Маршруты Авроры

                Татьяне Евгеньевне Г


   Привычная городская суета давным-давно находилась в полном разгаре.   
   Пункт остановки, на котором Аврора поздним утром впервые после тёплого сезона ждала свой автобус, был встроен в торговый павильон. Это нехитрое по своей конструкции сооружение поровну делили между собой ритуальные услуги, ломбард и парикмахерская. Каждая из трёх дверей время от времени открывалась, выпуская или принимая посетителей. Туда-сюда через проезжую часть, как только разрешал сигнал светофора, группами перебегали озабоченные бесконечными жизненными планами пешеходы. Непрекращающейся вереницей подъезжали и отбывали далее разноцветные маршрутные такси. Даже отара непомерно тяжёлых туч, без лени бежала в неведомую даль, погоняемая неутомимым северным ветром. Все куда-то спешили, кроме окончательно обленившихся местных неперелётных птиц. В природе царила поздняя осень. К тому же землю слегка припорошило снегом, что означало – не очень-то и сытно стало всем тем, кто добывает себе пропитание клювиками и крылышками.   
   Вот и сейчас рядом с Авророй за компанию и надеясь на возможную еду из её рук, топталась приличных размеров стайка прикормленных голубей. Кто-то из работников павильона явно подкармливал пернатых на регулярной основе. Ещё недавно густо насыпанная в одном месте, чуть дальше того пятачка, где наблюдались скопления будущих пассажиров, и ещё не до конца съеденная какая-то мелкая крупа говорила об этом факте достаточно красноречиво. А голуби имели уверенный вид завсегдатаев этой территории.
   Но среди здоровых птиц была одна калека. У неё совсем не было нижних конечностей. Аврора разглядела это обстоятельство не сразу, а лишь спустя несколько минут наблюдения. Голубка отличалась от основной массы нестандартным поведением: была намного тише остальных, в общую толкотню практически не лезла, ходила медленно, переваливаясь с боку на бок помогая себе крыльями, а при первом удобном случае мигом садилась на лавочку. Видимо, холодные(благо не ледяные) доски худо-бедно спасали изувеченные ноги от неминуемого обморожения.
   Автобус всё никак не приходил. Здоровые голуби доклевали еду, которая была им предложена и разлетелись кто куда в поисках новой. А Аврора направилась к хлебному киоску.

   – Семечки «Белочка», несолёные, дайте, пожалуйста. Самый маленький пакетик.

               
   И вот перед изувеченной птичкой, прямо на лавочке, красуется небольшая аккуратная горка тех самых семечек. Но голубь, как предполагалось, начал движение к еде не сразу. Косил глазами, вертел шеей, переминался с культи на культю.

   – Вот же ротозей. Сейчас за тебя всё другие съедят. Давай уже быстрее ковыляй!

   На следующее утро Аврора пришла на остановку подготовленной. Приличного размера пакет сырых семечек лежал в боковом кармане рюкзака ожидая своего часа. Благо дело дома их было много и таких, как надо – отборных, не жареных. Продавали это богатство на ближайшем рынке на развес банками. Стоили они не так дорого, но вот растаскивались синицами мгновенно. Казалось если поставить перед ними ведро – и его к вечеру не будет. Собственно по этой причине на том же рынке покупалось ещё и сало. Подвешивалось так, чтобы большим хищникам было неудобно доставать, а мелким пичужкам самое то. Меню у Авроры было продуманным – вкусное и сытное. Высотная столовая работала круглосуточно с перерывом только на ночной сон.
   Третье утро – ситуация повторилась. А вот четвёртое было особенным.
   Не успела Аврора перейти дорогу и занять позицию ожидающего, как в одну секунду прямо к её ногам опустился голубь. Тот самый — которому не очень нравилось сидеть на асфальте. «Какое славное совпадение», улыбнулась про себя Аврора. Но нет, очередное наступившее утро всё расставило по своим местам – птица её узнавала. «Надо же, я для неё особенная. Вот удивительно. Чья же ты душа? Горе ты моё, луковое...»

