Стансы об Иешуа, Воланде и Русском Наследии

            - А у вас какая специальность? - осведомился Берлиоз.
            - Я - специалист по черной магии.
                М.А.Булгаков. Мастер и Маргарита

1. В Булгаковской феерии как будто свыше напророчено –
История вращается вокруг распятого Христа,
Её сюжеты проникают в сны, не глядя в полномочия, 
Расцвечивают сцены повседневного холста.

2. В них скрытный немец Воланд – в образе пикового туза,
По службе он обязан низменные души покупать за искушения,
Но даже у него от парадоксов большевизма разбегаются глаза –
От слишком нарочитой примитивности духовного падения.

3. Здесь просто и, как будто бы, логично отрицается история –
В ней не было Иешуа Га Ноцри и, тем более – Христа,
Пустые action переводят игры слов в фантасмагорию –
И как тут не поверить эскападам Говорящего Кота!

4. Ведь большевизм, как и другие сатанизмы, обоснован непреложно
На постоянном бессознательном вранье, а также его сплетнях,
Поэтому при нём и воскрешение для Мастера теоретически возможно –
Но только при участии возлюбленной – в качестве ведьмы.

5. Для этого ей надо в роли королевы послужить
На ежегодно проводимом Воландовском пафосном балу  –
Чтоб там из Берлиоза головы – вина кровавого испить,
Вдыхая полной грудью серу и прогоркшую смолу.

6. …Сегодня Мастера не вызволят – ушла эпоха альтруизма,
Со Злом никто не хочет затевать бескомпромиссных жёстких битв,
Наш мир отравлен слишком беспощадным реализмом,
Утрачены давнишние пути и даже ремейки – забытых молитв.

7. Он любит только хитреца и продавца, ловящих ротозеев на живца,
Они интриги затевают, как реакции в химическом реакторе,
Но после перепалок с торгашами – лишь кровь отливает с лица,
Не глядя в святцы-телефоны, а также в резус-факторы.

8. Ведь было ж выпито вино, после которого не может быть возврата!
Но санитары не пустили в бесконечности невидимых миров,
Где, может, наказание за прошлое приходит – в качестве расплаты,
А, может, там, кто знает – фрикасе из соловьиных язычков.

9. …У Воланда Полёты в Небо открываются Пурпурными Закатами,
После него оставшимся внизу остались только небылицы,
В журнале до сих пор там числится Номер Сто Восемнадцатый
Из корпуса один клинической психиатрической больницы.

10. Со временем становится не важно – где закулиса настигла.
Хоть истинно великое бывает внешне – очень просто,
Судьбу нельзя сводить к простому физиологическому циклу,
В ней часто главное – не то, что происходит у погоста.

11. Когда Великая Идея пропускается сквозь Трепетное Сердце,
Она всегда, как и в реальности, придёт к Трагикомедии,
Так репортаж из тридцатых о Странном Пришельце
Стал Величайшим из творений Русского Наследия.