По приколу!

Целью данного произведения не является пропаганда наркотиков, антисоциального образа жизни или насилия! Я просто хочу развлечь читателя, с позиций контркультуры, помянув «лихие девяностые» и «грязные улицы». Если мне удалось развлечь, я счастлив вдвойне! А если нет, я по любому развлёкся сам!


«Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд». (Екклизиаст, глава 11, стих 9)


ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СЫНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ МЕНЯ ГРЕШНОГО!

ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СЫНЕ БОЖИЙ, СЛАВА ТЕБЕ!

СЛАВА ОТЦУ И СЫНУ, И СВЯТОМУ ДУХУ, И НЫНЕ И ПРИСНО, И ВО ВЕКИ   
ВЕКОВ! АМИНЬ!
               
Владислав Крест               




          Первый из десяти тысяч косяков Володя «курнул» сто лет тому назад, в начале девяностых годов прошлого века, и от роду ему было тогда всего семнадцать годков. Та не-е, он, конечно, не считал косяки так уж скрупулёзно и педантично, как может показаться какому-нибудь дотошному исследователю. Количество, разумеется, приблизительное.



          А пиковая дама с зажжённой свечой, у зеркала, и возгласы: «Приди! Приди!» были до или после? Кажется, до, а впрочем, какая теперь разница? Володя прекрасно запомнил лишь то, что, когда они с Серёжкой и Мишей, снова стали резаться в карты, потушив свечу и включив свет, весёлая музыка, звучавшая из магнитофона, внезапно, резко оборвалась! Свет вырубился не только на даче у Володи, но и на всём «Солнечном побережье Саулкрасты», потому что в ту ночь пиковая дама пришла на Володин зов, за его душой! Пока не рассвело, они втроём так и не решились войти обратно в дом, несмотря на опрокинутую перед этим бутылку водки!



         Странное потом наступило время! Все возвышенные идеалы Советской империи рухнули в одночасье, заменившись идеалами низости. Распад нерушимого Советского Союза и морально-нравственных устоев, вкупе с тлетворным влиянием Запада, оставили на неокрепших душах и умах Володиных друзей неизгладимый след, похожий на отпечаток когтистой лапы на лбу! Они вступали в жизнь в эпоху перемен, жить в которую, как известно, не пожелаешь и врагу.



          Дама пик улетела, крыльями звеня, прихватив с собой Володину душу и удачу, и дачу у моря, вместе со всей Вселенной, столь божественно озарявшейся утром и вечерами ультрамариново-оранжево-жёлто-лилово-розовыми цитронно-персиково-клубнично-вишнёвыми закатами и рассветами, вспыхивавшими над Рижским заливом, подменив их пыльным горячим казахско-афганским ветром, оставившим, десятилетие спустя, пустой, пыльный, пережёванный, но недоеденный Володин труп на улицах пустого серого и пыльного железобетонного города!



          Избирательная память продолжает услужливо зажигать перед Володиным взором огни воспоминаний. Освобождая зрение от плевел  времени и пространства, один за другим, она извлекает из тёмных вод Леты яркие, живые кадры ...


   
        В одно прекрасное солнечное летнее утро отец и дядя Андрей, брат отца, надев боксёрские перчатки, начали мутузить друг друга, на пляже, рядом с домом.



          Потом дядя Андрей снял перчатки и бросил шестилетнему Володе:
         «На! Побоксируй с батей!»



          Володя натянул на руки огромные чёрные подушки, а дядя Андрей зашнуровал их. Володя бросился к отцу и с ходу осыпал его градом ударов, одним из которых разбил ему нос!


 
         «Добрый воин растёт! Смари-ка нос тебе распендюрил!» – похвалил дядя Андрей Володю, а стокилограммовый мускулистый отец только молча улыбался в ответ, время от времени отшморкивая кровь из разбитого носа.



         После боксёрской тренировки, за завтраком, дядя Андрей с улыбкой поведал Володе о том, как однажды отец тремя ударами сбил с ног троих хулиганов, из десяти, пытавшихся его догнать!



        «Он просто останавливался и ударом валил того, который вырывался вперёд, понял, да?! Вот так надо боксировать! Ха-ха-ха!» Володе тоже было весело, и он громко смеялся вместе с дядей Андреем, хотя и не до конца понимал, о чём речь.



          Подставившись тогда под Володин удар, мудрый  и прозорливый отец навсегда избавил Володю от страха перед ударами и поражением! В дальнейшей, взрослой жизни для повторения ситуации, из которой шестилетний мальчонка уже вышел победителем, понадобилось бы противостояние со стопятидесятикилограммовым гигантом, раскаченным под Тайсона!



          В один не менее прекрасный солнечный день Володин отец спас женщину, которую хотел изнасиловать, во дворе пятиэтажной «хрущёвки», на глазах у местной детворы, гнусный и грязный, в прямом и переносном смысле этого слова, кочегар Улдис. Увидев происходящее в окно, отец крикнул кочегару, чтобы он прекратил безобразничать, а когда тот не подчинился, выбежал во двор и ударил его левым хуком! Кочегар упал на землю, но, поднявшись на ноги, снова пошёл на Володиного папу, прихватив из дровеницы пятиметровый ствол берёзового дерева. Тогда отец ударил его левым хуком ещё раз.



          Володин отец учился в одной школе с Михаилом Задорновым. Он был на год старше Михаила, и в десятом классе разбил ему нос в драке, «за неуважение», а, может, за будущий непреднамеренный плагиат? Тридцать лет спустя Задорнов зачитает со сцены, по телевизору, невесть как попавшие к нему, наверное, по цепочке общих знакомых, шутейные стихи, написанные  Володиным отцом: «Если птице отрезать крылья, то она летать не сможет!»



          Отец получил высшее техническое образование, после чего самостоятельно выучил четыре языка и тридцать лет своей жизни отработал переводчиком. Он был большим энтузиастом своего дела, бескорыстным служителем слова, высококлассным профессионалом и просто хорошим  и добрым человеком, у которого слова никогда не расходились с делом!  Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, упокой Евгения и Михаила!



          В другой прекрасный первомайский день, после всеобщей демонстрации единства и общности советских трудящихся, проходившей под громовые раскаты вдохновляющих воплей: «Слава ЦК КПСС И ВЦСПС!!! Урррааа товарищи!!! Урррааа!!! Урррааа!!! Урррааа!!!» когда все взрослые разошлись по квартирам, для продолжения импровизированных банкетов, а Володя со Славиком, соседом с первого этажа, гуляли возле дома, к ним подошёл кочегар Улдис, взял Славика за руку и увел к себе в подвал. Возможно, там он сделал с ним нечто страшное. Во всяком случае, именно такие предположения, громко гогоча, высказывал Валера,  не по годам зрелый 12-летний мальчик, у которого уже водились преинтереснейшие журналы с голенькими тётеньками.



          В девять лет Володя  пошёл в секцию дзюдо, потянув за собой чуть ли не полкласса, в том числе и Мишу, с которым они сидели за одной партой. В двенадцать лет, благодаря другу отца, известному тренеру по дзюдо, Володя с Мишей попали в команду мастеров, во взрослую сборную команду страны, в которой самым младшим ребятам было по 15-16 лет! Миша не выдержал космических нагрузок и месяц спустя вернулся в прежнюю секцию, а Володя остался.



          После одной из первых тренировок, в раздевалке, какой-то чувак сказал ему:
       «Эй ты, толстая свинья, иди сюда!»



          Володя подошёл и, ничтоже сумняшеся, «зарядил» ему хуком в голову, под гомерический хохот помывшихся после тренировки и переодевающихся слонопотамов!



          Потом они вышли вдвоём в подворотню, с чёрного хода. Чувак сказал что-то вроде:
       «Ты знаешь, что я в восьмом классе учусь?»



          Володя почувствовал, как холодеют  ноги! Когда тебе всего двенадцать и у тебя жёлтый пояс, а тебе противостоит пятнадцатилетний подросток, на голову выше тебя, с зелёным поясом и зачётным прессом «а ля стиральная доска», то воленс-неволенс ты сразу познаёшь всю свою мизерность! Но деваться было некуда! Володя кинулся на противника и попытался пнуть его ногой. Поскользнувшись, он упал, после чего был безжалостно бит ногами по лицу.



          Авторитет в команде мастеров Володя заслужил, и никто его больше не трогал, даже во время массовых раздач, после тренировок, когда молодых дзюдоистов пачками укладывали под маты, в профилактически-воспитательных целях, более мастеровитые, зрелые и фактурные спортсмены, весело прыгавшие на них до тех пор, пока не подваливали совсем фактурные стокилограммовые дядьки и не брали их на удушающий или болевой, или не прогоняли подзатыльниками и пинками под зад!



          Много лет спустя Володя увидел своего противника в телевизоре, в передаче «Криминал-информ». Степанчик стоял между двумя ментами, повязавшими его на угоне люксовой машины, шатаясь из стороны в сторону, с закрытыми глазами, «загашенный в лоскуты» героином или водкой!



          Особых успехов в дзюдо Володя не достиг, но посмотрел, как надо работать, чтобы чего-то достичь в этой жизни. Он не просто смотрел, а пытался соответствовать высокой планке мастеров спорта, занимаясь вместе с ними по три часа в день, пять дней в неделю, до полного изнеможения!



          Одних отжиманий за тренировку было около пятисот, не считая упражнений на пресс, работы со штангами, гантелями, эспандерами, лазанья по канату, бега с человеком на руках, приседаний с партнёром на шее, на спине, хождения на руках передним или задним фасадом вниз, когда напарник держит тебя за ноги, пятикилометровых кроссов, прыжков, кувырков через три-четыре человека, выстроившихся в ряд, согнувшись, сальто, кульбитов, ну и т.д и т.п. – всё это в темпе вальса, помимо, собственно говоря, борьбы! После подобных тренировок превращаешься в стальную пушинку, и сталь эта легче ветра!



           В четырнадцать лет Володя отправился в секцию бокса  и, благодаря такой серьёзной ОФП, а также навыкам, прививавшимся ему с 6-летнего возраста отцом, в пятнадцать уже получил первый взрослый разряд по боксу.



          Техникой Володя особо не блистал, ещё не понимал всей стратегии и механики бокса, но жёстко зарубиться любил! Чем сильнее его били, тем сильнее он бил в ответ. Нравилось ему это дело, не боль в смысле, а парить в волшебном белом свете над болью!



          «Я боксёр хреновый», – говаривал он иногда. «Мне по хрен, кто кого завалит… Свет при этом один!»




          Что это был за свет, Володя не пояснял, только криво улыбался.



         Может быть, сказывалось тяжелое сотрясение мозга, полученное им в десятилетнем возрасте, во время катания на ледяной горке, когда он шваркнулся затылком прямо об лёд. От смерти его тогда уберегла меховая шапка-ушанка, но поваляться месяцок в больнице ему пришлось.








          До поры до времени два косяка преспокойно лежали себе в «офисе» и никого не трогали. Их тоже никто не трогал, поскольку никому не было до них никакого дела. Строго говоря, это были косяки Джона, а «офисом» именовалась ничем не примечательная однокомнатная квартирка, квадратов на двадцать, с небольшой кухонькой и прихожей, на первом этаже ничем не примечательного  двухэтажного деревянного дома, арендуемая Витьком и Джоном в целях ведения рекламного бизнеса. Занимались они внешней рекламой, а именно – рекламными щитами, вывесками и прочими баннерами.



          Володя познакомился с Витьком через Мишу, с которым они десять лет просидели за одной партой и несколько лет вместе отзанимались дзюдо. После просматривания у Миши дома трёхчасовой, достаточно раритетной, по тем временам, видеокассеты с иностранными рок-звёздами, они с Витьком подружились, ведь когда люди питают склонность к одним и тем же музыкальным ритмам, это говорит о сходстве душевного склада и неизбежно сближает. Выяснилось, что они слушают одну и ту же музыку, одновременно открывая для себя «Дорз», «Лед Зеппелин», «Дип Пёрпл», Хендрикса, ну и всех остальных «монстров рока»…



          Джона, худенького, невысокого паренька в очках «а ля Джон Леннон», звали Джоном, как несложно догадаться, ввиду отдалённого сходства с Джоном Ленноном, которое придавали ему эти очки и бренчание на гитаре на разных околомузыкальных и неформальных тусовках.



          Алина, изначально, и, как впоследствии выяснилось, лишь номинально, была девчонкой Джона. Выпускница литературного лицея, она обладала недюжинным и, по словам Витька, прямо-таки неженским интеллектом, что и стало основной причиной её увода у Джона, опять-таки, если верить Витьку, гипотетической матерью дочери которого ей суждено было стать. Почему гипотетической? Да потому что у Витька имелись небезосновательные сомнения в достоверности своего отцовства.



        – Да ****ь она полная и лесбиянка! Я не хочу быть последним в очереди, Вовка! – вещал он как-то раз, накатив водки, несколько напряжённым голосом.



        – Они с Маришкиной, ейной подругой по лицею – лесбиянки! Прикинь, приезжают ко мне на днях с бутылкой вискаря, 07.



       – Давай, – говорят, – забухаем!
         Вискарь весело так зашёл, со свистом! Потом водки, 0,7, накатили, ещё с днюхи у меня в шкафу бутылка притомилась! Потом взяли по пять бутылочек «лимонада», ну в смысле джина там всякого, с тоником, ромы с колой. Потом, уже, совсем хорошие, сходили в ночник за четырьмя бутылочками пива, чтобы отлакировать фуршет.



         А потом они такие говорят:
       – Ехать домой уже поздно, мы у тебя заночуем.
       – Хрен с вами, – говорю, – ночуйте!



        Диван застелил. Вышел ненадолго из комнаты, отлить, возвращаюсь, смотрю – а они уже на диване лежат, сосутся. Я бы их обеих факнул, конечно, но особой охоты факаться, по бухлу, не было, да и Маришкина не в моём вкусе.



      – Так что, – говорю, – пардон, мадам, я вас факать не буду, посплю лучше, подвиньтесь, пожалуйста, освободите хозяину место!



        Так они жутко обиделись на меня и свалили! Не, ну, их дело, конечно! Алинка офигенно умная! Одна из немногих женщин, с которыми я могу говорить на равных, с ней в кайф побазарить, но ходы у неё просто пипец! Вчера с одним на лыжах каталась, сегодня  с другим, завтра – с третьим, а потом вообще с Маришкиной взасос тусуется. А после ещё за меня замуж просится и настаивает, прикинь, что ребёнок от меня. Да на фиг оно мне  нужно – такое счастье!



      – А как же Джон? – недоумённо вопрошал Володя.
        Витёк лишь отмахивался:
      – Да какой Джон, Вовчик, успокойся! Джон в пролёте!



        С девушками у Витька и Миши не было никаких проблем. К 18-ти годам в списке у каждого уже имелось под сотню любовниц, чему немало поспособствовал выбор специальности. Сразу по окончании школы оба устроились ночными охранниками в магазин под названием «Гиронда», торговавший разнообразной аудио- и видео-аппаратурой, находившийся через дорогу от школы и в паре минут ходьбы от их домов.



        На работу Витёк с Мишаней устраивались так:
       «Заходим в директорский кабинет, а там дирик с замом сидят, бухают и порнуху смотрят. Налили нам по стакану водки, говорят:
      – Накатывайте, пацаны! Ну, мы накатили, порнуху с ними заценили. – Приняты! – говорят, –  завтра приносите документы, всё оформим в лучшем виде!» –  ухохатываясь, рассказывали они Володе о своём трудоустройстве.



        Работа в «Гиронде» ознаменовала для Витька с Мишей новый виток жизненного пути и, соответственно, окончание первоначального 17-летнего периода накопления трезвого здравомыслия, сил и знаний. Начитанные и спортивные ребята, работая охранниками, трезвыми не были ни единого дня, точнее – ночи! По ночам, после того как магазин переходил в руки охраны, там начиналась жизнь забубённая, полная весёлых компаний, водки и баб, с которыми Витёк и Мишаня не уставали знакомиться всегда и везде.



          Типичная история от Витька, о весело проведённой на рабочем месте ночке, была примерно такой:
         «Вчера вечером толпа народа подвалила! Мишаня с Леркой припёрся, с ними – Лёха с корешем и с двумя какими-то девками, где они их подцепили, не знаю. Ну, мы всю ночь водку жрали, сверху пивас, ужрались «в хлам»! Все свалили часов в пять утра, а я лёг отсыпаться.


          Утром просыпаюсь никакущий! Еле на ноги встал, смотрю на часы, полдесятого, бляаа, всего полчаса на сборы! Выхожу в зал, а там всё засрано, кактус весь бычками утыкан, бутылки из-под пиваса везде валяются, презики использованные на полу, а на пальме трусы женские лежат – совсем охренели, суки, падлы, пидарасы!



          А за прилавком, на матрасе, до кучи, девка голая лежит, жирная, «страшная» и тоже никакущая, «в хламину»! Я осмотрелся наскоряк. Вроде всё на месте, ничего не слимзили! Стал порядок наводить. Полы подмёл, мусор весь в мешок полиэтиленовый побросал, вышел во двор, в мусорник выкинул. На девку эту кое-как платье нацепил, трясу её, кричу: «Давай вставай!!!»



          Ноль внимания, мычит только, и слюна изо рта течёт, писец короче! Я снова на часы смотрю, бляааа!!! До открытия десять минут осталось. Под руки выволок её из магазина, за угол затащил, трусы рядом кинул. Дирик обычно машину как раз тут, за углом ставит. А какие варианты? Вокруг толпа народу!Все на работу прутся!



          Минут через пять дирик, с замом и продавщицей заходят! Не, сначала ничего не сказали. Только посмотрели как-то странно,  искоса, да продавщица ехидно захихикала! Дирик потом подошёл такой, головой покачал, грит:
         – Виктор, я о тебе был лучшего мнения. Чё, всех красивых разобрали?
           Я ветошью прикинулся:
        – Ты о чём? –  спрашиваю.
         – Да там за углом толстая бухая девка, без трусов, валяется. Мы с Леной подумали, может, невеста твоя до дома не дошла, помочь чем?
           Мало ли что где валяется, –  отвечаю. – Сейчас пойду домой, позырю.


           Как ни странно, при такой вольной половой жизни, Витёк ни разу не болел венерическими заболеваниями, а  Миша словил гонорею, как минимум, раза четыре.



           В свободные от охраны и рекламной деятельности вечера, в конце рабочего дня, Витёк вместе с Мишей неизменно отправлялись в «РИТУ», бар с залом, в подвальном помещении, в Старой Риге. Там они брали по «отвёртке», сто граммов водки на пятьдесят граммов сока, и отворяли праздничный, искрящийся хмельными огнями, вечер, растворяясь в ярком тумане опьянённой свободы, в поисках забвения от скучной и серой дневной рутины. Прикол начинался после пяти «отвёрток» и заканчивался зачастую на квартире у какой-нибудь из новых подруг или в «Гиронде». Подчас подобное  «веселье» принимало самые неожиданные формы.
            

         
           Однажды Витька, неплохо изъяснявшегося по-английски, угораздило забухать в «РИТЕ» водку, с заезжим шотландцем. Потом они пили пивас где-то на «Аллегро», а потом снова жрали вискарь, уже на квартире у заезжего гостя, после чего гость латвийской столицы, по словам Витька, предложил… ублажить его, Витька, в смысле, орально!



          «Я дал в хлебало этому педерасту и свалил! Провода ещё телефонные повыдёргивал, чтобы ментов не вызвал!» – возмущенно закончил Витёк свой отчёт о весёлой ночи. Володе, когда он, посмеиваясь, слушал рассказ Витька, почему-то подумалось, что шотландец, предложил Витьку ублажить орально себя, но вслух свои предположения Витьку он высказывать не стал.



          Как-то раз, вечером у Володи раздался телефонный звонок, и Миша весело проговорил в трубку: «Мы тут в «РИТЕ» зависаем, подваливай, старик!» Володя поехал в «РИТУ», не подозревая никакого подвоха.



          На тот момент он не пил и не курил, занимался боксом, пробегал по десять километров, через день, и «качался» с двумя десятикилограммовыми чугунными гантелями, то есть вёл самый, что ни на есть, здоровый образ жизни!



          Миша с Витьком сидели за столиком, посреди зала, и пили водку с соком. Они встретили Володино появление громкими радостными воплями «Сколько лет, сколько зим!» и горячими объятиями, свидетельствовавшими о том, что «отвёртки», стоявшие у них на столике, были далеко не первыми.         



          Они снова опустились на свои места и продолжили громкое обсуждение окружающих, начатое до Володиного появления.



        – Ты посмотри на этого тупого мудилу! –  задыхаясь от смеха, закричал Витёк на весь зал, обращаясь к Володе,  как будто в зале, кроме них, никого не было, указывая пальцем на одного из присутствующих, –  вылитый сын рабочего и крестьянки! Хахахаха!!!
      – Да неээ, он сын рабочего и крестьянина! – с диким выражением лица вторил ему Миша, захлёбываясь смехом. – Хахахахахаха!!!
     – Да не, он не крестьянин, он просто сука пидарас конченый!!! Хахахахахаха!!! Гагагагага-гыы!!! Посмотри не его тупое хлебало! Чистый сука, ****ь, чухонец! – продолжал Витёк, весело смеясь.