   Только вот ходила на работу Аврора не каждый день. Работала она в большом торгово-развлекательном центре. Служба у Авроры была весёлая, непыльная, но ответственная – оператор детского аттракциона. В чистоте. В тепле. Люди подходят в большинстве своём доброжелательно настроенные. А ответственная потому, что совершенно по-настоящему управляет серьёзной машиной – электромобилем. Пусть даже выглядит он, как мультяшный паровозик из Ромашкова. Совершит наезд на пешехода – мало не покажется. А людей достаточно много, и почти никто по сторонам не смотрит. Подносы с едой, общение да собственные гаджеты интересуют их куда больше. Да и кто ожидает встретить что-то подобное под крышей здания?
   Особая ответственность – это маленькие пассажиры. Каждого надо быстренько «считать» на возможную реакцию в пути. Поэтому инструктаж перед поездкой един по смыслу, а вот слова, и объём сказанного может быть разным. Чем чутче отношение к ребятишкам – тем спокойнее рейсы. Есть у Авроры и добровольный помощник Юшечка – игрушечная собачка. Сидит Юшечка в своём уголке в кабине рядом с хозяйкой тихо до поры, а время приходит, и вот он тут как тут – такой нужный попутчик уже надёжно зафиксирован в крепких детских объятиях. Поездка не сорвана, все счастливы.
               
   Юшка был приобретён пару лет назад у малолетних коммерсантов, там же, в торговом центре. Пацанята с жаром уверяли, что кукла не краденая, а принесена из дома. Пёсик действительно казался немного несвеж на внешний вид, и Аврора согласилась на сделку. Двести рублей не деньги, а выгоды больше. Всем радость – и Авроре, и детишкам, и план выручки идёт в гору.

   В торговом центре Аврору знали многие, если не лично, то, по крайней мере, заочно. Мало того, что сам аттракцион ярким внешним видом, усиленной иллюминацией и акустическим сопровождением неизменно привлекал к себе взгляды каждого, кому встречался на пути, пока задорно оббегал все отделы продаж с двумя фудкортами по много раз на дню, так ещё и сама Аврора не уступала своему кормильцу в эффектности. Высокая, статная, с девичьей фигурой и юношеской подвижностью, несмотря на свои "прилично за сорок", она ко всему прочему, была ещё и рыжеволосая.
   Солнечность ей досталась красивая. Никакой синюшной, акварельной кожи, веснушек, палевых бровей, белёсых ресниц – только медно-красный огонь на голове. Этот огонь она немного усмиряла тем, что заплетала его в косу самой обычной длины, не доходившей даже до талии. Но и в косе он мерцал так, как умеют мерцать исключительно здоровые, гладкие от природы волосы, никогда не видевшие краски.
   Казалось, что Аврора и детский паровоз, по крайней мере, странный тандем: несерьёзная ведь работа. До неё на аттракционе работали всегда одни пенсионеры. Но только она одна знала, насколько всё единственно правильно обстоит на самом деле. Не будешь же каждому встречному-поперечному рассказывать, что чуть больше трех лет назад стояла над пропастью вечности, наклонившись так, что ещё полградуса - не будет её в этом мире никогда. Но удержалась, не упала.
   Полтора года понадобилось, чтобы собрать себя заново. И не просто заново, а продвинутую, улучшенную во всех отношениях версию. Вот где пригодился спортивный характер. С прежней работой пришлось расстаться – не подходила по здоровью, да много ещё чем перестала устраивать. А новая... У новой должна была быть единственная миссия – приносить радость. Иначе тратить на неё такую короткую, хрупкую штуку, как жизнь просто преступно.

   В тёплое время года до ТРЦ Аврора добиралась на машине. Но ближе к зиме личные четыре колеса обзаводились статусом «подснежник», а Аврора пересаживалась на общественный транспорт. Никакого особого неудобства в этом не было. Система перемещения граждан по городу властью была налажена отлично. Транспорт ходил регулярно, был современный во всех отношениях – тёплый, быстрый, удобный. Все работники ТРЦ разъезжались по домам на предпоследнем рейсе. Для попавших в форс-мажор оставался ещё один. Так что садились в автобусы практически одним и тем же составом – те, кто ходил в ТРЦ работать, и те, кто приходил туда отдыхать.
   Среди посетителей, если приглядеться, обязательно заметишь и выделишь одних и тех же завсегдатаев; даже, при желании, можно выучить графики их приходов и уходов. Наверняка сегодня в который раз вместе со всеми домой поедут два оболтуса-подростка возрастом не старше двенадцати лет. А ведь время будет позднее – одиннадцатый час ночи. И им совершенно не важно, что комендантский час для несовершеннолетних чётко оговорён в федеральном законе страны. Возможно, они просто об этом не знают; но с большей долей вероятности можно предположить и обратное – знают и умышленно игнорируют, так как воспитание детей однозначно оставляет желать лучшего.
   Смотрит Аврора на таких «обезьянок» и даже предположить не может, что там происходит в их семьях. Вроде одеты в чистое и современное, а чувство возникает будто большую часть своей жизни дети предоставлены сами себе: то ли родители безответственные, то ли работают как каторжные круглыми сутками – лишь бы у их чад всё было. И ведать не ведают, где сыновей носит с утра до ночи. А домой через порог переступают ангелочки – «губки бантиком, бровки домиком», только крыльев за спиной не хватает.

