В баре

Мне детский сон явился на заре,
Наш старый двор с коровою  Ромашкой,
Которая была нам детворе
Кормилицей в оранжевой рубашке.

Красивая, по чайнику глаза,
Её телёночком купили мы в деревне,
С утра неслись мы с ней на выпаса,
Плели венки ей как шарфы царевне.

А по июльским солнечным денькам
Мы ей косили ягодные травы,
Руками, не привыкшие к деньгам,
С мозолями гордились мы по праву.

Отец давно ушёл в подлунный свет,
Ему без нас там видно беззаботно,
Он духом сыт и Богом обогрет,
И светит нам звездою путеводной.
 
А мы зимой любили во дворе
Букеты трав раскладывать по яслям,
И на подстилке, словно на ковре,
Как в кабаре мы твисты танцевали.

Светил фонарь, "Летающая мышь",
Как люстра, там, в неведомом театре,
За стенкой вихрь, а здесь такая тишь,
Какой все позавидуют в Монмартре.

А через щели залетал снежок,
Кружил и опускался звёздным роем,
Бугрился, как котёночек Пушок,
Что дома спал и молочком напоен.

А я, следя, лопатою ловил,
Лепёшки, что роняла нам Ромашка,
И, разойдясь с молочных детских сил,
Бросал на щель, как богатырь, с размаха.

Раствор, цемент - таких не знали слов,
А говнецо так славно высыхало,
И защищало двор от холодов,
Чтоб молоко Ромашка нам давала.

А позже Мать подойником гремя,
Обняв и почесав Ромашку,
Играла струями, как струнами звеня,
В стакан цедя, как в баре нам в рюмашку.