          Слушая речи, состоявшие из непрерывного потока брани и оскорбления всех присутствующих в самых извращённых формах, Володя в упор не узнавал своих друзей, интеллигентных, культурных, обычно абсолютно адекватных парней! Впоследствии выяснилось, что в течение 2-3 часов ими было оприходовано около десяти «отвёрток», что и привело «электриков» в предсказуемо невменяемое состояние.



          Прошло пять, десять, пятнадцать минут, а Миша с Витьком всё вопили, непрерывно обдавая всех присутствующих волнами трёхэтажного мата, не давая Володе вставить ни слова! Трезвый, как стекло, Володя чувствовал себя несколько неловко, словно он без приглашения, случайно, попал на чужой праздник жизни. А ещё он не мог понять, почему никто из окружающих, из бухающих рядом, за пятью столиками, компаний никак не реагирует на речи, за которые, по всем понятиям, можно было бить лицо.



          Внезапно, будто в ответ на его невысказанное недоумение, из-за ближайшего столика, выскочил бухой мужик, мгновенно превратившийся в безумного берсёрка или в зомби, и дико завопив: «Ааааааа, сука, ****ь!» метнулся к их столику! Ухватив Витька за ворот белого плаща, он резко потянул его на себя, сметая со столика всю посуду! Двое приятелей мужика бросились к Мише, а бухой Миша, недолго думая, сразу удрал от них в бар, находившийся за кирпичной стеной, в соседнем зале.



          Бухой Витёк, в своём длинном белом плаще похожий на загнанную белую лошадь или на пьяного тореадора, потерявшегося в посудной лавке и пытающегося найти в ней спасение от разъярённых быков, метался по залу, уклоняясь от ударов, опрокидывая столы и стулья, стаканы с тарелками и бутылками. В конце концов, он, кинулся к Володе, судорожным, запинающимся голосом, испуганно, выкрикивая молитву, обычно адресуемую Господу: «Вовчик, спаси, помоги!»



          Он попытался спрятаться за спиной Володи от ударов, сыплющихся на него со всех сторон. Володя прекрасно понимал чувства нападавших. На самом деле, на их месте он давным-давно поступил бы точно также. Поэтому он просто  вытянул перед собой руки в примирительном и успокаивающем жесте, прикрыв своим телом Витька, вяло отбрыкивающегося от двух наскакивающих на него разъярённых буйволов. Они вместе, спинами вперёд, двинулись к выходу. Один из нападавших споткнулся, упал на пол и, просунув руку между Володиных щиколоток, намертво, как клещ, вцепился в полу Витькиного плаща, не желая выпустить его из рук.



           Кто-то закричал: «Земесы и менты уже едут!»


          Володе, резким рывком, удалось вырвать плащ с Витьком из цепких рук обуреваемого праведным гневом мстителя.
          Одолев несколькими прыжками довольно крутую лестницу, они выбежали на улицу и, под завывания приближающихся сирен, побежали по узким улочкам Риги прочь! Миши нигде не было видно.



           На следующий день они навестили Мишу дома. Тот лежал на диване с вымазанным сметаной лицом. Оказалось, что во время драки в баре один из оппонентов плеснул ему в лицо кипятком, из чайника.



           В принципе, Миша ещё легко отделался, полежав недельку дома, если сравнить его телесные повреждения с киловаттами площадной брани, выплеснутой на окружающих в течение получаса! С учётом неповторимых, неподражаемо пылких, речений, дело могло обернуться гораздо трагичнее!








           Получив первые навыки благородного искусства бокса в нежном шестилетнем возрасте, Володя никогда не уклонялся ни от противостояния с превосходящим числом противников, ни от ударов! Любые удары в лицо он всегда с улыбкой игнорировал, почему-то убеждённый в своём непременном бессмертии. Нет, он не искал приключений, они сами его находили!


           Когда Володе было лет пятнадцать, он подрался на улице с двумя местными хулиганами. Естественно, на своей дзюдоистско-боксёрской  волне Володя отвесил им кренделей.



          «Мы завтра вернёмся!» – торжественно пообещал ему один из них,  кликавшийся «Гусём», наевшись гастрономических изысков от Володи, состоявших из жестких левых прямых в зубы, сплевывая на асфальт кровь из разбитого рта, и хулиганы удалились, повторяя эти слова.



           Через несколько дней, когда Володя, после боксёрской тренировки, на бетонных ногах, с трудом выполз из автобуса, он похолодел от ужаса. На остановке, расположившись прямо на травке, его поджидало человек двадцать, с кастетами, цепями, арматурами в руках!



           Не сомневаясь в том, что пришёл его смертный час, Володя повернулся и на бетонных ногах, время от времени становившихся ватными, начал переходить через дорогу, ежесекундно ожидая оклика.
           Оклика не последовало! На сей раз смерть обошла его стороной!



           В то время в моде были разборки в стиле район на район, и, по случайному стечению обстоятельств, Володя столкнулся с компанией,  направлявшейся, во всеоружии, на одну из таких разборок.



           Однажды его попытались «гопнуть» в Питере, когда Володя приехал на неделю в гости к своим троюродным братьям. Втроём они радостно прогуливались по проспекту, весело осматривая городские достопримечательности.



           Двое гопников, один из которых, по словам братьев, был известным на районе двадцатилетним уголовником, подвалили к ним посредь бела дня, в многотысячной толпе, с нехитрым требованием:
       – Двадцать копеек давай!
       – Вы выбрали не того человека! – насмешливо ответствовал им Володя.
       – Как это?  – удивились гопники.
       – А вот так! – ответил он и, приостановившись, левым хуком угостил того, что шёл справа. Гопник, по инерции, полетел головой вперёд и едва удержался на ногах. Сняв часы, бросив их на землю, и подскочив, в боксёрской стойке, ко второму гопнику, Володя достал его правым прямым.



          Оба, конечно, немедленно  кинулись к нему, пылая жаждой мщения, но тут, как из-под земли, рядом нарисовались какие-то кавказцы. Показывая в сторону близлежащей подворотни, на другой стороне улицы, они предложили:
        «Э, рэбяты, пойдём, там подерётесь!»



          В продолжении боя с двумя взрослыми, более крупными противниками, в чужом городе, в окружении кавказцев, Володя был совсем не заинтересован. Да и к чему продолжение, если он уже набил хлебальники своим излишне самоуверенным оппонентам? К счастью, вокруг гуляли толпы народа, и ему, с перепуганными братьями, удалось  благополучно улизнуть от раздраженных уголовников, получивших, вместо 20 копеек, по удару в лицо, от какого-то подростка.



          В другой раз, тоже, когда Володе было всё ещё пятнадцать лет, у него не получилось разминуться на улице с четырьмя чеченцами, обучавшимися в «Авиационном университете», на районе. По возрасту они были на несколько лет старше его.



          Слово за слово, и вот уже один из них говорит:
       – Что у тебя силы много, что ли?
       – На вас хватит и ещё останется! – дерзко ответил ему Володя.
          Тут же, в ответ на его дерзость  –  откуда они только взялись? – наверное, стояли на другой стороне дороги, рядом нарисовались ещё трое чеченов.
       – Так что ты хотел?  – спросил главный.
       – Познакомиться хотел, – нашёлся Володя.
          Главный засмеялся и протянул ему руку:
       – Меня Мурат зовут.



          Мишино знакомство с чеченами получилось менее забавным и романтичным. На дискотеке, в драке, один из них полоснул ему по уху бритвой.



          С самого начала занятий боксом, Володя всегда рубился жёстко, даже на тренировках! Любой спарринг с ним превращался в войну! Ребята-перворазрядники с Володей особенно не церемонились, поэтому иногда после тренировки, Володя, прислушиваясь к колокольному звону в ушах, был не в состоянии вспомнить, как его зовут.


           Отсутствие страха, способность держать удары и сильный удар позволили Володе пару раз стать призёром чемпионатов страны по боксу, среди подростков.



          Детско-юношеская спортивная школа бокса находилась в центре города, в двух шагах от здания горисполкома, чуть позади него. Костяк команды, в  составе которой Володя ездил на соревнования, потом, в начале 90-х, составит своеобразный «теневой исполком» страны, войдя в многочисленные преступные группировки.



          Свой третий бой Володя провёл против будущего «всесильного авторитета», как именовали его впоследствии в прессе.



          Когда будущему «авторитету» показали пухленького, склонного к полноте Володю с детским лицом, он открыто рассмеялся и стал потешаться над ним, вместе с приятелями по команде. На ринге ему стало не до смеха! По-жёсткому они зарубились тогда, несмотря на свой юный возраст! И хотя после боя Володя неделю проходил с фингалом под глазом, судья, по окончании рубки, поднял руки им обоим.



          В финале чемпионата страны Володя встретился с ещё одним крепким парнем, раскаченным в свои 15, как 20-летний штангист. Ну и напропускал Володя в том бою! Странное было чувство! На сей раз молотил почему-то не он, а его на каждом шагу молотили отбойными молотками по голове, не давая поднять голову над водой! На каждый Володин удар соперник отвечал пятью бронебойными ударами. У Володи было такое чувство, что он попал в мясорубку, и чугунные лезвия быстро и верно превращают его в натуральный фарш! Бить противника в ответ было всё равно что долбить перчаткой в бетонную стену, потому что реакции на неслабые Володины удары, у бегающей по рингу бетонной стены, не было никакой! Володю сняли в середине третьего раунда в том бою.



          На двух последующих чемпионатах страны Володя, перешедший в другой вес, уже со стороны наблюдал за выступлениями чемпиона, неизменно сопровождавшимися диким хохотом и улюлюканьем всего зала! Крепкий, накаченный паренёк, просто пёр вперед, как танк, не обращая никакого внимания на встречные удары и смех в зале! Он непрерывно молотил, колотил и долбил своих противников, безо всякой защиты и техники, широко размахивая многотонными лопастями чугунной мельницы! Несмотря на смех окружающих, двух чемпионов страны Володин противник вынес с ринга в первом же раунде!



          Как-то раз тренировке Володя по жёсткому зарубился с одним пареньком и ловким, сильным ударом рассёк ему бровь.



        «Вы чё, бабу не поделили?!» – недовольно пробурчал Петя, тренер с пятидесятилетним тренерским стажем, наблюдая за их беспричинной и бескомпромиссной рубкой.



          Впоследствии этот паренёк стал реальным киллером и, если верить прессе, завалил одного авторитета, а в нём, за это, тоже проделали четыре дырки, из пистолета, но он выжил!



          Лет пятнадцать спустя Володя ехал на пляж, в Юрмалу, стоя в тамбуре электрички. На одной из остановок дверь открылась, и прямо напротив дверей он увидел знакомое лицо. Парнишка тоже узнал Володю, но не до конца, и скрылся с глаз долой, видимо, вспоминая, на какой пересылке или в каком кабинете мог с ним пересекаться. Несколько мгновений спустя вспомнил и снова нарисовался в поле Володиного зрения, с широкой улыбкой на лице!



          На одной из тренировок Володе предложил побоксировать ещё один неслабый парень, раскаченный, как Ван Дамм, КМС по боксу. Ему тогда было лет 20 против  Володиных 15, и он был килограммов на двадцать тяжелее Володи. Надо отдать должное «Ван Дамму», как всякий настоящий мастер, он жалел Володю. Но Володя, как всегда, не нуждался в жалости, и прописал ему пару жёстких хуков в голову. Тогда противник тоже перестал щадить Володю и нанёс несколько ударов в полную силу. От одного правого прямого Володин нос прилип к затылку, от другого – грудная клетка с хрустом ушла в позвоночник. Когда на следующий день Володя пошёл фотографироваться на паспорт, его так и запечатлели, с синяком над бровью.
          Через несколько лет славный парень с хрустящим ударом реализовал своё призвание, став чемпионом мира по кик-боксингу!



           Как-то раз, во время соревнований, Володя разговорился в раздевалке с толстяком Женей, выступавшим за их команду в самом престижном, супертяжёлом весе. Речь шла о природе страха, о том, должен ли боец испытывать мандраж, страх, и как с ним совладать.



          Пухлый блондин, под 2 метра ростом, на вид Женя был добродушным увальнем. Он привел в секцию бокса своего друга, худощавого брюнета, которого звали Алексей. Вес Алексея также переваливал за сто килограмм, да и роста он был примерно такого же, как и Женя. Судьба распорядилась так, что они оказались единственными участниками в супертяжелом весе, на чемпионате страны по боксу, проходившем в тот год в Даугавпилсе, в зале, находившемся метрах в ста от тюрьмы «Белый лебедь».



          Бой между двумя лучшими друзьями получился одним из самых бескомпромиссных, жёстких и кровавых боев, виденных Володей! В этой кровавой бане Алексей сломал Жене нос, а Женя, в свою очередь, вырубил приятеля, став чемпионом страны!



          Несколько лет спустя, Володя узнал из газет, что Женя, работая охранником в банке, в день своего рождения, предположительно в подпитии, убил трёх человек, а после покончил с собой, выбросившись из окна! Неужели всё-таки проиграл страху, чемпион?



          Один латыш, также запомнившийся Володе жёсткой тренировочной зарубой, впоследствии стал ментом и, вместе с женой-ментовкой, ограбил инкассаторов, сговорившись с одним из них и ранив его, для вида. Второго инкассатора они убили, похитив полмиллиона долларов. Награбленные деньги куда-то запрятали и ментам не отдали!



          Недавно в газетах написали о его досрочном освобождении. Отсидел восемь лет из двенадцати. Всё-таки решил вернуть баблос, Янчик?








           В «РИТУ» Миша с Володей зашли, наверное, только через полгода после той истории с кипяточком, и на сей раз отличился уже Володя.



           В баре они случайно повстречались с Раймондом, Володиным одноклубником. Рамик был не один, а с девчонкой. Они отметили встречу, накатив по паре стольничков беленькой. Вчетвером неторопливо вышли из «РИТЫ» на улицу, чтобы переместиться в какой-нибудь другой бар, которых в Старой Риге хватало.



           У входа в «РИТУ» их глазам предстала неожиданная сцена. Двое парней избивали ногами своего пьяного приятеля, с которым пять минут назад они вышли из «РИТЫ» перекурить! Когда их приятель пытался подняться с булыжной мостовой, его снова и снова опрокидывали обратно на мостовую ударами ног в лицо. Володя, как и любой другой уважающий себя боксёр, не мог пройти мимо такой вопиющей несправедливости. Он подошёл и вежливо попросил ребят прекратить избиение, но услышан не был. Длинный в кожаной куртке, на голову выше Володи, порекомендовал ему спуститься вниз, попить пивка.



          Нет, он не посылал Володю, но избивать приятеля вдвоём, ногами, они тоже не перестали. Тогда, не говоря больше ни слова, Володя прописал длинному от пояса – длинный, размашистый,  широкий, но быстрый и точный, левый свинг в челюсть, вложив в него всю лёгкость двух десятикилограммовых чугунных гантелей и регулярных 10-километровых кроссов по Юрмале. Свинг получился просто чудовищным, ноги длинного взлетели туда, где только что была голова, а голова опустилась на асфальт с жутким треском лопнувшего переспевшего арбуза! Глаза его закатились! Володя тут же развернулся и, похолодев от ужаса, пошёл прочь!



           В голове непрерывно вертелась только одна мысль «Я же его убил! Убил! Убил! Убил! Что теперь делать?» Неприятное чувство скользким слизнем сползло в желудок! Душу наполнил чёрный липкий мрак!



         Через несколько минут его нагнал Витёк и сказал:
       «Ты куда, Вован? Пипец ты его приложил! У длинного от удара ноги выше головы улетели! Охренеть! Я и не знал, что ты так умеешь!» – и, разглядев беспокойство, написанное на Володином лице, добавил:
       «Да не парься ты, всё в порядке! Длинный повалялся и поднялся, его утащили в «РИТУ»! Пойдём, накатим!»



          Они с Витьком вернулись в «РИТУ», чтобы продолжить вечер. Рамик с девчонкой уже куда-то испарились.
          Володя подошёл к длинному, стоявшему у стойки, чтобы извиниться за чересчур сильный удар, но тот или не помнил, что его вообще били, или не помнил, кто его бил или сделал вид, что не помнит.



           Рамик был более искусным боксером, чем Володя и не раз, играючись, «делал» его в спаррингах, опустив перед собой руки,  танцуя в стиле Мухаммеда Али, но нокаут возле «РИТЫ», с ногами, взлетевшими на уровень головы, впечатлил и его. При дальнейшем общении, во время случайных встреч и посиделок, Володя неизменно явственно видел неподдельное уважение в его глазах.







           Володя не был злым или жестоким человеком – единственный и всеми любимый ребёнок в полной семье, с любящими родителями, бабушками и дедушками, души в нём не чаявшими.



           В четыре годика отец научил его читать, а с 6 начал обучать английскому языку. Лет в 7 Володя уже самостоятельно осилил почти всю Библию, большей частью, конечно, не понимая, о чём в ней говорится, но напитавшись её надмирной образностью. Володя просто принял Писание, как и всё остальное, как данность.



           К семнадцати годам он уже прочёл все книги, стоявшие дома, в книжном шкафу, и по достоинству оценил полное собрание сочинений Достоевского, книги Гоголя, Бунина, Чехова, Салтыкова-Щедрина, Булгакова, Зощенко, Шмелёва, Ильфа и Петрова, Лескова, Катаева, Хемингуэя, Дюма, Фенимора Купера, Джерома К. Джерома, Фитцджеральда, Джеймса Джонса, Сэлинджера, Бальзака, Мопассана, Экзюпери, Марка Твена, Ремарка, Стефана Цвейга, Бёлля, Генриха Сенкевича и сотни других, в том числе – Толкиена, а также десятки известнейших англоязычных фантастов, на языке оригинала. Из поэтов Володя уважал гениального Бродского и гениального Маяковского, а также Высоцкого, которого уважал и частенько прослушивал на магнитофоне его папа.



           После школы, в свободное от спортивных занятий время, Володя учил несколько языков, поэтому особых вопросов «куда поступать?» у него не возникало. Конечно же, на «факультет невест» – на иняз, и по окончании школы он поступил туда, без каких бы то ни было проблем.



            К тому времени Володя уже начал потихоньку самостоятельно проявлять интерес к спиртному, иногда предпочитая одинокое бухалово малоинтересным, хотя и в окружении тысяч интересных невест, занятиям в университете, на факультете иностранных языков, открывавшим малопривлекательные перспективы в виде работы секретарём-референтом или переводчиком, по его окончании.



            Миша и Витёк, поступив в «Институт инженеров гражданской авиации», познакомились с весёлыми парнями – с Сашком, П.Г., Сомом, Гнойным, Ивашей и многими другими. Во время празднования «Лиго», латышского языческого праздника летнего солнцестояния, Володя тоже познакомился с ними.



            Его представили развесёлой толпе как «боксёра». Сашка с Гнойным, занимавших призовые места на чемпионатах страны по карате, представили ему как «каратистов». Сома, владевшего аптекой и козырным новеньким «Фордом Скорпио», назвали «спонсором». Именно Сом выкатывал спиртное для прикольных вечеринок, смысл которых сводился к поглощению неимоверного количеcтва алкоголя на протяжении двух дней и ночей, в его трёхкомнатной квартире! Иваша был способен выпить залпом бутылку водки и однажды, по приколу, поспорив с Сомом на пятьсот баксов, выжрал залпом три бутылки водки, из трёхлитровой банки, на старые дрожжи, после ночной пьянки! Про П.Г. Володе сказали, что он просто отморозок, с которым лучше не связываться.



            Славно они потусили тогда, в тумане над бездной, на берегу реки! Побегали, попрыгали, попадали, посидели, полежали, поблевали, а Сашка с Ивашей ещё и поспарринговали на фоне пылающего костра, раскидывая ногами по траве, в туманной дали, пылающие головёшки!



             Кто-то проблевался в Ивашиной палатке и не поставил Ивашу в известность об этом пустяковом событии! Когда, похмеляясь с утра, убирали палатку, на это тоже не обратили особого внимания. Иваша обнаружил сюрприз лишь полгода спустя! Ныне он работает экскурсоводом.



             Для всей компании учёба стояла на третьем-четвёртом месте, после бабла, бухла, баб, и зачастую заканчивалась, так и не начавшись! Перед учебными парами покупался литр спирта «Ройяль» и разбавлялся водой из-под крана. С бутылки «Рояля» получалось три литра водки! Как сдавался сопромат и всё остальное – история умалчивает!



            Несмотря на полный пофигизм и юношеский алкоголизм вышеупомянутых товарищей, жизнь у них у всех впоследствии более-менее сложилась, кроме П.Г., который так и не смог подняться с уровня «Рояля» и своих 17 лет, быть может, отчасти и потому, что в числе  его любимых музыкальных композиций числились «А я ушаночку поглубже натяну» и «Karma Coma»?








            В общем, где-то во времена оные и приблизительно в том измерении Володя курнул свой первый косяк.



            Как-то днём он заглянул к Витьку в «офис». Мрачный Витёк сидел за столом, и усердно вырезал техническим ножом логотип очередной компании, по разметке, начертанной на оракале специальным станком. Увидев Володю, Витёк радостно улыбнулся, отложив нож в сторону.



