Стать червивого
высохшее воспоминание спокойно заходи, грабь,
одичалым – издали,
ежедневным – тем феромоном,
из которого вырывают запах,
направленным – не щадя чёрной сажи,
где сплав верхнего нижним занят,
а я остался песком под веками,
непролазным к пользованному прищуру,
ничтожно малой частью непрерывной грыжи…
волосы вечера светились на пробор
и прочь скакали вшеподобные светлячки
невидимыми нитями напряжения,
глоток кофе на страже простуженного горла,
горечь бьёт, как сквозняк форточку,
а я валяюсь на тюфяке застывшей болезни,
как плесень на паутине,
пачкаю взглядом белый лист синих вен,
прикасаюсь к воздуху
системой в осколках зеркальных отмычек…
в метро канализационных электричек
крысы ловят солнечных зайцев,
агонизирует ядом рифма
лепестком плывя в луже,
она – целое из ничего,
перекрёсток после Луны, запертой у взломанной двери,
а я хочу просто уснуть сном мёртвого дыхания,
молчанием стен обглоданных кирпичной кладкой…
струи переплетёнными туловищами
ливень скрутил в узел,
капли мочат и пули,
нарушается деление клеток на
безжизненные пятна
и на желчные камни,
поклонникам тусклой кожи
автоответчик пробует порвать цифровую ленту,
ещё все спят,
а я пролезаю в дыру междометий,
где глазные мухи садятся на взлётную полосу,
– остановитесь часы на ноте стрелок,
палец: – перекрести губы не выдать отравленных речей…
дорога выглядит так, что с неё не сойти,
глухой стеной,
безнадёжно,
внимательно подглядываю и не выздоравливаю,
так голодает целое по кускам,
так немой помнит вкус голоса,
время чешет язвы лет, –
это песок под веками смотрит глазами,
которые
глохнут от пустоты
ничуть не раздражаясь.
Свидетельство о публикации №125013106934