Про иву с продолжением

Мои стихи — неспелое вино
Вкуснее станут, всё ж, с годами,
Кто зелен, тем испить их не дано,
А в зрелые сердца вольются сами!

             ***
Ну, здравствуй, милый мой читатель,
Невольник веских дум моих!
Твоих я отзывов  искатель,
На суд тебе  даю свой стих.
Ночной ведомый тишиною,
Тебе знакомою строфою,
Я под влияньем песен муз,
Сниму с души печали груз.
Увы, минуты  ночи  скоры ,
Боюсь  мне много  не успеть,
Но очень мне охота спеть,
Души своей пролить миноры,
На почву дум твоих водой,
Чтоб вырос сад раздумий твой!


О, если б мог поведать ветер,
Листающий страницы книг –
Девиц, читающих бестселлер –
Какие мысли тешат их?
Ведут ли с куклой разговоры,
Мечтательно потупив взоры?
 Иль пишут тайно в свой дневник,
Запрятанный от всех в тайник,
Свои мечтанья и надежды,
Все сокровенные слова.
Опухла б, верно, голова
У всякого самца – невежды,
От этих откровенных сцен,
И был бы ум его затмлен.

Я дружен был с тем вольным ветром,
Он раздувал любовный пыл
В моём, на чувства сердце щедром,
Когда  совсем я юным был.
И он шептал порой, нечасто,
Вздымая волосы вихрасто,
О том, что вовсе не секрет,
Что разницы меж нами нет!
Чего стыдиться и стесняться?
Из плоти мы и крови все
И женщины во всей красе,
Когда так хочется влюбляться,
Смирясь естественной нужде,
Встают пред нами в наготе.

Тебе, мой дорогой читатель,
Хочу поведать в этот раз,
Как женских ножек обожатель,
Я интереснейший рассказ
О том, как хочется кокеткам –
Блондинкам, рыжим и брюнеткам –
Всепоглощающей любви.
Тебе признаюсь визави,
Я женской красоты любитель.
Нисколько, верно, не совру
Рассказ свой написав к утру –
Есть в каждом – демон искуситель,
Что соблазняет нас  на грех,
Сжигая плоть в пылу утех.

Такая уж любовь земная.
Так, что уж нам с тобой мой друг,
Мораль свою  не соблюдая,
Судить молоденьких подруг.
Давай с тобой мы окунёмся
В мечты девиц без вероломства!
Не то, что бы хотелось знать
Всю подноготную и кладь,
Что в головах девиц хранится,
Но так уж, верно, суждено –
Испить нам младости вино,
Что с наслажденьем пьёт девица,
Дано нам в жизни только раз.
 Узнать про то хотим рассказ!

С чего ж начать рассказ свой стройный?
Минуты ночи коротки!
« Однажды в  летний полдень знойный
Бродил один я  у реки.» —
Пожалуй так начну поэму
На щекотливую ту тему,
К которой прибегал поэт
Тому назад две сотни лет.
И я возьмусь за тему эту
И хоть не тот я сукин сын,
(Он был такой всего один)
Как дань великому поэту,
(Пусть равен мой талант нолю),
Я эту песню пропою.



Так вот, однажды  в  знойный полдень
Когда бродил я у реки…
(Пекло в тот день, как в преисподней,
Где черти жарят шашлыки.
Признаться, я тепла любитель
Не потому ль, что мой родитель
По роду южных был кровей?
К теплу Молдавии своей,
Что мне бывает тоже снится,
Наверно через ту же кровь,
Он передал свою любовь.)
Как обезвоженная птица,
Устав от дел и беготни,
Искал прохладу я в тени.

Прости, добрейший мой читатель,
Мне, рифмы из избитых слов,
Я малограмотный писатель,
Увы, но твой поэт таков!
«Мне снится», «птица», «кровь», «любовь»,
Сказал бы мне: „Не пустословь!“
«В тени», «устав от беготни»
Не смог без лишней болтовни.
Пожалуй этого куплета
Быть в этой песне не должно!
Хоть так уж видно суждено,
 Что из меня языковеда
Не выйдет, как тут не крути,
Но слов не спрятать взаперти.

М-да, что-то снова я отвлёкся…
Не выкинуть из песни слов.
Читатель мой, давай вернёмся
К сюжету песни про любовь.
Так вот, как я сказал уж выше,
Скажу ещё разок потише –
Устав от дел и беготни
Искал прохладу я в тени
И погрузившись в размышленья
Под дружное жужжанье пчёл
В тиши задумчивости брёл,
Томлённый жаждой вдохновенья.
Обуевала мною лень
В тот будничный  рабочий день.

