Версии гибели дипломата Александра Грибоедова

БИОГРАФИЯ
Александр Сергеевич Грибоедов

Около 1795 года — родился в семье дворянина, отставного секунд-майора.
1806–1808 — посещал словесное отделение Московского университета, в итоге сдал экзамен на звание кандидата словесности.
1810–1812 — слушал лекторов отделения нравственных и политических наук в Московском университете.
1812–1816 — служил в гусарском полку.
1817 — поступил на работу в Коллегию иностранных дел.
1818 — впервые получил назначение сотрудником русской миссии в Персию.
1822–1824 — писал комедию «Горе от ума».
1826 — несколько месяцев провел под арестом по подозрению в связях с декабристами.
1827–1828 — работал над текстом и подписанием Туркманчайского мирного договора, завершившего Русско-персидскую войну.
1828 — назначен главой дипломатической миссии в Персию. В Тифлисе (современный Тбилиси) женился на 15-летней княжне Нине Чавчавадзе.
1829 — убит в Тегеране, похоронен при церкви Святого Давида на горе Мтацминда в Тифлисе.

Почему Грибоедов не получил докторскую степень?

К 1812 году стал кандидатом права и намеревался держать экзамен на докторскую степень в этой области, но помешало вторжение в Россию армии Наполеона Бонапарта. Сразу же после начала войны Грибоедов вступил в формируемый из добровольцев Московский гусарский полк, но сразиться с французами юноше не удалось



От Николая I Грибоедов получил медаль «За персидскую войну» и орден Святой Анны 2-й степени. От шаха — орден Льва и Солнца 1-й степени

в 1829 году в Тегеране толпа религиозных фанатиков растерзала посла — поэта Александра Грибоедова.

Грибоедов отстреливался и уложил нескольких, прежде чем упал израненный казачий урядник, бившийся с ним плечом к плечу, и рослый персиянин вогнал саблю в грудь российского посланника. С неверным покончено! Тела вытащили на улицу и долго таскали по городу на веревках с воплями: «Дорогу русскому посланнику!»

Но почему именно посла и его людей, прибывших с мирной миссией, горожане выбрали жертвами своего гнева?


Россия вела боевые действия с Турцией и не была заинтересована предъявлять ультиматум еще и Персии, с которой с таким трудом заключила выгодный Туркманчайский мир, завершивший войну 1826–1828 годов. Было решено, что Грибоедов проявил в роли главы миссии «опрометчивые порывы усердия» и тем разозлил горожан, отчего со своими людьми и погиб.


Официальная версия скоро стала достоянием общественности. Говорили, будто Грибоедов вел себя с шахом и его сановниками вызывающе и пренебрегал церемониалом. Будто люди посла обирали местное население и насильно уводили бывших полонянок из гаремов. Будто последней каплей стал случай с двумя наложницами шахского зятя Аллаяр-хана, которых сотрудники посольства привели в здание миссии и удерживали там против их воли.



Тегеранцы восприняли это как оскорбление: неверные, дескать, похищают жен у мусульман и насильственно обращают в христианство, и муллы призвали людей отомстить за поругание веры и обычаев. Накопившаяся народная ярость вырвалась из-под контроля властей.


На самом деле Грибоедов, знаток восточных языков и культуры, вряд ли пренебрег бы принятыми в персидском обществе правилами. Даже недоброжелатели отмечали исключительную компетентность дипломата и его умение договариваться с персами.



«Он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию», — отзывался о Грибоедове военачальник Николай Муравьев-Карский, с которым у поэта всегда были натянутые отношения.



Собственно, и Туркманчайский договор был по большей части плодом стараний Грибоедова. Выполнение статей этого соглашения и стало основной задачей, с которой его отправили в Персию. Прежде всего Грибоедов должен был добиться, чтобы персидская сторона выплатила России всю контрибуцию. Империи причиталось 10 куруров (около 20 миллионов рублей серебром в деньгах того времени), но она не получила и восьми.

Далее, согласно документу, Грибоедову предписывалось вернуть на родину бывших пленников с территории Российской империи, в том числе из присоединенных по Туркманчайскому договору Эриванского и Нахичеванского ханств. Посол разыскивал таких людей и спрашивал при свидетелях их согласие на отъезд.

