали осваивать боевые действия  в составе взводов, рот и батальонов; там же им объявили, что они идут для пополнения одного из егерских полков корпуса генерала от инфантерии Дохтурова.
Раздумье прервал огонёк, осветивший окно в избе напротив. Встрепенулся,но в это время за спиной внезапно скрипнула калитка. Иван обернулся, встретился глазами с пронзительным, и показалось, родным  взглядом. Сердце забилось. Услышал грудной, певучий женский голос:
         -Солдатушки заходите в избу от дождя…, обсохните…, свободно пока у нас….
        Наступивший вечерний сумрак и мелкий с туманом дождь как–то разом окутали и размазали лицо и фигуру женщины. Поднялся; захотелось подойти и увидеть её поближе, но в это время с дороги, от соседней избы, прогремел бас их унтер-офицера Барышникова:
       -Наши четыре избы для ночёвки: начало от берёзы в мою сторону, по артелям. Размещайтесь робята, не озоруйте только, если пустые избы стоят; говорят, что уже много народа ушло из города.
         Иван шагнул от берёзы:
        -Приглашай, хозяюшка…. Как же звать–то тебя? – пытался заглянуть в глаза женщине, но она отвернулась, спрятав взгляд вниз.
        - Анютой меня зовут. Месяц уже, как вдовая я…. Пойдёмте в избу.
        Разглядел небольшой дворик, в котором поместились избёнка и несколько построек, скрипучую, поведённую от косяка дверь, женскую, хрупкую фигуру перед собой, услышал насмешливый голос:
        - Всё разом покривело. Хозяина нет, и не будет – в огонь всё уйдёт, если вы, солдатушки, Москву французу сдадите.
        - Мы, Анютка, стараться будем…, не дадим тебя в обиду,- Иван потёр лицо, сгрёб ладонью бороду, пригладил её. Понравилась эта женщина ему так, что сил не было никаких терпеть и противиться своему желанию. Произнёс: - Как же ты мне понравилась Анютка, сил нет смотреть на тебя. У меня жёнка была, тоже Анютка, схоронил весной её…. Дочку подарила, а сама померла. А я братам детишек оставил, и в солдаты ушёл, смерть искать. Так, Анютка случилось, что жизнью сейчас не дорожу. Грех большой совершаю, но что делать….
       Она остановилась, повернулась к нему всем телом и спросила:
       -Выходит, мы с тобой одинокие в жизни остались?
       -Да, так оно и есть!
        Идущий за ним солдат уперся в спину:
        -Иван, давай шевели ногами…. Чего встал-то? – Филимон шутливо и смачно хлопнул его ладонью по спине, между лопатками,- давай, давай! Перекусим и на боковую….
        -Погоди Филя, не торопись. Дай с Анюткой поговорить.
         Выглянув из-за спины Ивана, его друг приветливо улыбнулся ей:
        -Ночь длинная, наговоритесь ещё,- обошёл, сторонясь; за ним пошли и другие.
       -Ох, Ваня! А, ведь ты такой же, как и муж мой был,- Анютка передёрнула плечами, - в сарае сегодня спать буду. Приходи ко мне. Сейчас ребят только покормлю и пойду. Нельзя чтобы жизнь наша заканчивалась; дитё родное жить дольше за нас должно. Я со своим Иваном много годов прожила, но дети слабые у нас были, не жили долго, - провела ладонью по его шее и слегка прижалась упругой грудью, дохнув заманчивым и чистым женским запахом.
          Не помнил Иван, как вечер прошёл; пища не шла - только пожевал чуть, увидел, что нет в избе Анютки, поднялся из-за стола и отправился во двор. Подошёл к сараю, а ноги дрожат, вроде как в первый раз бабу обнимать собирается. Постоял, а потом махнул рукой, перекрестился, толкнул дверь и закрылся на засов. Тишина в сарае, а в щели луна проникла, прорезает светлыми лучами стены. Услышал с боку напряжённый голос Анютки:
         -Ваня, иди ко мне, не дождусь тебя.
         Как был в шинели, наброшенной на плечи, опустился на колени, прижался к губам Анютки и замер: как же долго он не был с желанной женщиной!
         А Анна не чувствовала своего тела - оно было уже не подвластно ей, но во власти любовных чувств и инстинктов; отдавшись ласкам Ивана, она полностью стала принадлежать ему, с трепетом ожидая, когда он войдёт в неё и, наконец, дождалась, задохнувшись от страсти и своего исполненного желания.
         Бессонная ночь в разговорах и ласках пролетела незаметно. Анна встала затемно, стесняясь своего белого тела и смущённо отводя глаза от лежащего Ивана, торопливо одевалась:
        - Ваня, не смотри на меня так и не подумай плохо, - замолчала, - может и жизни нашей не осталось,- голос задрожал,- дай Бог, ребёночек получится….
         Иван вскочил и прижал её к себе, зашептал, зацеловал, и увлёк за собой:
        - Что ты, что ты милая, что ты…. Всё у тебя будет хорошо, только береги себя…. И я Анютка смерти не поддамся…. Господь мне тебя послал.
        Весь день, пока командиры решали судьбы молодых егерей, составляя списки и распределяя их по батальонам и ротам, Иван и Анна не отходили друг от друга, привыкали, вместе хлопотали по двору, порой смущались любопытных взглядов, но мирились с ними, знали, что время им отпущено мало – только одна ночь осталась.
       На следующее утро чуть свет подняли новоиспеченных егерей и повели на юг, к предполагаемому месту расположения полка. Шагал Иван, а на губах ещё долго прощальный поцелуй Анюткин теплился и слышались слова её: «Я тебя Ваня всегда ждать буду. Вернись ко мне….»