   Но иногда в общественный транспорт садятся поистине уникальные пассажиры которые обязательно привлекают к себе внимание и остаются в памяти надолго. Вот, например, прошлой зимой таким штучным экземпляром оказалась Булочка.
   Аврора дала собаке имя почти мгновенно. Салон был хорошо освещён, и не заметить того, что собака была приятно кругленькая, гладенькая, и даже сияла как свежеиспечённый калач смазанный яичным белком, было трудно. В ухе друга человека красовалась жёлтая, размером с большую пуговицу, пластиковая клипса. Этот факт говорил о многом: о том, что Булочка не имеет хозяина; что она стерилизована, привита и не агрессивна; что где-то её сытно кормили возможно в приюте или при какой-нибудь столовой, а она взяла да и ушла оттуда. И сейчас едет зачем-то на край света.
   Сначала, когда они все вместе стояли на остановке, Аврора подумала, что собака ищет своего человека. Она ходила между людьми, тыкаясь бархатным коричневым носом то в одну тёплую руку, то в другую. В это время её коричневые, такие же как нос (только теперь этот цвет имел глянцевый отлив) глаза, встречались со взглядом далёких звёзд. Звёзды в ответ смотрели сквозь неё совершенно безучастно. Их стальной блеск был предельно холоден и одновременно до жути прекрасен.
   Однако звёздам во всей этой общей визуальной картине мира, господствовавшей в данный момент над той точкой Земли, где жила Аврора, несмотря на своё величие и возраст, была назначена вполне себе рядовая роль.
   Если отвести взгляд от дороги, которая освещалась пусть не таким романтичным, но зато действенным способом – с помощью мощных, самых обычных электрических фонарей, то там, дальше, ночные сумерки были густые, темные, ни дать ни взять – черничный кисель. Сквозь них едва пробивались невнятными белёсыми бликами только освещённые окна домов. Ничего интересного. Мерцания звёзд не хватало для того, чтобы сила зимней сказки здесь, внизу, была бы по достоинству оценена всяк смотрящим.
   А вот рядом с проезжей частью, где было не так темно, происходило что-то совершенно нереальное по своей красоте. Прожекторы отбрасывали свет на кипенный снег. Искрящийся, он отражал его обратно вверх. Но не слишком высоко. Этот отсвет окрашивал всё кругом удивительно праздничным образом. Красками мельхиора, серебра, латуни, пыльно-розового, классических лилового и сиреневого, всех оттенков грифеля от самого светлого, еле различимого, до самого тёмного, были нарисованы мощные стволы и гибкие веточки деревьев, детально выписаны так и не слетевшие, держащиеся на одном честном слове сухие, хрупкие, как чипсы, листья, тени людей на утоптанном снежном покрове, редкие облака, тонким пёрышком скрупулёзно вычерчен ненадёжный как яичная скорлупа, новорожденный ялик в ночном небе. Филигранная, неземных рук работа. Казалось, чего доброго, нагреешь дыханием или дотронешься неумело, и разрушится всё это великолепие навсегда. Посыпятся со звоном разбитого стекла те кусочки, что окажутся побольше, а мелкая, практически невесомая хрустальная пыль ещё повисит какое-то время в воздухе. Но потом, конечно же, уляжется и она.
   Когда приезжал очередной автобус, собака начинала бегать от одной двери к другой, обнюхивая вновь прибывших, словно выискивая тот единственный родной запах. Вновь прибывшие обходили её, почти не замечая, или вообще шли в другую сторону. Двери закрывались, и транспорт уходил. Так повторилось несколько раз. Наконец подошёл автобус Авроры, и Булочка села в него тоже. У него была такая низкая, удобная и широкая, без поручней-перегородок, подножка, что запрыгнуть в тёплое светлое помещение собаке не составило большого труда. В салоне она пристроилась на место для колясок. Сначала немного посидела, а потом легла, уткнув свой великолепный каштановый нос в лапы точно такого же цвета, и спустя некоторое время закрыла глаза. К слову сказать, она вся была в одной цветовой гамме от носа до кончика хвоста. Так что полное её имя было, конечно же, Булочка Шоколадная.
   Транспорт мерно качало, гудел двигатель, работала печь. Было тепло и уютно. "Интересно, снятся ли собакам сны? " – думала в этот момент Аврора, разглядывая Булочку, как загипнотизированная.

