Кумир

                Старинная поэма




часть 1
Однажды, много лет доселе,
Когда в Европе отшумели
Уж битвы, пал Наполеон
При Ватерлоо побежденный
А над Европой опаленной
Утихли марши похорон

Когда французская корона
Опять на голову Бурбона
Приятной тяжестью легла,
По морю, волны рассекая,
Бежала шхуна небольшая.
На юг Франции плыла.

Ленивый ветер, завывая,
Огромный парус раздувая,
Как плащ широкий на мосту.
Нес тот корабль, как нес Икара,
И буквы медные «Луара»
Блестели ярко на борту.

Уж вечер. Солнце за кормою
Повисло прямо над водою,
Застыв на несколько минут.
В каюте сонные матросы
Устало курят папиросы
И чушь ужасную несут.

А на корме в лучах заката,
Который к корпусу фрегата
Тропу блестящую стелил,
Скучали два моих героя.
Один молчал у мачты стоя.
Другой неспешно говорил.

Стоявший был моряк плечистый,
Однако вовсе неказистый
И ростом очень невысок.
На нем сидел мундир в обтяжку.
Ремень имел стальную пряжку,
Большую, как замок.

В добавок к этому портрету
Сказать мне нечего. И нету
В нем совершенно ничего,
Чтоб в память надолго запало
Таких людей конечно мало
И отступлюсь я от него.

На небольшом мотке каната
Сидел второй. Лучом заката
Его лицо освещено.
Оно блестело и сверкало,
Из драгоценного металла
Как будто вылито оно.

Высокий лоб, глаза большие
Густые волосы седые
У незнакомца видим мы.
Хоть старость в нем и не проснулась
Она его уже коснулась,
Подобно узнику тюрьмы.

Его я вам представлю ближе-
Марсель Билон. Он рос в Париже,
Отца богатого имел,
Взрослел не ведая печали,
Когда в окно уже стучали
Плоды великих дел.

И с восемьсот шестого года,
Еще с австрийского похода
Он за державу воевал.
Сначала был простым капралом,
Затем пехотным генералом.
Наполеона лично знал.

Наполеон его заметил
И в дни победные отметил
Его, как храброго бойца,
Пообещав ему поместье
В Париже выгодном предместье
И графский титул для отца.

Но вот разгром, и все забыто,
И большинство друзей убито.
Однако он бежать не стал,
А все поставивши на карту,
Вернуть свободу Бонапарту
Себе он свято обещал.

И в тишине полей составил
Нехитрый план. И не заставил
Себя подолгу выжидать.
Договорившись с капитаном
Одной из шхун – Жераром Жаном
Он вместе с ним решил бежать.

Корабль тот был совсем не новый
Времен Людовика, торговый.
Однако пушки он имел.
И был еще довольно прочный
Хоть отнюдь не одиночный
Он шторм уже перетерпел.

И вот однажды утром рано,
Когда поверхность океана
Была спокойна, на причал
Пришли купцы. Глядят – и что же!
Фрегата нет. О боже, боже!
Быть может черт его угнал?

То был не черт. Я вам не стану
Всего рассказывать. В Гвиану
Повел корабль Марсель Билон.
А там пополнившись водою,
Пойдет туда он, где судьбою
Заброшен был Наполеон.

БИЛОН:
Моя страна, моя держава!
Европу в ужасе держала
Ты лишь десяток лет назад.
И вот такое пораженье!
И вот такое униженье!
Париж был русскими занят!

Совсем без споров, без сомнений
На дальний остров сослан гений
Весь мир повергнувший в восторг.
Над ним смеялись, унижали,
И словно куклой торговали.
Какой бесчестный грязный торг!

Но знай, вернется он со славой
Им всем опять урок кровавый
Преподнесет сполна.
И по ночам им будет сниться
Второй урок Аустерлица,
Второй урок Бородина.

Но после, после все мечтанья!
Ведь Бонапарта из изгнанья
Нам не похитить без труда.
У нас ведь нет для действий плана.
Жерар, далёко ли Гвиана?
У нас кончается вода.

КАПИТАН:
Видать, не менее недели,
Лишь только б мы на мель не сели
У бухты Ля Пети
Там говорят сильны пираты.

БИЛОН:
Жерар, скажите, вы женаты?
И мать имеете?
КАПИТАН:
Почти.

Не знаю мать еще жива ли,
Быть может да, хотя едва ли
Она из мира не ушла.
Ее я видел отплывая,
Она была уже больная,
Ходить совсем уж не могла.

Была жена и были дети,
Увы, месье, на этом свете
Их не отыщем больше мы.
Они отдали богу души,
Когда я был еще на суше,
Во время пагубной чумы.

БИЛОН:
Что ж, капитан, судьба нередко
Нас поражает зло и метко,
Того нельзя предугадать.
Я, капитан, от вас не скрою –
И сам не ведаю порою,
Откуда мне удара ждать.

Но я солдат, и я не плачу,
Я даром времени не трачу,
И разрешил свою судьбу.
Нет, не по мне покой заразный,
Тюремной жизни буржуазной.
Она как в каменном гробу.

Не по душе мне эти споры
Салонных дам, и разговоры,
И глупость мелочных интриг.
Я жажду славы, жажду боя,
А не домашнего покоя.
О, скоро ль тот счастливый миг?

Ему все думы, все стремленья!
Ах…вновь потоки откровенья.
Пора уже исчезнуть им!
Я спать пойду, Жерар, уж поздно
Подумать надо мне серьезно.
КАПИТАН:
Ложитесь, завтра все решим.


Вот кончен день с его страстями,
Повисли звезды фонарями
Над грузным телом корабля,
Земле насмешливо мигая,
И рулевой, глаза смыкая
Уж тихо дремлет у руля.

Конец 1 части

Часть 2

Неутолимо мчится время,
Годов наслаивая бремя,
Вперед прокладывая путь.
Оно летит подобно птице,
И календарные страницы
Мне надо вновь перевернуть.

На теплом бреге океана
Лежит далекая Гвиана
Держа экватор под собой.
В ней примечательного мало,
Там солнце землю пропитало,
Там климат жаркий и морской.

Живут там негры и индейцы,
Живут французы-европейцы,
Кому наскучил старый свет.
Живут спокойно, без волнений,
Как жили много поколений
За эти пару сотен лет.

Попутешествовать не в силах
Они живут в просторных виллах,
Где вечно влага и уют.
Большая доля населенья
Живет в одном лишь поселенье,
Его Кайенною зовут.

Ну как назвать Кайенну эту?
Здесь ничего большого нету,
Больших церквей, больших домов.
Дома чуть более палаток.
Средневековый отпечаток
Лежит здесь несколько веков.

С утра до самой поздней ночи
Весь город бегает, хлопочет.
Индейцы, негры, моряки.
Несут чего-то, копошатся
Кричат, ругаются, толпятся
Как воды бешеной реки.

Два главных центра притяженья
Такого бурного движенья
Морская гавань и базар.
Купцы у местного народа
Меняют там дары природы
На драгостоящий товар.

Там под высоким синим небом
Мы можем встретить лавки с хлебом
Посудой, мясом и вином.
Картина в общем-то знакома,
Таких базаров мы и дома –
В Европе множество найдем.

Ну вот и все что во вступленье
Хотел сказать. Впечатленье
У вас сложилось может быть
Об этом городе скупое,
Совсем на полное, сухое,
Но мне важнее суть раскрыть.

