Эх - ма!

Начался

Ну вот! вы меня и дождались,
надеялся кто, меня ждал.
С Мессиею мы побратались,
он свой уступил пьедестал.

Взошёл на него я Пророком.
Не много на себя берёшь?
Известен ты кому, Сорока?
Туда ли ты опять бредёшь?

Вокруг леса и буераки
и неопределённый спуск.
Прошёл давно свои бараки
и с детства незнакомый куст.

Простор открылся, между прочим,
ты думал, что идёшь в тупик,
витает где одна порочность,
тобой не покорённый пик.

Остался сбоку от желанья
понятным быть во всех словах,
где неприсущая жеманность
гуляет в светлых головах

и времени отсчёт обратный
пошёл, так грустно, для меня,
где самый трудный год затратный
начался сразу с ноября.


Не гнуться

– Куда нас выведет кривая? –
я задавал не раз вопрос.
Туда дорожка полевая
сбегала речкой под откос.

Я шёл по ней, не зная цели,
и перепрыгивал барьер.
Подковки медные звенели,
я всем показывал пример,

что, мол, не надо суетиться,
не надо нам, друзья, спешить.
Зачем на время наше злиться,
зачем, скажи, других смешить.

Ты постарайся улыбнуться,
когда в округе все грустят,
не смейте прогибаться, гнуться,
когда нахальные велят.


Эх-ма!

Вновь надоедливые мухи
разносят осени тепло
и сногсшибательные слухи
врезаются в моё стекло.

И дребезжит оно под вечер,
однако, успокоит твердь,
застывшая оттает вечность,
её опять минует смерть.

А я иду и рассуждаю
на тему истинности зла,
которое нас опошляет
и опаляет враз крыла.

Становится в печали грустно
от вакханалии властей
и приторможенные чувства
подобием звучат страстей.

Не от избытка светлой чести,
а от отсутствия ума
хвалебные поются песни
с припевом ветреным: “Эх-ма!”