        – Здорово, Вован! Какими судьбами? Миша тебе ничего не рассказывал?
       – Нет! А что случилось?
       – Да Джон тут вчера буровить начал, права качать, с понтом я только гуляю и бухаю, а вся работа на нём повисла! Алинку ещё, конечно, приплёл! В общем, мы с Джоном разбежались. Теперь с Мишей работать будем. Наработки, шаблоны, выход на мастеров, у меня всё есть! Плюс куча постоянных клиентов. Хочешь, присоединяйся к нам!  – Витёк выжидательно посмотрел на Володю.
       – Вообще-то я работник интеллектуального труда, ты же знаешь! – Володя задумчиво улыбнулся.
       – По голове е….шь? – попытался пошутить Витёк.
       – Не без того! – Володина улыбка сделалась шире. – Но за предложение спасибо, я покумекаю.
       – Ну, кумекай, кумекай!



          Тут Володя подошёл к буфету и увидел их на верхней полке, на уровне своего лица, перед шеренгой книг.



      – А это чё? – спросил он у Витька, указывая на две папиросы, лежащие на буфете.
        – Косяки это. От Джона остались! – ответил Витёк, на мгновение оторвав взгляд от оракала. – Хочешь, возьми, покури, кайф словишь!
          – А сам чё, не хочешь приколоться? – Володя вопросительно глянул на Витька.
         – Да я  пробовал уже, меня чё-т не цепляет.



           Володя взял один из косяков, задумчиво повертел в руках и сунул в карман.



        – Завтра суббота. Не в службу, а в дружбу, подменишь Мишу днём в магазине, на часок, нам заказец один надо будет обтяпать? – попросил Витёк.
        – Да, конечно, не вопрос!



          На следующий день Володя подменил Мишу в «Гиронде» и выкурил первый из десяти тысяч косяков.



          Травка, наверное, была так себе, но его цепануло с первой затяжки. Время растянулось, как резиновая кукла и потекло медленнее, словно медовая патока, залипшая на ложке. Какое-то тёмное упоение внезапно обуяло Володину душу! Он стоял у витрины магазина, и, не мигая, смотрел  её стеклянным глазом на проходящих мимо людей, над неким тёмным потоком, беззвучно уносящимся вдаль. Витрину заливал яркий солнечный свет, отражавшийся от зеркальной поверхности и делавший его невидимым для прохожих. Володю никто не видел, а Володя всех их видел насквозь, каким-то рентгеновским излучением! Все серьёзные, надутые физиономии мгновенно превратились в смешные, дешёвые клоунские маски карнавальных шутов! «Словно мимы из пантомимы, всё время летящие мимо!» – подумалось ему.



           Володя сделался лёгок и невидим, как воздух! Он засмеялся, стоя в глубине зала, скорчил рожу и показал прохожим язык. Громко смеясь, он проплыл в подсобку, опустился на стул и, закрыв глаза, погрузился в цветные грёзы, состоявшие из элементарных фракталов-снежинкообразных кристаллов, мягко вылетавших из глубины тёмного экрана, нежно подрагивавшего от золотистого мерцания невидимого солнца...



         Через пару часов вернулся Миша, притащивший с собой шесть бутылочек пива. Когда, ещё несколько часов спустя, Володя вышел из магазина на солнечную  улицу, он был молод, весел и пьян, лишь какая-то необычная сухость во рту, несмотря на полтора литра выжранного пива, слегка затмевала собой тёплый летний воздух, отбрасывая на него лёгкую призрачную тень.








          Где-то через неделю после того как Володя скурил свой первый «косяк», Витёк попросил Володю зайти в «офис», чтобы помочь загрузить в грузовик большой рекламный стенд, потому что Миша на тот момент был занят. Володя согласился и, вышел из дому, погружённый в свои мысли, прошёл мимо продовольственного магазина и кабака, под мостом, пересёк железнодорожные пути, вышел на финишную прямую, ведущую к «офису».



          Внезапно он узрел прямо перед собой, на дороге, пьяного грязного старика, беспомощно лежавшего в луже, оставшейся на асфальте после дождя. Естественно, он помог старику подняться, спросил:
        «Где живёшь, отец?»



           Вместо ответа, старикан, шатаясь, ткнул указательным пальцем куда-то вперёд. По любому пока им было по пути. Заботливо придерживая бедолагу, Володя пошёл с ним дальше, в направлении «офиса». Не прошли они и двадцати метров, как увидели какого-то мужика, державшего на руках маленькую девочку, отца с дочкой. Чуть поодаль стояла какая-то баба, наверное, его жена, с ещё одним пожилым мужиком, по всей видимости, её отцом.



      – Смотри, пидары идут! – непринуждённо, но достаточно громко сказал мужик маленькой девочке.
     – Чё ты сказал?! – недоумённо переспросил у него Володя, ещё слабо надеясь, что ему просто померещилось, но уже до глубины души оскорблённый в лучших своих чувствах! Ведь никогда в жизни, ни до этого дня, ни после, он ни одного пьяного из лужи не поднимал и не поднимет!



        – Вон пидары идут! – тупо, с упрямой настойчивостью повторил мужик, глядя на дочку.
       – Ты пока отдохни, отец! – Володя положил старика обратно на землю и подошёл к мужику.
      – Дочь поставь!  – сказал Володя тоном, не допускающим возражений.   


           Мужик послушно поставил девочку на землю. Оба встали друг напротив друга в боксёрскую стойку, и Володя, слегка финтанув левой рукой вниз, для начала, на подъёме, практически от пояса, ударил его левым свингом. Ноги мужика мелькнули в воздухе, и он улетел головой  прямиком в фонарный столб!



          Двойное сотрясение мозга, за самого Володю, ещё не расставшегося с девственностью, и за того парня, поистине было лекарством, которого он заслуживал! Володе в очередной раз, пришлось, выступить в роли любящего ветеринара, прописывающего неразумному скоту лекарство от головы! Нокаутировав животное, усомнившееся в Володином мужестве в момент проявления оного, Володя заботливо поднял старика, прошёл с ним ещё метров двести. Убедившись, что дальше тот в состоянии передвигаться самостоятельно, он направился в «офис».



       – Ха-ха-ха!!! Офигеть! Вот мудила! На пустом месте нашёл  сотрясение мозга на свою жопу! – прокомментировал Витёк его рассказ, когда они, загрузив в кузов рекламный стенд, сидели в «офисе» и пили чай с лимоном.



      – Да не переживай, Вован, эта образина будет теперь думать, кому чё базарит! – утешил его Витёк и добавил, – а мы же с Мишей сегодня машину купили, прикинь! Старый москвич, развал полный, незарегистрированный, но на ходу! Прав-то, сам понимаешь, ни у Миши, ни у меня ни фига нету! Ну, я, по приколу, сел за руль, Миша рядом упал. Метров двести проехали, машину влево повело, я вправо руль крутанул, ну мы и удолбались в какой-то «Форд Фокус», который у тротуара был припаркован! Пришлось машину бросить и делать ноги!


       – Офигеть! Вот вы прикалываетесь! – Володя весело рассмеялся вместе в Витьком, искренне позабавленный таким простым подходом к искусству управления автомобилем.



      – Хотя бы права могли купить, для начала!
     – Да купим ещё! Какие наши годы! – Витёк весело засмеялся вместе с ним.



         Володя встал из-за стола и подошёл к буфету. Там на своём месте, у стопки книг, лежал второй косяк.
         Он взял его, показал Витьку:
      – Я возьму?
         Витёк, лишь рукой махнул, мельком глянув на Володю:
      – Да, бери, конечно!
          Потом он с любопытством посмотрел на Володю ещё раз и усмехнулся:
      – Ну как, цепануло? –
         Володя пожал плечами:
      – Вроде да, но до конца не прочувствовал! Думаю, надо повторить!
         Витёк предостерегающим тоном произнёс вещие слова:
     –  Ты поаккуратнее с травкой, а то зацепит и не отпустит, вся жизнь под откос пойдёт!
     –  Всё под контролем, дружище, не беспокойся! – Володя снисходительно улыбнулся.
    –  Да я-то спокоен, жизнь-то твоя! – Витёк широко улыбнулся в ответ и добавил, – кстати, не хочешь немного прогуляться? Мне сейчас на стрелку с одним типом надо бежать, потом на другую  –  ещё с одним. Мы тут с Джоном неподалеку гараж арендуем, возьмёшь там рулон синего оракала, вечером в «Гиронду» закинешь,  моя смена сегодня.
     –  Могу! – согласился Володя.
     – Держи ключ, гаражный бокс находится во дворе ткацкой фабрики. Сторожа на проходной нет, так что смело!



         Минут через пятнадцать, благополучно дотопав до гаража, открыв его и присев на грязный матрас, валявшийся на бетонном полу, Володя растянул свой второй косяк.



         С первой же тяжки, в голове, во все стороны, разлетелись мягкие белые парашютики пушистого одуванчика, подброшенные в воздух безапелляционным ударом невидимой ноги, голова отяжелела, в горле запершило от парашютиков, накатила волна неимоверной лёгкости и сдавленного смеха, резиновый рот растянулся в непроизвольной улыбке! Когда он докурил косяк до половины, в гараж забежал Джон.



       – Привет! – сказал Джон и, пошмыгав носом, приостановился, мельком глянул на Володю. На его губы легла тень улыбки.
      – Здарова! – сказал Володя и громко засмеялся. Джон прошел вглубь гаража, ухватил какую-то небольшую железную конструкцию, сунул её в пластиковый пакет, деловито осмотрелся и пошёл к выходу. Снова  остановился:
       – Виктора увидишь, передай ему, пожалуйста, что с него ещё двадцатник причитается за последний заказ.
       – Ладушки оладушки! – Володя снова глуповато хихикнул над вычурной деловитостью «Джона Леннона».
          Джон ушёл.



          Когда Володя докурил косяк, его обдало волной нежданной слабости. Он прилёг на матрас и закрыл глаза. Сквозь пелену падающих жёлто-зелёных искр до него долетели женские голоса! Голоса доносились со стороны ткацкой фабрики! Смеясь, они отчётливо звали его к себе:
        «Вовааа, идии к нам! Вовааа, иди к нааам! Идиии к нааам! Иди сюдааа! Хахахаха, хихихихи! Идиии к нам! Вооовочкааа, иидии к нааам!»



          Он открыл глаза, но наваждение не исчезло. Сладкие голоса невидимых сирен продолжали звать его по имени, призывая к себе. Время снова потекло как-то странно, моментами замирая где-то в его груди! Сделав над собой усилие, Володя встал с матраса и встряхнулся! Стряхнув с себя наваждение слабости и прихватив сумку с оракалом, он направился домой.








          Первый раз Володе приставили нож к горлу в семнадцать лет. Двое архаровцев застигли его врасплох, в буквальном смысле слова – в двух шагах от собственной квартиры, когда он, еле волоча ноги от усталости, возвращался домой с боксёрской тренировки. Перемещаясь от автобусной остановки в направлении дома, он обратил внимание на  группку ментов, стоявших на углу, на пересечении улиц, возле его дома, и о чём-то оживлённо дискутировавших.



      – Эй, парень, постой! – крикнули ему двое каких-то парней, когда он поднимался по лестнице.
       «Менты, наверное», – подумалось ему, и он послушно остановился на предпоследней ступеньке, у собственной лестничной клетки. Дверь Володиной квартиры находилась практически на расстоянии вытянутой руки, в каком-нибудь метре от него!



          К нему торопливо подбежали двое.
          Один из грабителей деловито приставил нож к Володиному горлу и сказал:
       – Снимай куртку!



          Страха Володя не испытывал! Совсем напротив! Внезапно в нём, из ниоткуда возник старый знакомый, волшебный белый свет! Володя ощутил необыкновенную лёгкость во всём теле, весёлую приподнятость, какое-то всесилие и бесконечную свободу! Время замедлило неумолимый бег и остановилось! Настала вечность!



      – Убери это! – по-простому сказал Володя, тоном, не допускающим возражений и, как ни в чём не бывало, отодвинул руку с ножом от своего горла. Он не был намерен отдавать свою моднявую кожанку двум каким-то призракам, неожиданно нарисовавшимся из темноты.



         Левым хуком он ударил второго грабителя, у которого не было ножа, но не вырубил его, может быть, потому, что нанести сильный удар помешала спортивная сумка, висевшая на левом плече. Ударив и приспустившись на несколько ступенек вниз, после удара, Володя оказался на лестничной клетке между первым и вторым этажом, перекрывая грабителям, которые стояли теперь на его лестничной клетке, путь к выходу.



     – Извини, парень, мы не знали, что ты крутой! – запел тот, которого он ударил.
        Вроде он пропел правильные слова, поэтому Володя  расслабился и на мгновение задумался о том, что с ними делать дальше – отметелить или отпустить?



        А ведь достаточно было бы просто крикнуть! Родители ожидали его возвращения с тренировки, и отец тут же пришёл бы ему на помощь! Но кричать Володя не стал. Тот, которого Володя ударил, ещё раз пропел фразу о Володиной крутизне, незаметно приспустившись на пару ступенек вниз. Затем он вытянул руку и пустил Володе в глаза струю перечного газа.



        Страха по-прежнему не было, но Володя ясно отдавал себе отчёт в сложившейся ситуации – он, внезапно ослепший от газа, со сбитым дыханием, а впереди двое грабителей с ножом, которым он преграждал путь! Дальше Володя действовал по наитию, совершенно осознанно и хладнокровно. Резко развернувшись, вслепую выбежал из своего подъезда, добежал до соседнего и обзвонил все квартиры на первом этаже!



          В Володиной пятиэтажке, стоявшей на отшибе и построенной собственными силами жильцов, работавших в одном строительном управлении, все хорошо знали друг с друга. Единственным из квартирантов первого этажа, кто оказался дома в этот вечер и открыл Володе дверь, был Пашка, батин знакомый, когда-то занимавшийся вольной борьбой, а ныне работавший автомехаником. Сквозь слёзы, льющиеся из обожжённых глаз, Володя в нескольких словах описал ситуацию. Пашка вышел из подъезда и осмотрелся – на улице никого не было. Гопники уже «сделали ноги»!



          Дома Володя, первым делом, промыл глаза. Потом они с батей прошлись по району, но шакалов, увы, не нашли. Ментов на углу к тому времени уже не было. Вернувшись домой, они поужинали.



           Володя ушёл в свою комнату, лёг на кровать и включил магнитофон. Заиграла композиция «Voyage, voyage» («Кайф, кайф», в переводе с французского voyage, в т.ч. и «кайф, галлюцинация»).



           Закрыв глаза, расслабившись, Володя слушал песню в исполнении «Desireless» и наслаждался приятным послевкусием недавнего боя, делая мысленную раскадровку событий, как после очередной встречи на ринге. В данной ситуации он действовал абсолютно правильно, ему не в чем было себя упрекнуть!



         «Встреча сборной команды гопников с боксёром, дзюдоистом, марафонцем, культуристом, полиглотом, «моржом» и «тигром» в одном лице, после обоюдного обмена ударами, закончилась вничью!»



          Наверное, так мог бы описать ситуацию знаменитый советский комментатор Николай Озеров, если бы Володя попросил его прокомментировать данную мизансцену, в лестном для себя ключе. Но любителей использовать численное преимущество, в качестве брутально-фатального аргумента, Володя убедил не до конца, поскольку в будущем они ещё  не раз перепроверяли его на прочность!



          Следующая Володина встреча с грабителями, в формате один на три, проходила следующим образом:
          Володя возвращался домой с базара с 10 килограммами картошки в сумке, перекидывая её из одной руки в другую, и мысли его были далеки от кулачных боев. Володю обуревало одно желание – поскорее скинуть тяжёлую сумку, свинцово оттягивавшую измученные чугунными гантелями руки. Вот и продовольственный магазин,  до дома оставалась всего пара минут ходьбы.



           Из кабака, расположенного по соседству с магазином, вывалили трое, подшофе. Наверное, сумка с картошкой выделила Володю на сером фоне невзрачных «хрущёвок», а серая мешковатая куртка, скрадывавшая спортивную мускулистость его фигуры, придала нужную толику беззащитной виктимности.



           Несвятая троица перегородила дорогу и изблевала нехитрое требование:
         «Рубль гони!»



          За проход по его родной улице, на которой прошли лучшие 17 лет  жизни, с него пытались взыскать дань три каких-то поддатых «быка», внезапно нарисовавшихся в тумане белого безмолвия его оловянных очей! Володя не почувствовал при этом абсолютно ничего! Слишком много пота осталось в пустынных песках боксёрских мешков и пляжных марафонов, чтобы кто-то, кроме него самого, мог решать, что ему делать дальше, как и зачем!



          Будучи по натуре незлым человеком, он решил дать «быкам» шанс.
      –  Мужики, пропустите меня, я пойду, – сказал он просто, заранее ведая, что «быки» не оценят его доброты по достоинству, ибо подобное познаётся только подобным.
     – Гони рубль, тогда пойдёшь! – упрямо промычал главный «бык», не оставив, тем самым, Володе никакой альтернативы.



          Володя поставил мешок с картошкой на землю, и левым свингом, наискось, от пяточки, закопал в асфальт коренастого и плотного главаря! Вторым ударом он сломал нос его приятелю, после чего, окончательно распоясавшись, изрыгая трёхэтажные маты, развернулся к третьему участнику импровизированной ассоциации по экспроприации частного капитала, но третий экспроприатор сразу же «включил заднюю», давая понять, что ни на что больше не претендует!



          Тогда Володя начал собирать картошку, рассыпавшуюся по асфальту из завалившейся на бок сумки. Из кабака вышел хозяин и, узнав в чём дело, помог Володе её собрать.



           Нокаутированный «бык» пролежал в глухом нокауте несколько минут! С трудом поднявшись на ноги, он попробовал пойти, но неудачно, ноги подкашивались, его штормило и носило от одной стороны улицы до другой! Он снова растянулся на земле! Приятели поддержали своего «отрубленного» товарища с двух сторон, и трое горе-гопников пошли по улице в полразворота, спиной вперед, неотрывно глядя на Володю!


         «Респект зе тайга!»



         Но и эта встреча Володи с гопниками не стала последней, а красивая победа в формате один на три ещё не ознаменовала собой окончательной победы мозолистых кулаков добра над нетерпеливым и острым языком зла! Зло ещё близоруко щурилось на Володю, насмешливо щерясь своим редкозубым ртом!







          Третий и четвёртый косяк Володя снарядил фантастической марихуаной, привезённой Дэном прямиком из Амстердама!



          С Дэном Володя познакомился в университете. В свои 17 лет Дэн, подобно Володе, тоже был не по годам развитым, универсальным и разносторонним вундеркиндом. Отучившись в спортивной школе, где из него готовили легкоатлета-пятиборца, в музыкальной, по классу фортепьяно, он поступил в специализированную языковую школу и, в итоге, как и Володя – на факультет иностранных языков.



          Дэн всё время звал Володю попрыгать с парашютом, но Володя всё отнекивался, и как показало время не зря! Как-то раз, зайдя в гости к Дэну, он увидел его лежащим в кровати, с шиной на сломанной ноге, задранной над головой!



          Отучившись год в университете, Дэн эмигрировал в Германию, где сменил кучу профессий, научился водить автомобиль, автобус, трактор, моторную лодку, катер, а также истребитель. Впоследствии он стал гражданином Швейцарии и, по словам его двоюродного брата, месяцами пропадал в Альпах, утонув в благоухании пастельных альпийских пасторалей. В конечном итоге, Дэн осел где-то в Китае, женившись на китаянке.



         Той весной, прибыв домой из Германии и заехав по дороге в Амстердам, Дэн привез с собой запретный плод высочайшего качества и угостил им Володю, отсыпав щедрой рукой, словно сахар, несколько граммов травы в газетный кулёк! Трава была шикарнейшим эксклюзивом, даже на вид – какие-то фантастические тёмно-зелёные пластиковые снежинки, облепленные, чёрными кусочками пластилинового гашиша!



          Покинув гостеприимную квартиру Дэна и шагая по центру города в направлении автобусной остановки, Володя  случайно пересёкся с Гнойным. Гнойный как раз направлялся в парикмахерскую, стричься. Для начала, они забили немного травы в подворотне, в сигарету, замешав её с табаком, и сделали по несколько затяжек.



          Утонув в удобном кожаном диванчике, прикрыв глаза, погрузившись в  мир цветных, непрерывно вибрирующих галлюцинаций, иногда поглядывая в зеркало на бледное и внешне невозмутимое лицо Гнойного, Володя, по субъективным ощущениям, несколько часов проплавал в мультипликационной невесомости  кайфа. Выйдя из парикмахерской, Гнойный поведал Володе, что он  тем временем реально обламывался, подсев на жуткую измену, что парикмахерша порежет ему уши! Володе представилась картина, изображавшая по-индейски невозмутимое лицо Гнойного, с отрезанными парикмахершей ушами, валяющимися у него на коленях, и он громко расхохотался, заставив обернуться несколько прохожих.



          Развернув, в ближайшем подъезде, импровизированный газетный кулёк с кайфом, и оторвав от него половину, Володя соорудил из газеты огромную «козью ногу», сыпанув туда половину всей имевшейся травы, чуть сдобрив её табаком. Да там на десятерых хватило бы, товар был отменный, 999-ой пробы!
          Они с Гнойным с трудом осилили только полкосяка, и их сразу «наглухо убило»! Безудержно хихикая, Гнойный предложил зайти в один бар, в центре города, где у него работала знакомая барменша, и зависали знакомые студенты. С трудом дотащившись на слабеющих пластилиновых ногах до бара, едва сдерживая предательски прорывающееся временами хихиканье, больше похожее на рыдания, они окунулись в приятную, тёплую и светлую атмосферу уютной кафешки, располагавшейся в полуподвальном помещении.