Мои изыски  были  скоры,
Взобравшись на высокий пень
И оглянув вокруг просторы
Я всё же обнаружил тень.
Как древнерусская былина
Открылась чудная картина,
Всем ожиданьям вопреки,
Внизу в излучине реки,
Что в даль текла неторопливо, Усваивая солнца свет,
Куда уж больше  сотни лет,
Высокая стояла ива.
В её спасительную сень,
Укрылся я в тот жаркий день.

Укрыть могла бы исполина
Любая этой ивы ветвь
И ствол обхватом  в три аршина,
Не источил, как видно, червь.
Пронзивши землю вглубь корнями,
Стояла днями и ночами,
Бессменно, словно, часовой
Та ива летом и зимой.
В кругу чужих корявых клёнов,
Макушкой небо подперев,
Царицей трав и шампиньонов,
Пристанищем для юных дев.
Она стояла сотни лет,
Я в честь неё пою куплет!

Ах, как же я люблю удобства,
Вот тут уж точно не совру,
Скажу не ради пустословства
В тот день, чтоб пережить жару,
Забросил я свою работу,
Не грех бывает стихоплёту
В  уединении сидеть,
В комфорте с музой песни петь.
Ведь лишь в тиши уединенья,
Удобно тело разместив,
Приходит в голову мотив,
Пьянящим ветром вдохновенья.
Вот и тогда улёгся я,
И муза выбрала меня.

Я окунулся в пыл фантазий,
Лишь лёг на землю  у корней.
Три самых главных ипостасей,
Полезных для моих идей,
Что редко мне благоволили,
Не в сказке, а в реальной были,
Соединились вкруг меня –
Вода и небо и земля!
Они меня увещевали
Закрыть глаза и видеть сон
И пели нежно в унисон:
«Забудь заботы и печали!»
И я уветам уступив
Уснул, совсем про всё забыв.

О, как же я люблю поспать,
В послеобеденное время!
И сплю минут по двадцать пять,
Я личным ростом ложе меря.
Всем сразу стало интересно
Какой мой рост  И может тесно
Бывает на диванах мне?
К чему скрывать, ведь я вполне,
Совсем не маленького роста,
Я метр восемьдесят семь,
Раз, так уж интересно всем.
Не интересно? Я так просто!
Так вот, дремотою сражён,
Увидел я свой чудный сон.


Ну что же, добрый мой читатель,
Дозволь продолжить мой рассказ,
Пусть я всего лишь обыватель,
Не знаю жизни всех прикрас,
Не пели мне в ночи сатиры
Под  опьяняющие   лиры,
И пьяный. Бахус не шептал
Порядок рифм мне в мадригал.
И не водил меня по странам —
Защитник путников Гермес
Всесильной волею небес,
Не светит он таким профанам.
Но путая порядок строк
Я нацарапал то, что смог.

И пусть друзья мои — поэты
Укажут где, в каких местах
Расставил строчки я в куплеты
Неправильно в своих стихах!
Уж эти мне друзья писаки
Кончавшие свои филфаки,
Наперсники безумных муз!
Притворства полон наш союз,
Они уж точно не упустят
Свою учёность показать,
Мы все в палате номер пять,
Куда нормального не впустят,
Где каждый псих всё норовит
Всем доказать что он пиит!

Бог с ними с этими больными!
Наверно лучше промолчать,
Ведь с корифеями седыми
Мне одному не совладать.
Устал я им твердить про метры,
Ведь не поветрия а ветры
В тиши клинических палат
Нещадно головы сквозят! :
«Какой там, к чёрту, амфибрахий,
Хорей, анапест или ямб!
Для распеваний   дифирамб
Мы богом выбранные птахи!»
Клюют соседское зерно
И производят лишь одно!

Вот кто-то скажет  громко снова
Мне, что тщеславие порок!
Помилуйте, что тут такого?!
За чистоту страдаю строк!
Но чтоб читателя не мучать
Своею болтовнёй трескучей,
Не вынося из дома сор,
Прерву я этот разговор.
Начну рассказ не без ошибок
Про удивительный свой сон,
С моею музой в унисон.
Твоих насмешливых улыбок,
Читатель мой,  всегда прощу
И в оправданье слов сыщу!

