Как я обманул детей Новогоднее вольная интерпретац

В конце августа в наших краях обычно начинало холодать, но это лето удивило всех своим теплом. Оно как будто специально не желало уходить и отдавать нас холодной осени; но и плюсом называть это было трудно: почти весь урожай выгорел, а дождь, на моей памяти, шёл всего лишь трижды за все лето.
Днём людей на улицах трудно было отыскать, лишь немногие находили в себе силы сходить на ставок или "провалье" — так мы называли водоём, образовавшийся на месте ушедшей под воду шахты, — остальные же спасались от жары дома.
Обычно, когда мы часов в 8 выходили гулять, было ещё тепло, но часа через полтора наши тела покрывались "цыпками" от холода, и греться оставалось лишь задушевными разговорами.
Мы, будущие одиннадцатиклассники, надежда и опора страны, её "скрепы"; даже не задумывались о будущем, не строили планов, не знали, кем хотим стать. Детство летело так быстро, что на его исходе хотелось хоть ненадолго его задержать — благо у нас не было тогда нормального интернета, а компьютер и телефон не занимали всё наше свободное время.
Целые дни мы проводили на брусьях и турниках, на которых парни делали различные финты: "солнышко", "гробик", "стульчик" и многие другие. Про "солнышко", наверное, слышали все — оно самое распространённое — поэтому расскажу про два других. К примеру, для "гробика" нужно было ухватиться ногами за перекладину и, раскачиваясь, сделать обратное сальто, упав на ноги, — экстремально, не правда ли?
Для "стульчика" нужно было выйти "на две", перелезть на турник и, зацепившись за него ногами, крутиться на нем, делая постоянное сальто. Был и такой трюк, где ребята выворачивали лопатки, прогнувшись через самих себя, — по-моему, оно называлось "Иисус". Тех, кто делал подобные финты, в моем селе называли "турникмен" — "человек-турник", значит. 
Я, если честно, толком и подтягиваться не умел, поэтому сам себя считал изгоем в толпе, думая, что все считают меня "лохом", не понимал разницы между доброй шуткой, и злой. Однажды одна наша шутка и стала злой.
В компании вечных весельчаков, которые составляли моё окружение, я и вправду выглядел довольно мрачно, был задумчив, и не умел радоваться моменту. И вот однажды, когда, сделав единственное, что я умел, а именно два подхода по двадцать раз на брусьях; я стал отдыхать, пока мои товарищи ходили на руках, делали сальто, играли в лесенку на турнике; к нам вдруг подошла компания из шести малышей. Понятия не имею, где и как, но родители не углядели за ними, так что они сами сюда забрели.
Отделаться от этих "почемучек" было трудно, и почти невозможно, поэтому парни охотно и весело отвечали на все их вопросы. Не смеялся только я.
–А почему ты такой грустный? — спросила рыжая девочка.
— Это же Дедушка Мороз, — ляпнул, улыбаясь, мой товарищ. — Сейчас лето, вот он и смурной. Вот наступит зима... Вы приходите зимой, — почти пропел он куплет в стихотворной форме.

Естественно, позже кто-то гаркнул на них, мол, идите отсюда, малышня, взрослые здесь разговоры!

Шло время. Перейдя в 11 класс, мои товарищи начали реализовывать свои цели: кто-то мечтал стать врачом и стал усердно учиться, налегая на разные предметы; кто-то ходил на тренировки по футболу или боксу, мечтая посвятить себя спорту; кто-то стал интересоваться компьютером,
желая стать программистом или разработчиком игр... Я же жил без цели. По успеваемости я был "троечником", хотя иногда за стихи проскакивало даже "отлично". Темы, которые мне нравились, я учил и был по ним "хорошистом", а остальное делал "спустя рукава".

Осень быстро стала холодной и дождливой и, казалось, забрала всё моё настроение. Есть метеозависимые люди, но у меня метеозависимым было настроение. Ходя в школу расстроенным, я проклинал осень и боялся наступления зимы. "Зимой, — думал я, — настроение замёрзнет вовсе, а на Новый Год меня снова заставят надеть смешной костюм Деда Мороза... Не хочу!"
Нет, в этот раз я точно откажусь. Если нет денег на актёра, пусть Деда Мороза изображает физрук или трудовик, да пусть хоть уборщица, — не я! Нет, в этот раз я точно откажусь. Вот как роль Деда Мороза можно отдать тому, кто в него даже не верит?
Со временем, в суете, я забыл о том летнем инциденте, поэтому не понимал причину внимания со стороны первоклашек ко мне. Они то махали мне рукой в столовой, то хихикали и шептались, когда я был рядом, то просто улыбались мне, но держались на расстоянии. 