Туманным утром у причала,
Когда земля еще встречала
Светила первые лучи,
Прохладой утра наслаждаясь
Но все еще освобождаясь
От гнета минувшей ночи,

Вокруг взирая равнодушно,
Как будто ему было скучно,
Высокий юноша стоял.
Своим спокойно вялым взором
С каким-то горестным укором
Он весь окидывал причал.

Вокруг, покуда видит око
Безлюдно. Только недалеко
Матросы дружною гурьбой
Большую лодку нагружали,
Тюки тяжелые таскали,
Должно быть с пищей и водой.

На месте судорожно помявшись
И над собою посмеявшись,
Мой подозрительный герой
Побрел неспешными шагами,
Своими длинными ногами
Следов рисуя длинный рой.

Пройдясь по берегу немого,
Мой незнакомец, волей бога,
Был пред матросами. Они
Свою работу уж кончали
И с упоеньем предвкушали
Прохладу утренней тени.

Он возле них остановился
И к ним с вопросом обратился,
Но нет ответа на вопрос.
Он не смутился ни на йоту,
А взял тогда повыше ноту.
Тогда сказал ему матрос:

Ты знать желаешь – мы откуда?
Мы из Парижа.
ЮНОША:
Что за чудо!
Вас бог послал наверно мне.
В Европе всё бушуют страсти?
Скажите, кто теперь у власти
В многострадальнейшей стране?


МАТРОС:
Король
ЮНОША:
Король! Как неприятно
Куда же теперь вы?
МАТРОС:
Мы обратно
В Париж теперь идем опять.
ЮНОША:
Звезда удачи надо мною!
Возьмите ж и меня с собою,
Ведь так нетрудно будет взять!

МАТРОС:
Нельзя, корабль и так загружен,
Да и совсем ты нам не нужен.
Вот навязался же, болван!
Известны ваши мне повадки,
Да и… умрешь от лихорадки.
ЮНОША:
Умру, так бросьте в океан!


Возьмите, скука сердце гложет!
Здесь человек прожить не может.
Мне опостылел этот брег.
Здесь солнце, словно пламя жжется,
Да и душа на волю рвется…
МАТРОС:
Где ж воля? Странный человек!

ЮНОША:
Мне надоела уж Гвиана…
Мне нужно видеть капитана.
Я с ним о всем договорюсь.
МАТРОС:
Заране знаю что он скажет.
ВТОРОЙ МАТРОВ
Что делать ежели откажет?
ЮНОША:
Назад я вплавь переберусь.

В его словах мольба сквозила.
Матросов, видно, поразил
Такая искренность речей.
Их сердце жалостно сжималось.
Ведь жалость часто просыпалась
У хладнокровнейших людей.


Они, подумав, взять решили
Его с собой. И разрешили
Ему удобнее присесть
Внутри широкого баркаса
И охлаждающего кваса
Преподнесли. Зачем? Бог весть.

Матросы к веслам дружно сели
И вскоре волны закипели
От дружных взмахов сильных рук.
И Марсельезу удалую
Они запели. В даль морскую
Унесся песни громкий звук.

Ну что ж, теперь я вам раскрою
Задачу заданную мною.
Она нетрудная, увы,
Читатель, верно, догадался
Что я отнюдь не зря старался,
Что обе первые главы

Одною нитью неразрывной
Взаимосвязаны. Наивный
Тот, кто задумает сказать
Что уж давненько старым стало
Такое ловкое начало
Пора забвению предать,

Иль переделать капитально.
Скажите, разве не реальны
События главы второй
Или сюжет давно привычен,
Или он слишком романтичен
Иль символичен мой герой?

Но кто бы ты ни был, мой читатель.
Мой недруг, иль доброжелатель
В поэме раз нашел моей
Ты романтические черты,
То мне пожалуйста поверь ты,
То – данность юношеских дней.

Но я отвлекся слишком много
Не доходя до эпилога,
Где можно больше рассуждать.
Итак, ту шхуну, что стояла
Вблизи Гвианского причала
Теперь вы сможете узнать.

Ее название – «Луара».
Да-да… Та самая. Товара
Она сюда не привезла.
Вам вспомнить думаю нетрудно
Что не торговое то судно
А бастион добра и зла.

То – не рыбацкая телега,
А конь для быстрого побега,
Для авантюрных удалей,
Несущий радость или горе.
Но кто стоит там глядя в море
Жестикулируя рукой?

Его, конечно, же узнали
Издалека вы. Ведь едва ли
Быть с кем-то спутан может он.
Высокий лоб, глаза большие,
Густые волосы седые.
Да-да, действительно Бислон.

Он рад, лицо его сияет,
На лбу морщины распрямляет,
Едва наметившие след.
Он рад, что выполнено дело,
Его лицо помолодело
Казалось бы на много лет.

Завершена без злоключений
И без ненужных приключений
Работа важная. И вот
Все ближе лодка подплывает,
На части волны разрывает.
«Ах, молодцы! Лихой народ!»

Но кто сидит там рядом с ними,
Поет с матросами моими
В широкой шляпе и плаще?
Какое право? Что за птица?
Я их заставлю возвратиться,
Иль в море выкинуть вообще!

«Я не люблю непослушанья!»
Так думал он. Негодованье
Его все более трясло.
«быть может это неслучайно?
Так значит выдана уж тайна?
Мой бог, как будто бы назло!

Жерар, скорей сюда спешите!
Туда быстрее посмотрите.
Кого-то в ложке вижу я.
Они быть может пошутили?»
КАПИТАН:
Да нет, кого-то прихватили
БИЛОН:
Душа тревожится моя!

Узнайте, что за шутка это,
Да не забудьте пистолета.
И разберитесь поскорей.
Я вам, Жерар, мешать не буду,
Я здесь на палубе побуду.
Ступайте! Долг вперед страстей!

Прошли мгновения и вскоре,
Разволновав покой на море
Лодчонка к шхуне подошла.
Засуетилися матросы
Вверху на палубе, и тросы
Спустили. Шлюпка замерла.

Спустили лестницу-веревку
И закрепили. Очень ловко
Герой из лодки соскочил,
Поднялся вверх не отдыхая,
Но первый шаг его у края
Сухой вопрос предупредил.

КАПИТАН:
Постойте, сударь, я не знаю
Кто вы такой? Хотя желаю
Узнать подробности от вас.
Мне это будет интересно,
А вам, я думаю, известно,
Куда попали вы сейчас?

ЮНОША:
О да, матросы мне сказали
Что вы ненадолго пристали
К сим берегам. Затем опять
Вам путь во Францию к Парижу.
КАПИТАН:
Нет, сударь, вы ошиблись, вижу
Но нету времени болтать!

Я вас прошу скорей оставить
Корабль мой. Ну а вас доставить
Я сам до берега могу.
Прошу немедленно спускаться
Обратно в лодку. И остаться
Придется вам на берегу.

ЮНОША:
Месье, постойте, разве можно
Так хладнокровно и безбожно
Свершить свой суд. И приговор
Так скоро вынести сыровый.
Я вижу, вы послать готовы
Меня на муки и позор.

Но я молю вас: погодите
И свой удар остановите
Уж занесенный надо мной.
Месье, постойте, в самом деле,
Ведь вы мне кажется хотели
Узнать о том, кто я такой?

Извольте слушать: я родился
Когда по Франции уж лился
Поток кровавых перемен.
Когда республика младая
С врагами билась побеждая.
Меня зовут Анри Жермен.

Отец мой был боец примерный
Слуга отчизны самый верный,
Артиллерист. Он мало жил,
Найдя конец в долине Нила,
В сухом песке его могила,
Сухой песок его укрыл.