Наверно фраза вам знакома?
Вот так сказал один поэт —
(он не из нашего дурдома)
Тому назад две сотни лет :
«Как уст румяных без улыбки,
 Без грамматической ошибки
 Я русской речи не люблю.
 Быть может, на беду мою…»
О, как слова мне эти кстати!
Петь  без ошибок? Это как?
Такой уж видно я дурак!
Да, ладно! Стих не для печати!
Уж как-нибудь позор стерплю,
Опубликуясь к февралю!

Ну, а пока мне всё не спится,
Продолжу я писать рассказ
И он совсем не небылица,
Удостоверишься не раз
В том терпеливый мой читатель,
Извечный мой доброжелатель
Его однажды прочитав,
В пополненном собраньи глав.
Так вот, в тот день уснув под ивой,
Я окунулся  в забытье
И прежней жизни бытие
Сокрылось в памяти сонливой.
Туманом всё заволокло
Лишь сновиденье увлекло.

Во сне открыв глаза я вижу
Всё ту же иву всё ясней
И чей-то голос тихий слышу,
Призывно шепчущий над ней.
Да нет! Позвольте! Что за диво?!
Сама мне шепчет эта ива!
Вот, кто-то скажет: «Это ложь!
Рассказ на выдумку похож!»
Ну, что ж, не буду даже спорить!
Ведь сказка ложь, да в ней намёк
И добрым молодцам урок!
Упрямства мне уж не спроворить!
Чужих я мыслей не украл
И даже капли не соврал!

Туман растаял понемногу
И я всмотревшись разглядел,
Могу поклясться вам, ей Богу!
Хоть сам того не разумел.
Ну, как же это всё возможно?
Слегка привстал я осторожно,
Вокруг поляну оглядел…
— Вы ждёте рифмы :«Обалдел»?
Возьмите вот! Как догадался?
Да, так, бывает! Наугад.
Какой догадливый попался?
Да, что вы, нет! Всё невпопад!
Я, обомлел узрев картину –
Омолодившуюся  иву.

Она стояла на просторе
Стройна, изящна  словно лань,
В своём незыблемом дозоре,
Остерегая глухомань.
Но нет в округе старых клёнов,
И вместе с ними шампиньонов
Окрест лишь светлые луга,
Ну, а на них стога, стога!
И  воздух будто бы свежее,
Короче стала ивы тень,
И пуще зноен летний день,
А небо, небо голубее,
И полноводнее река —
Течёт сквозь годы и века.

Читатель мой, ты догадался,
Прочтя словесный этот бред,
То, что во сне я оказался
В былом, назад на сотни лет?
Ну, вот, добрался наконец-то
Дорогой длинной стихоплетства
До места, где пора начать
Сюжет сей песни раскрывать.
Скучна, ох, песня дилетанта
Любителя стихи слагать,
Глаголы смело рифмовать.
Владеть хоть толикой таланта
Наверное обязан он,
Чтоб петь так долго ни о чём!

А я  таланта  не имея,
Продлю кобылы сивой бред
Что льёт на лист моя психея,
Как доморощенный поэт.
Терпи мой милый друг читатель,
Прости такой уж я писатель
Рисую всё, что в голове —
На сём испачканном листе.
Ах,  КОротки же всё же ночи!
Ах, ночи, всё же короткИ!
А днём писать мне не с руки,
Не буду ставить многоточий,
В другую ночь начну я вновь
Писать куплеты про любовь!

Как в сказках про Шахерезаду,
Настала следующая ночь,
Продолжу петь свою руладу,
Коль слушать ты её не прочь,
Мой верный, дорогой читатель,
Мой критик, или почитатель
Трудов бессонницы ночной
И лиры ржавой иль златой —
Любви поющей серенады
Во тьме безнравственных страстей,
Похабных песен и речей,
Не для бахвальства и бравады.
Сию историю любви
Подхватят в рощах соловьи!

Её мне рассказала ива
В моем волшебном, сладком сне,
Всё описав неторопливо
Про жизнь в минувшей старине.
Чем жили люди, как любили,
Трудились и баклуши били
И чем питались на обед
Тому назад две сотни лет.
Как в позабытую ту пору
Носили бороды отцы,
Над главами держа венцы,
Детей женили без разбору.
«Какая вам нужна любовь?!» —
ругали их нахмуря бровь.

Любовь, любовь, как в этом слове
Вместилось множество добра
И вольный ветер на просторе,
И лунный свет из серебра,
Дрожь первых трепетных свиданий,
И слезы горьких расставаний,
Души стремительный полёт,
И времени поспешный ход.
Ах, молодость, как ты прекрасна!
Продлить бы твой беспечный век,
Часов не остановишь бег
И ты над временем не властна.
Но всё же хочется нам вновь,
Испить и младость и любовь.