   Авроре представлялось, что у маленькой Булочки когда-то были любящие папа и мама, а сама она росла как дорогой оранжерейный цветок надёжно защищённый от любого ненастья. Поэтому весь мир был ею обожаем по умолчанию. Любознательность и пытливость ума побуждали рисовать, слушать радио и читать книги с самого раннего возраста. Читала она много. И часто выбранная для штурма литература оказывалась не по возрасту. Но это обстоятельство редко отталкивало Булочку. В напряжённые моменты сюжета нервы требовали передышки. А может быть, наоборот, наслаждаясь трепетом момента, она внезапно бросала чтение. Зато, чтобы пристроить высвободившуюся энергию, начинала чересчур интенсивно качаться на стуле и смотреть куда-нибудь вдаль. Ну а если не то и не другое - значит, грызть на задних лапах когти.
   Дни тогда летели. Они были летние. Пахли цветущей речкой, на вкус жгли неведомой дрянью которую мама залила в тазик. А ведь ещё несколько минут назад в нём варилось варенье и так призывно манило, что не сунуть в него хотя бы самый кончик пальца было бы просто преступно. Надо только немного подождать пока остынет. Гадкий Утенок в тысячный раз смотрел мультфильм про Гадкого Утенка. Никаких сравнений на ум не приходило, равно как и отождествления своей личности с царственными особами.
   Ночи не уступали дням. Именно ночью висели огромные радужные шары в проёме открытого окна. Гиперпланеты. Только руку протяни. Радуга внутри них перемещаясь, кривилась, путалась сама в себе. Этот процесс был бесконечен. Наверное поэтому такое занятие, как разглядывание луж после дождя всегда вызывало у Булочки одни и те же эмоции: интерес и недоумение одновременно. Иногда к ним примешивалось слабовыраженное, но всё-таки имеющее место чувство необъяснимой тоски.   И ещё в те времена когда не спалось, но сиделось на крыше последнего вагона товарного поезда с босоножками в руках, в белом непременно сарафане, по ночному небу часто летела девушка на таких же белоснежных простынях. Она держала простыни крепко, двумя руками и выглядела так, словно они вытянули ее из ванной буквально сейчас и совершенно невзначай. Хотя, что это с Авророй? Люди так летать не могут. Сказки всё это. Да и простыни. Какие ещё простыни? Наверняка это были обычные облака.

   Авроре удалось оторвать взгляд от собаки. Сквозь густые ледяные букеты, во всей своей красе безудержно распустившиеся на панорамных окнах, было сложно различить, где именно они сейчас ехали. Но для тех, кто хорошо знает местную географию и часто передвигается по одним и тем же маршрутам, проще простого даже по самым малозначительным маячкам достаточно быстро сориентироваться в пространстве.
   Ехать было ещё далеко. Но там, где выйдет Аврора, в салоне автобуса вряд ли останется кто-то из пассажиров, кроме неё. Предпоследняя остановка. Сообщить водителю, что в салоне собака или нет? Сказать – он однозначно её выгонит. Промолчать – увезёт в депо. А там возможны два варианта исхода: либо тоже попросит на выход, либо, если нарушает инструкцию и не осматривает салон перед консервацией на ночь, то у Булочки появится шанс провести в тёплом месте хотя бы ещё немного времени. Буквально через пять часов этот автобус отправится в очередной, теперь в свой первый утренний рейс наступившего нового дня. Если учесть, что пол автобуса, пусть и остывшего, всё-таки не голая ледяная земля, всё сложится вполне себе благополучно.
   Аврора решила не ставить водителя в известность. Мысль о близости стоянки к жилому кварталу оказалась решающим аргументом оставить всё как есть, полагаясь на то, что собака сообразит куда идти.
   Как тут заберёшь собаку себе, если живёт Аврора в крохотной двушке на верхнем этаже без лифта, и у них с мужем уже есть свой четвероногий сыночка-корзиночка, который, фигурально выражаясь, почти шесть лет профессионально вьёт из двоих верёвки. А второго, килограмм на сорок, размером с небольшой комод, тоже не очень-то воспитанного, хозяин которого является близким родственником, всегда держат в уме. Случись, не дай Бог, что-либо непредвиденное, только им предоставлять Финику кров и холодильник. Больше некому.
   Через некоторое время Булочка и Аврора расстались навсегда.