Тогда на наше горе глядя,
Нас приютил почтенный дядя,
Меня и горестную мать.
И так десяток лет мы жили.
Пока на трон не наложили
Бурбоны вновь свою печать.

И начались года страданий,
Года лишений и изгнаний,
Года трагических потерь,
 Когда везде была отрыта
Для нас могила. И закрыта
Для нас была любая дверь.

Переодевшись, как шпионы
Мы укрывались. Ведь Бурбоны
Велели дядю расстрелять.
Да и меня б не пожалели,
Ведь мы с ним вместе захотели
Невзгоды жизни разделять.

Но мочи не было уж боле
Так дальше жить. Хотелось воли
Душой хотелось отдохнуть
И залечить на сердце рану
И, вместе выбравши Гвиану,
Пустились мы в далёкий путь.

Под сенью ночи мы в Марселе
На небольшую яхту сели
И в море тихо отошли.
О мы от горести рыдали,
Когда во мраке исчезали
Черты отеческой земли.

А всех печальней мать рыдала.
О мой Христос! Она не знала
Что в океане смерть найдёт,
Тупым изъедена недугом,
И что она с объятий друга
Навеки в волны перейдёт.

Мы плыли месяц или боле
Мать умерла. Был дядя болен
Морской болезнью. Я давно
Решил, что вечно продолжаться
Мученья будут. И добраться
Нам до земли не суждено.

Во мне болезнь уж загорелась
Огнём безжалостным. Хотелось
Метнуться в волны с корабля,
Вески гудели и тошнило
И… тут спасенье наступило.
Раздалось громкое – «земля»!

Вот так мы здесь и оказались
Но дяди нет. На нём сказались
Болезнь и климат в сих местах.
Он жил со мной не больше года
И умер, вымолвив: «Свобода
Пусть победит тюрьму и страх».

И как взяла его могила
Я понял – время наступило,
Довольно тихо прозябать.
Пора в Европу возвращаться 
В края родные. Распрощаться
Пора с Гвианой. Хватит ждать!

И с той поры, как приведенье
Хожу на берег каждый день я,
И рад лишь только кораблю.
Теперь вот с этими словами
Стою я здесь. И перед вами
Теперь униженно молю.

Он замолчал, нахмурив брови
И ожидал, приливом крови
Вдруг покрасневши, как коралл.
Как будто юноша смущенный
Пред зрелой дамой. Удручённый
И капитан пред ним стоял,

Храня молчанье чрез меру.
Но столь тугую атмосферу
Тут разрядил Марсель Билон.
Он слышал всё. Его встряхнуло,
Его внутри перевернуло
Рассказом этим поражён,

Он вышел быстрыми шагами
Из-за укрытия. Руками
Взмахнув и только опустив
На плечи их к Анри Жермену,
И подозрению на смену
Пришёл восторженный порыв.

Объят внезапным вдохновеньем
Заговорил он. Откровеньем
Тот час же всех он поразил.
Он сразу тайну сделал ясной,
Он сразу свой секрет безгласный
Во всех подробностях раскрыл.

Зачем? Послушай, мой читатель,
Бесспорной истины искатель.
Ты в голове своей отметь:
Такой характер откровенный
Имел Билон. Порыв мгновенный
Им мог всечасно овладеть.

Итак, мне будет неудобно
Сейчас описывать подробно
Его восторженную речь.
Он смелость юноши восславил
И наконец, пред ним поставил
Два варианта – щит и меч.

Щит – это значит оставаться
Ему в Гвиане. Заниматься
Привычным делом – снова ждать,
Глядеть на сумрачные воды
Быть может дни, быть может годы
Так пролетят – не удержать.

Но выбрал юноша иное,
Закрытый тёмной пеленою
Он выбрал жизненный удел,
Быть может полный испытаний.
Ну что ж, до этого страданий
Уж много он перетерпел.

Услышав мнение такое
Билон вспыхнул. На героя
Нашёл порыв. Он произнёс:
«о, вы достойны быть поэтом!
Своим вы искренним ответом
Меня затронули до слёз.

Во мне вы чувства пробудили
Моё вы сердце растопили
Прекрасным пламенем любви.
Я был готов к кровавой тризне
И к смерти. Но пристрастье к жизни
В моей вы разожгли крови.

Смелее, сударь, не стесняйтесь.
На корабле располагайтесь.
Мы вас охотно приютим.
Бог даст – ещё увидим с вами
Страну родную мы. Делами
Мы ей свободу возвратим.

Но вот и солнце показалось
Туман исчез. И разорвалась
Ночи густая пелена
Вступает день в свои владенья.
Мы отплываем. Промедленье
Для нас опаснее вина».

И правда, вскоре над фрегатом
Взметнулся парус, и пассатом
Он был натянут тетивой.
И вдаль от берега влекомый,
Как лист сухой и невесомый,
Понёсся на простор морской.

И в тоже время возвестила
Природа день. Взошло светило
Над пробужденною землёй.
Дорогу шхуне освещая
И величаво предвещая
Героям долгий путь морской.

Конец II части

Часть III

Все те же люди, те же лица.
Хочу, читатель, возвратиться
В Европу. Правда – не пора ль?
К героям мы ещё вернёмся.
Давай с тобой перенесёмся
Теперь во Францию в Версаль.

Представь себе теперь картину –
Присев к горящему камину
Сидит король. На нём парик
И платье шитое жемчугом
Лицо отмечено недугом.
Он болен, он уже старик.

Огонь камина освещает
Его фигуру. Он читает
Должно быть старенький роман
Средневекового кумира
Иль сочинения Шекспира,
Иль описанья дальних стран.

Огонь приветливо мигает
Кругом темно. Отодвигает
Людовик книгу, и потом
К окну медлительно подходит
И в сад глядит. Уж ночь наводит
Свои порядки за окном

Во мгле скрываются фонтаны
Деревья словно великаны
Чернеют. Статуи богов
Стоят, как призраки ночные
На постаментах, а иные
Таятся в зарослях кустов.

Вдруг топот слышен отдалённый
Людовик вздрогнул удивлённый,
Но тут же вспомнил свой приказ.
Что он людей велел направить,
Что из тюрьмы велел доставить
И привести в столь поздний час

Он человека. Был тот связан
С одною шайкой. И обязан
Он был разбойникам помочь
Угнать с Парижского причала
Фрегат торговый, а сначала
Отвлечь охрану в эту ночь.

Бандиты тот корабль угнали,
Ну а его арестовали.
И он под пытками, в тюрьме
Такое выдал показанье,
Что, мол, исполнил приказанье
Месье Билона. Тот в уме

Решил опять Наполеона
Из плена выручить. Корона
Должна быть снова отдана
Славолюбивому кумиру,
И вот опять в Европе миру
Грозит ужасная война.

Шаги всё громче становились
И вскоре двери растворились.
Король черты знакомых лиц
Увидел: мужественны, храбры.
Зажгла прислуга канделябры
И все пред ним упали ниц.

КОРОЛЬ:
«Ах боже мой! Ну прекратите!
Ну полно, полно, говорите
Где этот узник? Где же он,
Помочь решивший негодяям?
Что ж мы молчим? Не отвечаем?
Скорей!
ОДИН ИЗ ПРИШЕДШИХ:
Войдите, Мельерон!

И тот вошёл, гремя цепями
В лохмотьях. С частыми рубцами
На лбу, на шее, на плечах –
- Следами раскалённой стали.
Его глаза изображали
Изнеможение и страх.

