Приказываю жить и не сдава...

                ПРИКАЗЫВАЮ ЖИТЬ И НЕ СДАВА,,,!

         Раечка, скажи откуда у тбя такая неистребимая страсть к шоколаду? Вроде, ты не
     барского сословия, рабочая косточка. Спрашивала мама мою крёстную спустя много лет
     после Великой Отечественноой войны.
     - Ох, Наташенька, мы когда с тобой встретились и познакомились?
     - Шестого ноября 1941 года. Оветила мама.
     - А я уже пошла санитаркой в военно-полевой госпиталь Ленинграда. Муж ушёл на фронт,
     детей отправила в эвакуацию. И пошла работать в госпиталь. Иначе бы сдохла от голода
     и тоски. Уже в самые первые дни войны госпиталь был переполнен. Раненых подвозили и
     несли без передышки. Одного раненого на носилках нёс сам хирург и медсестра. Хирург,
     увидев меня, приказал следовать за ними, держать раненого за руку и не отпускать. Это
     был молодой офицер, совсем мальчишка.На его тело было жутко смотреть. Кровавые раны и
     одежда на нём всё было вперемешку. Над ним колдовал сам хирург и две медсестры. А сам
     раненный был повёрнут ко мне лицом. Он смотрел на меня и улыбался. Потом разжал свою
     руку и в мою руку упал какой-то комочек. Он вздохнул и сказал:
     - Приказываю жить, отец, и не сдават... И умер.

         Комочек в моей руке начал таять. Я потрясенная и глотая слёзы сунула этот комочек
     в рот.  Хирург начал меня спрашивать:
     - Что он сказал? Что он сказал? А я плачу и молчу. Хирург начал меня трясти и повторять
     - Что он сказал?  А я была так растеряна, что не нашла, что ему ответить.
     Хирург опустился прямо на пол, закрыл лицо руками весь сгорбился и заплакал. Тут уж я
     пришла в себя. Разлепила спёкшеся от слёз губы, наклонилась над хирургом и громко повто-
     рила последние слова его сына:
     - "Приказываю жить, отец, и не сдават..." Сидевший на полу хирург отнял от лица руки,
     выпрямился. Посмотрел в мои глаза своими умными глазами. Встал, крепко пожал моё плечо и
     приступил к очередному раненому!...

        Этим тающим комочком, который я сунула себе в рот, был шоколад. Кусочек шоколада этот
     малчик-офицер будучи смертельно раненым не съел сам, сохранил до последней минуты, думая
     отдать кому-нибудь из голодающих Ленинградцев. Всего кусочек...
     - Наташенька, во вкусе шоколада - горечь потерь и сладость жизни, которую, как эстафету
     живым предают умирающие со своими последними словами: "Приказываю жить и не сдаваться"...
     И всю жизнь мама приберегала для крёстной Раечки парочку самых шоколадных конфет!

               Этот рассказ из моей книги "Ленинградская Правда 1941- 2017 год."