          На элементарный вопрос барменши, последовавший за приветствием:
       – Что будете?
          Володя, на секунду собравшись с мыслями, дал краткий ответ:
       – Чай!
          Гнойный зачем-то продублировал Володин ответ, вымолвив неестественным гнусавым голосом:   
       – Да, Мариша, налей нам чайку, пожалуйста!
Потом он посмотрел на Володю и откровенно засмеялся:
       – Хихихихи-хахахаха!



          Необходимость ответить на второй простейший вопрос:
        – Вам какого?
повергла их в совершеннейший ступор, смешанный со всхлипываниями прорывающегося хохота. Когда Володя, снова, на мгновение сконцентрировавшись, выдавил из себя
      – «Майского»!
а Гнойный тупо повторил сквозь хихиканье, сдавленным голосом клоуна, готовящегося своими лицемерными рыданиями насмешить почтеннейшую публику:
         – Марин, нам Майского, пожалуйста хихихихихи!
то, одновременно вспомнив рекламу этого чая «Майский чай, Майский чай!», напеваемую дебильным голосом, они переглянулись и сложились пополам от дикого хохота.



         – Марина, ты извини, мы несколько подшофе! – в оправдание пробормотал Гнойный себе под нос, отсмеявшись, выпрямляясь, вытирая слёзы и пытаясь придать своему лицу более-менее серьёзное выражение.


       – Да я вижу! Не слепая! – насмешливо ответила Марина, наливая кипяток в кружки с чайными пакетиками.



         Они сели за самый отдалённый, от барной cтойки, столик. Часа два, сдавленно смеясь, пили «Майский чай», потом, закрыв глаза, смотрели яркие «мультипликационные фильмы» в тиши пустого кафе.



          Когда пришла пора покинуть смешное заведение, Гнойный подошёл к Марине, чтобы объясниться, но глянув ей в лицо, снова потерпел фиаско. После мычания и пыхтения, длившегося целую вечность, он перевёл взгляд на Володю и расхохотался! С большим трудом выдавив из себя, в перерывах между приступами смеха:
        «Ты извини, Марина! Хахахахаха!!! Мы сегодня хихихихихи!!! несколько подшофе!» он спасся бегством, вынырнув, вслед за Володей, в свежий весенний вечер.



          Добив отпадную «козью ногу» в ближайшей подворотне, они целую ночь летали по Старой Риге, по-идиотски непрерывно посмеиваясь, время от времени заворачивая в круглосуточные кафе и накатывая по пятьдесят грамм «Рижского бальзама» или коньяка, которые выставлял Гнойный, разливавшиеся приятной теплотой в желудке и во всём теле, слушали волшебную музыку уличных музыкантов, окутанные волшебным шлейфом желто-зелёных искр...



          Остатки амстердамского суперпупера Володя забил чистоганом во вторую газетную «козью ногу» и «дунул» в одиночку, под любопытными взглядами Миши и Витька. Володю «цепануло» так, как потом «цепляло» только ЛСД – наглухо, с яркими фантастическими галлюцинациями, похожими на те, что описывал Бодлер в своём трактате о гашише.



          Его подхватил и понёс над землёй разноцветный вихрь! Умирая со смеху, абсолютно распоясавшись, он шёл с Мишей и Витьком по пустынной тёмной улице и сквозь оглушительные взрывы собственного неконтролируемого хохота бредил наяву, во весь голос, о «прохожих, прячущихся в полых карнизах, о бесстыдных корнетах, лебезящих на лебеде, стыдливых минетах сквозящих в кларнетах, лорнетах и минаретах, о людях и ****ях, лебёдках и лебедях, о бедовых бедуинах в беде, пробздевшихся на биде, о сковородках и скороварках, о недогоревших в перегаре огарках, о рыжих на лыжах и конвертах бесстыжих…»



          Мишаня с Витьком ошарашенно взирали на него и только качали головами. Володе удалось-таки взять у них реванш за тот прикол в «РИТЕ»! Дома Володю дико глючило всю ночь напролёт!



           После этого убедительного и заразительного примера, Миша с Витьком тоже пару раз пробовали покурить травы  вместе с Володей, но их всё никак не вставляло…








         Формат следующей встречи Володи с гопниками изменился не в его пользу – один на четыре.



          Володя  всегда обожал суровую красоту латвийской природы, скупой на жаркую ласку даже в июле. Он купался в Рижском заливе в любую погоду, летом и зимой! В полный штиль, во время которого морская поверхность напоминала отливающее синеватым стальным блеском зеркало и в реальный шторм с двухметровыми волнами, орнаментированными зеленовато-коричневыми водорослями, когда десять волн в секунду, со всех направлений – снизу, сверху, с боков, спереди, сзади, торопливо несутся к наглецу, осмелившемуся бросить вызов стихии, чтобы отиметь его в рот и утопить!



          Благодаря родителям, регулярно водившим Володю в бассейн, в бушующем море ему всегда было так же спокойно, как дома в кровати! Володя частенько заплывал за последнюю, третью мель, удаляясь на четыреста-пятьсот метров от берега. Там, лёжа на спине, в невесомости, между небом и землёй, он чувствовал себя отрешившимся от всех забот и фуэте земной фуеты. О вещах, оставленных на берегу, он никогда особо не беспокоился, готовый сделать отбивную из любого, кто к ним прикоснётся. Так было и на сей раз.



           В погожий летний денёк Володя уплыл на полкилометра от берега, а к его вещам, как всегда беспечно брошенным на песок, подошли четверо. Когда Володя заходил в воду, он обратил внимание на купающихся неподалеку четырёх парней.



          Один из них, присев на корточки, начал рыться у него в карманах! Увидев происходящее, Володя, разумеется, тут же поплыл к ним, выкрикивая первые попавшиеся слова, пришедшие ему на ум. Парни никуда не торопились, считая себя полными хозяевами ситуации! «Идём мы по берегу, видим – валяются кошелёк и мобильный телефон, осмотрелись – нету никого, ну мы их взяли и дальше пошли, хозяина искать».



           Наконец, трое гопников развернулись и направились по тропинке, поднимавшейся по песчаному склону, в лес. Даже когда Володя одолел кролем дистанцию в двести метров, паренёк, рывшийся в его вещах, всё ещё стоял на берегу, задумчиво уставившись на воду, любуясь то ли водной гладью, то ли своим отражением в воде, вполне достоверно притворяясь, что яростно матерящегося Володи в природе не существует, стопроцентно уверенный в железобетонной непреодолимости водной стихии.



           Он развернулся и неторопливо пошёл вслед за остальными, только когда их с Володей разделяло уже не более двухсот метров воды.



           Они шли по-прежнему медленно, никуда не спеша, непринуждённым, прогулочным, шагом, не обращая никакого внимания на предположения об их принадлежности к секс-меньшинствам, озвученные громким голосом Володи, бегущего к ним то по пояс, то по грудь в воде!



          Времени, чтобы натянуть белые штаны и накинуть «Гавайку», у Володи не было. Пришлось оставить их лежащими на песке. Когда он нагнал гопников в лесу, из одежды на нём по-прежнему были только плавки…



          Гопники шли парами, красиво и стройно, как на параде!
          У Володи возникло желание подбежать к ним со спины и рубануть стальными свингами по ушам, тех, что шли сзади! Двое ушли бы в минус, остался бы он один против двоих, знакомая тема!


          Но внутренний голос тихо сказал:
       – Постой! Не так!


          Володя внял голосу разума!



          Подбежав к четверым грабителям, Володя сказал:
       – Стоять ****ь!



          Один из четвёрки приотстал и глянул на Володю. Два красивых глубоких шрама тянулись через всю его щёку. Володя, на его месте, определённо не стал бы заниматься тёмными делишками, с такой-то заметной приметой.



      – Деньги давай! – сказал Володя и без разговоров получил обратно деньги.
       – Мобильник! – ему вернули мобильник.



          Очередная встреча гопников с Володей завершилась вничью.



          Он не потерпел никакого ущерба, кроме, разумеется, морального.
          Вернувшись к одежде, по-прежнему валявшейся на песке, он торопливо оделся и бросился вслед четверке криминальных деятелей, чтобы продолжить разговор, но, обегав близлежащие улицы, никого не нашёл. Гопники к этому времени уже куда-то испарились, может быть, залегли на дно в одном из окрестных домов или свалили на электричке в Ригу.



          В родных Саулкрастах ему однажды представилась уникальная возможность – со стороны заценить попытку гоп-стопа.



          Коренастый лысоватый мужик, с пивным животом, своим крепким телосложением напоминавший Володиного отца, стоял и мирно пил пиво на железнодорожной станции. К нему подошли двое крепких парней, помоложе, и завели светскую беседу. Они стояли метрах в двадцати от Володи, поэтому он не слышал, о чём именно шёл разговор. Мирная беседа окончилась минут через пять. Тому из двоих, что был покрепче, в голову прилетел зачётный левый крюк, и качок рухнул вертикально, навзничь, не успев осмыслить происходящего, ударился затылком об угол каменной цветочной тумбы и застыл трупом на асфальте! Пузан весьма ловко и с неожиданной для полного человека быстротой кинулся к приятелю «покойника», но тот бросился бежать от него, время от времени торопливо, по-клоунски,  пытаясь на бегу изобразить кибодачи.



          Чем закончилось дело, Володе помешал узнать некстати подошедший поезд. По всей видимости, пивной живот бывшего боксёра ввёл парней в заблуждение, и они увидели в пузане кого-то, кем он на самом деле не являлся, спонсора, наверное?



          Как-то раз на тренировке Володин тренер по боксу, чемпион Европы, с сотней нокаутов за плечами, продемонстрировал чудеса ясновидения.
        «Я, когда в темноте по Маскачке иду, боюсь – вдруг не узнает кто!» – с улыбкой, шутя, сказал он ребятам и как в воду глядел!



         Двадцать лет спустя, когда ему уже было за 60, двое гопников действительно не узнали одного из самых известных тренеров по боксу, с сотней нокаутов за плечами, в его родном Московском районе города Риги, и подошли спросить денег! Всё равно, что к Тайсону подойти денег стрельнуть, мля!



         Тренер прибавил к своему послужному списку ещё один нокаут, у второго хулигана хватило ума не лезть в драку.



         Володю по жизни прикалывали варианты, когда пытаются поиметь человека, который десятки лет бьёт в одну точку – отвори, Господи!



       «Лежите, господа, лежите, можете не вставать! Храни, Господи, господ-нокаутёров от неразумных тварей, которые их в упор не замечают!»








          А потом снова настало Лиго, и они с Мишей, Витьком, П.Г. и Гнойным взяли пару грамм травы на Лубанчике, в цыганском квартале Московского форштадта, торгующем травой и героином, и курнули все косяки сразу, один за одним, в запертой машине.



           В тот раз, наконец, всех «цепануло», как надо! Несколько часов они отсмеялись в лесу, катаясь по мягкому мху, усыпанному еловыми шишками и хвоей, лишь изредка пытаясь сказать что-нибудь нечленораздельное, сквозь судорожные приступы неудержимого хохота и набегавшие на глаза слёзы.


          Потом поехали на дачу к Гнойному, а его бабушка, поприветствовав их, первым делом, предложила поесть «макарошек». Они все снова сложились пополам от дикого хохота, а бабушка недоуменно смотрела на них и всё повторяла: «Ну да, макарошки. что тут такого? Макарошки они и есть макарошки».



          Они жрали и ржали – «Макарошки они и есть макарошки!!!» То один, то другой не выдерживал и начинал истерически хохотать над этой, в общем- то, невинной фразой, давясь пресловутыми макарошками, сделавшимися внезапно такими смешными!



          Потом Володя накурил Витька, на его 18-летие, замешав в папиросу полграмма гашиша. Они вдвоём возвращались ночью домой из Старой Риги, по «Каменному мосту», под темным небесным куполом,усыпанным яркими звёздами, и Витёк непрерывно повторял только одну фразу:
        «Сорок тонн!!! Сорок тонн!!! Вовчик, ты понимаешь, сорок тонн!!!! Сорок тонн!!! Сорок тонн!!!»



          Затем состоялось феерическое празднование 18-ия Миши, когда он заказал «Мишку», кабак в Старой Риге, а Володя взял у цыган полграмма отменных голов с полуграммом отменного гашиша. Любого наркошу оная смесь, в таком дозняке, пробила бы «насквозняк», а они-то не были наркошами, «балдели на свежаках».



           Не-е, вначале всё было вообще цивильно. Именинник, Витёк, Володя, Рома с Толстым, Мишины соседи по дому, учившиеся с ними в параллельном классе, пятеро нарядных фраерков в белых рубашках и чёрных брючках пришли, сели за стол, поели солянки, накатывая по стопочке через ложечку, произнося солидные тосты во здравие и процветание именинника. Когда накатили грамм по четыреста водочки, всем захорошело! Тогда заказали жаркое и вышли на улицу перекурить.



          Тут-то Володя их всех и поймал!



          Невинная папироса, предложенная им с невинным выражением лица, сделала, своё черное дело – «Сюрпрааайз»!



           Десятерым трезвым людям нормально так дало бы по «шарабану» с пары затяжек убойнейшей смеси и продержало бы до следующего утра, а они преспокойно, не, ну, правда, откашливаясь, отхаркиваясь и со слезами на глазах, от натуги, вдули в себя по четыре добрых таких, полноценно-полногрудных затяжки, каждый! Когда в них уже сидело, считай, по бутылке водки!



          Естественно, потом произошёл он… Ядерный взрыв!!!…



          Время застыло и застряло в голове куском искрящегося льда! В мельтешении ударной волны, в Володиных глазах промелькнула сцена – Миша стоял, согнувшись, подпирая рукой стену «Мишки», и блевал, Витёк стоял, шатаясь из стороны в сторону, держась за торец стены, и писал в водосточную трубу, Рома с Толстым стояли друг напротив друга и истерически хохотали, время от времени складываясь от хохота пополам! Володя тоже хохотал до слёз, над ними всеми, столь доверчиво решившими курнуть невинную на вид папироску, а сверху, свесившись из окна будки и ухмыляясь, на всё это безобразие взирал охранник.



          Витька «срубило», и он, присев за столик во дворике, уронил на него голову! Почему-то решили, что именно он «убился в хлам», и его решено было срочно отправить домой, что было исполнено незамедлительно. На такси Володя благополучно довез Витька до дома.   


          Когда он вернулся, «в хлам убилась» уже вся компания! Они сидели в самом центре города, с видом на «Памятник Свободы», обхватив руками головы, лежавшие на коленях, словно герои древнегреческой трагедии, потерявшиеся во времени и пространстве!



          Нынче, четверть века спустя, во времена всеобщей открытости и свободы, им не удалось бы продержаться там,  в подобном состоянии, и получаса  –  повязали бы сразу! «Памятник Свободы» и «Памятник Свободе» – это, конечно же, явления противоположные, ибо в первом случае подразумевается надгробие, а во втором – честь.



          К водке и вторым блюдам никто, конечно, уже не вернулся! Не до того им стало после вкусной Володиной папироски! Водка с отбивной на красиво сервированном столе внезапно оказались лишними! Один только Толстый постоянно бегал в «Макдональдс» и жрал, тем самым оправдывая свою кличку.



          11 августа, в день рождения Миши, Володя подсел на кайф и прокайфовал следующие десять лет, уничтожая марихуану ежедневно, с утра до ночи и с ночи до утра, не щадя собственной жизни!   


          А Толстый сейчас пашет где-то на испанских берегах, руководителем банковского филиала.   








          На следующий вечер после Мишиного дня рождения, его отметили вторично, в несколько ином составе – присутствовали Миша, Володя, Сашок и Сом. По этому случаю Володя  «замутил» у цыган на Лубанчике грамм пыльцы из Чуйской долины!



        «Аккуратно курите робяты, она очень крепкая, цепляет наглухо!» – предупредила их цыганка.



          И правда, после пары косяков с Чуйской пыльцой тяжесть предыдущего дня сняло, как рукой, и унесло вместе с дорожной пылью, поднятой казахским ветром, повлекло куда-то в небо!


          Умирая со смеху, они ввалились в какой-то свойский кабак, рядом с точкой, забили и курнули ещё один косяк, вместе с цыганским бароном. Курнув, цыганский барон, предсказал им судьбу!   


          Он сказал, что Сашка женится и уедет, а Сом разбогатеет. Володе он ничего не сказал, только добавил странную фразу, на которую никто  впрочем не обратил никакого внимания, пребывая в «никакущем» состоянии:
        «А одного из вас реально протрясёт!»   



          Володя предсказание запомнил во всех деталях, поскольку сверхъестественным интересовался в любом состоянии. Вспоминая эту сцену пару десятков лет спустя, он поражался точности предсказания безвестного цыганского прозорливца! Ведь всё предсказанное им в точности сбылось, как он и напророчил!



           Сашка влюбился в бывшую проститутку и эмигрировал с ней в Австралию. Затем он переехал в Канаду, где самореализовался в профессии системного администратора, купил дом с видом на лесную опушку, на которую по утрам величаво выходят прекрасные аристократичные олени с ланями, и живёт полноценной семейной жизнью. Сом стал обеспеченным человеком, владеющим сетью аптек, а Володя…



           Умирая от смеха, они резались в бильярд, угорая от нереальных траекторий бильярдных шаров! В конце концов, после одного из Володиных ударов, белый шар, не задев пирамиду из разноцветных шаров, пролетел мимо, и, вонзившись в лузу, подобно стреле, навсегда потерялся в ней, не выкатившись обратно, как полагалось, а застряв где-то в столе! Все присутствующие, наблюдавшие за игрой, просто полегли со смеху –  и бармен, и цыган! Бешено гогочущая  компания вывалила из кабака и до утра шлялась по Старому Городу, перемещаясь из одного круглосуточного заведения в другое, попивая чай с Рижским бальзамом, коньяком и бренди, для сугрева и поддержания приятного настроения!



          На следующий день, когда в «Гиронде» дежурил Миша, Володя с Витьком и Гнойным уже слонялись по Старой Риге в поисках кайфа, подходя к неформалам с прямым вопросом:
        «Нам бы кайфа, дружище! Где взять, не подскажешь?»



          То лето в Риге ещё выдалось каким-то свободным, неформалы забивали косяки, сидя на мостовой в центре города, средь бела дня, в двух шагах от Рижской думы и Сейма, аки в каком-то Амстердаме, и никто не вызывал ментов, хотя в принципе, тогда ещё вроде бы можно было отправиться на годик в тюрьму, за употребление, со второго-третьего залёта.   



          Обдолбанные неформалы отвечали им что-то невразумительное, вроде: «Скоро Снега придёт! Идите в Кактус!»



          Эти странные ответы определённо не привносили никакой ясности, но порождали некую смутную надежду.   


          Наконец, один из хиппарей радостно указал им на девчонку восточной внешности:
       «Вон Снега!»



         Оказалось, что полное имя Снеги – Снежана! Более неподходящего имени для смуглой брюнетки с рассечённой шрамом верхней губой, с внешностью таджички или казашки, выдумать было бы трудно!   



         Они с Мишей подвалили к Снежане и сказали:
      – Нам бы грамм гаша! –
         Она смерила их недоверчивым взглядом, огляделась по сторонам, открыла сумочку и, вытащив кусочек гашиша, завёрнутый в фольгу, отдала Володе, в обмен на деньги.



       – А где тебя можно найти? – предусмотрительно осведомился Володя.
Она ещё раз смерила его взглядом, с ног до головы и, по всей видимости, удовлетворившись увиденным, ответила:
       – Я в «Кактусе», еси чо!



          Выяснилось, что «Кактусом» именуется бар, метрах в ста от «Мишки», и что наряду с обычным кабаком в нём функционирует натуральный кафе-шоп, только для своих, преимущественно для «золотой молодёжи», состоявшей из фотомоделей, танцовщиц, художников, музыкантов, студентов, ну и для прочих неформалов, панков, всяких криминальных и полукриминальных личностей.   




          По слухам, «Кактус» «крышевала» парочка депутатов, благо их рабочее место находилось совсем рядом, в пяти минутах ходьбы от заведения!      




          Естественно Володя стал завсегдатаем «Кактуса»! Ведь соловьи пели так сладко по ночам, в садах Семирамиды, возникавших из ниоткуда, рядом с домом, и уходивших утром в никуда, а разноцветные звезды искрили так ярко на чёрном вельвете ночного неба! Впрочем, такая лафа продлилась недолго, всего лишь каких-нибудь пару-тройку месяцев, до октября.



           В тот октябрьский вечер, Володя был «в умат» накурен и пьян. Но даже в  «состоянии нестояния» он обратил внимание на то, что Снега, поговорив с подошедшим к ней неформалом, торопливо закидывает на спину свой рюкзачок и направляется к выходу. Она ушла, мимоходом чмокнув в губы Ника, второго, из трёх драгдилеров «Кактуса», крутившего с ней роман параллельно смешному бизнесу!



           Пьяный и накуренный «в дребадан», Володя, на автопилоте вырулил вслед за ней и полетел по узким улочкам Риги в направлении дома, будто во сне!



           Минут десять спустя, по словам очевидцев,  было как в кино!