Его на кресло усадили
Вина бургундского налили
Ему полкружки. Мельерон
Напитка славного хлебнувши
Глаза закрыл. Передохнувши
Заговорил о том, как он

Недавно действовал по плану
Месье Билона, и охрану
Сумел лукаво обмануть.
И под конец, негромким тоном
Сказал он, что корабль Билона
Сейчас в Гвиану держит путь.

Он замолчал. Вздохнув глубоко,
Подумал: «Боже, как жестоко
Со мной расправилась судьба.
Теперь никто мне не поможет.
Пока я жив, потом, быть может
Погибну смертию раба.

Но я и раб, трусливый идол!
Ведь я же все секреты выдал
Хотя Билону обещал
Не выдавать. О боже правый!
Достоин казни я кровавой,
Я честь и совесть разменял!

Король в то время потянувшись
Встаёт с кряхтеньем. Улыбнувшись
Любезным тоном говорит:
«Я вас хвалю за оказанье
Такой услуги. Наказанья
Теперь Билон не избежит.

Теперь ступайте, дверь закройте.
Месье Паснье, а вы постойте.
Останьтесь несколько минут.
Мне вам обещана награда…
Сейчас скажу, когда уйдут.

Ну вот ушли. Так вот: прощаю
Вам все грехи и обещаю
Награды втрое больше дать,
Корабль вы если соберёте
И очень быстро поплывёте
К Святой Елене. Помешать

Должны вы действиям Билона.
Не дать ему Наполеона
В Европу снова возвратить.
Приплыть туда должны вы ране
Чем он. Уверен – англичане
Не смогут бунт предотвратить.

Людей покрепче выбирайте,
Оружье, порох собирайте,
Чтоб был умелый капитан
И на рассвете отплывайте.
Теперь идите, не мешайте
Мне сей дочитывать роман.

Как интересно! Слёзы льются!
Из-за одной четыре бьются!
Ах, мой Паснье! Но где же он?
Ещё немного погодите.
В тюрьму ступайте и скажите,
Чтоб этот пленник был казнён

Конец III части

Часть IV

Над океаном ветер вился,
Как сумасшедший он носился,
Срывая пену с гребней волн,
Как он с людей срывает кепку,
Корабль бросал он словно щепку,
Как небольшой рыбацкий челн.


Летели тучи будто стадо.
Как тени грешных в недра ада
Не заслуживших райских благ
Иль просто изгнанных из рая.
А солнце в небесах растая,
Обрекло мир на вечный мрак.

Стихия бешено взыгралась
Как позабывший про усталость
Порвавший цепи великан,
Громящий стены заточенья,
И людям горя и мученья
Пославший целый ураган.

А средь бушующего ада
Среди свирепого каскада
Валов, корабль Билона плыл.
Мелькал средь хаоса морского
Вот он пропал меж волн. Но снова
На гребень пенистый вскочил.

Уж паруса от ветра рвутся
Трещат борта и мачты гнутся –
- Вот-вот сломаются. Порой
Всесильный вал, хрипя, смывает
Всё с корабля, и обливает
Корабль солёною водой.

Летели щепки. Стёкла бились
В кают-компании столпились
Матросы, участи своей
Как божьей кары ожидая.
И лишь фигурка небольшая,
Как непокорный Прометей

Боролась с ветром и водою.
То был Билон. Одной рукою
Он крепко мачту обхватил,
Канат плетённый показался
В другой руке: он привязался
К своей опоре. Подшутил

Он над стихией шутку злую.
Тогда всю мощь свою морскую
Напрягши, новый грозный вал
На непокорного героя
Она обрушила, но стоя
Билон удар её сдержал

Вдруг слышен крик подобный стону,
То капитан кричал Билону:
- Держитесь крепче, этот вал
Вас в море сбросит! Напрягитесь!
К волне спиною повернитесь!
Билон не слышал, он кричал:

«Свирепствуй гневная природа,
Хлестай волною по щекам,
Огромный купол небосвода
Подвергни грому и ветрам!
Прими меня в свои объятья
Свистящим ветром обласкай
Моё поношенное платье
Над морем буйно развевай!
Кипи волнуемое море,
Природа гневная кипи!
Моим врагам пошли лишь горе,
В морских глубинах утопи!
Меня же трогать не пытайся,
Я великан. Не по плечу
Меня сломить. Ты лишь плескайся
Пред мной, как я того хочу!»

Стихия долго бушевала,
Но наконец-то осознала,
Что бесполезен этот труд.
В последний раз ударив рыхло,
Она, отхлынувши, затихла
Всего за несколько минут.

Умолкли грозные раскаты
Из поднебесья. Перекаты
Девятых валов. И струя
Всеоживляющим фонтаном
Блеснула вдруг над океаном,
Как из волшебного ручья

И вдруг – о чудная картина!
Там, где сливаясь воедино
Вода и небо, жили врозь,
Высокий берег показался,
«Земля!» - над морем крик раздался
«Земля!» - по ветру понеслось.

Сомненье – яд подобный ртути.
В тот час Анри в своей каюте
Лежал и молча рассуждал.
Его тревожило сомненье
Хотя не мог он объясненья
Дать чувству этому. Лежал

Он, чуя странное волненье,
Его плохое настроенье
Морская буря разожгла.
Врывалась в дверь морская влага
Корабль качался, но на благо
Кровать привинчена была.

Так он лежал, но вдруг вбегает
Марсель Билон, и восклицает
Своей улыбкой разогнав
Жермена мрачные сомненья:
БИЛОН:
Мой друг, вставайте. Проясненье
На небе видно! Я был прав.

Что мы сегодня до Елены
Дойдём. Смотрите – вот где пленный
Томится гений. Вот где он!
Надеюсь это не виденье
И не обман. Освобожденье
Получит вновь Наполеон.

АНРИ:
Так что – земля?
БИЛОН:
Земля, мой милый!
Но что же вы такой унылый?
Ведь буря кончилась. Опять
Над морем солнце засверкало
Вставайте, дел у нас немало.
Нам нужно к берегу пристать


Под белым флагом и в одежде
Солдат Людовика. Надежде
Теперь предаться мы должны.
Со мной вы первые сойдёте,
Я знаю, вы не подведёте
И клятве будете верны.

Сказал и в двери быстро вышел.
Спустя мгновение услышал
Анри его трезвонный глас.
Он отдавал распоряженья
Стремглав, как будто бы сраженьем
Он руководствовал сейчас.

Вот час прошёл, а вот и пара,
И, наконец, моя «Луара»
Подплыла к берегу почти
На расстоянье полумили.
Матросы весело чинили
Поломки трудного пути.

Вдали стеною неприступной
Чернели скалы – лишь доступны
Для птиц да частого дождя.
Они недолгой цепью вились,
И постепенно становились
Всё ниже, вправо уходя.

Там где они совсем снижались,
Светлели пляжи. Простирались
За ними дали. Тёмный лес
Ковром стелился бесконечным
Блестел ручей. Потокам вечным
Свои струи он в море нес.

Билон, окинув землю взглядом,
Увидел башню, с нею рядом
Десяток разных кораблей.
Тогда он прежний курс оставил
И к башне свой корабль направил,
Пристать желая поскорей.

Теперь пропустим, мой читатель
Немного времени. Писатель
Я молодой и потому
Спешу скорей раскрыть события,
Себе позволю пропустить я
Часок. Я больше не возьму.

Вот, наконец, корабль Билона
Подплыл к причалу. Гулким звоном
Ударил башенный набат.
Тотчас у берега собрались И к башне свой корабль направил,
Пристать желая поскорей.