   А по ранней осени, до встречи с Булочкой, в жизни Авроры появился и теперь остался навсегда маленький умненький Черныш. Появился, как шанс сделать в что-то по-настоящему нужное, полезное, а остаётся в памяти бесконечным укором за трусость и малодушие.
   Он сам нашелся, сам поднялся по ступенькам до квартиры, сам лег у кровати на пол со стороны спального места Авроры и провёл там ночь. Черныша беспокоил вздутый животик. Его надо было срочно вести в ветеринарную клинику.
   Щенок был контактный, ласковый, имеющий высокую степень потребности в хозяине. Он беспрерывно тоненько скулил и постоянно пытался увязаться за кем-нибудь из немногочисленных покупателей. Когда Аврора вышла из магазина Черныш как раз обратил своё внимание на средних лет мужчину, который замешкался на ступеньках крыльца, пытаясь справиться со своими сумками. Тогда она прошла мимо. Но тем вечером судьба свела её с пёсиком ещё раз. Случилось это во дворе соседнего дома. Аврора в это время уже выгуливала своего баловня судьбы. Черныш еле волок лапы за молодой парой, всё так же тихонечко плача. Пара, конечно, погладила его, сказала несколько ласковых слов, а потом, увидев Аврору, кто-то из них произнёс:

– Вам собачка не нужна?

   Оставить беззащитную больную собаку ночью, в безлюдном месте – это было слишком.
   Спала Аврора тревожно. Утром предстоял нелёгкий разговор с супругом. Вот сейчас вернётся с ночной смены – зазвучат в его голосе металлические нотки. Мягкий, уступчивый человек, но есть пара вопросов в которых он непреклонен. Так и случилось – пришел, разнервничался.

– Нет! Нет! Нет!

   И ведь предполагала, что ситуация будет разворачиваться именно по такому сценарию. Готовилась морально, да, видимо, плохо готовилась. Конечно, можно было настоять, но ясно, как белый день, что муж собаку не полюбит. А разве это жизнь, когда тебя не любят?
   У каждого человека, даже самого высокоморального, если поскрести по сусекам памяти, наверняка найдётся парочка некрасивых поступков или же воспоминаний о преступном бездействии, за которые ему бесконечно стыдно перед людьми и в первую очередь перед собой. Не имеет этот стыд срока давности, не становится менее слабым, менее значимым. Вот и Аврора в очередной раз вляпалась – отвела Черныша обратно, туда где нашла, утешая себя тем, что такую милую красивую собачку обязательно подберёт кто-нибудь другой, с бо'льшим сердцем, чем у неё. В городе совсем нет бродячих маленьких хвостиков – все пристроены. Крупных тоже почти нет.
   Намного позже, днём, когда грязное дело было уже сделано, Аврора рассказала о своей находке приехавшему в гости сыну. А потом вдвоём бегали по ближайшим кварталам несколько часов – искали пёсика. И почему ей самой не пришла в голову идея попробовать устроить Черныша в приют? Ведь это так просто. Бестолковая! Импульсивная! Слабохарактерная! Правда, туда бесплатно не берут. Аврора была стеснена в средствах, но стыд гнал, поэтому она пока не думала о том, где будет добывать деньги. Но ничего не понадобилось – собаку они так и не нашли.
   Сестра говорила Авроре:

    – Не кори ты себя так. Всё в этой жизни происходит, как должно быть. Он обязательно встретит того кто, останется с ним на всю жизнь. Что могла – то сделала. Ведь у каждого из нас разные возможности – и духовные, и физические, и финансовые. Одна ночь в тепле тоже не мало.

   Но Аврору эта поддержка слабо утешила.