Дипломат выполнял неприятные для иранцев инструкции, но он всего лишь четко следовал подписанному обеими сторонами соглашению. Более того, Грибоедов, видя, что ради выдачи контрибуции наследник персидского престола Аббас-мирза заложил даже драгоценности собственных жен, писал в Петербург начальству с просьбой отсрочить платежи. Но в МИДе были непреклонны: деньги на войну с Турцией требовались как можно скорее.

К Туркманчайскому договору прилагался документ о придворном церемониале, по которому у русского посла при персидском дворе были исключительные привилегии: являться в сапогах и сидеть в присутствии шаха. Так что и здесь Грибоедов никаких порядков не нарушал.


Две девушки из гарема Аллаяр-хана действительно находились в российском посольстве в день штурма, но, как писал чудом выживший первый секретарь миссии Иван Мальцов, «это обстоятельство так маловажно, что об оном распространяться нечего. С персидским министерством об этих женщинах не было говорено ни слова, и только после убиения посланника начали о них толковать».

В 1828 году, после заключения мира, сам владыка Персии Фетх-Али-шах, следуя статьям договора, освободил из своего гарема нескольких женщин-полонянок. Первым лицам державы принадлежали сотни наложниц, потеря одной-двух, не имеющих особого статуса, вряд ли была непереносима.



2.Сразу после трагедии пошли слухи о «британском следе». Главнокомандующий войсками на Кавказе генерал Иван Паскевич, родственник и покровитель Грибоедова, писал министру иностранных дел Карлу Нессельроде: «Можно предполагать, что англичане не вовсе были чужды участия в возмущении, вспыхнувшем в Тегеране, хотя, может быть, они не предвидели пагубных последствий оного».


    «Странно, — отмечал также Паскевич, — что в кровавый день убийства Грибоедова в Тегеране не было ни одного англичанина, тогда как в другое время они шаг за шагом следили за русскими».

То есть британцы, по крайней мере, могли что-то знать о готовящихся беспорядках и заблаговременно удалились на безопасное расстояние.


В Лондоне опасались продвижения России на Востоке и рассматривали Персию как заслон между империей и британскими владениями в Индии. По мнению историка Сергея Дмитриева, англичане не хотели, чтобы Грибоедов снова использовал свое влияние на принца Аббас-мирзу, как уже было однажды, и убедил его вместе с Россией воевать против Турции — союзницы англичан.


Петербургское начальство дипломата, не желая провоцировать британцев, не давало ему полномочий побуждать к этому принца, тем не менее мотив у антироссийской партии с Туманного Альбиона теоретически был. Впрочем, английский профессор-славист Лоренс Келли отмечает, что в тот период британская корона была скорее заинтересована в стабильности в Персии и сохранении на престоле династии, с которой удалось наладить контакт, а потому не стала бы провоцировать беспорядки и новую войну с Россией.

Версию, что английские дипломаты если и не срежиссировали заговор против Грибоедова и его миссии, то как минимум приложили к нему руку, высказывали многие советские историки. Но никаких, даже косвенных, доказательств причастности англичан к разгрому посольства в Тегеране в источниках до сих пор не обнаружено, так что подтвердить эту гипотезу сложно.

3.Персидский подданный Мирза-Якуб, он же армянин Якуб Маркарян. Переживший резню в посольстве персидский секретарь, сопровождавший миссию, в «Реляции происшествий…» называл именно Маркаряна человеком, «появление которого среди нас стало причиной… ужасных несчастий».


Много лет назад Якуб попал в плен к персам, был оскоплен, оказался в шахском дворце и со временем дослужился до должности второго евнуха в гареме и придворного казначея.

Когда Грибоедов со свитой уже собирался уезжать из Тегерана в «дипломатическую столицу» Персии, Тебриз, Маркарян явился к ним и попросил помочь перебраться на родину. Посол попытался отговорить хранителя государственных секретов, но тот настаивал, указывая, что это его право по Туркманчайскому договору. Возразить было нечего.

Собравшийся эмигрировать Мирза-Якуб, возможно, был для шахского двора опаснее, чем Эдвард Сноуден для ЦРУ. Как писал секретарь Мальцов, «шаху надобно было истребить сего человека, знавшего всю тайную историю его домашней жизни, все сплетни его гарема».

К тому же Якуб, добавлял персидский очевидец, мог обнародовать финансовые тайны, чтобы послу было проще выжать остаток контрибуции. Шах чувствовал себя униженным, не хотел платить по счетам и боялся бунта, поскольку после поражения в войне престиж династии сильно пошатнулся и народ роптал от поборов. Унижения не прощают.