           Перекрыв близлежащие улицы, с двух направлений подъехали менты, на четырёх или пяти машинах, и повязали все двадцать три человека, тусовавшихся на тот момент в «Кактусе». По всей видимости, Снегу предупредили о готовящейся акции, и она тихо ушла, ничего не сказав Нику, своему романтическому  конкуренту  (любовь морковью, а травка – врозь!)



           Увы, новомодный кафе-шоп, суливший столь много «открытий чудных», накрылся медным унитазом и приказал долго жить, но к тому моменту у Володи уже имелся заветный адресок Снегиной квартиры.








          Аренда квартиры, доставшейся в наследство от бабушки с дедушкой, предоставляла Володе возможность для более-менее беспечной жизни, освобождая от необходимости думать о хлебе насущном. Солнце светило ярко и своим теплом согревало отбитые скулы, а свежий ветер так упоительно овевал его юное и загорелое мускулистое лицо!



           В то время, в целях прохождения языковой практики, он устроился в одно небольшое переводческое бюро, в центре города. В конторке, помимо него, работало всего два человека – Люба, переводчица и одновременно директор, приятная интеллигентная дамочка бальзаковского возраста, а  также Володин тёзка, юрист, Любин сожитель.


          Рабочий день Володи обычно начинался в восемь часов утра, с поездки к Снеге за кайфом! В десять часов он уже должен был находиться на своём рабочем месте.



          После стука в окно, иногда довольно продолжительного, в окне появлялось недовольное, бледное, заспанное лицо Снеги, которая, скорее всего, после ночных тусовок, ложилась спать рано утром. Она брала деньги и выдавала через окно пакетик с травой, на котором стояла печать  с  надписью на английском языке «Space of Independent Action» («Пространство независимого действия»).




          Забив косяк в близлежащем лесу, к десяти часам Володя приезжал в офис уже накуренным, а иногда забивал и скуривал косяк метрах в десяти от своего рабочего места, в туалете.



          Конечно, это было бездетское палево, ведь помимо переводческой конторы на этом этаже располагалось ещё несколько фирм! Кумар или застревал в сортире, плотным сизым облаком, или же сквозняк из приоткрытого в туалете окна уносил аромат скуренной анаши, клубами белого дыма, за пределы туалетного помещения, в  коридор, и дальше – по коридору! Но Володе никто ничего не говорил и замечаний не делал. Офис был небольшим, 5 х 5 метров, из мебели в нём стояло всего лишь пара столов с телефонами, в двух метрах друг от друга.



          Работы было совсем немного. Как правило, в течение дня «наглухо укуренный» Володя сидел за своим столом, натянув на голову наушники, и слушал монстров рока, одновременно переводя пакет документов по налоговым льготам штата Дэлавер, а эхо «Блэк Сэббат» и «Лед Зеппелин» гулко разносилось по комнате, отражаясь от пустых каменных стен и от не менее каменного лица тёзки-юриста, терзающего спинку кресла, в ожидании выгодных заказов.



         Где-то в это время Володя приобрёл пару книг Станислава Грофа об экспериментах с ЛСД и почитывал их в офисе, в перерывах между имитацией деятельности и абсолютным бездельем. Как-то раз книгами заинтересовалась Люба, и Володя, охотно поделившись с ней информацией об интересных эффектах, порождаемых лизергином, дал ей эти книги почитать.



         Пару недель спустя Люба укатила по делам в Германию. А ещё через неделю в офисе начались какие-то странные звонки, иногда по 100 - 200 звонков в день, через каждые несколько минут! В конце концов, тёзка-юрист стал просто игнорировать их, поднимая и сразу же бросая трубку.



          Когда тёзка вышел в туалет, раздался очередной звонок. Володя поднял трубку вместо него и сказал:
      – Бюро переводов! Что вам угодно?
         На другом конце провода  послышался какой-то сдавленный, изменившийся, странный Любин голос:
      – Володя?
      – Да, я слушаю.
      – Здравствуй, Володенька!
      – Здравствуй, Люба!
      – Как у тебя дела, у тебя всё хорошо?
      – Нормально, спасибо, а ты как?
      – Хорошо, спасибо! А где твоя мама?
         Володя, запнулся от неожиданности, но ответил:
      – На работе, наверное…
         Связь оборвалась.



          Благодаря странному диалогу, Володя догадался, что Люба словила «бэд трип».*               

* «Бэд трип» - негативные, психотические последствия употребления ЛСД или других галлюциногенов.


           Впрочем, уже через какую-то неделю она, как ни в чём не бывало, вернулась к работе. Володя, из душевной деликатности, не стал лезть к ней расспросами.   


           Поработав, а точнее откумарив в переводческой конторе ещё пару месяцев, сколько требовалось для получения зачета по практике, он свалил оттуда, успев, перед уходом, перевести документы для знаменитого нападающего рижского «Динамо» – Хельмута Балдериса («Пейте пиво «Алдарис», будете как Балдерис!»).



           Годы спустя, встретив Володю на улице, Люба узнала его и поздоровалась. Хотя Володя не испытывал чувства вины в связи со случившимся, он был рад тому, что «хреновый рейс» не оказался для неё необратимым и закончился благополучно.








          А потом, перебегая через дорогу,  Володя попал под машину. Виноват в этом был он сам! Торопясь в университет, не посмотрев налево, на ближнюю полосу движения, он побежал к автобусу, подходившему с другой стороны.



          Внезапно его подбросило, и он плавно взмыл над капотом автомобиля, двигавшегося со скоростью 60 км в час, выбив ногами лобовое стекло!



          За рулём автомобиля сидел Павулс! Да не-е, не пианист Паулс, а киноактёр Павулс, сыгравший, в том числе, в фильме «Долгая дорога в дюнах»!



          Плавно опустившись на асфальт, Володя вскочил, и в кураже, по инерции, прихрамывая, побежал к автобусу. Добежав до него, он с удивлением заметил кровь, текущую на асфальт из разорванной штанины брюк! Пока он раздумывал, как лучше поступить, автобус ушёл. На его счастье, мимо, как раз, проезжала «Скорая помощь». Остановившись, она забрала Володю и отвезла в «Первую городскую больницу», где ему наложили на ногу швы и сразу же выписали.



           Хотя и говорят, что дважды в одну воронку снаряд не попадает, жизненные парадоксы зачастую опрокидывают даже такие прописные истины!



           Когда коллега-охранник ночью подвозил Володю до дому, после 17-часовой смены в ресторане, лет 10 спустя, он тормознул машину на том же самом месте, чтобы выпустить Володю, а в задний бампер его машины «впилились» пьяные латыши! На сей раз, слава Богу, обошлось без травм!



           Ещё будучи ребёнком, возвращаясь из школы домой, Володя, на том же самом месте, стал свидетелем захвата вооружённого преступника, со стрельбой! Его брали максимум  в десяти метрах от злополучного места, на другой стороне дороги!



           Внезапно, завизжав покрышками, от здания почты умчалась автомашина. Володя повернулся на звук покрышек и увидел, как на месте первого автомобиля остановился второй. Из  него выскочил какой-то мужик, выхватил из кобуры пистолет и несколько раз выстрелил вслед уехавшей машине!



           Однажды, опять-таки метрах в десяти от этого места, прямо под его окнами, посредь бела дня, сгорело такси,  а с другой стороны его дома большой частный каменный дом выгорел изнутри дотла!



           Прогуливаясь в тот день по району, Володя невольно обратил внимание на двух больших мужиков, характерного мафиозного вида, стоявших в начале и конце улицы. Володин мозг, был на тот момент, конечно же, занят совсем другими мыслями и воспроизвёл два воспоминания, в их логической взаимосвязи, лишь много позже, несколько лет спустя. Поджог, однако!



            На этом же самом месте, Володя видел Папу Римского, в пуленепробиваемом автомобиле!



            А всего в паре десятков метров от этого места, четверо молодых «дятлов» пытались ограбить Володиного отца, когда он бухой возвращался домой из кабака!   


            В самом подъезде, из окна четвёртого этажа, на подоконнике которого Володя «забил» и скурил несколько тысяч косяков, выбросился и разбился насмерть дезертир, убегавший от военной полиции! Об этом случае потом тоже писали в прессе!



           Ещё в паре десятков метров, на его собственной лестничной клетке, двое прохожих, на никого не похожих, приставили нож к горлу ему самому!



          Метрах в двухстах от дома, у алкогольного магазина Володю безуспешно пытались ограбить трое грабителей, а с заднего фасада того же дома избили пьяного, железной трубой, трое отморозков!



           В соседнем доме, в ста метрах от Володиного, соседка с пятого этажа, работавшая дворником, нашла в шкафу отрезанную голову пенсионерки, а сколько аварий и сбитых людей обеспечил пешеходный переход, в пятидесяти метрах от дома, и не сосчитать!



           Вероятно, несколько скрасить вышеперечисленный кромешный ужас мог бы тот факт, что в пределах визуальной видимости, в «Доме художников», проживал композитор Кублинский, с которым время от времени побухивал Володин отец. Но как раз на момент написания этой истории, он также, к сожалению, скончался.



          «Ночью в узких улочках Риги
           Слышу поступь гулких столетий.
           Слышу века, но ты от меня далека.
           Так далека, тебя я не слышу.
           Ночью умолкают все птицы.
           Ночью фонари лишь искрятся.
           Как же мне быть? Зарей фонари погасить?
           Будут светить далекие звезды.

           Ночью мое сердце крылато,
           Верю, не забудешь меня ты.
           Время придет — по улочкам Риги вдвоем
           Вновь мы пройдем навстречу рассвету.

           Ночью в узких улочках Риги
           Жду я, жду я, вновь тебя жду я…»



          Не правда ли, эти строки из бессмертного «Ноктюрна» Кублинского не менее гениальны, чем отповедь из «Ноктюрна» Маяковского – «А вы смогли бы?»:
         

          «Я сразу смазал карту будня,
          Плеснувши краску из стакана;
          Я показал на блюде студня
          Косые скулы океана,
          На чешуе жестяной рыбы
          Прочел я зовы новых губ.
          А вы ноктюрн сыграть смогли бы
          На флейте водосточных труб?»



          И ещё вопрос риторический к Маяковскому:
        «Неужели нечто подобное можно сочинить без кокаина?!!!»



         «И, если можно, то зачем тогда кокаин? Неужели только для того, чтобы нюхать фиалки на собственных могилах?»



           Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, упокой Александра и Владимира!



          Одним летним вечером Володя долго не мог заснуть, прислушиваясь к перестрелке в окрестных лесах, длившейся несколько часов – менты брали вооруженного преступника, где-то на болотах!



          Единственным светлым мотыльком в смертоносной сутолоке событий пролетает кит, случайно заплывший в Рижский залив, в районе Саулкрасты, когда маленький Володя прогуливался по берегу моря с папой и мамой!



          Кит спокойно лежал себе, метрах в четырёхстах от берега и пускал фонтаны! Отдыхающие не верили своим глазам и отрядили дядьку на резиновой лодке – разведать, действительно ли это то, что им кажется. Дядька подплыл к предполагаемому киту и фамильярно похлопал его веслом по спине! Кит, в самом деле оказавшийся китом, недовольно выпустил высокий фонтан и припустил в сторону Риги, со скоростью электрички! Через несколько минут он превратился в едва заметную точку на линии горизонта.








          В день празднования Володиного восемнадцатилетия в «Гиронде» состоялась грандиозная попойка, которую почтили своим присутствием двадцать пять человек, поставив своеобразный рекорд по количеству ночных посетителей магазина. Водка, как всегда, лилась рекой, магазин был полон сигаретного дыма и томной неги анаши!   


          Володя быстро ужрался и укурился «в хлам»! Шлифанув всё это дело пивом, за которым он, в ноябре месяце, сбегал, голым по пояс, в ближайший круглосуточный ларёк, он забрал со стола бутылку водки и, покинув  собравшихся гостей, направился в Старый Город, в гордом одиночестве.



          Он шёл по центру города и жрал водку прямо из горла! Когда выжрал бутылку, увидел, что оказался в центре Риги, у «Памятника Свободы».
          Рядом, у «Аллегро», он снова повстречался со всей тусовкой, перекочевавшей вслед за ним из магазина в центр города. Все стояли и слушали, как поёт Рома-гитарист, знакомый уличный музыкант: «В небе разлетаются птицы сапогами, осень, я давно с тобою не был…»



          Вскоре к Роме подвалили двое бухих прохожих. Один из них, качок в малиновом пиджаке, начал требовать от Ромы: «Пой нам блатные песни!» Потом, чувак в малиновом пиджаке  стал избивать какого-то невзрачного малыша, на голову ниже его. Вообще-то Володе было всё равно, пока Рома, Мишин сосед по дому, учившийся в параллельном классе,  не подошёл и не сказал:
        «Да сделай ты его, Вовчик!»



          Володя по-прежнему был в охренительной боксёрской форме! Бутылка водки с пивом и анашой не сделали его слабее, лишь немного ослабили самоконтроль, поэтому он воспринял слова Ромы, как прямое руководство к действию.



           Подбежав к дерущимся, один из которых был наголову выше его, Володя приготовил наработанную серию из шести ударов. Но уже во втором ударе не было необходимости. После первого же хука чувак в малиновом пиджаке остался лежать на асфальте, в глубоком нокауте!



           Володя и Ко продолжили наслаждаться тёплым осенним вечером и Ромиными песнями, но минут через десять драка «Малыша» с «Малиновым пиджаком»  продолжилась, уже чуть дальше от «Аллегро», у Макдональдса, метрах в ста от «Памятника Свободы»! Качок в малиновом пиджаке продолжал бить мелкого.



           Володя подбежал во второй раз и левым хуком отправил его спать вторично!



           Артур, его одноклассник, случайно оказавшийся в празднующей Володину днюху толпе, впечатлённый боксёрскими способностями Володи, тут же предложил ему поучаствовать в вымогательстве десяти штук баксов, и надо сказать, что на тот момент Володя не сказал «нет», просто где-то что-то у кого-то там не срослось.



          Два нокаута за вечер не остались без последствий. «Малыша», за которого впрягся Володя, порезал тут же, у Макдональдса,  приятель «Малинового пиджака».



          Полгода спустя, бухой ментяра, за которого, по неведению и бухому делу, впрягся Володя, попытался предъявить ему ножевое ранение, во время случайной встречи в кабаке! Володе с Мишей пришлось спешно испариться из кабака, в котором судьба свела их со столь неблагодарным пассажиром, чтобы не покалечить его вторично!



           С парнем в малиновом пиджаке Володя столкнулся в центре города буквально через неделю после своего дня рождения и зачётных нокаутов, выходя из подъезда Дэна и направляясь в университет.



         «Малиновый пиджак», на сей раз одетый в джинсы и вязаный свитер шёл прямо ему навстречу. Он подошёл к Володе и, потрогав опухшую челюсть, сказал:
       – Не х---о вы меня, менты, пьяного отоварили!
       – Сам ты мент! – ответил ему Володя и предложил, показывая на ближайшую подворотню:
       – Пойдём, подерёмся!
      – Ага, там, наверное, твои дружки, менты, дожидаются! Когда-нибудь ещё встретимся!
        «Малиновый пиджак» снова потрогал распухшую челюсть и с достоинством потопал по своим делам.



          Они действительно снова встретились год спустя, на дискотеке, и уже на трезвую голову устроили бои без правил, в ближайшей подворотне, на потеху двум десяткам зевак.



          После этого боя Володе пришлось съездить в больничку, чтобы зашить ладонь, разодранную об асфальт, но последний удар, чисто проведённый левый хук в челюсть, остался за ним.



        «Пиджак» подошёл к нему после драки, чтобы пожать руку, в знак примирения:  «Ты не мент…»



        «Ха-ха-ха-ха-ха! Так я свой чин знаю!» – подумал Володя, но протянутую руку пожал.








          После того как прикрыли «Кактус», осенью, зимой и весной Снега «грела» травой Володю и компанию. Володя написал курсовую под названием «Пробуждение архетипов Юнга, в ходе наблюдаемых и контролируемых сеансов, с применением психоделических средств».



          В перерывах между лекциями он весело дул травку в женском туалете, в присутствии однокурсниц, куривших простые сигареты. Другие туалеты, на факультете невест, пардон, отсутствовали!



          Конечно, это было «голимое палево», или выражаясь человеческим языком «полный беспредел, в натуре»! Но желание Володи всегда было для него единственным законом, а ненасытная душа его всегда и везде, неизменно желала только одного – вечного кайфа!



          Когда преподаватель английского языка задала студентам домашнее задание – подготовить рассказ о любимой музыкальной группе и проиграть фрагмент одной из композиций на магнитофоне, Володя подготовился как надо! Он курнул в одиночку нехилый косяк с полуграммом гашиша, которым его угостил Дэн, ненадолго вернувшийся на побывку домой, из Германии. Володю накрыло просто нереально! Накуренный «в дупеля», запинающимся голосом,  он зачитал доклад о «Лед Зеппелин», то бледнея, то краснея под взглядом двадцати пар внимательных женских глаз, неотрывно, с неподдельным интересом,  отслеживавших все движения его укуренной души!



          После доклада состоялся проигрыш бесконечно долгой 9-минутной композиции «In the light», растянувшейся на все полчаса! Устав держать покерфейс в состоянии раздавленного кишмиша, Володя, в конце концов, просто закрыл в глаза и откровенно «улетел», на глазах у всей женской аудитории!



          Один раз он притащился в университет вместе с П.Г. и Гнойным, и они «дунули» в туалете два косяка! В тесном помещении, 1,5 x 1,5 метра, можно было вешать топор! Они сидели и «убивались  на вторяках», когда дверь неожиданно распахнулась, и внутрь энергичной походкой влетела ничего  не подозревавшая уборщица, с ведром и тряпкой в руках! Закашлявшись, она тут же выскочила из туалета и убежала, под общий гомерический хохот!



          Придя в экстаз от этого события, П.Г. напялил на себя оправу от очков, без стёкол, найденную в умывальнике, надыбал, невесть где, кусок шланга и выполз из туалета, кривляясь и корча рожи, в коридор, где в ожидании лекции томилась сотня умненьких и хорошеньких невест, комсомолок, спортсменок, отличниц!



          Интересно, о чём они думали, глядя на дебильно мычащего, «обдолбанного в лоскуты» идиота, в очках без стёкол, с обрывком шланга в руках?!



          Потом они ещё пошли на лекцию по истории английского языка, которую в большом актовом зале читал студенткам профессор! Володя с Гнойным сели на предпоследнем ряду, а П.Г. на последнем. Когда П.Г., посреди лекции, неожиданно выдал своё коронное «Гагагагагага!!!», пришлось срочно ретироваться, во избежание эксцессов!



          Одним зимним вечером, Володя с Витьком, П.Г. и Гнойным, зашли в амбар, расположенный рядом с почившим в бозе «Кактусом», чтобы «дунуть» косяк. Володя, как всегда, сделал баааальшущую затяжку, всосав своими спортивными лёгкими треть папиросы за раз.



           П.Г., как всегда раздосадованный широтой жадных Володиных лёгких и души, жаждущих кайфа, не скрывая своего разочарования, попрекнул Володю:
         «Ну и жадный ты до кайфа, Вован!»



           Он, в свою очередь, затянулся во всю мощь своих лёгких, прокуренных с подросткового возраста. Витёк с Гнойным тоже сделали по хорошей затяжке.
           Обеспокоенный непродолжительной жизнью единственного косяка, П.Г. предложил перейти на «паровозы».



         «Паровозом» называется особый способ подачи кайфа наркопотребителю, при котором папироса вставляется тлеющим концом в рот, а из мундштука выходит струя наркотического дыма. «Машинист», естественно, регулирует весь процесс!



           Всем было хорошо известно о приколах П.Г., делавшего струю дыма то слишком слабой, то слишком сильной, в зависимости от настроения. Поэтому Витёк, державший папиросу, не собирался отдавать её в руки инициатора-беспредельщика.



           А теперь «паровозы»! – сказал Витёк и дал по щедрому, доброму  «паровозу»  П.Г. и Гнойному. В тот момент, когда он пускал «парика» Володе, доски, на которые Володя встал, чтобы сподручнее было принимать «паровоз», подломились, и он оказался по пояс  в выгребной яме! На дворе был декабрь!


          Разумеется, все просто полегли со смеху!



          Пока Витёк помогал Володе выбраться из ямы, П.Г. гоготал:
        «Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Вовчик, стряхни говно со штанов!»



          Он смеялся непрерывно минут десять, буквально так:
      
          «Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Гагагагагага!!! Гагагагагага!!!»



          Впрочем, не отставали от него и остальные! Весело было всем, кроме Володи!








          Потом снова наступила весна, и очередные неформалы представили их Вороне, бледной, опиумной девице, которая жила совсем рядом, на районе, минутах в пятнадцати ходьбы от Володиного дома!
          Ну и весело же было ходить к ней ночью обкуренным и пьяным, основательно заправляясь по дороге пивком, брать у неё всё новые косяки и рвать их прямо там, под окнами, оглушая ночные окрестности безумным хохотом, в два часа ночи! Эдакий Баварский прикол! Конечно, всё это тоже было «палевом», но кого скребёт чужое горе!



          Опиумной девице было всё равно, ведь опиум так сладко тёок в её крови! Впоследствии её выставили на кайф и деньги какие-то налётчики, и прежде чем продолжить взаимовыгодный обмен, к обоюдному удовольствию, Ворона долго и задумчиво меряла Володю «убитым» взглядом своих опиумных глаз.