   Жизнь текла своим чередом. Время от времени покупались ненужные яблоки и огурцы у чистеньких, светлых лицом старушек. Огурцы были желтоватые, кривенькие – угостила соседка. А хотелось шоколада. Яблоки незрелые, потому твёрдые как камни – не вовремя сломалась ветка. Приюты для животных получали небольшие, зато достаточно постоянные денежные переводы. Работа радовала. Не радовала дорога домой. Наступивший зимний сезон предполагал очередные многомесячные передвижения на общественном транспорте. Но общественный транспорт на то и общественный – он для всех. Пользуешься? Учись быть толерантным. Чаще это правильно. Все мы не без недостатков. Только бывает, иногда, руки связывает закон, а слова люди не понимают. Тогда такое качество как терпимость оставляет свои позиции, уходит куда-то в тыл, подальше и там окончательно складывает свои полномочия. На смену ему приходит кратковременное взрывоопасное принудительное терпение.

      – Опя-я-ять... – процедила сквозь зубы Аврора – как же вы надоели.

   Теперь надо изловчиться зайти в другую дверь, встать подальше, от этих двух. Рядом невозможно. Рядом уже было пару раз – хватит. Рядом – это кончится чем-нибудь нехорошим. Например, отрывом башки у одного из... У того кто ближе окажется. Кровищи натечет – салон жалко. С людьми можно и нужно разговаривать, но это имеет смысл только тогда когда есть надежда, что тебя слышат. А эти никого не слушают и не слышат – ни замечания от взрослых женщин и мужчин, ни острастки от водителя. Им в головы со страшной силой бьет гремучий гормональный коктейль не самого правильного состава. Им весело. У них эйфория двадцать четыре помноженное на семь, от ощущения собственной безнаказанности.
   Тринадцать лет - возраст, когда ребёнок начинает активно интересоваться своими правами и так же активно задвигать куда подальше исполнение своих обязанностей. Но позволять кусать руку, тебя кормящую – это до поры до времени. Грань тонка. Ещё шаг – волчата тебе её по локоть отгрызут, или хуже – в горло вцепятся, а потом перешагнут и пойдут по жизни дальше, не оборачиваясь. Даже спасибо не скажут за всё хорошее, что им общество дало.

   – Дэн, падаем!

   С этими словами тот, который был более упитанным и стоял в проходе, толкнул своего товарища в спину. Совершенно ненужное действие. Дэн, итак, уже занес ногу, чтобы занять свободное двойное место. В результате посадка получилась жесткой, шумной и не очень точной – Дэн задел локтем голову впереди сидящей девушки.
   – Да что же это такое! Я сейчас водителя позову! Выкинет вас из автобуса!
   Мыло-мочало начинай с начала. Говорилось уже сто раз и даже больше. Весь этот набор с жаром произнесённых, но таких не новых фраз: «да как не стыдно...», «в матери годится...», «совести совсем нет...», «уважение к старшим...», «родители плохо воспитывают...» – оскоминой на языках. Не имеющие силы, сотрясающие разве что воздух слова. А самое печальное говорят их люди – себя же дураками и чувствуют. А не сказать нельзя. Замкнутый круг какой-то. Но известно всему миру – сколь верёвочка не вейся, а кончик будет.

   – Мусор свой заберите!

   – Какой мусор? Это не наше! Да ведь, Стёп?

   Пустая пластиковая бутылка от лимонада была ловко поддета носком ботинка и точным движением отправлена под сиденье.

   – Подбери, сказал! – повторил молодой мужчина возрастом примерно около тридцати лет.

   – Вам надо, вы и подбирайте! – дерзил в ответ тот который сидел у окна.

   – Школота оборзевшая. Пороть вас некому!

   Мужчина собрался направиться к выходу, даже сделал некоторое поворотное движение, но легко у него это не получилось – споткнулся об ногу подростка.

   – Ах ты щенок! – и мощный, взрослого размера кулак в одно мгновение навис над розовощекой, нежной физиономией виновника возможного падения.

   – Не трогай, не имеешь права! – уже на «ты» испуганно верещал подросток – Я не специально! Под ноги смотреть надо! Дэн, снимай! Снимай! Он меня бить собрался!

  – Сучата малолетние! – зло процедил сквозь зубы парень опуская кулак. И вышел на своей остановке.

   Двери закрылись. Оба шкета дружно прильнули к окну проводить удаляющуюся спину. Недвусмысленные гримасы малолетних хулиганов выражали богатую палитру чувств: удовольствие, злорадство, расслабление, презрение и т.д.

   – Го, душнила, – прохихикал Дэн, предварительно так близко поднеся свое лицо к стеклу, что его нос сплющился до подобия поросячьего пятачка, а  край шапки начала держать путь в сторону затылка.