Мирзу-Якуба попытались задержать по обвинению в растрате, но не смогли ничего доказать. Российский посол на законных основаниях отказывался его выдать. И тогда по городу поползли слухи, что перебежчик оскорбляет не только шаха, но и истинную веру. Верховный мулла Тегерана Мирза-Месих призвал покарать Якуба и наказать российскую миссию.


11 февраля (по новому стилю) 1829 года народ собрался в мечетях, где муллы заклинали идти к посольству и уничтожить нечестивца. Сначала горожане растерзали Мирзу-Якуба, а потом перебили почти всю российскую миссию. Толпа, которой указали на чужака как объект ненависти, — стихия страшная.



При этом персидская охрана миссии во время штурма оказалась безоружной. Их ружья, зачем-то сложенные на чердаке, достались бунтовщикам, пробравшимся на крышу. Осажденные ждали подмоги, но, по свидетельству персидского секретаря, тегеранский губернатор Зилли-султан, сын шаха, безропотно выслушал в свой адрес оскорбления черни и, вместо того чтобы разогнать толпу с помощью подчиненных ему отрядов, ретировался и заперся во дворце.

Среди атакующих посольство были замечены люди шахского зятя Аллаяр-хана: они пришли за пленницами. Многовато свидетельств не просто бездействия, а прямого попустительства властей. Причем властей очень высокого уровня. Главный вдохновитель религиозных фанатиков Мирза-Месих во время штурма находился… у шаха.

Когда беспокойство по поводу возможной войны с Россией улеглось, оказалось, что от разгрома посольства больше всех выгадали шах и его двор. Народ выместил накопившиеся обиды на чужаках, Николай I простил Персии девятый курур контрибуции (около 2 млн рублей серебром), выплату десятого отсрочил на пять лет, а опасного информатора и несговорчивого посла уничтожила людская стихия.



Где похоронен Александр Грибоедов?

  15 января 1795 г.
Дата смерти: 11 февраля 1829 г.
Возраст: 34 года.
Место захоронения: Церковь св. Давида, Грузия, Тбилиси

Mtatsminda Pantheon, Тбилиси, Грузия


Что написала жена Грибоедова на его могиле?

На могильной плите высечены слова Нины Грибоедовой-Чавчавадзе: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?». Нина Александровна Чавчавадзе - грузинская аристократка, дочь поэта и общественного деятеля Александра Чавчавадзе и княжны Саломеи Ивановны Орбелиани.


Кто ранил Грибоедова?

Дуэль Грибоедова и будущего декабриста Александра Якубовича состоялась осенью 1818 года в Тифлисе (ныне Тбилиси). В результате дуэли Грибоедов был ранен в кисть левой руки.

Наконец, Якубович выстрелил. Пуля пробила Грибоедову мизинец левой руки (по этому ранению впоследствии удалось опознать обезображенный труп Грибоедова, убитого религиозными фанатиками во время разгрома русского посольства в Тегеране).


Арзрум
По дороге, на Двальском горном перевале, недалеко от армянского села Гергер, 11 июня 1829 г., арбу с телом Грибоедова встретил Пушкин, направляющийся в Арзрум. На месте этой встречи, на дороге армяне воздвигли памятный обелиск.


Что получила Россия за смерть Грибоедова?

Правительство России требует наказания виновных. Испуганный шахский двор отправляет в Петербург сына шаха Хосров-Мирзу, который везет в дар царю алмаз "Шах"

В Россию алмаз «Шах» попал в XIX веке во время правления Николая I. По одной из версий драгоценный камень служил компенсацией за кровавое убийство выдающегося дипломата и писателя Александра Сергеевича Грибоедова.


Где сейчас алмаз Шах?
Сегодня знаменитый алмаз «Шах» находится в Алмазном фонде Московского Кремля и является вторым по ценности бриллиантом в России. Поделиться: Первое упоминание о великолепном минерале чуть желтоватого оттенка относится к 16-му веку.



Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 2, февраль 2019
Автор текста:Николай Федоров


другой источник литературная Россия-КТО ПОХОРОНЕН В МОГИЛЕ ГРИБОЕДОВА?

Ворота были сметены, засверкали клинки, и началась жестокая безжалостная резня. Русские дрались отчаянно, но силы оказались слишком неравны: 37 человек против нескольких тысяч. Почти чудом удалось спастись только Мальцову, находившемуся в момент нападения персов в соседнем доме, да курьеру Амбарцуму, которого просто не добили.