          Однажды ночью «убитые» и пьяные Володя с Витьком сидели на скамейке в кайфовых грёзах, и вдруг кто-то трижды отчётливо постучал по Володиному плечу веткой, из пустоты! Володя оглянулся, но за спиной никого и ничего не было! Никаких веток сзади не было тоже! Никаких кустов или чего-либо в этом роде! Володя тут же поставил Витька  в известность об этом странном происшествии, а тот поведал, что только что отчётливо лицезрел перед собой весело кривляющегося карлика!



           А потом, когда, пыхнув очередной косяк, Володя выходил из соседнего подъезда, они случайно столкнулись со Славкой, двоюродным брательником, проживавшим в соседнем подъезде. Ребёнком его иногда привозили на дачу к Володиной бабушке. Он был Володиным товарищем в детских проказах и играх.
           Для Славки, воспитанника спецшкол и интернатов, курить траву было так же естественно, как дышать! Любимая поговорка цыган «Трава не наркотик!» в отношении него представляла собой истинную правду. В своё время он даже успел месяцок поколоться, но соскочил.



          Они вместе съездили на «Маскачку», к Володиным цыганам, взяли кайфа и «пыхнули» в память об ушедшем детстве, в подъезде, окна из которого выходили прямо на ментовку!



          Они курили «план» летом, в июльскую жару, фактически у ментов во дворе, на глазах у расхаживающих туда-сюда по двору ментов, правда, благоразумно выпуская дым в подъезд! Судя по шприцам, валявшимся в подъезде, в своём выборе адреналивой манеры кайфапотребления они не были оригинальны.



          Володя познакомил брата с Витьком, Мишей, Гнойным, П.Г. и остальными, а Славка представил Володю своей компании. Они взаимно представили друг друга на цыганских точках, и потянулись дни полные кайфа и алкоголя.



        «Замутим? Скинемся?» – эти слова стали логотипом компании.



          Славкины цыганские барыги выгодно отличались от прочих тем, что жили в тихом посёлке, в «незапаленном» частном доме, до которого от их со Славкой дома было около трёх километров ходу. Стало быть, дорога туда и обратно составляла 6 километров. Если учесть тот факт, что Володя, в компании разных безлошадных персонажей или в одиночку, делал иногда по три ходки за кайфом в день, в невменяемом состоянии, «в хламину» укуренный и пьяный, то гудящие в конце «рабочего дня» ноги, вовсе не представляли собой какого-то особенного экстрасенсорного феномена.



          Однажды, в этом тихом посёлке, по дороге  к Славкиным барыгам, Володя повстречался с Рамиком! Оказалось, что отец Рамика занимается бизнесом – торгует могильными камнями и плитами, шлифуя их тут же, во дворе собственного дома! Рамик зазвал его в гости и познакомил с отцом, а также с крепким латышским парнем и с каким-то худощавым бородатым стариком, отсидевшим восемь лет в тюрьме и торговавшим в тюрьме, по его словам,  «чаем» (анашой), работавшими на шлифовке камней. Как выяснилось чуть позже, оба были мастерами спорта по боксу.



          Ещё Рамик познакомил Володю с хитрым литовцем, который в беседе с ним хвастался дружбой с олимпийскими чемпионами по боксу.



          Поскольку для напряжённой сладкой жизни Володе требовалось всё большее количество денег, он решился немного подработать на шлифовке могильных камней. Но, естественно, идя на работу, он не сумел пройти мимо цыганских барыг! А потом не сумел не забить косяк и не курнуть. Вот так и получилось, что в первый раз придя на работу, он конкретно обломался, ведь в состоянии наркотического грогги, когда мышцы состоят из манной каши, нужно было удерживать в руках 20-килограммовый резец, на скользкой, как лед, поверхности камня!



          Второй раз Володя наведался к бате Рамика уже готовый к труду и обороне, решив посетить барыг опосля. На сей раз ему удалось успешно отшлифовать маленький камень и получить такой же небольшой гонорар, который был им успешно прокурен в компании со Славкой и Мишей, не отходя от кассы, этим же вечером.



          Шлифовать тяжеленные могильные камни по «укуру», «бухлу» или «на отходняках» было «в конкретный лом», а других состояний бытия за Володей не числилось. В общем, поработал он на камнях с месяцок и завязал.



          Несколько лет спустя, Володя увидел знакомый двор по телевизору, в знакомой передаче «Криминал-информ»!



          Оказалось, что параллельно шлифовке могильных камней, ребятки торговали оружием («Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы»).



          Вот сюр –  укуренный Володя шёл к торговцам оружием и поднимал баблос на шлифовке могильных камней, а потом шёл к наркобарыгам за кайфом!



          Позднее цыганские барыги, к которым весь день, до самой ночи, один за одним, непрерывным потоком стекались навороченные джипы, сообщили Володе, что, оказывается, в соседнем доме, за забором, живёт мент, но ему же проблемы тоже были не нужны, верно?



          До Володиных барыг можно было добраться на перекладных, но на перекладные требовались деньги, которых не хватало бедным студентам, да и Володиных арендных денег с течением времени перестало хватать на круглосуточную «Дольче Виту»!



          Приходилось отрабатывать деньги, сбившись в стаю, став молчаливой кладбищенской стеной, о которую, как правило, беспомощно разбивался взгляд кондукторов. Если же кто-то начинал возмущаться, Володя, тоном, не допускающим возражений, посылал негодовавшего по известному адресу, готовый в любой момент подкрепить посыл своими мозолистыми кулаками! Обычно этого хватало, чтобы к ним теряли всякий интерес, но, когда ездишь туда и обратно три раза в день, на трёх перекладных троллейбусах, автобусах, трамваях, электричках за раз, и днём, и ночью, в невменяемом обкуренно-бухом состоянии, готовый посылать и отрубать всех встречных и поперечных, такая постанова начинает, рано или поздно, припаривать!



          У П.Г. имелась козырная новенькая «Пежо 405», с козырным радиотелефоном, когда мобильных телефонов ещё и в помине не было. Принадлежало авто бате П.Г. – директору одного из кинотеатров. У Гнойного также имелась  «Ауди 200», что придавало вышепоименованным персонажам значительную ценность в глазах компании «КайфаиКайфа».



          Как-то раз Володя с Витьком и Гнойным приехали домой к П.Г., взяв по дороге полкоробка «голов», с которого, замешав с табаком, можно было сделать три  косяка.



          Курнув косяк, от которого в глазах тут же нарисовались мультипликационные фильмы, а резиновые рты растянулись в широких, неконтролируемых улыбках, они вынуждены были, пока П.Г. одевался, битый час, цинично ухмыляясь, лгать его отцу, отвечая на бесконечные вопросы и расспросы:
          «Володя! А ты не знаешь, что с Павлом? Он в последнее время как-то изменился, стал какой-то нервный. Может он травку курит? Виктор, ты не знаешь?»



        «Обдолбанные в лоскуты», давясь хохотом, с улыбками до ушей, они отвечали, как могли уклончиво.



          Выйдя с П.Г. на лестничную клетку, они курнули ещё один косяк, а когда вернулись домой, мать П.Г. снова стала его пытать:
      –  Павел, а почему у тебя глаза красные?
     – Так в подъезде ветер дует, мама! – по-детски неумело пытался изворачиваться П.Г.



           П.Г., бравший, вместе с машиной, родительские деньги из заначки, по 100 баксов на вечер, «на толпу», из которых 20 уходило на коробок травы, а остальное – на бензин, алкоголь, обычных девок и проституток, вскоре, после того, как вскрылась недостача в размере 2000 долларов, напрочь утратил кредит родительского доверия.



          Надо отдать П.Г. должное, он не раз показывал себя с наилучшей стороны, управляя, в состоянии глубокого наркотического опьянения, автомобилем, набитым невменяемыми хохочущими пассажирами, а также в тёрках, в невменяемом состоянии, с представителями закона.



          Взять хотя бы тот раз, когда они «закинулись кислотой», и, возвращаясь с дачи Гнойного, «накурились в хлам»! Володя «выпал в осадок» и растянулся на заднем сиденье автомобиля, потерявшись в психоделических всполохах светопреставления, в состоянии манной каши, размазанной по черепной тарелке. Речь П.Г. не вызвала у ментов не малейших подозрений!



          Или тогда, одним ноябрьским вечером, на пустынной набережной, в доках, где они выкурили свой седьмой косяк за день, с улыбками глядя на призрачную облачную улыбку невидимого Чеширского кота, нарисовавшуюся в ночном небе над Даугавой! Как только улыбка растаяла во мраке, и они выкинули косяк, подлетели менты! Если бы они подъехали секунд на десять раньше, то заметили бы светлячок выброшенной папиросы, с остатками гашиша, а так в виде достоверной версии проканал мочевой отлив. На их счастье, погода была ветряной, и менты только «пробили» багажник на предмет наличия-отсутствия пятен крови, не учуяв едкого запаха гашиша.



          В конце концов, дважды побывав в аварии, не по своей вине, П.Г. был отлучён родителями от управления автомобилем. Не сумев смириться со столь вопиющей несправедливостью, с изменением своего социального статуса и растеряв остатки былой выдержки, П.Г. в приступе ярости сжёг свои права и паспорт, разбил дорогущий музыкальный центр и оказался в психушке.



          Володя, несмотря на полное и бесповоротное погружение в наркотическо-алкогольную бездну, продолжал играть роль послушного сына и заботливого внука, время от времени устраиваясь, для вида, на различные работы – менеджером, продавцом-консультантом, строителем, охранником, переводчиком, имитируя учёбу в университете.



          Володина хитрость была настолько бесчеловечной, что даже после десяти лет такой жизни, в круглосуточном наркотическом опьянении, близкие Володи ни о чём не догадывались, несмотря на иногда пропадающие из дома деньги и вещи. Наверное, за это нужно сказать «Спасибо!» слепой (святой?) любви, защитившей их от жестокой реальности!



          Володина реальность с каждым днём становилась всё более сюрреалистичной.
       – Куда ты столько куришь? – спрашивали цыгане.
       – Куда столько торгуешь? – философски ответствовал Володя.
       – Откуда ты такой наглый взялся?
          В ответ Володя, молча, демонстрировал череп с костями, скрещивая на груди руки и улыбаясь.



          Про себя он думал иногда:
        «Прийти бы к вам ночью с пистолетиком и сказать:
          Не будете ли вы столь любезны, чтобы, как можно скорее, положить свои лица на пол, а на столик денюжку с травкой!»



         Но Володя неизменно оставался верен своему изначальному решению – тяжёлые наркотики только время от времени, чтобы не истощить чересчур быстро небесконечные ресурсы организма и никакого криминала, кроме отключения противников в пиковых случаях, когда не остаётся другого выхода.








          Как-то раз Володя с П.Г. делили на двоих заветную марочку ЛСД Володиным махоньким сувенирным ножичком, длиной сантиметра 3, в подъезде Дэновой пятиэтажки, а Господь Бог, по всей видимости, решил позабавиться, воспроизведя в жизни, почти один в один, сцену из кинофильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», в которой один чувак слизывает ЛСД, просыпавшееся из капсулы, с рукава другого чувака на глазах у третьего, случайно зашедшего в сортир в этот момент!



          П.Г. резал «марочку» на подоконнике, а Володин взгляд случайно соскользнул с «марочки» вниз. Внизу из подворотни вышел какой-то мужик, поднял глаза вверх, оглянувшись через плечо, и встретился взглядом с Володей. Одного взгляда, глаза в глаза, хватило, чтобы мужик забежал в подъезд, держа руку во внутреннем кармане куртки, с криком «Стоять на месте! Не двигаться!».



           К этому времени П.Г. уже съел  свою половину марки и держал вторую половинку марочки на кончике игрушечного трёхсантиметрового лезвия. Делать было нечего! На глазах у психа, Володя наклонился и принял свою порцию «кислоты»! После этого они с П.Г. преспокойно прошли мимо невменяемого чела, всё ещё державшего руку в кармане куртки!



          Потом Володя увидел знакомое лицо «психа» на фотографиях в газетах. «Псих» оказался бригадным генералом и депутатом!



          Чуть позже он сложил депутатский мандат, когда в машине его сына обнаружили два кило спайсов!



          Один раз Володя с Гнойным поехали на последней электричке на дачу к Гнойному, укуренные и бухие. У них с собой было полграмма гашиша. Володя предложил Гнойному забить и «дунуть» прямо там, в поезде.



          Хорошо, что Гнойный по жизни был «тормозом»!
          Потому что буквально через минуту после Володиного предложения, в тамбур зашли менты! Гнойного оштрафовали за курение и распитие спиртных напитков в общественном месте! Обыскать Гнойного менты не удосужились!



          Володя с Гнойным благополучно довезли гашиш до дачи и там пыхнули!
          Хэш, однако, оказался просто убойным!



          Пыхнув, они позвонили Витьку, а когда трубку взяла его мама  и сказала «Алло!», то Володе это показалось настолько забавным, что он не смог выдавить из себя в ответ ни единого слова и, сунув трубку Гнойному, повалился на кровать, задыхаясь от сдерживаемого хохота! Гнойный с остекленевшими глазами, как обдолбанный робот, тупо взял трубку и приложил к уху.



          Мама Витька сказала: «Алло! Алло! Кто это? Говорите!»



          Гнойный, как ошпаренный, поспешно бросил телефонную трубку, также не найдя в себе сил, чтобы сказать хотя бы слово!   


          Ситуация показалась настолько забавной, что они целый час подыхали от хохота, валяясь по полу, крича во всё горло, плача от смеха!
          Час спустя попытку повторили, но результатом стал ещё один час непрерывного умопомешательства!



          Цыганский квартал, в котором, в десятках деревянных домов, располагались десятки наркоманских точек, в которых чавеллы и чавеллки торговали травой и другими наркотическими средствами («Дэтушкам на хлэбушэк. Харошая трава, сушай, бери, завтра эщё прыдёшь!»), именовался «Лубанчиком», представлявшим собой производное от названия улицы – Лубанас. С одной стороны он граничил с военной частью земессаргов, «защитников земли», в переводе на рюсский.



          Там вечно «паслись» менты, которым, по слухам, цыганские дилеры платили какие-то суммы, за отсутствие проблем. Менты ездили мимо точек каждые 10-15 минут, и, тормознув подозрительного прохожего или прохожих, в зависимости от их состоятельности, либо отвозили в ментовку, либо конфисковывали деньги и кайф, который иногда скуривался минтами на месте, прямо в ментовском «бобике».



          Однажды, прекрасным весенним днём, Володя с Витьком, как обычно, притопали на «Лубанчик» за травой. Двое характерных, коротко стриженых парней в белых плащах и в чёрных перчатках на руках, в 10 градусов тепла, представляли собой ходячее «палево»!



          В тот прекрасный, солнечный, по-летнему жаркий, весенний день, на «Лубанчике» шла беспредельная ментовская «раздача»! Наверное, менты не сошлись с чавеллами в цене «за крышу»!



          До кучи, менты привлекли к профилактической зачистке земесов. Уже за полкилометра от точек земесы с ментами безжалостно шмонали всех парней подряд, выстраивая у стеночки, как будто в государстве только что произошёл военный переворот, и к власти уже пришла военная хунта!



           Володе и Витьку удалось «просочиться» к «чавам» сквозь все заслоны и кордоны! Когда они брали у «чавеллок» кайф, мимо проехал ментовский «бобик», но не остановился, потому что менты не были уверены в том, что кайф они уже взяли.



           Одна из цыганок трагическим голосом произнесла, словно в дешёвом фильме ужасов:
         – Они вернутся!
         – Мы знаем! - беззаботно ответили Володя с Витьком.



            Когда они уже взяли заветный коробок со «смешной травой» и перешли через дорогу, из-за поворота, метрах в трёхстах, показался несущийся к ним на всех парах ментовский «бобик». Они свернули за угол дома, который секунд на десять-пятнадцать скрыл их от ментов. Володя взял у Витька «корабль», отбежал по газону шагов на десять, бросил «траву» в траву, а потом бегом вернулся обратно на тротуар, и они преспокойно пошли дальше. Володин расчёт был предельно прост, даже в самом крайнем случае, если «корабль» найдут, они с Витьком скажут – «не наше это, что дело шьёшь-наркотики подбрасываешь, гражданин начальник?!»



            Через десять секунд торжествующие менты радостно подкатили к двум коротко стриженным, «палевным пацикам» в белых плащах и чёрных перчатках, достоверно изобразившим, сдержанными растерянно-неуверенными мазками своих телодвижений, недоумение, волновую «измену», за внешне невозмутимыми фасадами лиц. Менты повелись на этот элементарный двухуровневый «волновой развод» и с дотошностью обыскали их, будучи уверены на все сто процентов, что кайф при них! Они вывернули все карманы, «пробили» даже носки и ничего не нашли! Их уверенность зиждилась на предполагаемом страхе, а чего у Володи с Витьком на тот момент времени не было, так это страха!



          Когда недоумевающие менты пробормотали извинения и уехали, решив, что кайф остался у цыганок, они подняли «корабль», и весь вечер обхохатывались, шлифуя кумар крепким пивом и вспоминая растерянные лица глупых солдафонов и их нелепые извинения.



          Ещё раз под похожий «замес» Володя попал с П.Г.. когда, накуренные «в дребадан», они приехали на «Лубанчик» в одиннадцать часов вечера, чтобы взять ещё «полкорабля» кайфа, на внезапно нарисовавшиеся у П.Г. деньги.



          К девяти часам следующего утра Володе нужно было идти в одну контору, на деловые переговоры в качестве переводчика. Там ему обещали штатное место переводчика, при успешном дебюте. Офис конторы находился минутах в десяти ходьбы от цыганского посёлка!



          Они с П.Г. подошли к чавам, взяли «полкорабля» и быстрым шагом двинули прочь. На их беду, как раз в этот момент ментовский «бобик» вылетел из-за ближайшего поворота и тормознул рядом с ними! Из него выскочили менты и недобрыми голосами, не предвещавшими ничего хорошего, окликнули их.



          П.Г. развернулся, чтобы послушно подойти к ментам и …словно ангел пролетел, закрыв его своим крылом…



           Володю с П.Г. поставили к «бобику», с ногами на ширине плеч, начали обыскивать, и Володя ждал, что вот-вот из кармана П.Г. извлекут «полкорабля» с травой, и накроется завтрашняя работа медным тазом, а заодно, для Володиных родителей, вскроется вторая, подпольная и основная Володина жизнь! Но менты ничего не нашли!!!



            Разозлившись, они  отработали на Володе с П.Г. пару лоу-киков! Когда П.Г. поворачивался на ментовский зов, он скинул «товар», прямо под себя, на дорогу, но пролетавший в этот момент ангел закрыл глаза и четверым ментам, и толпе цыган, человек в двадцать!



           Когда менты уехали, они с П.Г. вернулись, подняли с дороги траву и забили чистоганом два убойных косяка!



           Один из косяков «пыхнули» с двумя парнями, ставшими невольными свидетелями трагикомедии с обыском. Второй косяк «дунули» уже вдвоём.



         «Наглухо убитый» Володя прошёл километров десять сквозь ночной город, пересёк Даугаву по «Вантовому мосту», пришёл-таки домой в три часа ночи, а в девять утра уже сидел, бледный как полотно, в офисе, с лощёными, элегантными и весёлыми джентльменами в лакированных туфлях, из «Ллойда», и переводил логистическую муть в состоянии полнейшей прострации!



           Один из сэров, весело улыбаясь, пошутил тогда, будто бы уточняя:
          “You said there were trucks or drugs?”
           типа: «Ты сказал грузовики или наркотики?»



         «План действительно был хорош, господа, но весь вышел! Вам и ментам ничего не досталось!»



           Самое смешное во всей этой канители было то, что по переводу Володя отработал на ура, и  его приняли на работу! Правда, проработал он там всего около месяца. Служба безопасности конторы без труда пробила его внутреннюю сущность, ведь и до работы и сразу после неё он шёл прямиком на «Лубанчик», ни от кого особо не таясь, чтобы срочно потратить на дурь все имеющиеся деньги, руководствуясь принципом «Как хочу, так и живу!».



           Володя всегда был против того, чтобы посвящать работе всю свою жизнь, да и восемь часов для работы находились у него с бааальшим трудом, в перерывах между весельем!



           Миша, уже отошедший от разгульной жизни и работавший главным менеджером в одной крупной логистической конторе, с серьёзной службой безопасности, устроил туда Володю, менеджером по логистике, попросив завязать с кайфом и со всеми сомнительными знакомствами. Но Володя, после работы, конечно же, первым делом, поехал на «точку».



           Неожиданно для «хвоста» он соскочил с троллейбуса раньше, чем полагалось по предполагаемому маршруту. Когда Володя уже взял «товар», из переулка, запыхавшись, выбежало двое горе-следопытов. Они тотчас же пристально уставились куда-то вдаль, за его спиной! Володя из душевной деликатности сделал вид, что их не заметил.
          Вернувшись домой, он вышел на балкончик, привычно пробил все окна окружающих домов на предмет засад и сразу вычислил «хвост», засевший в подъезде напротив. Какой-то мужик стоял на площадке девятого этажа соседнего дома и разговаривал по телефону, глядя прямо перед собой, в его направлении.