Теперь пропустим, мой читатель
Немного времени. Писатель
Я молодой и потому
Спешу скорей раскрыть событья,
Себе позволю пропустить я
Часок. А больше не возьму.

Вот, наконец, корабль Билона
Подплыл к причалу. Гулким звоном
Ударил башенный набат.
Тотчас у берега собрались
Людей десятки, и старались
Они узнать, что за фрегат.

У островка остановился.
Вот между ними появился
Одетый пышно человек
В роскошном форменном мундире
Каких во всём тогдашнем мире
Искать пришлось бы целый век.

Сей человек был губернатор
(Кем он заброшен за экватор,
Быть может выясним потом).
Он ростом был заметно ниже
Всех остальных. Но не обижен
Был привлекательным лицом.

Толпа тотчас посторонилась,
И перед ним освободилась
Дорога. Шпагу шевеля
Он потянулся (Я отмечу
В нём щегольство) Ему навстречу
Спускались двое с корабля.

Их оглядев спокойным взором
Издалека, он шагом скорым
Пошёл навстречу им. И вот
Пред ними он остановился
И к ним любезно обратился:
«Я – губернатор, Гордон Лотт.

Я очень рад, но чем обязан
Сим посещеньем? Словно связан
Я больше года здесь сижу.
Кругом я вижу лес да воду.
И вы вдруг! Будто на свободу
На вас, друзья мои, гляжу».

Билон представился поспешно
И произнёс: «Меня, конечно,
Вы видите лишь в первый раз.
Хочу майора вам представить.
Анри Жермен. Сюда направить
Велел король Людовик нас.

Мы будем здесь три дня возможно
У нас задание несложно:
Должны мы были привезти…
губернатор
«Ах, боже, боже! Не успели
Ещё причалить, а о деле
Уж толк изволите вести.


Оставьте, лучше же пройдёмтесь
Ко мне на виллу. Познакомьтесь
С моею дочерью, женой.
Моя дочурка деликатна,
Умна. Вам, думаю, занятно
У нас побыть часок – другой.

Великосветские забавы
Не обещаю, но…
БИЛОН:
Вы правы
Сейчас нам лучше отдохнуть.
В дороге мы слегка устали
Нас вихрь и волны истрепали.
Благодарю. Далёк ли путь?

ГУБЕРНАТОР
Нет – нет, на горку лишь подняться
И там немного. Размещаться
Я предлагаю вам у нас
Все дни такого посещенья
В саду большое помещенье
Пустует будто бы для вас.

Есть и постели, и кровати.
Ах да, хочу сказать вам кстати,
Что возле нас сейчас живут
В таверне восемь капитанов
Вот этих шхун. Средь них буянов,
Не беспокойтесь – нет. Но пьют

Они, как свиньи, извините».
БИЛОН:
«Анри, на шхуну вновь взойдите.
Скажите, чтоб Жерар сейчас
Отвёл корабль немного вправо
К тому лесочку
ГУБЕРНАТОР:
Что вы право!
Ну для чего такой приказ?

БИЛОН:
Ещё суда пройдут, быть может,
И их никто не потревожит.
ГУБЕРНАТОР:
Да – да… Однако же пойдём
Ко мне быстрее. Вы найдёте
У нас покой, и обретёте
Вновь силы свежие потом


Они пошли. За ними кучей
Метнулся рой толпы гремучей,
Однако вскоре он отстал,
Событье бурно обсуждая,
А вот уж в небе золотая
Зажглась луна. Вечор настал.

Стемнело. Дома губернатор
Устроил пир. Инициатор
Он оказался хоть куда.
Он хлопотал, не зная меры
Бутылки, яства … Офицеры
Тотчас же прибыли сюда.

Бокалы в воздухе звенели,
Звучала музыка, и пели
На стульях томно развалясь
Все офицеры. Перед ними
Бутылки пенились, своими
Жерлами с ропотом дымясь.

Мадмуазель на пианино
Играла. Жалостная мина
Была у нежного лица.
Билон не пил. Им овладела
Сухая сонливость, и тело
Налилось тяжестью. Конца

Он ждал и выпивке, и пенью.
Но вот пришёл его терпенью
Предел. Он встал из-за стола
И попросил любезно Лотта
С ним выйти, якобы чтоб что-то
Сказать про «важные дела».

Тут губернатор извинился,
Всем чуть заметно поклонился
И вышел, выпрямивши стан,
Вслед за Билоном на террасу.
На остров ночь тяжёлой массой
С небес спустилась, как туман.

Чернеет лес, глухим роптаньем
Тревожа сердце. Лишь дыханьем
Своим сквозь темень ручеёк
Оцепененье разгоняет
И мысли снова направляет
В один безудержный поток

Мундир тотчас же ослабляя
От духоты. И так вздыхая,
Как будто силясь заглотить
Открытым ртом хоть каплю влаги
И теребя чехол для шпаги
Билон стал тихо говорить:

- «Благодарю за угощенье
Вас, мистер Лотт. Но посещенье
Должны прервать мы в этот раз.
Велели плыть не для того нам,
Чтоб есть и пить. С Наполеоном
Должны мы встретиться сейчас

ГУБЕРНАТОР:
Сейчас! Помилуйте!
БИЛОН:
Не время
Нам удивляться. Ногу в стремя
И в путь, как друг мой говорит.
Вы нам укажете короче
Туда дорогу?
ГУБЕРНАТОР:
Среди ночи
Вам заблудиться чёрт велит!


БИЛОН:
Идём сейчас же!
ГУБЕРНАТОР:
Как угодно,
Я провожу вас.
БИЛОН:
Благородно
Вы поступили б, мистер Лотт
Когда б вы путь нам указали
Во тьме ночной, и рассказали
Как этот пленник здесь живёт.

ГУБЕРНАТОР:
Что ж, не теряя ни минуты
Тогда пойдёмте, но обуты
Вы не для леса, и в туфлях
Вы там измочите все ноги
В лесу столь мокрые дороги,
Что там лишь плыть на кораблях.


Идёмте ж, друга позовите,
Месье Билон.
К офицерам
Вы извините
Нас за отлучку господа.
Играй – играй, моя Луиза,
Простите пленника каприза
БИЛОН:
Анри! Идите же сюда

Они спустились от порога.
Сперва во мраке их дорога
Спускалась лентою с холма.
Вот лес начался. Недалёко
Чернели, стоя одиноко
Здесь небогатые дома.

Вступили в лес, как в двери ада
Сырая тёмная громада
От них сокрыла всё вокруг.
Невольно скрадывать дыханье
Влекло любое колыханье
И каждый шаг, и каждый стук.




Невольно сердце трепетало.
Но напряженье угнетало.
Тогда с молчаньем поспешил
Билон покончить: «Друг любезный,
Раскройте нам секрет чудесный.
Что ж так далёко жить решил

Наполеон от поселенья?
ГУБЕРНАТОР:
Он нелюдим. Уединенья
Он очень долго здесь искал
И вот нашёл, да столь далёко!
Почти у самого истока
Ручья лесного, возле скал.

БИЛОН:
Так он один, не охраняет
Его никто?
ГУБЕРНАТОР:
Отъединяют
Его леса со всех сторон.
БИЛОН:
Он без охраны? Это хуже.
ГУБЕРНАТОР:
Не беспокойтесь, ведь к тому же
Здесь есть серьёзный гарнизон

Бежать не станет. Он уж старый,
Больной. Засел за мемуары…
Ему то есть о чём писать –
Интриги, битвы, договоры.
Египет, Россия и горы
Италии. Родная мать!