Во вторую неделю ноября я достал из чехла пыльную акустическую гитару, которую не брал в руки три года, и стал учиться играть. Придя со школы домой, я мог, даже не обедая, учить одну песню за другой. Естественно, о школьных уроках и речи не шло, поэтому учиться я стал ещё хуже. Но в игре добился неплохих успехов и даже подобрал на слух песни "Осколок льда", "Лесник" и "Сид и Нэнси"; а на новогоднем утреннике в костюме Крокодила Гены исполнял "Пусть бегут неуклюже".

Если честно, я не хотел играть даже её, но завуч намекнула: "ты совсем скатился и вряд ли сможешь поступить в хороший вуз, но, если сыграешь, я могу похлопотать, чтобы через годик тебя взяли в музыкальное училище на настройщика, аранжировщика или ещё кого". Она обещала найти мне репетитора по сольфеджио, пока мне оставался годик на подготовку.

Я сам решил выйти на утринике одевшись в костюм Крокодила Гены, думая: "может, хоть так отделаюсь от образа старого деда". Когда я закончил играть, малыши громче всех аплодировали мне. А после утренника одна рыжая девочка подарила мне рисунок Деда Мороза и, что стало шоком для меня, попросила автограф на тетради.

— О, наш Никитка популярен у малюток, — посмеялась моя одноклассница.

Через пару дней, идя с новыми струнами в кармане, я зашёл в магазин — мама попросила меня купить рыбу, которую хотела запечь. Одет я был в красную куртку с белым воротником, поэтому меня и вправду можно было спутать с Дедом Морозом.

— О, пр-ривет... — окликнул меня тонюсенький голосок. Я обернулся и увидел рыжие кудряшки: это была та самая девочка, что подарила мне рисунок.
— А вы... — продолжила она, но вдруг прервалась и, взяв меня за рукав, потащила куда-то. На детской площадке, куда она привела меня, на скрипящих от мороза каруселях уже сидели детишки.

— Спасибо вам за выступление, —сказал один мальчик.
— Наш дедушка хорошо сыграл Крокодила Гену, — подхватила другая девочка.
Первое, что пришло мне в голову, — "она говорит про своего деда".

— Дедушка мороз! Дедушка мороз! Дедушка мороз! — вопили они хором. И мне почему-то впервые в жизни польстило это прозвище.
— А где твой посох? — спросил кто-то.
— Дома... — неразборчиво промычал я, но та рыженькая, которая всё ещё стояла, держа меня за рукав, возразила:
— Это в сказках у Деда Мороза посох. А в жизни — гитара, он её дома оставил, чтобы не мёрзла.
— Да, точно! — подтвердил я, улыбаясь ("вот и придумывать ничего не надо" - подумал я), и, показав им струны, сказал: "Вот, и струны для неё купил..."

Они долго ещё веселились, и это веселило меня. Я подыгрывал им как мог: можно сказать, первый раз в жизни я полюбил роль Деда Мороза.

—  А ты подарки нам принёс?
— Подарки! Подарки! — вопили они хором.

Я полез в карман, где должна была лежать шоколадка, надеясь хоть ею их утешить, но обнаружил только фольгу от неё (сладость я умял по дороге, даже не заметив того).

Не зная, что делать, я подошёл к сосне и, сорвав с неё шишку, сунул её рыжей девочке. Её лицо скривилось, она кинула шишку в снег:

— Я в этом году себя хорошо вела, — заплакала она.
— Я тоже!.. Я тоже!.. Я тоже!.. — кричали все наперебой.

На меня лились просьбы: велосипед, коньки, компьютер, приставка, кто-то даже сказал: "не нужны мне подарки, я просто хочу, чтобы папа вернулся домой", или "я хочу, чтобы мама поменьше работала, чтобы чаще гулять с нами". И тут моё терпение лопнуло, и я вновь понял, что не хочу быть Дедом Морозом.
— Наверное, сейчас дедушка устал творить чудеса, — снова сказала рыженькая. — Дав...
— Нет, девочка, — опустил я глаза. — просто я не Дед Мороз.
— А ты его знаешь?
— Нет, — покачал я головой и, думая, что врать в такой ситуации неуместно, сказал:
— Его нет.

Как только я сказал это, то услышал рыдания — возможно, эти дети впервые испытали то, что мы, взрослые, называем отчаянием. А Деда Мороза, похоже, и вправду нет, ведь, если бы он был, я бы оставил детям хотя бы утешительную шоколадку.

Я так и не смог стать для них Дедом Морозом. Родители учат детей верить в чудо, но чудес нет на свете. А тот рисунок сейчас хранится у меня, как напоминание, что иногда нужно думать о том, как шутишь.

9 декабря 2024

За редактуру спасибо Коле и Жеке
https://vk.com/zaimis_delom
https://vk.com/mezmerized_keehl