   Всё это действо длилось не более нескольких секунд. Автобус тронулся дальше. Безмятежно настроенные, ещё не знающие, какая нестандартная поездка им предстоит, новоиспечённые пассажиры споро занимали свои места. Но эта партия вновь вошедших была особенной. В её состав входил долгожданный освободитель несчастных дорожных страдальцев – старший сын молодой миловидной женщины. Это ему волей судьбы было предначертано положить начало конца многомесячной тирании взрослых людей со стороны бессовестных дрянных мальчишек.
   Между тем, мучители всея автобуса стали вести себя чуть потише – каждый уткнулся в свой смартфон. Такая мелочь, как беспрерывное вошканье на своих местах, уже в расчёт не бралась. Но расслабляться – себя не уважать, что, собственно, и подтвердилось практически сразу. Буквально через минуту Стёпа-поросёночек натыкал интересную для себя музыку и салон автобуса моментально накрыло громкими волнами рифмованной ненормативной лексики.

   – Водитель!  – судорожно забарабанила костяшками пальцев в стекло кабины красивая дама без возраста – Водитель, наведите, наконец порядок! Посмотрите, что они творят! Это уже перешло все границы!

   Аврора стояла рядом с кабиной.  Она хорошо видела и слышала, как сморщилось лицо водителя от этого обращения, явно слышанного уже раз сто, как тяжело он вздохнул, с каким жалким видом бесправного, связанного по рукам и ногам человека ей ответил:

   – Ну не могу я их выгнать... Нельзя.

   Аврора всю поездку ехала молча и даже отвернулась к стене чтобы, не дай Бог, не потерять самообладание. Какие уговоры? Какие нравоучения? Какие угрозы? Совсем правильно было бы остановить транспорт, вызвать полицию, сдать эту шелупонь им на руки хотя бы за то, что разгуливают по городу в неположенное время. Но это же сколько движений надо сделать? Сколько времени уйдёт на то, чтобы довести дело до конца? Это же всем, кто останется в автобусе надо быть дружными единомышленниками. Утопические мечты. А второй вариант... Таких останавливают только боль или унижение. Либо сразу всё вместе. В голове Авроры бушевали фантастически чудовищные по своей задумке варианты решения проблемы.

   Между тем другая женщина, помоложе, решительно встала со своего места и направилась в сторону хулиганов. По крайней мере, для неё игнорировать сложившуюся ситуацию было совсем не вариантом. Во-первых, младшему, шестилетнему, совершенно незачем слушать то, что слышать его ушам ещё рановато. Да, собственно, и старшему тоже не надо. Во-вторых – личный пример. Ведь авторитет штука хрупкая, заработать сложно, потерять легко.

– Надень наушники – потребовала она.

– У меня их нет – молниеносный ответ не заставил себя долго ждать.

– Значит, выключи!

   Далее последовала стандартная неэффективная словесная перепалка, ничем не отличающаяся от всех тех, которые за всё время зимы происходили не единожды.   Но буквально через полминуты, по понятным причинам, на защиту матери встал старший сын. И тем самым характер инцидента, наконец-то, поменял устоявшееся за зиму направление, превратившись из воспитательного в банальное выяснение  отношений между сверстниками на кулаках.               
   Кто первым начал драку теперь можно установить только с помощью записей с видеокамер, но это не так важно на самом деле. Потасовка двух ровесников и рукоприкладство взрослых – разные вещи. Однако, своего рода долгожданный условный старт-выстрел прозвучал. В мгновение ока клубок дерущихся разросся до четырёх человек.

   – Там уже женщину бьют! – в этот раз водителю о том что происходило в салоне, на повышенных тонах сообщала раздраженная до предела Аврора.

   Возможно, что слова, произнесённые Авророй, оказались лишними. Всё-таки современные автобусы давно оснащены всевозможными системами слежения. Но именно после её призыва водитель резко остановил движение и пулей сорвался со своего места. Здоровенный детина напоминал разъярённого медведя, несшегося в самый эпицентр происходящего. Ещё миг, и в каждой его богатырской лапе окажется по маленькому пакостнику.
   Вслед за ним, не помня себя, повинуясь лишь воле подсознания, которое, в свою очередь, получило установку на действие намного раньше, тогда, когда зубы были сцеплены, а губы плотно сомкнуты, бежала взбешённая Аврора.

    – Да штаны с них обоих стянуть! 

