Каждый год в феврале вместо того чтобы идти в баню, ежик болел гриппом.
Он брал в лапки температуру и поднимал ее высоко высоко, крутил ее над головой пока у нее не начиналась боязнь высоты и плавно опускал до какой-то одному ему известной величины.
Потом потирая лапками приглаживал ежик иголок на голове и шел пить чай с кизиловым вареньем.
Обычно к этому времени Лошадка приходила с охапкой звуков. Они складывали их в вазу и слушали, первый звук выделялся тонкостью и экспрессией и звучал как эхо в горах после третьего круга.
Можно было различить глубокое Ааауууу!
Они тут же смотрели друг на друга и понимали что этот звук нужен каждый день чтоб найти друг друга.
Второй звук выпрыгивал и цокал языком и еще слышался в нем звук шагов по тропинке в потайное место.
Третий звук был звук поцелуя долгого и нежного.
Они не сразу сообразили что ваза пуста, а целуются они.
Потом они вместе мерили температуру у ежика, потом у лошадки и у нее всегда был поцелуй горячее.
После такой влечебной процедуры ежик сразу выздоравливал и обнимал лошадку всем чем мог дотянуться.
Губами он целовал ее в улыбку и гладил всеми четырьмя лапками.
Потом приходил врач, пил чай с ватрушками и чувствуя себя лишним забирал ватрушки с собой как плату за визит.
А выздоровевший ежик носился по комнате, обнимал лошадку, целовал и благодарил за то что она его опять вылечила.
Влечение
© Copyright: Сомерцатель, 2025
Свидетельство о публикации №125013006771
Свидетельство о публикации №125013006771
Рецензии
Однажды Лошадка потеряла сон. Пока она его искала, наступило утро. Искать теперь уже потеряло смысл, а найти что-то очень хотелось. А в воздухе витало Великое Предчувствие. Быть беде, подумала Лошадка. Заподозрив неладное, попробовала это проговорить вслух. А фигушки. Пропали звуки, а с ними и слова. То есть в мыслях ещё что-то шевелилось и подавало признаки внутренней жизни, а вокруг носилось Великое Тихо и угнетало своим Никак. Какой кошмар, подумала Лошадка. Теперь даже самая незатейливая глупость не вылетит и не прочирикает. И что я скажу Ёжику?
Ёжик сидел, привалившись к корявой сосне, которую Лошадка почему-то называла Сильвой Соломоновной, и ждал. Мучительно. Они привыкли разговаривать. Много. Долго. Обо всём. А тут вот. И что теперь? А ничего. Оёёй. Даже хуже.
Лошадка виновато бродила кругами, близко не подходила и вздыхала. Протяжно. Смаргивала слёзки и хотела провалиться так глубоко и далеко, что вот просто мимо Австралии сразу к гуманоидам с планеты Сириус. Это как минимум. А как максимум она ещё не придумала.
Скажи, думал Ёжик. Спроси, думала в ответ Лошадка. И так до самого понедельника. А это, между прочим, целых 72 часа, если днём Икс привычно назначить четверг.
Если Лошадка начинала молчать, она потом не могла остановиться. Ёжик это знал и маленькой колючей тучкой мрачнел день ото дня. И в конце концов у него в голове оставалась одна единственная мысль: я без тебя не могу. Он её думал по кругу бесконечно, но она почему-то не теряла смысла, как это обычно бывает. А Лошадка, потеряв сон и слова, начинала терять всё остальное: силы, веру, надежду… А вот теперь стоп, подумала она. Есть кое-что, что потерять не получится. И это что-то не даст потеряться навсегда остальному. Кроме сна и аппетита. Обрадовалась как-то вдруг. И осознала. Подошла тихонько к Ёжику, поковыряла копытом мох и привычно вздохнула. Ёжик поднял мокрые глазки и молча спросил: да? Да, ответила молча Лошадка. Правда? – уточнил Ёжик. Правда, уверила его Лошадка. Ура? Ура. К слонам? К слонам. К розовым? К розовым.
Пойдём.
Василиса Штрудель 31.01.2025 07:36 • Заявить о нарушении
Ёжик сидел, привалившись к корявой сосне, которую Лошадка почему-то называла Сильвой Соломоновной, и ждал. Мучительно. Они привыкли разговаривать. Много. Долго. Обо всём. А тут вот. И что теперь? А ничего. Оёёй. Даже хуже.
Лошадка виновато бродила кругами, близко не подходила и вздыхала. Протяжно. Смаргивала слёзки и хотела провалиться так глубоко и далеко, что вот просто мимо Австралии сразу к гуманоидам с планеты Сириус. Это как минимум. А как максимум она ещё не придумала.
Скажи, думал Ёжик. Спроси, думала в ответ Лошадка. И так до самого понедельника. А это, между прочим, целых 72 часа, если днём Икс привычно назначить четверг.
Если Лошадка начинала молчать, она потом не могла остановиться. Ёжик это знал и маленькой колючей тучкой мрачнел день ото дня. И в конце концов у него в голове оставалась одна единственная мысль: я без тебя не могу. Он её думал по кругу бесконечно, но она почему-то не теряла смысла, как это обычно бывает. А Лошадка, потеряв сон и слова, начинала терять всё остальное: силы, веру, надежду… А вот теперь стоп, подумала она. Есть кое-что, что потерять не получится. И это что-то не даст потеряться навсегда остальному. Кроме сна и аппетита. Обрадовалась как-то вдруг. И осознала. Подошла тихонько к Ёжику, поковыряла копытом мох и привычно вздохнула. Ёжик поднял мокрые глазки и молча спросил: да? Да, ответила молча Лошадка. Правда? – уточнил Ёжик. Правда, уверила его Лошадка. Ура? Ура. К слонам? К слонам. К розовым? К розовым.
Пойдём.
Василиса Штрудель 31.01.2025 07:36 • Заявить о нарушении