январское. позднее

куда мне деться в этом январе… мандельштам

завис меж сциллой и харибдой вечерний выпуск новостей.
на джомолунгму лезет крипто. распятый на беду еврей.
сверчок, прикинувшись кукушкой, промеж есениным и пшат, 
фальшивит теребя макушку на женщин несколько назад:
то маме вечером неймётся в тетрадях кляксы сосчитать;
то девочка, окликнув: "солнце",— впервые на кровать в шпагат
садится рядом — с хитрой рожей ведёшь мальчишеский гамбит;
то сыном на полу прихожей каспаров хузманом побит,
а ты надувшись римским папой, бурчишь, что сашку бил мячом
когда-то в детстве… время сапой ползёт по жизни палачом,
пока тебя не переварит. стоИт давно ерусалим
и тварей, данных каждой твари, евреям ком неизмерим.
любить, кусаться, ненавидеть и бить горшки на посошок
не помогает щит давида... под утро замолчит сверчок
и между сциллой и харибдой вдохнёт поношенный еврей
мензурку с каплей эвкалипта…
собачий холод в январе…
***
любимая, немного иглокож наш диалог. от быта к марсельезе
практична ты. в бомонды я не вхож. лекарства,  форс-мажоры и диезы
отдушины не с моего плеча. пролезет местечковость временами
и махта с фрейдом путаю, стуча костяшками привычно фрейлехс. лбами
столкнула жизнь с тобой давным-давно. пилИ или прими — другим не буду.
на ужин пью дешёвое вино. на новый год не обещаю чуда.
забывшись сдуру, может, иногда живот втяну и подкрадусь по-лисьи
обнять, когда дежурная звезда шабат включает и асфальтом листья
январь гоняет. пахнет февралём. безумной страсти выжаты лимиты,
но мы, друг в друга вросшие, живём в ветхозаветном собственном корыте…
***
от реки до моря по планете в арафатке бесится гаврош. 
мы, как чудом выжившие йети тем, кто здравый смысл не ставит в грош.
полтора без пробок до голгофы. котель дальше метров на шестьсот.
позже или раньше катастрофы теилим читают на восток.
опустела штучка с эвкалиптом. тикватЕйну глубже марсельез.
выпитый вприкуску горький липтон, чем не направление в пардес.
даже деревянная кукушка с ходиков кивает на него…
от мальчонки с мягкой погремушкой больше не осталось ничего.
говорят печальней нет историй, если нет историй вообще.
с миром ни о чём уже не спорю. со сверчком порой, когда свяще…
впрочем, это видно святотатство под сверчка листать в ночи танах.
не прельщает ренегатов братство — ж и д   ж и д о м,  но из доступных благ
вместе географию морщинок в уголках твоих уставших глаз
изучать задумчиво и чинно, а танаха мудрость не про нас…
*****
31/01/25
пардес — фруктовый сад. четыре уровня понимания и толкования танаха и талмуда:
простой — Пшат, скрытый — Ремез, поиск — Драш, тайный — Сод   
тикватейну - гимн израиля