Цыганка Ляля

  В цыганский табор я попал случайно я,
  В цыганку черную влюбился я,
  Но я не знал тогда про жизнь цыганскую,
  Любовь цыганскую не знал тогда. (Рустам Нахушев - Цыганочка.)

  Игумен Алим настоятель нашего Свято-Покровского мужского монастыря, попросил как-то помощи у одного знакомого пенсионера из периферии напилить во дворе монастыря дров.

  На территории монастыря стоит сарай из белого кирпича, а к нему приделана временная пристройка из металлопрофиля и сверху накрытая волновым шифером. В этой постройке в дровяной куче лежали всевозможные отходы, горбыли, ненужные доски, палки, брёвна и прочее. Дед привёз с собой две цепных пилы. Одна бензопила, а другая электропила и, двоих молодых цыганок. Я не могу сказать погодам сколько им было лет, но одна была старше, а другая моложе.
  Игумен Алим попросил помочь и меня. Моя задача была выдёргивать деревянный хлам и подавать цыганкам, а они клали доску на сбитый на скорую руку деревянный козёл и, подсовывали деду который резал дерево на куски. Потом пиленные части везли на тележке и убирали в новый угольный сарай.

  Работали мы дыве две с половиной недели, кроме выходных, субботы и воскресения. Но дед бывало в какой-то день не приезжал, ссылаясь на неотложные домашние дела.

  Там меня угораздило влюбиться как говорят в народе по уши в цыганку, в ту, что помоложе. Добрая, скромная и очень красивая. Я поедал её глазами. Приносил для неё фрукты, орехи, сладости. Но чтобы не заподозрили меня и, не обидеть вторую, мне пришлось давать гостинцы обеим. Но это не спасло. Дед вычислил меня и сказал девчатам, что Сергей, то есть я, неровно дышит к Ляле, влюбился в неё...

  Да и сами цыганки про это как-то просекли. Я с радостью ходил на работу, я там просто летал от эйфории любви, мучился, но был этому рад. Не хотелось идти домой.  Не желал чтобы наступали выходные дни и вечер. Домой уходил с печалью в сердце, любовная тоска отнимала все силы, было так плохо, что подкашивались ноги.
  Дома я был лишь телом, а душой там, на монастырском дворе, в холодной железной пристройке среди бесконечно курящего деда и не по женски сильных рук "моих" цыганок.

  Но всему есть конец. Распилена не последняя доска, а я сам. Ведь это конец всему. Конец встречам, конец моему счастью, моей радости. О как я не хотел чтобы уезжали эти люди, ведь я к ним так привык, так привязался. Дома я сильно скучал, долго скучал. Бывая на монастырском дворе всегда заходил в тот ангар (пристройку), где когда-то пилил дрова со своей милой, дорогой сердцу цыганской девушкой. Постою, посмотрю на пустое пространство по которому резво гуляет сквозняк щекоча спину деревянного козла, на место где когда-то стояла машина Семёновича, так мы называли деда и, с грустью вспоминал тогдашние дела, идеи и заботы.

  Сколько раз бывая в райцентре, я пытался разглядеть среди множества цыган нашего района ту самую, покорившую моё сердце цыганку, просто так, чтобы увидеть, поздороваться, спросить как дела и всё, этого было бы вполне достаточно. Но увы, всё было тщетно.

  Средь кучи старых дров гнилых
  Тебя я повстречал,
  Ух ты какая девушка
  Я сердцем прокричал,
  И всё, прощай теперь покой
  Спокойные минуты,
  Привет терзание любви
  Души и мозга путы.

  Ну надо же, цыганочку
  Внезапно полюбил,
  Деянием этим я себя
  Едва не погубил,
  Болезнь любви терпел, страдал
  Точила сердце грусть,
  Один я так изнемогал,
  Другой твердил: - а, пусть.

  С цыганкой я у кучи дров
  Такой счастливый был,
  Как щепки горбыли хватал
  Любовь давала пыл,
  Домой идти я не хотел
  Разлуку ненавидел,
  Что с ней расстанусь на всегда
  Конечно же предвидел.

  И вот настал тот день и час
  Пришла пора расстаться,
  Не знал я как себя вести
  Как с нею распрощаться,
  Она уехала, а я
  Скорбя домой шагал,
  Слезам невидимым души
  Что встречусь с ней я лгал.
  Не видел больше никогда
  Цыганочку я эту,
  Быть может с ветром колесит
  Она по белу свету.

  И в негритянку был влюблён,
  Да и в нанайку тоже,
  В меня влюбился дух любви
  Заигруит похоже.