Сближенье

Котлованы

            Олегу Шестинскому

Вы рыли одни котлованы,
хотели построить дома,
Олеги, Серёги, Иваны
и прочая, прочая тьма.

Ни зданья нет, дома.
                Бараки
росли по Союзу везде.
Гремели надрывные траки.
Держали народец в узде.

Колхозы, совхозы, артели,
бригады, крайкомы, ЦК,
где все коммунисты галдели –
построим ГУЛАГ на века.

Он стал котлованом огромным
во весь Казахстан и Сибирь –
всё нравится новым холопам,
им нравится новый визирь,

а царь заменён на подставу.
И спины покорные гнут,
живя сотни лет в котловане,
они лопухами цветут.


И залегает

Позиция его стальная,
и допуска, увы, к ней нет.
Она безнравственно шальная,
такая же, как сам Поэт.

Менять её не защищая –
капитулировать нельзя.
О том, безнравственно вещая,
смеются лучшие друзья,

которым серый волк товарищ
тамбовских прерий и лесов,
что переполнены пожарищ.
Не сбрасывая их с весов,

идёт обочиною грусти,
печалясь, видно, неспроста.
Он снял погоны, стало пусто,
читает жизнь свою с листа.

Позицию он сохраняет,
хоть флаг приспущен уж давно.
Он все упрёки принимает
и залегает вновь на дно.


Сближенье

Цвели ромашки в дальнем поле
и пели чисто соловьи.
Легко дышалось нам на воле.
Начало нашей здесь любви.

Забрезжило с востока… сонно
подул белёсый ветерок.
И выглядело всё резонно,
с тобой прошли, видать, порог

знакомства первого, где осень
вдруг обнажила тишину…
…и засияла неба просинь,
а мы глядели на луну.

Она смущённо улыбалась.
Её качал обской прибой.
Сближенье наше состоялось.
С тех пор всегда, везде с тобой

идём дорогою красивой,
мелькают годы, города.
Ветвями машет слева ива,
путь освещает нам звезда.