Обстоятельства гибели самого Грибоедова не совсем ясны. Очевидцы говорили, что с него, уже мёртвого, сорвали мундир, отрезали голову и руки и в таком виде, вместе с дохлыми собаками, таскали по улицам Тегерана, громко крича: «Дорогу русскому посланнику, который едет с визитом к шаху! Стойте прямо, чтобы выказать ему наше почтение…» А голова посла, надетая на шест, служила на площади мишенью для бросания камней.

Сатанинская вакханалия продолжалась три дня. Лишь потом Фехт-Али-шах осмелился подать признаки своей активности. Горестно повздыхав: «Падишах заплатил 8 куруров* (*курур (перс.) – 2 млн. руб. серебром) из казны своей за дружбу с русскими, но вот что наделали муллы и народ тегеранский!», распорядился собрать труппы «неверных» и закопать их в выгребной яме за городской стеной, что и было сделано. В шахском фирмане цинично отмечалось: «Все убитые с должной почестью преданы земле».


 И вообще, где находились обезображенный труп, голова, руки посла, когда закончились все надругательства над ними? Тут вопросов больше, чем ответов. Ладно, допустим, что варвары, по-зверинному натешившись, собрали останки «визир-мухтара», оттащили за городскую стену и бросили в общую яму. Кто мог спустя несколько недель (!) выделить из гниющего месива трупов тело Грибоедова? Опознать его в Тегеране мог только один человек – Мальцов, но он находился под строжайшим арестом (пока решался вопрос – убить его тоже или отпустить в Россию как свидетеля «невиновности» персов) и потом, практически под конвоем, был отправлен до русской границы.

Армянские источники сообщают, что посланные шахом люди не смогли найти труп Грибоедова, «поэтому пригласили Аветиса Кузимяна и других купцов – русских подданных – чтобы те могли распознать, но никто не мог узнать его. Кто-то сказал, что дело не в настоящем трупе, а в его имени, поэтому взяли один труп, который сравнительно менее(?!) был изранен, и отвезли его в армянскую церковь…»

Примерно то же вспомнил и Амбарцум: «Нашли один труп и говорили, что это труп Грибоедова, но Бог знает, тот был или нет».

Ю.Тынянов в своём романе «Смерть Вазир-мухтара» фантазирует, что «к трупу приложили руку с бриллиантовым перстнем». М-да… Обшлаги с серебряным шитьём с мёртвого Грибоедова сорвали, а бриллиантовый перстень оставили?!* (*Кстати, увлёкшись образной стороной повествования, Тынянов допускает ошибку, ибо преемником Грибоедова в персидских делах стал не «подслеповатый генерал на пансионе» граф Симонич, как утверждается в романе, а князь Н.Долгоруков. А уж после него, в 1833 году, послом назначили Симонича. – Б.С.).

Итак, чей-то труп, который «менее был изранен», положили в гроб, и с этого момента стало считаться, что там находятся останки русского посла. Хотя в действительности его неузнанное обезглавленное тело наверняка осталось в той самой гниющей куче, если оно вообще туда было брошено.

Не исключено, что при допросе Мальцова у него поинтересовались, что делать с гробом Грибоедова, и он посоветовал отправить его в Тебриз.

Русский консул в Тебризе А.Амбургер узнал о гибели посольства только на восьмой день. Отправив отчёт (построенный на персидских слухах) своему начальству в Тифлисе, он ничего лучше не придумал, как немедленно – очевидно, в целях личной безопасности – отправиться в Нахичевань.

Наконец, 14 апреля в секретном «доношении» из Даралагеза Амбургер пишет: «…тело несчастного Александра Сергеевича точно прибыло в Тавриз (Тебриз. – Б.С.). О встрече не пишут ни слова. Гроб сколочен из простых досок и покрыт куском бархата; кажется также, не приняты никакие меры для сохранения тела его. Напротив того – тела матери Манучар-хана и князя Маликова (случайные жертвы трагедии – Б.С.) также прибыли в Тавриз вместе с телом министра нашего, хранятся в прекрасных гробах, обитых чёрным бархатом и обшитых золотыми галунами. Также тела оных бальзамированы…»

Спустя ещё два месяца, в письме к Главноуправляющему Кавказом графу Паскевичу Мальцов сообщил некоторые подробности: «Я достоверно узнал, что по прибытии тела сюда покойного нашего посланника никто из англичан не выехал ему навстречу. По их настоянию, тела не ввезли в Тавриз, а поставили в маленькой загородной армянской церкви, которой также никто из англичан не посетил. От Наиб-Султана не было оказано телу покойного А.С. Грибоедова никаких почестей, даже не был приставлен почётный караул…»

В Тебризе, помимо спешно уехавшего Амбургера, опознать Грибоедова могла его юная супруга, но её ухитрились держать в неведении целых два с половиной месяца. О трагической смерти мужа Нина Чавчавадзе узнала уже в Эриване.