          Володя стал курить шмаль внагляк, демонстративно глубоко затягиваясь и надолго задерживая дыхание, чем очень насмешил шпиёна, отправленного за ним следить. Смеясь, тот докладывал начальству об увиденном. Вполне предсказуемо, на следующий день Володя был уволен, без объяснения причин.



       «Для работы рождены рабы, а моя душа рождена для кайфа, как птица для полёта!»
       «Предпочитаю умереть со смеху!»
       «Меня никто не скребёт!»



        Мало кого из работодателей могли устроить подобные лейтмотивы.








         А помнишь, а помнишь, а помнишь… Воспоминания кружат, словно чайки над разбросанным хлебом…



         Однажды, в знойный летний день, Володя поехал за кайфом на «точку» и взял офигенно душистой травы, духан от которой пробивал полиэтиленовый пакетик насквозь! На улице стояла тридцатиградусная жара! Володя весь взмок, а пакетик лежал в пропитанном потом нагрудном кармане. Он сел на трамвай, а за одну остановку до той, на которой ему надо было выходить, вошёл мент с собакой и сел прямо напротив, в каком-нибудь метре от него!



         Похожая сцена имела место в Тарантиновских «Бешенных псах», когда мистер Рыжий якобы, по легенде, идет отлить в сортир, с кило дури в сумке, а в туалете стоят менты с собакой! Поездка получилась довольно-таки бесконечной, как сцена в фильме!


          Как-то раз Володю со Славкой нанял англичашка, чтобы провести ремонт в квартире двух известных латвийских телеведущих, в Старой Риге. Прежде чем приступить к ремонту, необходимо было сбить штукатурку со стен, а одну стену снести на хрен. Этим они и занимались около недели, предоставленные самим себе, в респираторах на лицах, с кувалдами в руках. Чтобы сделать перспективы черновой работы более радужными, перед работой они ехали к цыганам, на «Лубанчик», и брали пару грамм убойной травы, а потом, словно два берсёрка, накурившись до одури, в абсолютно невменяемом состоянии, по приколу разносили квартиру в пыль, получая за это деньги на очередную порцию кайфа!



          В один из дней, когда они направлялись на квартиру, после «Лубанчика»,  их, в центре города, из многотысячной толпы, выловил мент в штатском и, показав удостоверение, приказным тоном велел:
       «Молодые люди, пожалуйста, пройдёмте со мной!»



         Он долго-долго вёл их петлями бесконечных коридоров и, наконец, привёл на опознание … в качестве статистов! Из трёх человек – Славки, Володи и, собственно говоря, подозреваемого, потерпевший уверенно указал на Володю! Вероятно, как на самого физически крепкого из троих! Тем временем два грамма дури преспокойно лежали на кармане у Славки! Выйдя из ментовки, они, по обыкновению, конечно же, «укурились в хлам», прежде чем продолжить свою геростратовскую деятельность!



          Один раз, когда Володя с Витьком и П.Г., с анашой и гашишом на карманах, в два часа ночи направлялись домой к Витьку, чтобы повеселиться, на подходе к Витькиному дому их прихватили менты, приехавшие по вызову к соседу Витька, которому только что кто-то нанёс тяжкие телесные повреждения! Пришлось под кайфом и с кайфом ехать в минтовку, а это определённо не то место, где предпочтут кайфовать вольные люди!



          Витёк скинул гашиш в «бобике», вот менты, наверное, потом укурились!



          А П.Г. пришлось немного попотеть во время допроса, ведь «головы» всё это время лежали в его сигаретной пачке. Но всё закончилось, как всегда, хорошо! После опроса и проверки данных их отпустили, и они благополучно забили косяк у Витька на фатере.



         Однажды Валера, тот самый у которого когда-то водились журналы с весёлыми картинками, а ныне неунывающий, весёлый алик, умерший впоследствии от пьянки сразу после сорока, пожаловался, может, на реальные, может, на мифические, притеснения со стороны какого-то чела, а пьяный и укуренный Володя пошёл с Валерой к его дому и парой ударов разнёс вдребезги его почтовый ящик. Потом он отправился докуривать косяк, но … чел оказался ментом и вышел на разборку!



          Они с Володей встали друг напротив друга, в боксёрских стойках. В правой руке у Володи был зажат недокуренный косяк. Володя замахнулся для удара, а мент отступил, и, оступившись, словно в какой-то дешёвой третьеразрядной комедии, упал! Драка закончилась, так и не начавшись! После этого у Володи появилось моральное право на саркастическую фразу, произносимую им в пиковые моменты бытия: «Ты чё, такой крутой, до первого удара не падаешь?» наряду с другой: «Сказал гоп, скажи и стоп!»



          Володя перешёл через дорогу, в соседний двор, чтобы докурить косяк, сел на скамейку, стал поджигать, и тут увидел «гада», маячившего в отдалении с рацией в руках и время от времени прикладывавшего ее ко рту.



          Он почёл за лучшее немедленно ретироваться домой и правильно сделал! Когда приехали менты и стали долбиться в дверь, двери им, естественно, никто не открыл. Когда менты уехали, Володя добил косяк прямо из окна, из которого открывался великолепный вид на дом мента, волшебным образом опрокинутого им без удара, одним замахом!



          А однажды Володя зашёл на точку, которую «пасли» менты, и выход из которой был вечной лотереей. В последнее время он постоянно, из принципа, из спортивного интереса, а также из-за адреналина, ходил именно туда хотя мог взять в паре других мест, безо всякого риска…



         Наружная дверь подъезда в тот день была нараспашку, как и внутренняя, а «бобик», выехавший из-под моста, оказался прямо напротив дверей, как раз в тот момент, когда он в них нарисовался…



          Фортуна повернулась к Володе своим толстым задом, и оставалось только два варианта: выйти из подъезда или трахнуть Фортуну где-то в подъезде. Володя был уверен в том, что менты видели его и дожидаются на улице, поэтому выбрал второе.



          Если хочешь спрятать что-нибудь, положи это на самое видное место! Володя положил кайф на распределительный щит, в подъезде, справа от внутренних дверей, и отошёл на пару метров вглубь, под лестницу, повернувшись спиной к входным дверям, потупив глаза в пол, изображая страх.



          Вошёл высокий, под два метра ростом мент, сказал:
        «Молодой человек, идите сюда!»
и сразу уставился на пол, в том месте, где стоял Володя. А кайф лежал у мента прямо под носом, стоило ему только поднять голову!



          Но он не поднял её, будучи узкозаточеной обезьяной, смотрящейся в кривое зеркало своих представлений о добре и зле, загодя причтя Володю к глупым, трусливым нарикам! Он вывел Володю на улицу, завёл в ментовский микроавтобус, и менты обыскали Володю, но нашли только «Беломор».



     – Гонца ждёшь? – понимающе сказали менты. Ну, давай вместе подождём.



       Минут десять спустя, заметив ехидную улыбочку, игравшую на Володиных губах, мент зло спросил:
    – Хочешь у тебя никогда не будет прав?
    – Не очень, –  ответил Володя и улыбнулся ещё раз.








          На одной из тусовок знакомый Витька, по имени Леонид, улыбчивый паренёк с кошачьим лицом, попросил Володю посодействовать в восстановлении попранной справедливости.



     – Моего дядьку надо наказать, забрал все документы по фирме и не отдаёт! – пожаловался он. – Поможешь, за мной не заржавеет!
       – Твоего дядьку наказать?
      – Ну, да! Они с батей моим «на пополаме» фирму открыли, раскрутились, а как прибыль пошла, дядька все документы прибрал к рукам, фирму на себя переоформил и прячется! Но я знаю, где именно прячется,  – паренёк с кошачьим лицом заговорщицки улыбнулся.



          Верный своему решению не связываться с откровенным криминалом, Володя отказался от личного предоставления запрошенной помощи, но предложил в качестве помощников своих соседей по дому, Женьку с Лёхой, крепких коротко стриженных двадцатилетних парней, которых знал с детства. Поговорив с Лёней, они тоже отказались от участия в криминальной мизансцене. Впоследствии именно Женька предлагал грабануть наркошу, идущего ночью за кайфом на точку, на параллельных курсах с ними!



        «Он же не пойдёт в ментовку!» – настаивал Женька, являя собой наглядный пример наркоманской «солидарности».



          Отказались от предоставления помощи и двое братьев-уголовников, Сергей с Петькой, жившие через дорогу. Вскоре они отъехали на зону за два убийства, совершённые по пьянке.



          Полгода спустя, случайно встретившись в центре города с улыбчивым Лёней, Володя поинтересовался, как всё прошло.



        «Да нормально прошло! – ответил тот, широко улыбаясь. Я взял с собой двух земесов, под два метра ростом. Выследили дядьку, подъехали к нему среди бела дня в центре города, на улице народа до хера было, но по фигу! Дали по голове, кинули в багажник, привезли его на квартиру, пристегнули браслетами к батарее, два дня посидел так и все документы вернул, ха-ха-ха!»



         Когда, объевшись ЛСД, вместе со Славкой, они возвращались на электричке из своего очередного трипа, какой-то бухой чел предложил им взыскать с несговорчивого партнёра десять штук баксов. Мужик говорил вполне серьёзно, но Володю не  интересовали ни криминал, ни деньги, ни девки,  всегда и везде, утром, днём, ночью, его интересовал один только кайф!



          Как-то раз, взяв кайфа, Володя со Славкой зашли в киоск за лимонадом. В это время там находились двое. Тот, что постарше, повыше и помускулистее, с криминальным хлебальником, недовольно ткнул Володю локтем в плечо, когда Володя приблизился к прилавку, чтобы попросить у продавщицы «Кока-колы». Толчок был несильным, символическим, поэтому Володя не обратил на него особого внимания. Они со Славкой взяли лимонад и вышли на улицу. Когда выходили, Володя краем глаза увидел, как мужик, толкнувший его, торжественно снимает с себя куртку и вручает  шестёрке-напарнику. Вечером Володя увидел дневных знакомцев по телевизору. Их задержали за вымогательство.



          У Геши, знакомого Витька и Миши, работавшего охранником в кафе, случился конфликт с хозяином заведения. Геша, как и Мишаня с Витьком, водил по ночам в кафе друзей и девок, устраивая шабаши и оргии. Только в отличие от Миши и Витька, он не проявлял должной осмотрительности при этом и пару раз был застигнут на месте преступления! В итоге, хозяина заведения достали бесконечные пьянка и разврат на рабочем месте, он обвинил Гешу в недостаче и «поставил на деньги».



          Геша просил припугнуть его. Миша с Витьком попросили Володю помочь. Отказать им Володя, конечно же, не мог.
          Прихватив с собой Рому и Толстого, Миша, Витёк и Володя трижды наведались в заведение, в промежутках основательно заправляясь водкой, с детскими наездами, типа:
        «Чо гнилыми беляшами торгуешь, дядя! Проблем хочешь?»
          Когда зашли в третий раз, в каждом из них плескалось уже около литра водки, и всем было охеренно весело!
          Рома стал о чём-то «перетирать» с управляющим. «Тёр», «тёр» и «тёр», пока управляющий не устал от пьяных «тёрок». Он поднялся и со словами:
        «Всё достали, еду за бандитами!» – вышел.


        «Пора сваливать!» – сказал Володя.



          Ему по-прежнему было очень весело, но с понятиями у него был полный ажур в любом состоянии! Он прекрасно понимал сложившуюся ситуацию. Если рассудить здраво, за Гешу они впряглись совсем не по теме! Не было за Гешей никакой правоты!



          Но Володю уже никто не слушал! Рома с Толстым и Гешей весело базарили о чём-то, сидя за столом, заливаясь идиотским смехом, отмахиваясь от них с Мишей, предлагавших немедленно сваливать, как от назойливых мух!



          Тогда Володя с Мишей вышли из кафе и стали прогуливаться по противоположной стороне улицы. Они были самые трезвые из пятёрки безответственных товарищей и понимали всю пиковость ситуации, но ведь бросить друзей они тоже не могли!



          Минут через пятнадцать к заведению подъехало две машины, из которой вышло и зашло внутрь девять человек.



        «Ну, пошли получать нашу порцию звиздюлей!» – весело сказал Володя Мише, и они тоже зашли в заведение.



          Произошедшее далее напоминало сцену из фильма «Однажды в Америке», где человек десять метелят трёх главных героев – руками, ногами и всякими подручными предметами.



          Толстый  с Ромой к тому времени уже валялись на полу, в позах курортников на пляже, а Гешу пристегнули «браслетами» к барной стойке и фигарили кастетами с двух сторон!



         Как только они вошли, к ним подскочил какой-то старый попугай и, видимо, приняв Мишу за старшего, без разговоров нанёс ему удар в лицо! От удара Миша улетел, на мгновение влип в стену, а потом начал медленно сползать по стеночке вниз. Старый упырь подскочил к нему и ударил  ещё раз! Володя не видел кастета, но, как оказалось впоследствии, это был именно кастет!



          Володя прошёл чуть дальше в зал, и остался один против девятерых бандитов.



          Ближайший к нему злодей нанёс удар рукой, но Володя среагировал и красиво, уклончиком, ушёл от удара. Бандюган, стоявший с другой стороны, нанёс ему ещё один удар рукой, но Володя красиво уклонился и от него! На мгновение все застыли, словно в кадре  немого кино.



          Потом Володя обозначил два удара по воздуху, в направлении тех, кто пытался ударить его! Немое кино тут же взорвалось криками. Кто-то рванул Володю сзади, за ворот, и завалил на землю! Трое бандитов начали избивать его ногами! Володя умело уворачивался и прикрывался от ударов, руками.



          Когда всё закончилось, и бандиты уехали, они поднялись на ноги и вышли из кафе на свежий воздух. На Володином лице была только пара незначительных потёртостей. Володя засмеялся:
        «Попали под замес!»



          За ним следом Толстый с Ромой вывели плачущих Гешу и Мишу!
        «Ревут, как девчонки!» – презрительно подумал он. Лишь позже узнал, что им обоим кастетами сломали лицевые скулы, и что оба отъехали в реанимацию.



          Дня два спустя у него дома прозвучал тревожный звонок. Незнакомый голос в трубке сказал:
       – Ну как дела? Как Рома себя чувствует?
       – Нормально, - автоматически ответил Володя.
       – Бери Рому, приходите на остановку, перетрём.
          Володя хотел спросить «на какую остановку?» но не успел, трубку уже положили.



          Володя рассказал о странном звонке и разговоре Роме, а Рома связался с Артуром, одноклассником Миши и Володи, тем самым, который предлагал Володе поучаствовать в вымогательстве, после нокаутов на днюхе. Его мама  когда-то работала на рынке вместе с Тесаком. В 90-ые Тесак заделался лидером одной из влиятельнейших криминальных группировок, став крупнейшим землевладельцем страны.



        «Один шестисотый догоняет второй шестисотый – четыре трупа», – так описывались в прессе его методы решения проблем.



          Напарника Тесака формально можно было назвать Володиным одноклубником. Володя помнил, как тот подменял тренера на паре тренировок. Только по уровню боксёрского мастерства он стоял на много ступеней выше Володи, будучи мастером спорта международного класса по боксу и чемпионом мира по кикбоксингу.


Перед стрелкой с Тесаком Володю реально протрясло, земля просто уходила из-под ног, как перед боем на ринге!



          Большой лысый мэн внимательно выслушал Володин рассказ о походе в кафе и удалился, напрочь забыв о своей маленькой дочери, с которой приехал на стрелку и которую оставил посидеть с Роминой мамой, в соседней комнате.



          На следующий день Рома с Тесаком и С… съездили  в пресловутое кафе.



        «Да чё рассказывать», – рассказывал потом Рома,   – «С… ногу поднес к носу главного, каблук ему показал, и всё! А Тесак нас мультипликаторами обозвал и спросил, хотим ли работать под ним».



          За предложение они поблагодарили, но работать с Тесаком благоразумно не стали. В следующий раз Володя увидел Тесака в лифте, в заставке к передаче «Криминал-информ», с обоймой в груди.



          Когда Володя устроился охранником в большой универсальный магазин, торгующий всем подряд, начиная с безделушек и заканчивая мебелью, инструктаж проводил, объяснял, как включать-выключать сигнализацию один чел, лет пятидесяти, по имени Эгил, с каким-то странным, ошарашенным взглядом глаз.



        «В него стреляли» почему-то сразу подумалось Володе. Интуиция его не подвела. Эгил поведал Володе, что банда Тесака стреляла в него и сожгла его дом.
          Вторым напарником в Володиной смене был еврейский наркоман Лёха, «проторчавший» десяток лет в Израиле и недавно приехавший оттуда в «жопу мира», как он обозвал Латвию.



          Начальником смены в этом магазине, находившемся под охраной юрмальских ментов, работал чемпион страны по тайскому боксу, весёлый улыбчивый паренёк, ломавший в прыжке, ногами, две доски, любитель поучаствовать в массовых уличных драках с кастетом в руках! Его отец, генерал полиции, брал Тесака, в своё время.



          Смеясь, чемп рассказывал об этом Володе во время весёлого совместного дежурства, насыпая на столик, стоявший вне камерного охвата, кокаин.








          Получив разрешение на оружие, Володя устроился на работу в один из крупнейших банков страны и был распределён в охрану ювелирного магазина, где вместе с ним в смене работали трое «тюремщиков», совмещавших работу в магазине с работой в тюрьме. Несмотря на абсолютную Володину сдержанность, вертухаи безошибочно чуяли ветер свободы, пропитанный канапелью, неизбежно веявший от него, постукивали на Володю начальству и пытались подкалывать, рисуя обосравшегося Володю с обосравшимся петухом на плече, а Володя, как истинный поэт, отвечал им стихами вроде:
         

          «Я беду-корябеду отимею и пойду,
          У меня мороз по коже - спереди,
          И снизу тоже…»



          Как-то утром, когда в джипе банка сидело шесть охранников, которых развозили по точкам, для очередного рабочего дня, 120-килограммовый водила сказал одному из них, что в следующий раз он поедет в багажнике, на что Володя, не сдержавшись, резонно заметил ему, что он «бык». Доехав до первого перекрёстка, «бык» повернулся к Володе и нанёс около пяти ударов в лицо, из которых не «прошло» ни одного. Володя даже не защищался, только слегка двигал головой взад и вперёд. На следующем перекрёстке его снова ожидала порция из пяти ударов, из которых он опять-таки не пропустил ни одного. На третьем перекрёстке повторилась та же история, правда, на сей раз один из ударов всё-таки прошёл вскользь, по виску. Тут уже Володя не выдержал и нанёс в направлении водителя ответный удар, остановив кулак в нескольких сантиметрах от его лица. Не, ну, конечно, он мог сломать ему ударом нос, но куда бы водила увёз шесть пацанов с волынами после этого? Володя был на трёхмесячном испытательном сроке на тот момент, поручителем при приёме на работу выступила его сестра, а её муж был вторым человеком в службе безопасности банка, и он не хотел их подводить, поэтому ломать водиле лицо не стал.



         Начальник службы безопасности, на ковёр к которому его вызвали на следующий день, логично удивился «А где же синяки после пятнадцати ударов?» на что Володя ответил что он «тоже занимался боксом».
         Дело «зависло и спускалось на тормозах», но получилось так, что Володя рассказал свою интерпретацию этой истории, по служебному телефону,  своей бабушке, всегда живо интересовавшейся его жизнью, и был уволен на следующий же день. Он, конечно, ведал, что телефоны прослушиваются бывшими гэбистами, просто на этот факт ему было «положить».



          Ушастый пил по-чёрному все двадцать пять лет, что они с Володей были знакомы. Он пил даже с монахами в монастыре, куда уехал, чтобы завязать с водкой.



          На восьмой год алкогольно-наркотического марафона, Володя сидел в баре с Ушастым, и в нём плескалось около литра водки! Они начали пить водку с пивом. Потом ему показалось, что одна девка, сидевшая с подругой и с коктейлями неподалёку, смотрит на него чересчур вызывающе. Он подошел к ней, сказал что-то и ударил в лицо. Барменша вызвала ментов. Ко времени приезда ментов, они с Ушастым уже благополучно свалили из бара.



         На следующий вечер они с Ушастым продолжили пить водку с пивом в этом же баре, и, в конце вечера, весело смеясь, Володя почему-то предположил, что все присутствующие относятся к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации!



         Когда они с Ушастым  пошли отлить на улицу, на задний фасад дома, в котором располагался бар, к ним подвалили трое. Не, ну сначала один из них чё-то там балаболил, а Володя сказал ему что-то типа: «Меня уже убивали, мне на всё пох!»



        Тогда двое расступились, а третий поднял с земли ветку и треснул ею Володю по голове! Володя ещё подумал: «Чего это он ветками дерётся?»



          Проснувшись на следующий день и ощупав разбитую голову, он осознал, что это был обычный железный ломик!



          Попонтовавшись ещё немного и получив ещё пару раз ломиком, по плечам, он с разбитой головой и с Ушастым, поехал за кайфом на Лубанчик, в одиннадцатом часу вечера! Кайфа в долг им почему-то никто не дал! Дальнейшее он помнит смутно – только свои руки, отрывающие от стены кусок водосточной трубы, а также толпу цыганок, с криками разбегающихся от него во все стороны и забегающих в дом!



           Не хватало только ментов, с улыбкой взирающих  на всё это безобразие, или чав с ножами!