Как романтично, интересно,
Чем жить тут тупо, безызвестно,
Я согласился бы как он
Прожить всего четыре года,
Зато сражения, свобода!
О, как счастлив Наполеон!

Они прошли ещё немного
До ручейка. Теперь дорога
Тянулась около него,
Взбираясь к самому истоку.
Тут мистер Лотт, придя к потоку
Остановился. – «НичегоЖелаю провести приятно
Здесь время. Заходите к нам.

Мы вам всегда душевно рады».
БИЛОН:
О, мистер Лотт, любой награды
Вручить вам мало бы сейчас
За то что вы нас проводили.
Мы к вам зайдём. Мы получили
Так много радости у вас!

ГУБЕРНАТОР:
Друзья, прощайте!
АНРИ И БИЛОН:
До свиданья!
И он пропал, как «дух изгнанья»
И растворился словно дым
Во тьме, как в пропасти бездонной,
Они ж пошли походкой сонной
Тропой, указанною им.

Вот еле ноги продвигая
Дошли они до стен сарая.
На них пахнуло изнутри
Соломой прелой. Как знакома
Картина эта! Будто дома
Заснул измученный Анри.

Билон, напротив, хоть пытался
Заснуть, но снова возвращался
Своими мыслями к тому
Как завтра пред Наполеоном
Предстанет он. Упрямым звоном
Мешали мысли спать ему

Но вот и он заснул. Усталость
Взяла своё. И появлялась,
В его сознанье приходя,
Ночных видений вереница.
Теперь узнаем, что же снится
Ему пред встречею вождя.

Сон Билона
Конечно – битва. Конь ретивый
Его перста лаская гривой
Несёт его на славный бой.
В одной руке он держит знамя –
- Трехцветный стяг, и словно пламя
Сверкает он над головой.

А вот и враг. Кривою рожей
Он улыбается, и что же?...
Уж меч над ним был занесён,
И конь победно встрепенулся,
Но вдруг, о боже! Он споткнулся,
И из седла летит Билон.

Летит в неведомую бездну
И гибнет глупо, бесполезно,
И громко, падая, кричит,
Как древнегреческий оратор:
«Простите, милый император,
За вас мне гибнуть рок велит!»

Ночь оказалась скоротечна
Билон проснулся, бесконечно
Взволнован кончившимся сном.
(Он верил в чёрные приметы)
Проверив шпагу, пистолеты,
Он разбудил Анри потом.

Сквозь щели старого сарая
Струился весело играя
Янтарный солнечный ручей.
Вблизи сарая птицы пели.
Билон припал к широкой щели
И долго так сидел пред ней.

На возвышенье недалёко
Стоял, белея одиноко
На фоне голого холма
И голубого небосклона
Красивый домик. И Билону
Напомнил сразу он дома

В предместье старого Парижа.
Одноэтажный. Окна ниже
Чуть-чуть, чем уровень лица,
С высокой крышею двускатной.
Подумать можно, что здесь знатный
Живёт чиновник. У крыльца

Два человека проходили.
Они о чём-то говорили
Не торопясь. Один из них
Рукой от солнца закрывался.
День ещё только начинался,
Вставал по-утреннему тих.

Картина столь свежа и нежна,
Столь беззаботна, безмятежна
И так чиста от всяких дум,
Как детский сон. Не нарушают
Её и птицы. Заглушают
Они лишь волн далёкий шум.

Стряхнув с одежд своих солому,
Анри с Билоном прямо к дому,
Сарай покинув, подошли.
Билон, как школьник был взволнован,
Анри напротив же раскован
И пробуждением земли.

Был рад и весел беззаботно,
Но вдруг он вспомнил неохотно,
Что должен вскоре увидать,
И может быть под этим кровом,
Того, кто мир единым словом
Своим когда-то мог менять.

Он это оценить старался,
Но только с мыслями собрался,
Как произнёс чуть слышно вдруг
Билон ему под самым ухом:
«Не видят нас, подобно мухам
Взойдёмте вверх, быстрее друг».

Они тотчас к дверям поднялись,
Но, внутрь попавши, растерялись.
Там было пусто и темно,
Как будто в монастырской келье,
Как будто в склепе, в подземелье.
Большое круглое окно

Закрыто пыльною холстиной,
И ни рисункам, ни картиной
Не украшались глади стен
Внутри столь сумрачного зданья.
Вдруг напряженное молчанье
Нарушил кашель, и Жермен

Чуть было к двери не метнулся,
Билон напротив встрепенулся.
Он в миг уверенной рукой
В стене нащупал ручку двери,
Её открыл, и, вдруг, растерян
«Его» увидел пред собой.

Внутри неубранного зала
Кровать дубовая стояла.
На ней сидел Наполеон.
В столь необычной обстановке
Казался он смешным, неловким.
Кроватью заменялся трон,

А старой шляпою – корона,
Но больше поразил Билона
Какой-то слабый, тусклый взгляд,
Когда-то гордый и прекрасный,
Прямой, возвышенный и властный.
Не тот, что много лет назад.

Все трое вдруг окаменели
Как у Гомера. И глядели
Не веря собственным глазам.
Но вдруг порыв объял Билона
И он к ногам Наполеона
Упал, придавшийся слезам

«Билон!?» - воскликнул с удивленьем
Наполеон. Но поведенье
Марселя нравилось ему.
Он вспомнил времена былые,
Сраженья, битвы удалые
Непостижимые уму.

Он снова властью упивался
И показать себя старался
Таким, как был когда-то он,
Но уж не мог. Ему волненье
И радость нового общенья
Преграды ставили. Билон

С колен тем временем поднялся,
Но тут мгновенно растерялся
Не зная, что теперь сказать.
Наполеон, увидя это
Воскликнул: «Что ж, видать не спета,
Былая песня, раз бежать
Вам удалось от верной смерти
БИЛОН:
 Мой государь, прошу, поверьте,
Что я доселе предан вам!
Сюда я припыл не случайно…
НАПОЛЕОН:
У вас опять, мой милый, тайна?
БИЛОН:
Сюда я с горем пополам

Приплыл, чтоб вам вернуть свободу
НАПОЛЕОН:
Месье Билон, какую оду
Вы собираетесь прочесть?
К тому же могут нас подслушать,
Не лучше ль вместе нам покушать?
Я прикажу сейчас принесть

Сюда и птицу, и кальмары
И даже водки. Нет гитары,
Иначе спеть вы мне могли
Ту песню, что когда-то пели
Мне вспоминается доселе:
«Уходят в море корабли!»

ЖЕРМЕНУ:
А вы, месье, чего ж стоите?
Смелее ближе подойдите,
Вот вам, месье, моя рука
АНРИ:
Анри Жермен
НАПОЛЕОН:
Я рад, что вижу
Опять друзей. Ах, как к Парижу
Меня влечёт моя тоска.

Увы, нельзя покончить разом…
Я не один тут, а с Лас-Казом
И Барьеже. Они ушли
Скорее к морю прогуляться
Им нечем здесь совсем заняться,
Я предлагал им – корабли

Частенько с гавани уходят,
Вернитесь к Родине! Но бредят
Они всё также день за днём
Или со мной сидят всечасно.
Как эта преданность прекрасна!
Горит негаснущим огнём!

Но вы, как вижу я, устали.
Ведь вы, скорее, ночевали
На корабле своём
БИЛОН:
«Нет-нет
Мы провели ночлег отлично
В сарае старом», - энергично
Тотчас последовал ответ.