Только 1-го мая гроб с неизвестно чьими останками прибыл в Нахичевань. Здесь наконец-то предприняли первую и последнюю попытку идентификации тела Грибоедова. Вероятно, скорее для проформы, ибо осматривать покойника, который в условиях жаркого юга, в течение трёх месяцев (!) сначала валялся в мусорной яме, а потом находился в запертом деревянном ящике, не имело никакого смысла. «С сожалением должен упомянуть, – писал Амбургер Паскевичу, – что при открытии гроба тело покойного Александра Сергеевича не имело почти никаких признаков своего внешнего своего изображения; оно, повидимому, было ужасно изрублено и закидано каменьями и перешло в сильное тление, а потому законопатили гроб и залили нефтью». Отслужили панихиду, отпели вечную память и снова в дорогу – на Эчмиадзин и далее, до Тифлиса. Но простая кавказская арба (только этот вид транспорта годился для горных дорог) двигалась ещё медленнее, чем персидский тахтереван* (*тахтереван (перс.) – род паланкина, который прикреплялся к спинам лошаков. – Б.С.). Бесконечные карантины на Эриванской дороге вынуждали к частым остановкам, словно кто-то препятствовал предстоящему захоронению неопределённого лица в святилище, где Грибоедов пожелал обрести вечный покой. Тем не менее 18 июля 1829 года обряд торжественно, в присутствии экзарха Грузии митрополита Ионы, был совершён: тело предали земле в монастыре Святого Давида.


В Петербург известие о гибели Грибоедова пришло лишь 14 марта, по иронии судьбы, в тот же день, когда годом ранее он прибыл туда с сообщением о Туркманчайском мире.

Переписка между министром иностранных дел Нессельроде и графом Паскевичем по поводу возможных последствий шла с той же черепашьей скоростью, с какой двигался по дорогам Персии тахтереван с гробом Грибоедова. При этом сам вопиющий факт разгрома русского посольства низвелся при обмене мнениями до крайне незначительного эпизода, чтобы не дай Бог не вызвать раздражение персидской стороны. Министр Нессельроде в письме от 16 марта 1829 года ненавязчиво порекомендовал Паскевичу, какой линии поведения следует придерживаться в новых условиях: «Его Величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу, и что сие происшествие (ничего себе происшествие! – Б.С.) должно приписать опрометчивым порывам покойного Грибоедова, а с другой стороны, известному фанатизму и необузданности той самой черни, которая вынудила шаха и в 1826 году начать с нами войну».

После таких циркуляров ни о каком расследовании «происшествия» не могло быть и речи. Сдаётся, что и о выдаче тела посла никто, кроме безутешной вдовы, не побеспокоился. Во всяком случае, останки погибшей русской миссии ещё несколько лет (!) находились в той выгребной яме за городской стеной. Только в 1836 году, благодаря ходатайству Симонича перед новым шахом, их перезахоронили в Тегеране на территории армянской церкви.

Историй грибоедовской миссии полностью завершилась после «извинительной» поездки принца Хозрев-Мирзы, внука шаха (первоначально планировался визит Аббаса-Мирзы, но персы перестраховались, решив «не рисковать» наследником престола). В Петербурге Хозрев-Мирза просил Николая I «предать забвению» события 30 января и поднёс императору алмаз (третий по величине в шахской коллекции), известный ныне под именем «грибоедовского».

Борис САВЧЕНКО


В 1912 году на собранные русской колонией в Персии средства скульптор Беклемишев создал бронзовый памятник Грибоедову, который был поставлен рядом со зданием посольства, где произошла резня. Последним годам жизни А.Грибоедова посвящен роман Ю.Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» (1928), по мотивам которого в 2010 году был снят телесериал.

По материалам сайтов Calend.ru, Kultpro.ru и Topwar.ru