           Однажды он, как всегда, «пыхал» в соседнем подъезде и сходил домой перекусить. Когда вернулся, чтобы пыхнуть очередной косяк, Славка, вышедший на лестничную клетку, чтобы курнуть вместе с ним, сообщил ему, что двое ментов только что, пару минут назад, привели домой бухого Славкиного деда. Конопляный дым висел в подъезде плотным душистым облаком с пятого по первый этаж!



           Даже мать Женьки, жившего над Славкой, на пятом этаже, не выдерживала и несколько раз злобно кричала Володе:
     – Да задолбал ты уже со своей анашой! Вся квартира провоняла! Завязывай здесь курить! Слышишь меня?



          Но на восьмой год непрерывного кайфапотребления со слухом у Володи появились конкретные проблемы и докричаться или достучаться до него стало делом весьма проблематичным!



          Володя с Ушастым и с двумя его приятелями, одним из которых был Денис, любитель Бродского и призёр чемпионатов Европы по рукопашке, накатывали 0,7 коньяка, на четверых, хлебая из бутылки прямо на улице, шлифуя это дело парой косяков, и завершая, таким образом, рядовой вечер. Потом зашли в тамбур последнего вагона последней электрички. Ушастый несколько замешкался на перроне и, слово за слово, задрался с какими-то тремя парнями. Когда Ушастый заскакивал, а точнее заползал, в тамбур, один из нежданных противников подскочил и нанёс ему удар рукой, который, впрочем, пришёлся Ушастому вскользь, по куртке. Володя с Денисом затянули Ушастого в тамбур, и он, развернувшись, попытался ударить ногой, того, кто пытался ударить его рукой, но тоже промазал! Так они и промахались бесцельно около двух минут, все удары уходили в пустоту. Когда двери закрылась, Володя в беспричинной и бессильной ярости, ударом кулака,  разбил окно во внутренних дверях электрички!



          Когда они сошли с поезда, их уже поджидал ментовский «бобик».



          Трое ментов стояли перед «бобиком» и внимательно осматривали вышедших на перрон пассажиров. Володя спрятал руку, с которой струйкой стекала кровь, в карман куртки и… они благополучно прошли мимо ментов, пронесло!



          Как-то раз Володя с Витьком и Ромой-гитаристом забухали ночью в «ОКИНАВЕ», одном из баров Старой Риги. Хорошо так посидели и нехило заправились пивком. Им обоим не нравился здоровый «кабан», сидевший у барной стойки и вызывающе громко базаривший с девчонками, и они свалили, оставив Рому-гитариста пить в одиночестве.



         Вышли на улицу, отошли от заведения метров на сто.
        «Может вернёмся?» – спросил Володя.
        «Давай вернёмся!» – Витёк пьяно икнул.


         К моменту их возвращения в «ОКИНАВЕ» ничего не изменилось.   
        «Кабан», сидевший у барной стойки, по-прежнему громко базарил с девчонками. Они подошли к стойке, чтобы заказать себе выпить.



    – Ты чё по карманам у меня шаришь? – тут же спросил здоровяк, безошибочно угадав причину их возвращения, разворачиваясь от барной стойки к Володе. Он ударил Володю хуком в голову! Володя  ушёл, нырком, и ответил хуком. Хук зашёл! Здоровяк схватил со стойки стакан и швырнул Володе в лицо! Володя снова ушёл, нырком, и ответил хуком! Здоровяк схватил со стойки пивную кружку и, размахнувшись, нанёс ею удар в лицо Володи! Володя ушёл, нырком, от удара кружкой и ответил хуком!



          После трёх зачётных ударов драка завершилась безоговорочной победой Володи! «Кабан» ушёл в туалет, мыть разбитое лицо.


       – Главное, что заведение не разнесли! – улыбаясь, с довольным видом, сказал один из барменов.



         Впоследствии Рома-гитарист объяснил им спокойную реакцию работников бара на происшедшее – барменами в «ОКИНАВЕ» работали исключительно кикбоксёры.



          Бухому Володиному соседу, Игорьку, плотноватистому шатену, Володиного роста, которому было уже под 40, чем-то не понравилась, как он выразился «блатная» походка Володи. «Я тебя как-нибудь поймаю, по бухому делу!» – полушутя-полусерьёзно пригрозил он Володе, но Володя никогда не обращал никакого внимания на подобные угрозы.



          Как-то раз, скурив вместе со Славкой несколько косяков, он сидел на скамейке, как всегда, в «состоянии нестояния»! Нарисовался бухой Игорёк и начал о чём-то базарить со Славкой. Когда Володя встал со скамейки, чтобы уйти, Игорёк подошёл к нему и положил руку Володе на плечи. Володя повернулся и ударил его, по-доброму, по-соседски, в четверть силы, но этого хватило, чтобы Игорёк неделю гулял с чёрным глазом!



          Потом они поплясали ещё немного. Володя отчётливо увидел момент для атаки, но не воспользовался им – сосед как-никак. На такое прощение Игорек моментально ответил зачётной серией из трёх ударов, два в плечи и третий в нос. Володя, с разбитым носом, развернулся и пошёл прочь. Не убивать же соседа, из-за его бухой непонятки!



           На следующий день общение между ними проходило уже без непоняток, на основе полного взаимоуважения.



           Как-то раз, вечером, Володя вышел из подъезда, собираясь съездить вместе с П.Г. на Маскачку за «планом», и увидел в темноте, напротив соседнего подъезда, фигуру отца, лежавшего под дубом, в окружении четырёх силуэтов, пинавших его ногами!



         «Я вас щас поубиваю всех нах!!!» – заорал Володя и метнулся к мечущимся теням. Силуэты бросились врассыпную. На автомате, он немного пробежал за ними, готовясь пустить в дело свой ручной пулемёт, а потом вернулся к отцу. Но отец, на автопилоте, уже благополучно долетел до дому. Володе запомнилась внешность самого наглого из четверых гопников, того, который пытался «прикинуться шлангом», пристроившись к стоявшим на автобусной остановке пассажирам, а когда Володя в ярости заорал  ему «Иди сюда, сука!!!» бросился бежать вслед за остальными. Он не раз видел его после этого на районе и однажды увидел его в центре города, когда стоял на трамвайной остановке, собираясь ехать на «точку». Паренёк с приятелем курили «косяк» прямо в трамвае, непринуждённо пуская друг другу «паровозы».



          Встретившись с П. Г. в центре города, на остановке, Володя громким от возбуждения голосом начал рассказывать о недавнем происшествии, и случайно встретился взглядом с каким-то длинным, как баскетболист, челом, стоявшим неподалёку. Не сводя глаз с Володи, длинный подошёл к ним и спросил:
       – Ты чё, такой крутой?
       – Ну да, крутой! – вызывающе ответил Володя.
       – Пойдём! – длинный потянул его за руку.
       – Куда? – Володя вырвал руку.
       – Пойдём, посмотрим, какой ты крутой!



          Они перешли через трамвайные рельсы и остановились друг напротив друга, у входа в здание «Латвийской национальной оперы и балета», метрах в двухстах от «Памятника Свободы».



       – Ну чё? – спросил длинный и нанёс Володе удар в челюсть. Удар был средним, Володя почувствовал его, но потрясён не был.



           Автоматически он ответил левым хуком в челюсть длинного, есть контакт! Длинный зашатался! Володя добавил правый хук в висок, есть контакт! Амплитуда шатания длинного увеличилась. Володя немного попрыгал, как на ринге, рисуясь, прежде чем добить противника третьим ударом. Внезапно длинный схватил его за куртку и, натянув её ему на голову, нанёс удар ногой, сломав Володе нос, второй удар ногой пришёлся в приоткрывшийся от боли рот! В горле в этот момент что-то хрустнуло!



           Со сломанным носом и выбитой челюстью Володя вырвался из цепкой хватки «баскетболиста», на виске которого, в зеркальном отображении, отчётливо отпечатался вензель буквы «В», от Володиного золотого кольца, которое его бабушка случайно нашла, вместе с серебряными царскими рублями, вскапывая грядки в  огороде.



         «Баскетболист» ударом руки сбил с головы П.Г. кепку, на снег.



          Володя подумывал о продолжении «балета», но ярко освещённый центр города, полный праздной публики, на сей раз не располагал к уличным боям без правил и, скрепя сердце, он решил отступиться. П.Г. поднял со снега кепку, и они молча ретировались. Правильность принятого решения, подтвердил опер, которого они встретили метров через 50, бодренько вышагивавший по мосту, в направлении оперы. На выяснение отношений у них с «баскетболистом» оставалось не больше минуты, потом мент исполнил бы роль рефери.



          Когда они  с П.Г. взяли два косяка и курнули, то Володя  превратился в Незнайку в разбитом скафандре, на Луне! Амфетамином или героином боль можно было снять, трава же лишь усилила её тысячекратно!









          Так, в темпе вальса, джаза и рок-н-рола пронеслись-промелькнули-пролетели перед оловянно-деревянно-стеклянным Володиным взором восемь лет бесцельно-бесценной Володиной жизни!



          С течением времени, со своей маниакально-прямоугольной страстью к траве, Володя вообще перестал вписываться в какой-либо круг!


          Отношения с П.Г.охладели после совместного празднования очередного Нового Года, когда в Новогоднюю ночь они отправились на «Лубанчик» за кайфом, взяли в долг полграмма гашиша, а на обратной дороге подрались из-за того, кому нести кайф!



          Володя положил П.Г. на землю ловкой подсечкой, но, не удержавшись на льду, приземлился рядом с ним. П.Г. тут же вскочил и попытался ударить его ногой, но Володя увернулся от удара ногой в лицо и ответил на этот неудачный удар, левым хуком в голову! Кулак угодил П.Г. в скулу, и отозвался резкой болью в Володином локте.



      – Всё, хватит! – П.Г. тут же поднял руки в знак того, что сдаётся.



          На следующий день Володина рука распухла и сделалась вдвое больше своего обычного размера. Он явственно ощущал трещину в кентусе.



          Отношения Володи с Витьком и Гнойным тоже разладились, после того, как на очередное Лиго Витьку довелось испытать на себе его нокаутирующий удар!



          Не, вечеринка на Мишиной даче задалась и прошла на славу! Как всегда нажрались и обдолбались в умат вшестером, цепанули каких-то девчонок, устроили танцы-шманцы. Веселье было что надо!



          С утра Володя с Витьком проснулись одновременно, когда все остальные ещё спали. Они нашли валявшуюся на полу непочатую бутылку «Бифитера», 0,7, и вторично весело «ужрались в умат», «на старые дрожжи»!



          Когда проснулись остальные, решили съездить попить пивка на пляже в Вецаки. Когда пили пиво в вигваме, рядом с пляжем, бухой Витёк сказал, что Володя совсем сторчался и стал наркоманом. Володя, в ответ на подобное откровение, вылил Витьку на голову бокал пива, чтобы остыл!



          Вся компания вышла на пляж, и они оба встали в боксёрские стойки, друг напротив друга. Несмотря на уроки бокса, которые Витёк брал у Володи, в бою с «тренером» у него не было никаких шансов! Володя слегка финтанул левым прямым, а затем вырубил Витька зачётным левым крюком!



          Из разбитой костяшки левой руки потекла кровь, и он пошёл к морю, чтобы промыть рану. Сполоснув руки, он направился обратно. Витёк всё ещё лежал в отрубе. Над ним озабоченно склонился Миша, а Гнойный стоял, засунув руки в карманы штанов, и задумчиво смотрел куда-то вдаль, за горизонт.



          Примерно в это же время отец Гнойного женился на матери Витька, благодаря чему их обкумаренно-обкислоченное братство получило теперь, так сказать, юридическую и сугубо обособленную действительность!



         В тот день Володя взял два косяка у Славиных барыг. Товар у них всегда был отменный! Первый косяк он курнул в одиночку, а второй с одноклассником, Серёжкой, с тем самым, с которым столь успешно вызвали пиковую даму, восемь лет тому назад. В течение года после этого события каждый из трёх участников перформанса побывал в больнице в качестве пациента.



          Серёжка был в высшей степени положительным персонажем, в отличие от остальных прожигателей жизни, окружавших Володю – не пил и не курил, побухивал, но крайне редко. Володя не раз предлагал Серёжке приколоться и курнуть, но он всё время отказывался, сохраняя роль бесстрастного стороннего наблюдателя, на протяжении сотен Володиных косяков, скуриваемых у него на глазах.



          В тот день, в ответ на обычное риторическое предложение Володи курнуть, Серёжка неожиданно согласился!


          На радостях Володя выдал Серёжке семь «паровозов» подряд, чтобы он прочувствовал кайф! Внезапно закашлявшись на седьмом паровозе, величественно, подобно скале, скатывающейся в море с утёса, как в замедленном кино, Серёжка повалился лицом вниз, прямо в кусты! За восемь лет непрерывного кайфопотребления Володя ешё ни разу не видал, чтобы косяк кого-нибудь свалил с ног, поэтому естественно немного струхнул, «подсел на измену», испугавшись за приятеля!



          Но Серёжка, смеясь, со слезами на глазах, тут же поднялся, и уверил, что всё в порядке, что чувствует он себя великолепно, что он вновь обрёл под ногами почву, столь внезапно ушедшую прямо у него из-под ног! Они поржали над этим прикольным эпизодом!



           К вечеру случайно пересеклись на районе с Витьком и Гнойным.  Вместе с ними были девчонка Гнойного, Алёнка,  и очередная пассия Витька, дочь у….ого посла.



           После того, как пару лет тому назад эти тёлки нарисовались в их тусовке, между Володей, Витьком и Гнойным пробежала чёрная кошка, что-то изменилось в отлаженном почти что за десяток лет, механизме извлечения удовольствия из окружающего пространства!



          Нет, в принципе, Володя был не против лесби-шоу подруг, в узком дружеском кругу. Обе недвусмысленно выражали готовность доставить Володе оральное удовольствие, и Витёк с Гнойным на тот момент не возражали против подобных действий. Пожалуй, в этом и заключался их единственный плюс.



           Но сексу Володя всегда предпочитал наркотики, наркотики и ещё больше наркотиков, да и просто девки были не в его вкусе!



          Может, поэтому он отмолчался в ответ на предложение создать «семью», в криминальном значении этого слова, озвученное одной из тёлок,  на наркоманском междусобойчике.



          В общем, обдолбавшись, они с Серёжкой, прогуливались вечером по району и повстречали вышеупомянутую подвыпившую компанию! Серж был знаком и с Витьком, и с Гнойным.



          Стали решать, как провести вечер. Володя настаивал на том, чтобы взять травы, остальные склонялись к тому, чтобы взять водки и забухать. Денег у Володи с Сержем на тот момент не осталось, поэтому, в четыре голоса против  Володиного одного, с воздержавшимся Сержем, было решено взять пиваса. Взяли пиваса и пошли бухать к Витьку на квартиру.



          Там все быстро ужрались в хлам! Володя как-то пренебрежительно высказался в адрес Алёнки, а Гнойный, последние несколько лет занимавшийся кикбоксингом, внезапно ударил его кулаком в челюсть! Володя рванулся к нему, чтобы дать сдачи, но Витёк встал у него на пути и сказал:
        «Только не в квартире!»



       –  Бери нож, – сказал Гнойный, – пойдём на улицу, я тебя убью!
       –  А мне не нужен нож, чтобы тебя убить! – ответил ему Володя.



      –  Я прощаю тебя! – сказала Алёнка, когда они вшестером зашли в лифт.
      –  Я не нуждаюсь в твоём прощении! – сказал Володя ей.



          Вышли на улицу.



            Во дворе Витькиного дома находилась прокуратура. Поскольку стоял поздний вечер, прокуратура уже была закрыта.



            Встали друг напротив друга. Володя подскочил к Гнойному и ударил левым хуком. Гнойный успел среагировать на удар, оставив на Володиной руке отметину на память, между большим и указательным пальцем, но и сам слетел с копыт на землю.



          «Ах, ты!» – закричала Алёнка и подскочила к нему с вытянутыми руками, намереваясь вцепиться ему в волосы! Володя ударом остановил это намерение. Ему отчётливо запомнилась капелька крови, выступившая на верхней губе Алёнки после его удара.



          Ножевой бой, в котором у Володи не было ножа, продолжился. Поплясав около минуты, Володя почувствовал, как закололо в лёгком и в очередной раз подумал о том, что пора завязывать с сигаретами и косяками.



          Выбрав подходящий момент, он махнул рукой ещё раз, и Гнойный скопытился снова. Когда Володя повернулся и пошёл прочь, Гнойный стоял на коленях, пытаясь встать на ноги.



          Володя уже наполовину пересёк стадион, находившийся справа от прокуратуры, но затем решил вернуться. Серёжка о чём-то оживлённо базарил с Витьком. Гнойного и девок не было видно в темноте.



      – Я домой! – проинформировал Серёжку Володя.
      – Давай побухаем! – со свежим энтузиазмом стал убеждать его Серёжка.
      – Как знаешь! – ответил Володя и, повернувшись, вновь пошёл через стадион.   



          Вскоре Серёжка нагнал его.
       – Зря ушли, могли ещё побухать! – с искренним сожалением проговорил он.


          Они пересекли стадион, нырнули в дыру, проделанную в сетчатом заборе. Володя сделал ещё несколько шагов. Вдруг силы оставили его, и он упал на землю! Страха и боли не было. Стоял тёплый августовский вечер.



          Гнойный ударил Володю ножом в спину, когда Володя повернулся и ударом выбил из верхней губы Алёнки капельку крови, чтобы остановить её и не дать вцепиться себе в волосы.



          Пробив лёгкое насквозь, со стороны спины, нож прошёл в двух миллиметрах от Володиного сердца. Знаковое для Володи событие произошло во дворе прокуратуры, 11 августа, ровно через 8 лет после начала ежедневного наркотического марафона. Конечно же, после этого, для Володи, Гнойный стал Гнойным, с которым можно делать всё, что пожелаешь!



          В наркоманско-алкогольном тумане Володя и не заметил, что Гнойный его пырнул! Если заметил бы, то, конечно, как минимум, изувечил бы! Махнуть топором, зашитым в рукав или молотком, зашитым во второй, ему было легче, чем завязать шнурки на ботинках – наклоняться не надо!



          Потом Серёжка побежит к дороге, ведь мобильников ещё не было. По счастливому стечению обстоятельств мимо как раз будет проезжать «Скорая помощь»!



          Будут операция на лёгкое и реанимация…



          Когда Володя очнётся, то, прежде всего, пообщается с ментами. Он  расскажет им историю о незнакомых хулиганах, с которыми приключился спонтанный конфликт…



         «Больно?» –  спросит его сердобольная сестричка, а когда он ответит утвердительно, ужалит его сладким шмелём морфия в руку, и он сразу повиснет под потолком больничной палаты ярким пушисто-ворсистым шариком!



          Когда он очнётся вновь, на улице будет ярко светить  солнце! Его навестят папа с мамой…



          Володя выйдет из больницы на 9-ый день после операции, получит с Гнойного, на поправку здоровья, сумму денег, в десять раз меньшую того минимума, который стоят пять лет тюремной романтики и сломанные жизни.



          Он продолжит курить в одиночку, по два грамма марихуаны в день, усердно удерживая горячий дым анаши в лёгких, через три недели после сквозного ножевого в лёгкое, в двух миллиметрах от сердца и реанимации, запивая всё это дело алкоголем и занюхивая героином!



          Когда они будут стоять с Женькой-соседом, в подъезде, с намокшим героином в пакетике, он уже решится уколоться, но в последний момент передумает, а Женька наколет себе гепатит С.



          У него появится мысль – отфигачить Гнойного парой ударов, закинуть в багажник, с помощью Женьки и его друга, Глеба, отвезти в лес, дать ему лопату, чтобы он вырыл там себе могилу, а потом продырявить ему колени из пистолета, и кинуть мобильный телефон, предварительно набрав номер его мамы, чтобы она прикололась также, как и Володина, когда ей сообщили о том, что он в реанимации!



          Женька и Глеб предложат ему купить «Макаров», за стофан, у знакомого нелегального оружейного дилера, и осуществить задуманное, но Володя передумает, размыслив так: во-первых, убить или изувечить – это самое естественное и простое из того, что может быть, во-вторых – слишком подло, ведь Гнойный пырнул его ножом в спину со страху и по пьяне, а он проделает всё обдуманно и с огнестрельным оружием в руках…



          Собственная жизнь, любовь к нему родных и близких, на весах божественного правосудия, всё-таки перевешивали жизнь этого подлого и трусливого пидора!



          Володя откажется от мести, ведь милость над законом парит!



          Оружейного дилера, у которого он не купил пистолет, покажут в передаче «Криминал-информ».



          Глеба убьют менты, в Юрмале, когда он поедет, чтобы побаловаться  не внутривенным,  а всего лишь подкожным, впрыскиванием героина!



          Володя случайно встретится с ним в тот день, и Глеб будет звать его с собой, за герычем, но Володя откажется от поездки, как всегда отдавая предпочтение траве и дешёвому бренди!





        Всё это, с двадцатью годами ломки и с истязаниями Володи, Диаволом и Сатаной в аду, будет потом, позже, а сейчас счастливый Володя безмятежно растянулся на земле, в пуховой перине из облаков, блаженно улыбаясь сапфировому небу, и близкое бархатное небо, усыпанное яркими бриллиантами звёзд, ласково улыбалось ему в ответ