НАПОЛЕОН:
Ну что ж тогда пройдёмте к морю
У вас мне нужно в разговоре
Узнать про всякие дела,
Что развиваются в Европе…
Увы, здоровие торопит,
Как смерть бы скоро не пришла.

БИЛОН:
Да что вы, боже! Император!
Я обещаю вам, экватор
Вам не препятствие…
НАПОЛЕОН:
«Билон!
Мне странно слышать ваши речи…
Увы, мой друг, уже далече
Мне не вернуться. Заражён

Я, вижу, тягостным недугом…
Но полно!... Вместе с вашим другом
Пройдёмте к морю! Я люблю
Сидеть у берега на камне
Там вспоминаются всегда мне
Былые годы. Чуть не сплю

Я там порой под шум прибоя».
Наполеон поднялся. Стоя
Он потянулся раза три
И вышел, шаркая ногами,
Из зала. Быстрыми шагами
За ним пошли Билон с Анри.

Конец IV части

Часть V

Вот минул день, за ним и вечер
Уже погасли в доме свечи,
Затихли голоса внутри.
И лес затих в ночной опале,
И лишь в сарайчике не спали
Мои друзья – Билон с Анри.


День полн событий оказался.
И меж друзьями завязался
Серьёзный долгий диалог.
Билон взволнованно тревожно
Произносил, неосторожно
Тотчас себя сдержать не мог.

БИЛОН:
Мой друг, какая неудача!
Я весь разбит. И это значит
Что я напрасно рисковал,
Напрасно плыл сквозь вихрь и воды,
Напрасно думал, что свободы
Наполеон лишь только ждал

Все эти годы… Всё пропало
Но как он выглядит устало!
Где то стремленье, тот задор?
АНРИ:
Вы нынче слишком волновались
Месье Билон. Вот отказались
Спать даже в доме.
БИЛОН:
Это вздор!

Мне лучше спать на сеновале
И вы, признайтесь, лучше спали
Чем на кровати пуховой?
Но это глупости!... напрасно
Я рисковал и верил страстно…
Но все мечтания долой!

Теперь пути обратно нету.
Когда откажет – я со свету
Уйду, быть может, навсегда.
Я не желаю жить без цели,
Как раб, и умереть в постели.
Нет, лучше б я на плыл сюда!

АНРИ:
Быть может даже лучше это
Что отказал он. И планета
Вздохнёт свободно без войны.
Когда же он опять вернётся,
Вновь кровь невинная польётся,
Народу войны не нужны…


БИЛОН:
Любой – вельможа иль крестьянин,
Испанец, немец, англичанин
Или француз, быть должен рад
Во славу Родины, свободы
Пасть в славной битве
АНРИ:
Но народы
Хотят лишь жизни, не наград.

Им наплевать на вашу славу,
И на Великую державу!
БИЛОН:
Что вы несёте, боже мой!
Да ладно, «утром мудренее»,
Давайте спать, пускай длиннее
Кошмар протянется ночной.

Мои друзья уснули вскоре,
Потратив в этом разговоре
Последней бодрости заряд.
А между тем в своей кровати
Наполеон не спал. Не кстати
Тяжелых мыслей целый град

В его мозгу стуча метался.
Он думал: «Зря я отказался
На предложение его.
Я сам себе соврал безбожно,
Всё время думая, как можно
Бежать от этого всего.

Мне этот остров стал тюрьмою.
Немедля если я не смою
Позор изгнания, тогда
Я здесь найду свою могилу.
Не приложив малейшей силы
Сказать мне стоило лишь «да».

Но что тогда меня смущало,
И без волненья заставляло
Ответить «нет»? Теперь бежать!
Бежать, кричать, что я согласен
И что порыв его прекрасен,
И сразу, сразу отплывать!

Наполеон вскочил с кровати
И обнаженный, лишь в халате,
Метнулся к двери, но, в окно
Вдруг поглядев остановился,
И мыслям этим удивился.
«Подумать только, как смешно!

Герой, полмира покоритель,
Великих армий повелитель
Вошедший в летопись навек
Несётся в ночь просить прощения.
Чего мне надо? Славы, мщенья?
Чужих смертей? К чему побег?

Но на крыльцо он всё же вышел.
Прислушался, но не услышал
Ни звука. Было тихо столь
Что Бонапарт тотчас смутился
И на ступени опустился,
Внезапно чуя в сердце боль.

Так просидел он три минуту,
Затем привстал, в халат закутаЛ
Свою изнеженную грудь
И в дом тихонько возвратился,
Где на кровать он опустился
И поспешил скорей заснуть.

Кода час утренний кончался,
И солнца диск уже поднялся
Над океаном высоко,
И волны светом оживились,
Тогда друзья мои явились
К Наполеону. Не легко

Им было с ним разговориться.
Их озадаченные лица
Ни мало были смущены.
Но вот спросил Билон: «А где же,
Мой государь, Лас-Каз с Барьеже?
НАПОЛЕОН:
Сейчас в порту. Они должны

Вернуться к ужину обратно…
Я рад, что вы здесь, неприятно
Мне оставаться одному.
Мной обладает ощущенье,
Что все враги, и отвращенье
Вдруг возникает ко всему.

Здесь так тоскливо отчего-то
Не уваженье, не забота
А безразличие вокруг.
Солдаты видимо не знают
Кого они здесь охраняют
БИЛОН:
Ужасно, боже!
НАПОЛЕОН:
Да, мой друг.

Забыли про Наполеона.
И вообще толпа ведь склонна
Людей великих забывать.
АНРИ:
Но Робеспьера не забыли
Или Марата
НАПОЛЕОН:
Они были
Совсем не личности. Играть

На них могла толпа народа
АНРИ:
Но так устроена природа.
Кто всех полезней, тот велик.
НАПОЛЕОН:
Вы смелый юноша, но мало
Узнали жизнь. Вам не пристало
Перечить тем, кто уж старик.

Билон ужасно возмутился
И на Жермена покосился,
Готов прощение просить
За дерзости его ответа.
Наполеон, увидев это,
Вновь начал что-то говорить.

Испивши чай с английской булкой
Все трое вышли на прогулку.
Наполеон всё вспоминал
Свои далёкие победы
Но вот Билон весь ход беседы
Переменил, и снова стал

Он убеждать Наполеона
Бежать во Францию. Билоном
Владел отчаянья порыв.
Он всё сильнее горячился,
Всё боле грубым становился.
Кричал. И шляпу уронив

Он это даже не заметил.
Но тут в ответ себе он встретил
Ответный шторм. Наполеон
От гнева стал совсем багровый,
Он вскрикнул: «Вы забыли кто вы!
Да как вы смеете, Билон!

Мерзавец, мелочь! На колени!»
Билон упал на место тени
Его фигуры и тотчас
Сказал: «Хочу я только чести
Моей Отчизне. Жажду мести
За трон, за Францию, за Вас!»

Тут он умолк, и тихо стало.
Анри Жермен глядел устало
На эту сцену, а вокруг
Деревья зеленью шумели,
Блестело солнце, птицы пели,
И слышен был прибоя звук.

Анри подумал: «Что я? Где я?
Какая страшная идея
Меня сюда приволокла?
Ведь жизнь прекрасна, и в покое
Я был бы счастливее вдвое,
И век бы длиться жизнь могла!

И радость приходила б чаще».
И лишь подумал, вдруг из чащи
Его мечтанья разогнав,
Внезапно показался кто-то,
Анри узнал в нём Бернадота
С «Луары» кормчего. Узнав

Анри Жермена и Билона
Но не признав Наполеона
Матрос к Билону подскочил,
Изобразив лицом страданье
С трудом переведя дыханье
Он медленно заговорил.