Как хороши все молодые
К ним, в чьих сердцах вскипает кровь,
Приходят чувства неземные,
Весна по имени — Любовь!
Горят они в желаньях страстных,
Любовь не любит безучастных,
И выбирает только тех,
Кто смел в делах земных утех!
Вот если юноша иль дева
Плодов запретных не вкусив,
Медовый лишь узрев налив,
Вступить боятся вправо, влево,
В Любви им счастья не видать!
Им одиночество под стать!

Бывает и совсем иначе
Кто в тех делах уж слишком смел,
Судьба готовит им тем паче,
В Любви остаться не у дел!
Во всём, как видно, ценна мера.
Богиня красоты Венера
В нас раздувает пыл утех, 
Всё соблазняя нас на грех!
В силки любви сама природа,
Маня телесной красотой —
Лицом иль вовсе наготой,
Нас ловит для продленья рода.
Признаюсь сам я был не раз
Влюблён в сиянье женских глаз.

Я обещал публиковать
Рассказ свой, где-то, к февралю,
Но не успел, к чему скрывать —
Трудиться очень не люблю!
Дополню писаниной главы,
Не для бахвальства или славы.
В том любят часто упрекать
Друзья поэты (как не встрять).
А кто не понял этот стёб
Приняв за чистую монету
Ему скажу я по секрету
Что он такой же…
Пусть сам продолжит рифму эту!
На сём раскланяюсь я вам,
Идите с Богом по домам!



Февраль,
Склевали всю рябину птицы.
Тропинки снегом замело.
Опять ночами мне не спится.
Весны, родное ждёт село!
Морозы всё не отступают,
Часы — мгновения считают,
За стрелками несётся жизнь,
Всё приближая время тризн.
Витиеватые узоры,
Рисует на стекле зима,
Метели снежной кутерьма
Фатою кутает заборы,
Подзором свесив с крыши вниз,
Дощатый побелив карниз.

Природа словно затаилась,
Чтоб пред рождением весны,
Земля опять омолодилась,
Вдохнув морозной тишины.

В такие чудные моменты
Терзают душу сантименты,
Кипят желания в крови,
И сердце требует любви.
Любви все возрасты покорны,
Хоть страсти к зрелости тлетворны,
Но хочется бывает вновь,
Порою, испытать любовь.
Так что же ждать весны иль лета,
Налейте чашу мне сполна
Любви пьянящего вина,
Для вдохновения поэта,
Пусть соловьи зальются вновь,
Душевной песней про любовь!

Февраль, в ночи вокруг все тихо,
Позёмка  стелется у ног,
Седое задремало лихо,
Лишь только тени вдоль дорог,
Как псы его сторожевые
Среди живых, но не живые,
С метелью воя в унисон,
Блуждают охраняя сон.
Пусть лихо спит хотя-б полвека,
Хватает бед на наши дни!
Помилуй Бог и сохрани,
Спаси от бедствий человека!
Покоя, мира и любви –
Своею милостью яви!

А я простой больничный сторож
Дозор поставленный блюсти
Взываю муз к себе на помощь,
Чтоб время с пользой провести.
На службе этой мне не спится
Нестройных мыслей вереница,
Всё лезет в голову мою,
Что вижу я о том пою!
Стихи чтоб складные слагались
О страсти жгучей и любви,
Прошу я музу : „Призови
Амуров, что  во снах являлись
Давно поэту одному
И пели о любви ему».

Люблю я слов просторечивых,
В народных песнях красоту,
Люблю певцов красноречивых
Их самобытность простоту.
Как жаль, что рано умер Пушкин
Ах, как он петь умел по-русски
Так живо, просто и легко,
Как до него нам далеко,
Всем нам последующим поэтам,
Несущим часто всякий вздор,
Признаюсь в том себе в укор.
И может быть пора на этом
Мне стихотворство прекращать,
Раздеться и ложиться спать.

Но лезут в голову мне мысли
И их, похоже, не унять,
Идеи в воздухе повисли
И рифмой просятся в тетрадь!
Я сам не рад тому, заметим!
За что господь проклятьем этим
Меня однажды наградил,
Иль может даром одарил?
Ведь жил же я без этих песен,
Совсем недавно до того
И ритм сердца моего
Был никому не интересен.
Не развернуть былого вспять,
Пишу стихи в ночи опять!