   Почему она решила, что её намерение вообще исполнимо? Неужели вправду считала, что получится расстегнуть в таких неподходящих условиях ремень, пуговицы, замок? Наши эмоции не лучшие советчики. Но волей судьбы, как назло, на одном из друзей оказались брюки спортивного типа на поясе-резинке. Тащи – не хочу. И той же волей проведения именно он подвернулся под руку Авроре. Однако выполнить свою задумку до конца у неё всё равно не удалось – помешали множество других рук, каждая из которых делала своё дело. Но окружающие, сама Аврора, успели рассмотреть фасон трусов и даже небольшую часть белоснежной ягодицы незадачливого попаданца. В этот момент водитель, сумев ухватить половчее, волок недообнажённое визжащее тело к выходу. Его товарищ, расточая угрозы направо и налево, следовал за ними добровольно.
   Все выходные Аврора пролежала пластом. От страха, что вот-вот в дверь позвонит полиция и ей предъявят обвинение о насильственных действиях по отношению к малолетним или даже огласят номер статьи за педофилию, кружилась голова, сводило живот и рвало пеной. Ко всему перечисленному выше на душе было нестерпимо мерзко от содеянного поступка. Видит Бог, она этого не хотела. Но всё-таки пусть лучше так, чем когда тебя ни во что не ставят те, кто живет за твой счёт. В данном случае речь идёт об обществе, но ведь и Аврора его трудящаяся часть, добросовестно платящая налоги. Вся страна работает на маленьких граждан. Ребятам для полноценной современной жизни предоставляется огромное количество современных благ, столько же заботы и любви. И все эти вложения происходят только ради призрачной надежды – вырастут, отплатят тем же, вкладывая свой труд, любовь, внимание в новые подрастающие поколения. Хорошо, если этот инцидент подействует на пацанов, как отрезвляющий ушат холодной воды. А если нет? Если ожесточатся? Если душевная травма со всеми вытекающими для душевного и физического здоровья? Сейчас же все нежные...
   В таких невесёлых думах прошло три долгих дня. Никто не пришёл.
   Мальчики в торговом центре тоже больше не появлялись.



***

   Пройдут ещё две вполне обычные зимы, прежде чем, накануне третьей, жизнь внесёт существенные коррективы в маршруты Авроры. Как всегда, она поставит машину в гараж за неделю до обещанного снегопада. Как обычно будет возвращаться поздним вечером домой с остановки через маленький уютный сквер, разбитый за её домом. Тот самый, где по ранней осени она, гуляя с собакой, нашла на одном из пней оставленный, обрезчиками деревьев потрёпанный, видавший виды, скворечник. То что надо – проверенный временем, обжитой. Хорошо что не сломали и не выбросили. Теперь домик для птиц ждал своего времени – быть закреплённым на каком-нибудь высоком фруктовом дереве в стареньком родительском саду.
   Но до своего жилья Аврора не дойдёт. В правом боку начнёт нестерпимо печь, станет мокро и липко. Она опустится на землю, выронив хозяйственный рюкзак из рук. А второй, маленький, предназначенный для мелких личных вещей, находящийся за спиной, застегнутый всего на одну ненадёжную кнопку, от ударов по нему ногами не выдержит, откроется, и всё его содержимое рассыплется вокруг хозяйки вещевой историей её совершенно обычной жизни.
   Обнаружат Аврору примерно через двадцать минут. Подъедет несколько машин, соберётся много народа. Как выяснится позже, все основные вещи никуда не денутся. Пропадёт только портмоне. Да и то, видимо, потому, что просто попадётся на глаза преступникам. Запароленный телефон осложнит поиск, поэтому родных Авроры найдут не сразу. Ранним утром на месте происшествия несколькими людьми останется замеченной стайка голубей, подбирающих наперегонки что-то однозначно съедобное. Но быстро разлетится.
   Немного погодя неожиданно пойдёт пушистый, крупный, совершенно сказочный по своей красоте, первый снег. За пару часов снегопад наберёт нешуточную силу, словно всерьёз вознамерившись объяснить всему живому, кто теперь в природе хозяин, и к обеду во всех уголках города наведёт такой безукоризненный порядок, что любо-дорого будет смотреть.

А зима будет большая
Вот, гляди-ка, за рекой
Осень тихо умирает
Машет желтою рукой
Плачут мокрые осины
Плачет дедушка Арбат
Плачет синяя Россия
Превратившись в листопад(...)*


* стихи Юрий Визбор

декабрь 2024г.- январь 2025г.