Билон, еще не встав с коленей,
Его прервал: «Ты что, Евгений,
Не узнаёшь кто пред тобой?
Перед тобою император
Наполеон, пред кем экватор
Не устоит теперь любой!»

Матрос нисколько не смутился,
А лишь поспешно поклонился
Наполеону и сказал:
«Месье Билон, худое дело,
Нежданно горе прилетело.
Меня сюда Жерар прислал

Сказать, что прибыл из Парижа
Сюда фрегат. И встал он ближе
Чем остальные корабли
К Луаре нашей. И на берег
Сошёл какой-то офицерик
И семь солдат за ним сошли.

Все в роялистские одеты
Они мундиры. Пистолеты
У них на каждого по два.
Они сюда вот-вот нагрянут
И, уверяю вас, не станут
Вам молвить добрые слова.

Скорей бежимте!»
БИЛОН:
Император,
Сейчас слова лишь только трата
Столь дорогих для нас минут.
Я вас прошу! Я умоляю
Бежать со мною! Я желаю
Вам лишь добра. Сейчас придут

Сюда враги и шансов нету
Спасти империю, и спета
Свободы песня на века.
Так говорите ж! – Вы согласны?
НАПОЛЕОН:
Да я согласен.
БИЛОН:
О, прекрасно!
Бежать не взяли нас пока!

НАПОЛЕОН:
Билон, я должен возвратиться
И вещи взять. Ведь в путь пуститься
Не на прогулку выходить.

БИЛОН:
Нет, император, вы не правы
Нам дорог миг!
НАПОЛЕОН:
Вокруг заставы
Я сам берусь вас проводить.

Они в лесу поспешно скрылись
И долго шли. Остановились
Лишь у ручья, и там в тени
Передохнув, вдоль по теченью
Пошли, затем опять под сенью
Густого леса шли они.

Шли молча, быстро, даже в ногу,
Скрываясь в чаще. Понемногу
Стал гулче ветер доносить
До их ушей раскаты моря,
И этим звукам словно вторя
Стал лес качаясь голосить.

Билон в предчувствии победы
Уж ликовал, почти все беды
Уже остались позади.
Его фантазия взыгралась
И всё яснее представлялось
Ему, что слава впереди.

То, что казалось лишь мечтою
Далёкой детской, озорною
Теперь сбылось. Он сознавал
Что час несбыточный, но явный
И в этой жизни самый главный
Теперь воистину настал.

Вдруг он споткнулся обо что-то,
Упал на землю. Сразу кто-то
Помог подняться и спросил:
«Месье Билон, через дорогу
Нам перейти или немного
Пройти по лесу?
НАПОЛЕОН:
Нету сил

Уже бежать. Билон постойте –
Я отдышусь, и успокойте
Взыгравшийся не в меру пыл
БИЛОН:
Нет, отдых будет только в море
Пока мы здесь, не на просторе,
Должны спешить мы.
БЕРНАДОТ:
Я спросил

Как быть – идти через дорогу?
БИЛОН:
«Скорей бежимте, слава богу
Она пуста. Друзья, туда!
Я выйду первым, ты, Евгений,
Иди последним. Опасений
Должны держаться мы всегда».

Скорей тропинка, не дорога
Спускалась с горного отрога
Густой поросшая травой
По ней ходили очень редко.
Играя с солнцем, как монетка,
Блестя хрустальною каймой

Ручья полоска извивалась.
К нему полого опускалась
Дорога эта. А над ней
Свивались ветви коридором,
Из леса птицы пели хором
Как многоголосный ручей.

Билон, держа перед собою
Свой пистолет, готовый к бою
Из леса вышел. И вокруг
Смотря на заросли лесные,
Махнул рукой, чтоб остальные
За ним последовали. Вдруг

С Билоном приключилось что-то.
Он вдруг попятился, и кто-то
Из леса громко произнёс,
Узнав конечно же Билона:
«Постойте, именем закона!
Месье Билон? Кто вас занёс

На этот остров? Ай да встреча!
Не ожидал я так далече
Вас повстречать… Куда же вы?
Теперь уж поздно, вам не скрыться.
БИЛОН:
Назад! Бежать!
ОФИЦЕР:
Остановиться!
Вам будет стоить головы!...

Мои друзья вдруг растерялись
И не бежали, не скрывались.
Одни Билон вперёд на лес
Направив дуло пистолета
Стал отступать. Увидев это
Из леса крикнули: «Дантес

И Хантер, справа обходите!
Билон, оружие кладите,
Иначе мы начнём стрелять!
Ба… Здесь и бывший император!
И крикнув это, сей оратор
Из леса выскочил: «Стоять

Всем на местах, не шевелиться!»
Билон как загнанная львица
Метнулся к лесу. Но потом
Вдруг к офицеру повернулся
И выстрелил. Тот увернулся
И пуля стонущим шмелём

Вонзилась в пальмы ствол шершавый.
«Огонь! Стреляйте!» - вскрикнул бравый
Не знавший страха командир
И лес тотчас же огласился
Неровным залпом. Повалился
Билон в траву, и яркий мир

Поплыл перед его глазами
И вдруг исчез. Большое пламя
На миг сверкнуло, а затем
Исчезло тоже. «Всё… Убитый!»
Он крикнул в мир навеки скрытый,
Но мир уж был и глух, и нем.

Анри попала пуля в руку
Он, не издав совсем ни звука,
От боли скрючился и сел.
Евгений выстрелил на веру
Попасть пытаясь в офицера
И скрыться в зарослях успел.

Наполеон метнулся тоже
С дороги в лес. «Скорее…Боже!»
Шепча себя он подгонял.
Он в жизни бегал так едва ли…
Его заметили, догнали.
Он вынул маленьких кинжал,

Но силы не было сражаться.
Он пал на землю, сталь кататься.
«Мерзавцы! Стойте! Для чего
Вам нужен я? Ну пощадите!
Постойте, боже! Не бегите!
Меня оставьте одного!

Вдруг всё пред ним пошло кругами
И он замолк. И был врагами
Он поднят сразу же с земли,
И по приказу командира
Солдаты бывшего кумира
Назад в усадьбу отвели.

Так, столь нелепо и трагично
Побег закончился. Цинично
Заметил бравый офицер
Над телом павшего Билона:
«Какая жалкая персона!
Собачей верности пример.

Я знал его ещё в Париже…
Не удивлён тому, что вижу.
Какой бесхитростный глупец!
Таким не место в этом мире,
Месье Билон.
ПОДОШЕДШИЙ СОЛДАТ:
Ещё в мундире
Гвардейца! Осквернил подлец!

Солдаты мертвого стащили
С дороги в лес, и там зарыли
Присыпав наскоро землёй.
Анри же, бледный, но спокойный
Пошёл за ними… Полдень знойный
Растёкся массою густой

Над местом смерти и печали.
А птицы весело кричали,
И неуместный яркий свет
Слепил глаза. Прощай, фортуна!
Прощай навек! Но что за шхуна,
Как тень того, чего уж нет,

Несётся прочь? Ужель, Луара?
(Так лошадь павшего гусара
По полю битвы страх несёт).
Бежит, страшась принять расплату,
За ней погоня. По канату
На борт взобрался Бернадот.

Что было дальше – мы не знаем.
Давай, читатель, пожелаем
Героям чуда. А тебе
Уже давно желать готов я
Сперва любви, потом здоровья,
И помощь божию судьбе.

Конец
1979 г.